Дмитрий Кислицын, «Декор»: «Одна из пафосных наших работ – ограждение вертолетной площадки «Гранд Отеля Казань»

Дмитрий Кислицын 18 лет назад основал компанию «Декор»

«РАНЬШЕ ЗАКАЗЧИКУ НУЖНЫ БЫЛИ НЕПОВТОРИМЫЕ ВЕЩИ»

— Дмитрий Николаевич, вы работаете в специфической нише — делаете перила, поручни и лестничные ограждения. Чем живет этот рынок?

— Слишком много сейчас фирм-однодневок и компаний, заточенных лишь на зарабатывание легких денег. Последнее время все чаще к нам обращаются с тем, чтобы мы переделали чью-то работу. На рынке перил и поручных ограждений ситуация в корне изменилась после кризиса 2008 года. Раньше заказчику нужны были красивые, неповторимые вещи. И вообще наш бизнес — это бизнес фантазии, работа с дизайнерами, полет мысли, реализуемый в металле. До кризиса на рынке было минимум китайских комплектующих. Вот были мы недавно на выставке, где в том числе были представлены перила китайского производства. Так меня попросили их руками не трогать, когда я их на твердость проверял. Мне сказали, что могут вмятины остаться. Представляете, да они сломаются через полгода, а то и сразу же. Вот такой товар на рынке, создающий сплошную видимость. Тогда как с нашими ограждениями в ГТРК «Корстон» и за 8 лет ничего не случилось.

— А вообще спрос устойчивый?

— Когда я бизнес организовывал, руководствовался тем, что перила, как платные туалеты, — вечный бизнес. Стройка идет, этажность домов растет, соответственно, спрос на лестницы и перила постоянный. Но меняется качество спроса. Лет 15 назад, когда рынок был пуст и мы участвовали в формировании моды на красивые перила, на дорогие конструкции, заказчики говорили: нам не нужен ширпотреб, придумайте что-нибудь особенное.

«На рынке перил и поручных ограждений ситуация в корне изменилась после кризиса 2008 года»

— Сейчас у вас производство полного цикла, работаете по России и продаете франшизу своего производства. А изначально вы целенаправленно пришли на этот рынок достаточно узкого профиля?

— Не знаю, насколько целенаправленно. Я всю жизнь хотел быть военным летчиком, но меня отчисли из Балашовского летного училища за дисциплину, точнее, за ее отсутствие. И я был отправлен на службу в Балашовский полк, в Саратовскую область. Там и узнал, что такое бизнес: приторговывал сахаром и дрожжами (смеется).

«...А ПЕРЕДО МНОЙ ВСЕ ЗАКРЫВАЛИ СВОИ ДВЕРИ»

— А когда вернулись, чем занялись?

— Пошел работать в страховую компанию «Зилант». Ходил по квартирам, но передо мной все закрывали свои двери, только я начинал рассказывать про страховку. При этом у компании были красивые календари, которые лежали пачками, и я начал их продавать. А потом думаю, зачем мне ходить и продавать, если можно встать и продавать. Так и сделал. Встал на Баумана, около аптеки — там, где сейчас ГУМ — и продавал календари. Об этом узнали в «Зиланте», потребовали вырученные деньги отдавать им. Стал реализовывать чуть подороже, чтобы хоть что-то оставалось мне. А потом на свалке я нашел много просроченных календарей, на которых была изображена очень красивая девушка с ракеткой в руках. Я срезал сами просроченные календари, остались красивые картинки, начал продавать их как постеры. А это 90-е годы, у людей ничего такого не было, и торговля шла активно. Это было самое обалденное время: ничего не нужно было делать, встаешь часов в 11, работаешь в удовольствие до 5 вечера, с людьми общаешься и зарабатываешь деньги. Целый год я так на Баумана и провел, знал всех местных бомжей, и тех, кто рядом работал, и участкового.

— Значит, вы как настоящий российский предприниматель начинали с мелкого купи-продай...

— Да, а потом начался бизнес другого плана. Меня сосватали на биржу, где торгуют большими партиями товаров. Раньше было очень много текстильных предприятий, швейных фабрик — вот их я и обеспечивал сырьем. И как-то по рабочим делам я оказался на «Казанской ярмарке», где познакомился с человеком, который рассказал мне про алюминиевые профили для витрин и пригласил к себе в Сибирь — посмотреть. И я поехал! Взял у друга норковую шапку, чтобы выглядеть солиднее, и отправился. Там увидел на заводе «Крамз» (Красноярский металлургический завод, крупное перерабатывающее предприятие России — прим. авт.) алюминиевую выставочную систему. И вот с этого уже начался бизнес.

«СВОИХ НАКОПЛЕНИЙ НЕ БЫЛО, ВСЕ С НУЛЯ»

— С кем вы начинали?

— Нас было 6 друзей-товарищей, вместе и начинали. Но кризис 98-го года все расставил на свои места: кто-то испугался, ушел, кто-то просто не захотел заниматься этой деятельностью. Бизнес мы продолжали вдвоем с Владимиром Кабановым. А в кризис выехали за счет производства балконных рам. У нас запас профиля остался, благодаря которому целый год работали. Но изначально-то мы принялись производить в Казани торговое оборудование, сделали довольно много магазинов, около 30. Работали с известными компаниями, например, «Александр ЛТД», «Мета».

— Первый проект помните?

— Конечно. Начинали мы с ЦУМа. Я просто мимо проходил, тогда там был автосалон Daewoo, и у него витрины были сделаны из ужасных металлических балок. Подошел к директору Зое Ивановне Горлик и говорю, что мы можем намного лучше и красивее. Она предложила попробовать. Сделали, всем понравилось, и нам заказали весь автосалон, то есть мы делали кабинеты, шоу-рум... А в ЦУМе же нельзя ничего менять, и вот мы как конструктор Lego собрали из алюминиевых профилей стены и все, что требовалось. Это стало нашей визитной карточкой. А потом уже заказы пошли по принципу сарафанного радио.

«Практически все проектные организации Казани и республики закладывают нас в свои проекты»

— Сколько составил ваш стартовый капитал?

— Нисколько, все делалось на деньги заказчиков. У нас своих накоплений не было, все с нуля. И конкуренции у нас, кстати, практически никакой не было долгие годы. А потом ко мне в руки попал каталог разных ограждений со всего мира, и вот с этого мы определили для себя новую нишу поручней и перил. А так как промышленные производства всюду сходили на нет, к нам на работу пришли специалисты с авиационных заводов Виктор Дорофеев, Анас Яруллин и, к сожалению, ныне покойный Ильдар Сафуллин. И мы сделали огромное количество наработок, создали свои коллекции.

«БОЛЕЕ 300 КИЛОМЕТРОВ ПЕРИЛ»

— На каком объекте вы сделали свои первые ограждения?

— Для компании «Сапсан» на улице Спартаковской мы сделали красивую винтовую лестницу, а потом мы изготовили ограждения и другую продукцию для «Каравана», Татинвестбанка, «Татэнерго» и «Баскет-холла» — в общем, зацепили своими работами все близлежащие объекты этой улицы. А потом был большой проект для Suvar Plaza. Всего за время работы мы произвели и установили более 300 километров перил.

— Какой из проектов считаете самым крупным?

— Пожалуй, это «Корстон», хотя сравнительно недавно мы занимались реконструкцией привокзального комплекса. Переоборудовали перила, ограждения, пешеходные мосты. Этот проект тоже считается крупным. Также большой объем работы был сделан в «Кольце», несколько раз мы перестраивали перила для ЦУМа, ГУМа. А одна из пафосных работ — ограждение вертолетной площадки гостиницы «Гранд Отель Казань». Когда мы там работали, в здании лифт еще не запустили, конструкции сложных балок на самый верх наши сотрудники таскали на себе, но делали они это даже с азартом, потому что такого проекта у нас еще не было.

«Мы работали на многих объектах Универсиады, но особого ничего не заработали. Всех сильно прижали по деньгам»

— А в денежном эквиваленте самый крупный проект какой?

— Работа на станциях метрополитена, когда к тысячелетию Казани их строили одновременно пять. Сумма этого проекта достигала 50 миллионов рублей. Но это одновременно был и самый сложный проект. Во-первых, работать нужно было под землей, во-вторых, были очень сжатые сроки. Тогда же к тысячелетию делали ограждения на казанском ипподроме и работали в Кремле, делали подвесы для картин в центре «Эрмитаж-Казань» — бешеный был объем. С Эрмитажа к нам тогда в последнюю минуту обратились.

— Потому что их кто-то подвел?

— Да, турецкие какие-то строители пролетели по срокам и не успели заказать в Германии подвесные системы для картин. Сотрудники Эрмитажа пришли к нам и попросили придумать и сделать надежную конструкцию, чтобы дорогие картины, привезенные к празднику с Эрмитажа Санкт-Петербурга, не рухнули. А оставался всего месяц. Но у нас сотрудник с авиационного завода Виктор Дорофеев за 20 минут на планерке придумал конструкцию, которая потом зарекомендовала себя.

— А на объектах Универсиады работали?

— Да, мы работали на многих объектах Универсиады, но особого ничего не заработали. Всех сильно прижали по деньгам, и цены за работы были очень демократичные. До Универсиады работали в театре кукол «Экият». Работа по этому объекту вышла на 8 миллионов рублей. Но наши перила и поручни использовались только внутри помещения, хотя планировалось, что внешние ограждения тоже будут за нами. Но ближе к завершению строительства объем финансирование урезали и установили то, что не было заложено проектом.

— Над чем вы сейчас работаете?

— Одна из последних работ — Марийский государственный театр оперы и балета. Мы делаем очень много балетных станков и гардеробных систем. Сейчас работаем в театре имени Качалова, который реконструируется. Ковродержатели для театра господин Славутский лично утверждал. Кстати, мы и для московской Думы делали ковродержатели под золото. Вообще у нас на производстве есть целый музей объектов Татарстана и России, где мы что-то делали.

Также для театра имени Качалова мы изготовили много реквизита. Например, для спектаклей «Пиковая дама», «Американская шлюха, или Путешествие по России с папой-алкоголиком». Работали и в театре оперы и балета имени Мусы Джалиля. Вроде обшивали лифтовую шахту.

«Мы остерегаемся крупных генподрядных организаций — они не платят»

— Есть отличия в работе с людьми театра?

— С талантливыми людьми работать всегда интересно. Например, на объекте «Корстон» посчастливилось работать с сильными казанскими архитекторами, в частности с господином Прокофьевым, который за 20 минут набросал эскиз ограждения, которое мы потом так и назвали — ограждение типа «Корстон». И был с ними такой случай на московской выставке: идут два человека, останавливаются около нашего стенда, спрашивают, сколько стоит этот тип ограждений. Я говорю, что дорого, тысяча долларов за погонный метр. «А в Сургут поедете?» — спрашивают меня эти двое. «Поедем», — отвечаю. «А как?» — уточняют они. Я говорю: давайте 20 тысяч на командировку, и наш человек вылетает делать замеры. Там какой-то торговый центр был. Им все понравилось, через пару лет звонят из Сургута еще раз, просят для мехового салона сделать красивые ограждения.

«ПОНЯЛ, ЧТО ВСЕ НЕ ЗРЯ»

— Кто ваши клиенты? На кого вы ориентированы: на юрлиц или частных заказчиков?

— Большая часть заказов, конечно, от юрлиц — примерно 80 процентов, остальная часть обращений — это частники, заказы по коттеджам. А так в основном мы работаем в торговых центрах, театрах, детских садах и школах. У нас коллекция безопасных перил и поручней для детских учреждений. Во-первых, они с двумя поручнями: для маленьких детей и старшеклассников, а вместо заполнения перфорационная сетка.

— По частным заказам наверняка работали и в домах татарстанских VIP-персон?

— Конечно. Много для кого делали, но не хочется называть фамилии. Работали в домах на Высокой Горе, Свияге, в Боровом Матюшино. В Москве делали ограждения для дома актрисы Элеоноры Быстрицкой. Сейчас проектируем перила и поручни для одного дома в Барвихе в Москве. Этот дом сравним с торговым центром. Можете себе представить? Я тоже сначала не представлял, но, когда приехал, увидел своими глазами. Этот проект у нас миллионов на 15 потянет, тогда как для торговых центров мы на 10 миллионов рублей перила делаем.

Более того, практически все проектные организации Казани и республики закладывают нас в свои проекты. Для меня это было какой-то личной победой, когда я увидел в проекте: ограждения изготовить по каталогам фирмы «Декор». А мы постоянно участвуем в выставках, выпускаем брошюры. Я порой думал, надо ли все это. Спустя только несколько лет понял, что все не зря.

«Большая часть заказов, конечно, от юрлиц — примерно 80 процентов, остальная часть обращений — это частники, заказы по коттеджам»

— С какими строительными компаниями вы сотрудничаете?

— Давно сотрудничаем с фирмой «Грань». Очень много работали с компаниями «АИСК» и «Булгарнефть» из Альметьевска — это наши старые товарищи, в бизнесе я беру с них пример. Но мы остерегаемся крупных генподрядных организаций — они не платят. По театру кукол «Экият» еще до сих пор должны нам около 800 тысяч рублей. Если все хвосты собрать, то получится немаленькая сумма.

— Сколько составляет совокупная сумма долгов?

— Миллионов 10 получится — это все выливается в недопоставку оборудования и в целом наше недоразвитие.

«ЭТО УЖЕ НЕ ПЕРИЛА, ДЕКОРАЦИИ»

— Есть ли у вас свои методы технологического процесса в производстве, или все компании, подобно вашей, работают как под копирку?

— У нас есть свои методы и собственные разработки. На свою продукцию мы совершенно спокойно даем гарантию пять лет. У нас нормальное соотношение металла в любом изделии, поэтому они не ломаются годами. А можно все делать из нержавейки, но толщина листа будет сравнима с фольгой. Это уже не перила, декорации.

«У нас есть свои методы и собственные разработки. На свою продукцию мы совершенно спокойно даем гарантию пять лет»

— Каков порядок цен на вашу продукцию?

— Недавно мы оптимизировали свое производство. У нас произошло слияние с фирмой «Конструктор», благодаря чему мы нашли нормальные комплектующие и довели стоимость стандартных ограждений из нержавейки до цены 4800 рублей за погонный метр.

— Сколько составила ваша выручка за прошлый год?

— 45 миллионов рублей. А до кризиса наш оборот доходил до 300 миллионов рублей в год.

— А рентабельность бизнеса какая?

— Я думаю, процентов 25.

«Сейчас у нас 45 человек, а раньше, до кризиса, когда предприятие работало на полную катушку, было 150»

— У вас не одно и не два направления в бизнесе. Какое из них наиболее рентабельно?

— Да, мы производим и устанавливаем ограждения, перила, поручни, больца, барные аксессуары, инвалидные пандусы, стеклянные ограждения... Но все-таки самое рентабельное направление — производство ограждений и перил.

— Ваша производственная площадка находится в вашей собственности?

— Да, на нашей базе производственная площадь занимает около 3,5 тысяч квадратных метров, где расположено около 100 единиц различной техники.

«ИЗНАЧАЛЬНО ДОПУСТИЛИ ОШИБКУ»

— Вы продаете франшизу своего предприятия. Какие условия?

— Стоимость составляет 1 миллион 700 тысяч рублей. В цену входит оборудование помещения примерно на 150 квадратных метров. Мы передаем свои технологии и сами же обучаем.

— А процент с оборота есть?

— Символический, 30 тысяч рублей в квартал.

— Какой прогнозируете срок окупаемости?

— Чуть более полугода.

«Недавняя выставка показала живой интерес к нашей франшизе»

— А 7 компаний, открытых в России под вашим названием, действуют по франшизе, или это ваши филиалы?

— Мы сами открывали все эти филиалы, но сейчас из них работают только два в Москве и в Саратове, где есть монтажные бригады и офис по сбору заказов. Остальные закрыли, экономически невыгодно их содержать. Вообще мы изначально допустили ошибку. Нужно было сразу продавать франшизу, подтягивать людей деньгами, а потом совместно работать. Вместо этого мы нашли людей, которые хотят заработать, мы их обучили, а потом они тихонечко отпочковались от нас и начали вести самостоятельный бизнес, да еще и использовать дешевые комплектующие сомнительного качества.

— А франшизу покупал уже кто-нибудь у вас?

— Нет, мы только начали работать по этому направлению. Но недавняя выставка показала живой интерес к нашей франшизе. Так что, думаю, дело пойдет.

— Где вы закупаете сырье?

— У нас прямые договора с российскими заводами, которые производят трубы. У себя здесь режем и полируем.

«Нужно отделить производственные компании от торгово-закупочных. Это абсолютно разные предприятия, нельзя их под одну гребенку стричь»

«40 ПРОЦЕНТОВ ОТ ВЫРУЧКИ УХОДИТ НА НАЛОГИ»

— С какими сложностями ведения бизнеса вы сталкиваетесь?

— Неплатежи и очень серьезная налоговая нагрузка на производственное предприятие — государству нужно пересмотреть налоговую политику в области производства. Около 40 процентов от выручки уходит на налоги.

Нужно отделить производственные компании от торгово-закупочных. Это абсолютно разные предприятия, нельзя их под одну гребенку стричь. И еще сложнее вести бизнес, если предприятие делает средства производства. У таких вообще не должно быть никаких налогов. Если государство наконец не задумается о налоговой политике, то вообще никаких производств не останется. Ведь экономика из кризисного состояния перешла в другое, и налоговая политика тоже должна быть другой, ориентированной на поддержку производства. Из всех производственных бизнесов, которые в разное время открывали друзья, знакомые, почти все закрылись. Недавно на «Казанской ярмарке» встретил людей, с кем приблизительно в одно время начинали основывать компании. Все бросили, невыгодно, неинтересно, тяжело и нет никакой поддержки.

Я и сам часто задумываюсь, может, хватит уже с меня этой предпринимательской деятельности, зачем все это надо, работал бы спокойно в какой-нибудь компании наемным сотрудником...

А вы знаете, как в Китае? Если там предприниматель не может договориться по цене с каким-то иностранным покупателем, ему государство доплачивает эту разницу, но чтобы он все-таки делал эту продукцию. Я являюсь членом организации «Деловая Россия», руководителем которой является совершенно невероятная женщина Фарида Юсуповна Хузина — настоящий локомотив инноваций. Совместно мы обсуждаем проблемы предпринимательской деятельности, готовим свои предложения и ездим с ними в Москву. Дай-то Бог, чтобы мы достучались до нашего руководства страны.

— А есть вообще польза от общественных организаций?

— Все же хотят жить в хорошей и стабильной стране, когда-нибудь мы придем к этому, и я верю, что подобные организации нужны. В России минимальное количество предпринимателей, тогда как у нас столько ресурсов и лучшие в мире люди с потрясающей смекалкой, в чем я убеждался на своем производстве миллион раз.

«РАНЬШЕ ДУМАЛИ, ЧТО ХОРОШО ИМЕТЬ СВОЙ ЗАВОД»

— Сколько человек у вас работает и каков уровень средней зарплаты?

— Сейчас у нас 45 человек, а раньше, до кризиса, когда предприятие работало на полную катушку, было 150. Но основной костяк специалистов, которые пришли к нам с КАПО, работает с нами с самого начала. А средняя зарплата в пределах 25 тысяч рублей.

— Планы на развитие какие-нибудь есть?

— У нас сейчас большая территория. Мы раньше думали, что хорошо иметь свой завод. А теперь эти площади давят на нас, потому что налоги на землю, на имущество очень высокие.

— Вы ведете бизнес на паритетных началах со своим партнером. Какова его роль в бизнесе?

— Он занимается технической частью производства. И мы друг друга дополняем: я импульсивный, он спокойный. К тому же дружим семьями.

— По вашей оценке, какую долю рынка в Татарстане вы занимаете?

— Думаю, 50 процентов, но это по производству ограждений.

— С кем вы конкурируете на рынке?

— Есть такая фирма «Ледер» и компания «Луксор», которая работает на рынке около 10 лет. Но комплектующие они импортные закупают, не сами производят. Это у нас полный производственный цикл: взяли пруток, «шинкуем», в итоге получается красивая какая-то вещь, вот таких предприятий практически нет. Все, кто на рынке сейчас занимается перилами, — это выходцы с нашей компании. Например, фирма «Кайком». Всего на рынке около 10 компаний, которые так или иначе занимаются ограждениями.

«ВОЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК НЕ ДОЛЖЕН ДУМАТЬ»

— Расскажите о себе, вы родом из Казани?

— Нет, я из города Петровска Саратовской области. Отец у меня военный, еще в 85-м году его перевели сюда в Казань диспетчером в военный сектор нашего казанского аэропорта.

«Мы изначально допустили ошибку. Нужно было сразу продавать франшизу, подтягивать людей деньгами, а потом совместно работать»

— Военным летчиком вы хотели стать, глядя на отца?

— Наверное. Да и отец хотел, чтобы я стал военным летчиком. В Балашовское училище я поступил с первого раза, хотя конкурс был дикий: 20 человек на место. Я очень долго готовился к поступлению. Это было самое элитное учебное заведение в Советском Союзе военно-транспортной авиации.

— Вы усердно готовитесь к поступлению в военное училище, где все строго и по уставу, и вдруг вас выгоняют из-за вашей недисциплинированности, как вы рассказали ранее. Как так?

— А знаете, в чем дело: я всегда думал, что военный человек — это думающий, тем более летчик, который должен принимать важные решения. Однако все подобные мысли выбиваются из головы в этих училищах. Военный человек не должен думать, он должен исполнять приказы. Мне это не нравилось. Ушел в какой-то из дней в самоволку и вылетел из училища. Конечно, мне хотелось летать, я даже думал в гражданскую авиацию пойти, но уже начинался кризис в этой отрасли. И я никогда не думал, что буду заниматься бизнесом, тем более производством. А высшее образование я потом получил по специальности «юриспруденция».

— А почему вам так летать хотелось, были полны романтических настроений?

— Я очень много времени проводил с отцом в военных лагерях. Был такой лагерь «выживания», когда эскадрилья на лето полностью перебазировалась в полевой лагерь, где были курсанты, летчики и всевозможные службы по обслуживанию самолетов. А мой отец — командир эскадрильи, и я как сын полка пользовался различными привилегиями: мог и в самолете по кругу летать, и на бензозаправщике гонять, разумеется, не один. Совершенно замечательное было время (улыбается).

— Своя семья у вас большая?

— Жена и четырехлетний сын.

— Преемник ваш растет?

— Да, так я раньше и думал, но не сейчас. В России так все устроено, что никакой преемственности здесь не приветствуется. Нашей компании 18 лет, и есть уже своя история, но, как многие предприниматели, мы не закрывали каждый год-два компанию и не открывали новое юрлицо. А зачем так делают? Чтобы к ним не пришли лишний раз и не искали скелета в шкафу. Это в Европе предприятия могут существовать по 200 - 300 лет. А у нас в России никому не нужна история, в первую очередь самой компании она не нужна. До конца честно никто в России не работает, это нереально.

— Чем вы занимаетесь в свободное время?

— Как такового хобби у меня нет, а раньше мы с друзьями очень много играли в баскетбол. Мы играли в КХТИ и поддерживали команду по баскетболу. А сейчас я люблю на мотоцикле кататься и очень люблю путешествовать. И сейчас часто бываю в Италии, у меня сестренка вышла замуж за итальянца и родила ему троих сыновей.

— У нас есть традиционный вопрос: три секрета успеха бизнеса. В чем они заключаются?

— Должна быть, во-первых, красивая идея и наличие профессионалов у тебя в команде, в основе любого дела — люди. Сейчас идет тенденция на снижение количества сотрудников и автоматизацию процессов для минимизации человеческого фактора, но не существует еще практики, когда бы деньги зарабатывали роботы.