СОВМЕСТИТЬ НЕСОВМЕСТИМОЕ

В начале последней недели месяца Рамадан я увидел, что какой-то ушлый предприниматель Республики Татарстан выбросил в продажу на прилавки сувенирных магазинов Казани русские матрешки в образе — вы не поверите! — Кончиты Вурст. При этом он изобразил скандально известного победителя «Евровидения» в традиционном татарском (!) костюме и с тюбетейкой на голове. Кто бы мог подумать, что накануне Ураза-байрама, одного из двух главных праздников ислама, в столице Татарстана кто-то решится на выходку, которая по своему кощунству может соревноваться с святотатным хулиганством группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя. Однако пока прокуратура РТ, насколько мне известно, не обращает внимание на эту сувенирную гей-, или точнее трансгендерную, пропаганду в Казани, объектом которой являются и несовершеннолетние дети.

Если не напрямую, то окольными путями подобная тема все чаще и чаще вторгается в дискурс и информационное пространство нашей республики. Совсем недавно, прогуливаясь по новостной полосе Facebook, я наткнулся на гневный отклик одного татарина из Нью-Йорка нетрадиционной сексуальной ориентации. Его возмутила передача преподавателя Российского исламского университета Рустама Нургалеева, который, как и я, ведет на телеканале «ТНВ» свою программу, посвященную вопросам ислама. В этом выпуске мой тезка и коллега затронул вопрос сексуальных меньшинств и озвучил неприятие исламом подобного образа жизни. Реакция татарского гея была полна ярости. «Гомофобы в моих глазах ниже тараканов, — написал он на своей страничке в соцсети, комментируя выпуск программы — Это просто иллюстрация того, насколько примитивен любой религиозный фундаментализм. Даже забавно было посмотреть это видео. Вот живешь в цивилизованной стране, привыкаешь к нормальным отношениям, и вдруг — видеовстреча с неандертальцем из страны каннибалов».

Татарин и гей в одном лице. Наверное, данное сочетание периодически встречается в жизни, но лично я с подобным столкнулся впервые (если не считать, конечно, информацию об известном танцоре Рудольфе Нуриеве). Каково же было мое удивление, когда, немного копнув данную тему, я выяснил, что в мире существует и не такое. Так, в США с 1998 года действует фонд «Аль-Фатиха» — международная мусульманская ЛГБТ-организация. Члены этой организации совмещают, как мне всегда казалось, нечто принципиально несовместимое: ислам и гей-культуру. Вот уж воистину век живи, век учись.

Однако вернемся к матрешке в образе Кончиты Вурст. Не буду обременять читателя религиозным морализаторством и озвучиванием традиционных духовных ценностей, о которых обычно говорят в данной связи. Все мы о них хорошо осведомлены. Мне бы хотелось взглянуть на этот вопрос немного с другой стороны, а именно поискать глубинные истоки подобных культурных явлений.

Человек так устроен, что готов винить любого, но только не себя. Так, когда речь заходит о наркоманах, мы обычно всю ответственность перекладываем на плечи самих наркоманов, мол, они сами разрушили свою жизнь. И мало кому приходит в голову мысль о том, что наркомания — темная часть нас самих, так сказать, тень, которую через судьбы отдельных людей отбрасывает наше коллективное «Я». Роднит обычных обывателей с наркоманами, делает их единым целым общая философия гедонизма, культура потребительского отношения к жизни, которую исповедует значительная часть современного общества.

Когда одни люди любят выпить, а другие сидят на героиновой игле — между этими шаблонами поведения нет принципиальной разницы. Респектабельность ценителя дорогих вин и никчемность опустившегося раба морфия не должны нас вводить в заблуждение. Перед нами братья-близнецы, люди, исповедующие одни и те же мировоззренческие ценности: не философию самоотдачи и служения другим людям, а культ наслаждений и удовольствий. Поэтому не стоит отмахиваться от наркомана, как от чужого. Это ты и есть. Только под увеличительным стеклом.

Кончита Вурст точно так же не прилетела с другой планеты. Это, как и наркомания, целиком и полностью продолжение нас самих, наших ценностных ориентиров. Просто не все это осознают. И чем больше мы злостно фыркаем и гневно плюемся в его/ее сторону, тем больше, по Фрейду, мы выдаем себя, косвенно признаваясь, что в данном феномене запечатлена вытесненная, нелегитимная сторона нас самих, которую мы не хотим в себе признавать. Кончита Вурст — это выпукло-уродливое зеркало нашей собственной культуры, нашего образа мыслей.

Как же такое может быть возможным?

ПРОСТРАНСТВО ЭКСПЕРИМЕНТА

Как известно, современное общество неустанно движется вперед по скоростным рельсам прогресса. Таков центральный нерв всей нынешней цивилизации. Но что такое прогресс при внимательном рассмотрении? Это пространство эксперимента и новаторства. Ведь нескончаемое стремление к неизведанным вершинам и горизонтам требует постоянного конструирования новых инструментов для их достижения. Современное искусство как раз и отражает подобные тренды и потому постоянно находится в поиске новых форм и смыслов. Именно так рождается его эпатаж, который является не чем иным, как экспериментированием в неизведанной территории, прыжком за пределы привычных стереотипов. Чем дальше этот прыжок, тем сильнее переживаемый нами шок. И подобное нельзя как-то отменить или запретить, по крайней мере не входя в противоречие с философией прогресса, абсолютизирующей ценность всего нового. А потому джинн, выпущенный однажды из бутылки, будет нескончаемо порождать все новых и новых кончитов вурст.

В образах Кончиты Вурст или, скажем, Леди Гаги, которая в своем стремлении эпатировать публику дошла до того, что однажды вышла на сцену в платье из кусков сырого мяса, могут быть разные посылы. При этом современные деятели культуры, шокируя людей бешеной нестандартностью, могут и не вкладывать в свое творчество никаких осознанных смыслов, а быть движимы лишь болезненной жаждой всеобщего внимания. Однако в любом случае речь здесь всегда идет о пространстве эксперимента, который, с одной стороны, отражает, а с другой — сам порождает в обществе ту атмосферу творческой свободы и поиска чего-то нового, без которой немыслимо искомое движение вперед.

Поэтому свято верить в прогресс, абсолютизировать его значимость и осуждать Кончиту Вурст есть не что иное, как попытка усидеть на двух стульях. Это то же самое, как если любить выпить и одновременно осуждать наркоманов. Осознанный консерватизм или принципиальный ретризм в духе экопоселений Германа Стерлигова — намного более последовательная позиция.

ДЕМОНТАЖ МИРА

Итак, русская матрешка запечатлела транссексуала в татарском национальном костюме, причем не просто транссексуала, а, так сказать, двойного транссексуала. Ведь Кончита Вурст изображает не просто мужчину, который рядится в женские наряды, а мужчину, который хочет походить на женщину, которая хочет при этом походить на мужчину. Очень уж закрученный образ получился, да еще и сдобренный ни к месту национальным декором.

Такая матрешка никогда не появилась бы, если бы мания эксперимента не определяла дух нашей эпохи. Именно свободный эксперимент, не сдерживаемое никакими моральными ограничениями стремление к новаторству и рождает подобную кощунственную эклектику.

Постепенно люди привыкают к новым стандартам, которые поначалу вызывали негодование. Пляжные бикини в свое время стали настоящим шоком для хранителей традиционных ценностей. А сегодня матери с полного одобрения своих мужей в присутствии собственных и чужих детей надевают такое купальное белье как часть общепринятой публичной нормы. Не стоит удивляться, если наши дети через некоторое время все поголовно станут выглядеть как Кончита Вурст. Впрочем, подобное уже началось. Экспериментирование и поиск нового, конечно же, являются локомотивом прогресса, но это и демонтаж привычного нам мира.

Первый заместитель муфтия РТ
Рустам Батыр