«Нам всегда внушали, что Россия занимает едва ли не первое место по числу обращений в ЕСПЧ…»

МЫ СТАЛИ ЧЕТВЕРТОЙ ГРУППОЙ ИЗ РОССИИ, КОТОРАЯ ПРОХОДИЛА ОБУЧЕНИЕ В ЕСПЧ

— Вениамин Николаевич, как часто российские адвокаты отправляются на такое обучение и кто стал организатором вашей поездки?

— Мне поступило предложение от Российской палаты адвокатов, а непосредственным организатором нашего обучения был Европейский центр правового сотрудничества при Европейском суде по правам человека. Дело в том, что ЕСПЧ рассматривает только те дела, которые связаны с нарушением положений Конвенции о правах человека. Нас готовили к нашей работе с учетом того большого опыта, который наработал Европейский суд по правам человека. В своей работе он основывается на положениях Конвенции о правах человека от 4 ноября 1950 года. ЕСПЧ составляют 47 судей от 47 стран, потому что каждый судья представляет одну страну. Есть судья и от Российской Федерации — Дмитрий Дедов, доктор наук, который тоже выступал перед нами.

— Сколько человек было в вашей делегации и как долго продолжалось обучение?

— В российской делегации было 43 человека, а всего во всех трех делегациях нас было 100 человек. Наша делегация проходила обучение вместе с делегациями из Украины и Италии. Обучение было добровольное, но платное. 1,4 тысячи евро — чисто за обучение, все остальное — дорога, проживание, питание тоже за свой счет.

Мои российские коллеги были из Екатеринбурга, Краснодара, Амурской области, Томска, были наши соседи из Башкирии и Чувашии, из других регионов. Средний возраст — 40 - 45 лет. Люди, конечно, опытные, компетентные, но понимающие, что нужно расширять свои знания и кругозор. Мы там были с 5 по 10 октября. Занимались ежедневно с 8 утра до 18:30. И кроме занятий практически никуда не ходили — утром в автобус, вечером из автобуса. Спать и утром снова на учебу — так они сжали эту программу. Заплатил — будь добр заниматься. Такое обучение началось с 2011 года. Мы стали четвертой группой из России, которая проходила обучение в ЕСПЧ. Причем там нам не только читали лекции. Для нас проводили практические занятия, мы участвовали в оформлении и подаче жалоб, в рассмотрении конкретных дел, отрабатывали моменты, как можно применить те или иные положения и наработки ЕСПЧ непосредственно в нашем судопроизводстве. Теория тесно переплеталась с практикой.

Вениамин Чубаренко

— Почему именно вам предложили туда поехать?

— Думаю, потому, что я этой тематикой занимался и в российской палате, многим это было известно. У меня уже было 7 попыток обращения в ЕСПЧ. Но я хотел бы сначала объяснить, почему я посчитал необходимым туда поехать. Дело в том, что с января этого года изменился порядок обращения в Европейский суд. Если раньше он был как бы упрощенный, то теперь усложнился. И на этих курсах нас учили, как правильно подготовить жалобу, так называемый «формуляр», для того, чтобы обойти ошибки непосредственно при подаче обращений. Многие ведь теряют именно на том, что допущены ошибки в оформлении. Но самое важное, что нам подсказали, это то, как можно эффективно работать в нашем, российском, судопроизводстве. Необходимо уметь применять те наработки, которые уже сделаны этим судом. Причем не так важно, по нашему государству это сделано или по другой стране, входящей в Совет Европы. И эти наработки национальных судов других государств, которые прошли процедуру рассмотрения в Европейском суде, могут успешно применяться на территории Российской Федерации.

КОЛИЧЕСТВО ЖАЛОБ ИЗ РОССИИ СНИЗИЛОСЬ

— Делегацию из России пригласили туда потому, что у нас достаточно сложная ситуация с нарушением прав человека?

— Нам всегда внушали, что Россия занимает едва ли не первое место по числу обращений в ЕСПЧ. Но оказалось, что мы только «бронзовые» призеры, по числу обращений мы уже многие годы занимаем третье место. Первое место занимает Италия, второе — Украина. А третье место мы делим вместе с Турцией. Перед нами выступали представители руководства Европейского суда по правам человека в лице вице-президента, ведущих судей, руководителей профильных экспертных служб, и все они как один отмечают, что Россия достаточно хорошо себя проявила вот в каком моменте. Когда пошло очень много обращений в Европейский суд по правам человека со стороны российских граждан о нарушении их прав, то было выработано несколько решений со стороны Европейского суда по правам человека против России. И Российская Федерация на уровне своего высшего национального суда — так они называют Верховный суд Российской Федерации — приняла несколько руководящих документов, которые разъяснили и обязали судейское сообщество при отправлении правосудия в Российской Федерации исполнять требования Конвенции по правам человека.

— Так в последнее время количество таких жалоб снизилось?

— Да, сейчас наши суды уже стали применять эти нормы и ориентироваться на них. Еще один немаловажный момент, повлиявший на снижение жалоб, состоит в том, что если суть жалобы похожа на ту, по которой ЕСПЧ уже было принято решение, то такая жалоба не принимается. Считается, что обязанность указать конкретному суду на этот прецедент лежит на адвокате. И это тоже было одним из важнейших моментов этого обучения. То есть перед тем, как направлять жалобу в ЕСПЧ, нужно рассмотреть всю базу решений этого суда. И самое главное — у них было такое пожелание, что когда мы здесь обращаемся в суды первой и второй инстанции мы должны делать ссылки на те или иные рекомендации суда по правам человека. У нас не прецедентное право, но предлагается делать ссылку на те или иные рекомендации ЕСПЧ в обязательном порядке. Таким образом соответствующая ссылка помогает избежать обращения в ЕСПЧ.

— Кто с вами встречался из Совета Европы?

— Перед нашими тремя делегациями выступил с приветственным словом генеральный секретарь Совета Европы Турбьерн Ягланд, бывший премьер-министр Норвегии. Он выразил удовлетворение, что мы нашли время приехать сюда для того, чтобы ознакомиться с работой ЕСПЧ, и пожелал нам, чтобы то, что мы здесь узнаем, мы смогли применить в своих странах. При этом он отметил, что обстановка с соблюдением прав человека оставляет желать лучшего, но основную работу Совета Европы он видит в обеспечении продуктивности работы ЕСПЧ. По его словам, для них любое нарушение является нарушением, и он призвал нас, адвокатов, свою работу строить очень внимательно на отслеживании того, как соблюдаются права человека и по их защите. Я понял так, что они желают помочь нашим государствам уйти от этих нарушений.

Генеральный секретарь Совета Европы Турбьерн Ягланд

КТО-ТО В УКРАИНСКОЙ ДЕЛЕГАЦИИ БЫЛ ИЗ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ

— Но вы там были уже после того, как Крым стал «нашим», и после того, как активизировались военные действия на юго-востоке Украины. Шел ли об этом разговор у вас в ЕСПЧ, говорили ли вам что-то об этом?

— Нет. Я даже больше скажу: нас же было три делегации, так украинцы сидели рядом с нами. И общались они с нами нормально. И мы с ними общались нормально. У нас не было никакого антагонизма. Очень уважительное отношение было в целом ко всем присутствующим, но особенно к России. Не было ни малейшего намека, что Россия что-то делает не так. Русских ведь сразу слышно — мы громкие люди, но никто не делал в наш адрес каких-либо замечаний. Люди из делегации Украины общались с нами, но было заметно, что они нас немножко сторонятся. Потом одна женщина мне объяснила, что им посоветовали поменьше общаться с россиянами — кто-то у них в делегации был из службы безопасности Украины. Мне это напомнило советские времена, когда наши делегации за границу не выезжали без хотя бы одного сотрудника КГБ...

— Какие интересные примеры приводились во время этого обучения?

— Мне больше всего запомнилось, что одним из самых злостных неисполнителей решений ЕСПЧ является Великобритания. Нам всю жизнь преподносили, что у них высокая правовая культура, что это великая страна, а, оказывается, она на уровне уличного хулигана, который сам решает, как ему себя вести.

Интересных примеров из судебной практики было очень много. Мы даже участвовали в рассмотрении дела Большой палатой ЕСПЧ. Это когда дело рассматривают 17 судей, больше уже не бывает. Мы, конечно, не принимали в этом участия, мы просто присутствовали при этом. В ЕСПЧ каждое дело по заявлению гражданина рассматривается против его страны.

Заявителем был гражданин Бельгии, то есть и дело рассматривалось против этой страны. Фабула этого дела вкратце такова: в 2009 году полицейские задержали двух подростков, которые на улице поцарапали машину. Одного из подростков доставили в полицейский участок, но он и там продолжал буянить, в этой связи его пригласил к себе на беседу один из руководителей этого полицейского участка. Тот продолжал свое неадекватное поведение, после чего этот полицейский якобы дал ему пощечину. Молодого человека, которому тогда было только 17 лет, после этого отпустили домой. Но через 10 часов он вернулся в полицейский участок с родителями и со справкой, что у него есть след от пощечины. Таким образом против полицейского было возбуждено дело. Внутри страны им везде отказали и они вышли на Европейский суд по правам человека. Они просили наказать полицейского — признать действия полицейского неправомерными, наказать его.

— И какой вывод вы для себя из этого сделали?

— Я вижу в этом вот какой интересный момент: из-за пощечины люди дошли до Большой палаты ЕСПЧ. Вот какой менталитет, какая культура. У нас ведь даже по более серьезным делам люди на себя рукой машут. А для них это дикость, что полицейские могут так себя вести. Но ведь это говорит и о самом суде, который принял это дело к рассмотрению. Я когда приехал, рассказал своим знакомым прокурорам, реакция была такая: «Они там занимаются ерундой! Им делать нечего!»

СУДЬЯ ЗАКРИЧАЛ: «АДВОКАТ! О КАКОЙ КОНСТИТУЦИИ ВЫ ГОВОРИТЕ?»

— Вы общались со своими коллегами из российских регионов. Какие у них проблемы в области защиты прав человека?

— Проблем всего три. Первое — некомпетентность судей, и дело не только в тех случаях, когда речь идет о правах человека. Вторая проблема — беспредел правоохранительных органов. И третья — проблема заказных, так называемых «позвоночных», дел. Причем эти три основных момента присутствуют во всех регионах. Татарстан на общем фоне даже очень достойно выглядел.

— Может быть, кто-то из преподавателей высказывал свое личное мнение о России, о подготовке адвокатов, судей, о ситуации с соблюдением прав человека?

— Перед нами выступал судья ЕСПЧ Ханлар Хаджиев от Азербайджана. Он отметил, что в России очень много сделано для соблюдения прав человека, но на практике контроль за исполнением решений Верховного суда РФ осуществляется еще не в полной мере. То количество жалоб, которое есть на сегодняшний день, по его словам, говорит о том, что система эта до конца не работает. Он похвалил Россию, сказав, что мы взяли опыт ЕСПЧ и передали его в виде рекомендаций в районные суды. Но просто передать мало, надо еще и контролировать, для того, чтобы это исполнялось, чтобы была эффективность. То есть все делается правильно, но еще не доведено до совершенства. И это пожелание было нам и Украине. Хотя Украину очень мало касались, старались ее не трогать. Потому что страна в таком состоянии, там война... Больше говорили про Россию, Италию, Кипр, Турцию.

— Какое из выступлений вам еще запомнилось?

— Перед нами также выступал секретарь-канцлер, главный юридический советник ЕСПЧ и вице-президент международного института по правам человека Микеле Де Сальвия. Он говорил о конституционной роли ЕСПЧ и отметил, что сама конвенция по правам человека соответствует конституциям тех стран, которые входят в Совет Европы, иначе эти страны эту конвенцию и не признали бы. И он сказал, что в Российской Федерации конституция достаточно обоснованна, она соответствует духу времени. Но количество поступающих жалоб говорит о том, что работу по приведению нашего законодательства в соответствие с европейскими нормами по правам человека останавливать нельзя. И еще, по его словам, это говорит о том, что Конституция не до конца работает. А она должна выполняться неукоснительно. И я с ним полностью согласен. Когда я написал в одном из обращений в суд, что были нарушены конституционные права моего клиента, судья закричал: «Адвокат! О какой Конституции вы говорите? Он же преступник, он должен сидеть в тюрьме!» Видите, у нас даже судьи считают, что права гражданина, которые ему гарантирует Конституция, необязательны к исполнению.

МЕНЯ ТАМ ТАК НЕ ШМОНАЛИ, КАК ШМОНАЛИ ЗДЕСЬ

— Что изменилось в вашей жизни после возвращения из Страсбурга?

— Я на днях был в Высокогорском суде, и там снова, как и 10 лет назад, судебный пристав залез ко мне в портфель, проверяя, не пронес ли чего-нибудь недозволенного. А ведь ему прекрасно известно, что я адвокат. Вы знаете, когда я был на учебе в ЕСПЧ, я раза по три на дню ходил в здания этого суда, и никто меня не обыскивал, никто не видел во мне террориста. Меня там так не шмонали, как шмонали здесь. Там есть такой речной канал, и вдоль канала стоят палатки. На одной написано «За свободный Донбасс». На другой — за курдского лидера Абдуллу Оджалана. И никой полицейский там не ходит, там вообще полиции нет, никто никого не гоняет, все спокойно. А вы представьте себе палатку с плакатом, допустим, «За свободный Мамадыш!» около нашего Верховного суда? Тут же снесут все к чертям собачьим.

— Что изменится в вашей работе после этой учебы?

— Я, во-первых, буду более фундаментально подходить к подготовке к процессу. Потому что нам показали, как это надо делать на европейском уровне. Сейчас я понимаю, что у меня были недоработки, что можно это делать и лучше. И во многом это понимание пришло после выступления перед нами одного из организаторов этого обучения, председателя адвокатской палаты города Москвы Генри Резника.

Основная мысль его выступления заключалась в том, что не надо лениться и надо применять эти наработки ЕСПЧ. Он привел несколько примеров, показывающих, что они эффективны и похвалил нас за то, что мы приехали в Страсбург, что нашли для этого время и все остальное. Во время обучения каждый из преподавателей выбрал для своего выступления одну из статей Конвенции по правам человека и основных свобод. А Генри Резник читал нам практическую лекцию «Дела о защите чести и достоинства и деловой репутации». То есть даже дела такого характера попадают под действие конвенции и по таким делам можно обращаться в ЕСПЧ. Он приводил примеры, причем такие примеры есть и по России, по Австрии, по Дании. Я видел Резника на конференциях и на выступлениях, а здесь он был в образе преподавателя. Это совершенно разные люди! Но я еще раз убедился, что он по достоинству занимает место президента московской палаты адвокатов.

Вениамин Чубаренко и Генри Резник

— Резюмируя все это, как вы считаете: Россия все-таки движется в сторону снижения количества претензий по правам человека, что правам человека у нас будет уделяться больше внимания, или мы, наоборот, регрессируем?

— В Российской Федерации последние три-четыре года идут разговоры о том, что мы должны выйти из Совета Европы, чтобы нам не попадать под юрисдикцию ЕСПЧ. В Совет Европы входят всего 47 стран. Россия из всех этих стран является самой большой по населению. И то, что мы на сегодняшний день занимаем третье место по количеству жалоб, говорит о том, что у нас нарушений прав человека намного больше, чем в других странах. И такое количество обращений в ЕСПЧ говорит о том, что люди не верят нашему российскому правосудию. Они же не согласились с решением наших судов, поэтому и начали оспаривать их решения. И при такой ситуации, когда люди ищут правду за пределами России, говорить о том, что нам нужно выйти и замкнуться внутри себя — это не просто неправильно. Это страшно. Если мы оттуда выйдем, то мы вернемся, грубо говоря, к 37 году. Есть статистика, и от нее никуда не спрячешься. Сразу после войны, когда судили дезертиров, полицаев, власовцев, в СССР на 100 дел приходилось 10 оправдательных приговоров. А сегодня у нас на 1000 дел количество оправданных 0,01 процента. Но ведь у нас сегодня нет ни войны, ни предателей, нет такого большого количества «врагов народа», как было тогда. Судьи решают как: мы же немного дали, мы дали чуть ниже среднего. Вроде и волки сыты, и овцы целы, правосудие свершилось, но человек-то сидит невиновный.

Страсбург

Вот я недавно был в Верховном суде РФ, где мне через президиум этого суда удалось сломать приговор 2007 года. Человеку убрали из приговора 9 лет. Но Верховный суд оставил приговор в силе в той части, что он сидит за убийство, за которое еще до его осуждения уже сидел другой человек и продолжал сидеть после его осуждения. То есть за одно и то же убийство из одного и того же оружия понесли наказание одновременно два разных человека. И наше правосудие не шевельнулось.

Так что нам выходить из Совета Европы, из юрисдикции Европейского суда никак нельзя. Надо, наоборот, брать этот опыт, применять его, чтобы наша конституция работала. И если у нас будут применять положения нашей конституции, тогда нам и не надо будет выходить в ЕСПЧ.