Равиль Зиганшин: «Я не публичный человек, но если вопросы есть — задавайте. Потому что то, что пишется, — не совсем то, что происходит в реальности»

«ЭТО ВСЕ РАВНО, ЧТО У БЕРЕМЕННОЙ ЖЕНЩИНЫ СПРОСИТЬ ПРО СУДЬБУ РЕБЕНКА»

— В последнее время непонятны, честно говоря, мотивы публикаций вокруг ПСО «Казань», — начал Равиль Зиганшин, обращаясь к представителям СМИ. — Хотелось бы объяснить ситуацию, ответить на ваши вопросы. Я не публичный человек, но если вопросы есть — задавайте. Потому что то, что пишется, — не совсем то, что происходит в реальности.

— Вы сказали, что вы человек непубличный. Может быть, надо чаще встречаться и комментировать, чтобы не давать слухам разрастаться?

— Это уже было. Но так устроено общество, что дашь комментарий, а через некоторое время опять начинают плясать в другую сторону. По Займищу нет ни одного правдивого слова!

— Так расскажите про судьбу Займища, что дальше? Будет ли реализован проект строительства дороги от Казани до моста через Волгу? Очень много разговоров на эту тему и претензий со стороны экологической общественности. (Вопрос «БИЗНЕС Online»)

— Это все равно, что у беременной женщины спросить про судьбу ребенка. Да, необходимо развивать территории, и это не только от меня исходит. Та же набережная в Казани — проекты ведь в 50-х годах начали готовить: так она должна быть или эдак. Но реализовано только сейчас. Четвертая дамба предполагала закольцовку от речного порта с Кировским районом. Это когда еще было подготовлено!

Дорога? Как вы сами считаете, нужна дорога? Через год, как только «Салават Купере» запустится, как только 100 тысяч жителей в Залесном появятся, в пробках же будем сидеть. Уже сейчас как лето, так поток машин с дачниками, отдыхающими. С развязками стало более или менее, но завтра опять придем к затыку. Рано или поздно к этим проектам вернемся.

— То есть дорога будет? (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Дорогу надо делать, на нее нет денег. Но если мы не сделаем некий пакет для инвесторов, тогда ничего и не родится.

«В ЭТОМ ПРОЕКТЕ БЫЛО ВСЕ! НО ВСЕ УБИЛИ!»

— Какой может быть стоимость проекта? Какова протяженность дороги? (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Смотря что считать. Есть крупный проект, есть более мелкий. Сейчас в кризис никто не сможет просчитать. В любом, даже рублевом, контракте сидят валютные составляющие, которые в итоге скажутся на конечной стоимости. Когда раньше мы считали с мостами было около 50 миллиардов рублей. Протяженность — 18 километров. До моста М7 пять-семь минут активной езды. Считаю, надо дорогу делать не только до М7, но и до Свияжска, чтобы развивать туристический кластер, чтобы от Кремля автобусы с туристами могли за 15 - 20 минут доехать до Свияжска. Построим сейчас прекрасный Свияжский логистический центр — туда надо выводить (предприятия из промзон города — прим. авт.). А без дороги никакого движения не будет. Никто не съедет со своих мест. Но как можно работать, нас ведь три года постоянно проверяют. Вы не представляете, сколько проверок мы прошли.

«Без дороги никакого движения не будет. Никто не съедет со своих мест. Но как можно работать, нас ведь три года постоянно проверяют. Вы не представляете, сколько проверок мы прошли»

— То есть проект остановился из-за проверок, а не из-за недостаточности средств?

— Из-за проверок. Сколько можно терроризировать? Ну, не надо, так не надо. Мы же тоже имеем гордость! Не надо — так давайте жить.

Мне многие говорят, это Займище было зоной отдыха. Ну, наверное, было. Но вы знаете, какая там была помойка? Надо было просто снимать на видеокамеру! Мы же все убрали, вычистили. Сейчас нас же и обвиняют. Это то же самое, что ворваться в операционную и сказать: человека режут! Но ведь это врачи, у них процесс такой. Засыпали мы набережную Казанки — сейчас там все нормально? Нормально! А мы в процессе начинаем будоражить.

По Займищу мы столько проверок прошли — никогда не было нарушений. Ну да, труба, может быть, не так лежит, но я не могу до каждого дойти, кто трубу не так положил. И эти нарушения фиксируются. А посмотрите, что сейчас на Займище творится — там начали строить дома с банями, с дизель-генераторами. Самострой чистой воды.

Активисты говорили, что там рыба кончилась. Но при нас в присутствии проверяющих мужчина огромную щуку поймал. Делали экспертизу — там в озерках вода чище, чем в Волге. При углублении дна, которое мы провели, появились родники, происходит циркуляция чистой воды. А то, что ил — это неправильно. Посмотрите, вроде закрытое озеро, но вода не замерзает, потому что поток идет.

«Многие говорят, это Займище было зоной отдыха. Но вы знаете, какая там была помойка? Мы же все убрали, вычистили. Сейчас нас же и обвиняют»

А по дороге, говорю, мы сделали то, что не надо было. Там должно было быть государственно-частное партнерство. Банк ВТБ должен был зайти и мы. Там предполагались мосты через Волгу. В этом проекте было все. Но все убили! На М7 все согласованные документы были, мы начинали уже развязку делать. Народ вышел 9 мая — «не нужна развязка» (тогда группа активистов перекрыла часть трассы М7, выступая против строительства дороги — прим. ред.). Ну, давайте теперь биться на заезде Щурячьем. Была бы развязка, наверное, было бы удобнее. Там все есть для того, чтобы построить. Мы слушаем людей, которые не понимают, что делают.

— Может, засыпка под развязку очень стала напоминать засыпку под строительство жилого комплекса?

— Некорректно вы ставите вопрос. Под развязку засыпки никакой нет, там территории хватает. Засыпка произведена на карьере. Не путайте с карьером, который работает с 1970 года. Он всегда там был. Был спорный вопрос в 1979 году из-за пробела в законодательстве: у нас недра выделяют одни структуры власти, а верхнюю часть — муниципалы. В 1979 году появилась проблема — карьер был выделен одним, а муниципалы выделили КМПО территорию под дачи. Они засыпали 2 миллиона кубов, проиграли суды, и остался этот карьер. Затем уже верхнюю часть муниципалитет выставил на торги. Мы выкупили, у нас и верхняя часть, и подземная в нашем распоряжении.

— К каким потерям привела вынужденная остановка проекта?

— Мы не считали.

— Минприроды говорило о том, что у ПСО надо отозвать лицензию на добычу инертных материалов. Так вопрос уже не стоит? (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Мы сами своим заявлением ее приостановили, потому что не выбирали заявленный в документах объем. Нам не нужен был песок в тот момент. Если я не добываю, я должен ее сам приостановить, чтобы ее меня не лишили.

«Набережная — это частный проект, если кто-то не знает. Люди, которые там гуляют, гуляют на частных инвестициях»

«КОГДА СПРАШИВАЮТ ПРО ГОРНОЛЫЖКУ — ОТВЕЧАЮ: НЕ СЫПЬТЕ СОЛЬ НА РАНУ»

— Какие проекты сегодня для вас наиболее важные?

— Из инвестиционных это, например, горнолыжный комплекс «Казань», он идет своим чередом. Набережная — тоже один из таких проектов. Кстати, это частный проект, если кто-то не знает. Люди, которые там гуляют, гуляют на частных инвестициях.

— Какой будет окупаемость у частного инвестора?

— Надо сказать, что частники — это мы и есть. Окупаемость не являлась основным фактором. «Горнолыжка» (ГСОК «Казань» — прим. ред.), например, тоже не окупается.

— Но это же не благотворительный проект!

— Он будет окупаться когда-то, когда будут построены кафе, дополнительные помещения. Но не сегодня. Это очень длинный проект. Как и дороги. Если есть свободные средства у компании, которые можно было бы инвестировать куда-то, построить красивые вещи, почему нет. Я так понимаю, что СМИ против этого?

— Существует ли концепция набережной Казанки? (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Сейчас готовится. Единственное, могу сказать, что от Кремля до «Миллениума» 3 километра набережной — это то, за что я взялся и буду доводить до конца. Там должно быть три стоянки: у Кремля крытая стоянка на 400 машин, открытая под мостом «Миллениум» и в конце набережной.

— Насколько прибыльным проектом является для вас строительство набережной? (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Когда у меня спрашивают про «горнолыжку» — видно, что вложились, а как окупается? — отвечаю: не сыпьте соль на рану. Вот есть у вас дома диван. Как можно просчитать, насколько он окупился? Если бы денег не было, не зарабатывали, то, наверное, и не строили бы. Второе гольф-поле завершается, будет уже 18 лунок, а значит, уже можно проводить чемпионат мира. Это в планах есть. Потому что есть гольф-туризм, есть соревнования, есть гостиничный комплекс. В плане окупаемости надо работать, но мы не успеваем, потому что у нас главное — стройка.

Рынок в России, Казани не простой. На руках надо носить того, кто вкладывает в город. Не так много таких компаний. Вы пишете, что туризм в Казани растет. А за счет чего? Во многом за счет аквапарка. Появился он — и поток туристов увеличился. Чем больше якорей появится, тем больше будет туристов. Машин из каких только регионов там нет! И у нас на горнолыжке тоже: из Самары, Нижнего Новгорода приезжают, хотя там свои есть горнолыжные комплексы. Сколько горнолыжку сейчас посещают? Все зависит от погоды. Но надеяться только на казанцев не приходится.

— Должен был быть еще построен участок от «Миллениума» до «Ривьеры»...

— Это гостиничный комплекс. Это непростой проект по исполнению. С тоннелем, который отсекает от проезжей части, с зелеными насаждениями. Около «Ривьеры» должно появиться здание и стоянка тоже. Будет спуск к воде.

— Идет насыпка песка справа от нового здания загса. Была информация, что этой стройкой тоже занимается ПСО «Казань».

— Это то, что «Вечерняя Казань» написала, что ночью воруют? Это давняя история. Туда был завезен песок, был один заказчик, он обанкротился, и он забирал этот песок. А левее чаши, если посмотреть на противоположную сторону набережной, там убирают грунт. Это готовят канал для открытой воды, для чемпионата мира. Оттуда к чаше будет заплыв.

— А у храма-памятника на Казанке в Кировском районе?

— Вообще, набережную предполагается сделать везде. Но я всегда говорю: не пойдет инвестор, если для него не сформировать некие пакеты. До ГИМСа мы будем делать набережную. А дальше идет засыпка. Вообще, когда набережная делается, засыпать песок надо раньше. Кстати, у нас Ленинский район, в советском исчислении, весь засыпан. И тут же нарушений нет!

«ПО СТАДИОНУ В САМАРЕ МЫ НАХОДИМСЯ В РИСКОВОЙ ЗОНЕ»

— Равиль Хабибуллович, как вы прокомментируете тот факт, что в тендерах на строительство объектов Иннополиса вы часто побеждаете как единственный участник? Нет ли тут нарушения?

— На Иннополисе не только мы работаем, там «Ак Барс» работает, КамГЭС, «Газпром», энергетики. Там есть разные структуры. А мы где-то и проигрываем. Нет такого, чтобы кто-то дал команду — и вперед.

«У нас есть заказы, которые должны быть сделаны, даже если рынок провалится. Но по статистике в кризис строительная сфера растет. Думаю, так и произойдет. Все начинают вкладывать в недвижимость»

А стройка — это довольно сложный механизм. Вы помните, как в 2006 году начинались работы по Универсиаде, в каком состоянии был город? Надо иметь дух, возможности и понимание, как стройка должна закончиться. А со стороны говорить: давайте отдадим тому или этому, насколько это правильно? По тендерам. Там же надо иметь определенное количество техники, знаний, умений, и конкурсная комиссия это все учитывает. У нас на сегодня огромное количество техники — за 2 тысячи единиц, мы закупили на огромную сумму. И постоянно приобретаем новую. Если кто-то не может приобрести технику, значит, он неэффективно работает. Если мы можем себе это позволить, значит, эффективность у нас лучше. Кто как организуется. Можно стометровку пробежать за 20 секунд, можно за 10.

— Какое место в вашем портфеле заказов занимает проект «Иннополис»?

— У нас стадионы сейчас основные.

— По стадионам вы работаете в Самаре и в Саранске. Был вопрос с нехваткой средств. Сейчас этот вопрос решился? (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Не решился. Вопрос по Самаре, там [проект] изначально не совсем корректно вышел из экспертизы.

— Какова цена вопроса? (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Нормальная (улыбается). На сегодняшний день мы находимся в рисковой зоне. Пока у нас заключены жесткие контракты, пока еще ничего не изменилось.

— Сначала была цифра, что стадион в Саранске будет 17 миллиардов рублей, а в Самаре — 13 миллиардов рублей. Конечная цифра будет далека от первоначальных?

— Самарский стадион из всех стадионов самый большой, в 1,5 раза больше остальных, хотя в нем столько же мест, сколько и в нашем. Выводы делайте.

— Это скажется на дате сдачи объекта?

— Думаю, нет. Пока мы работаем. В Саранске еще не заключенный контракт, на стадии заключения. В планах приступить к работе после Нового года. Но сроки очень сжатые. Очень мало времени остается — три года.

«ОПЯТЬ НАЧНЕМ КОПАТЬ, ОПЯТЬ НАЧНУТ ПИСАТЬ: ЗИГАНШИН ЗАСЫПАЕТ»

— Вопрос по переходу на улице Эсперанто. Кто этот переход в итоге должен доделывать и когда он, наконец, будет открыт?

— На самом деле, де-юре, там субподрядчик должен все заканчивать, но де-факто придется мне. Работы мы уже начали, вложили деньги. На самом деле там болото, как и во многих районах Казани, поэтому пошла просадка. Мы сделали усиление, посмотрим, если опять будет просадка, что-то еще предпримем. Можно ли было просчитать такие риски при проектировании? Мы же строители, этот вопрос не к нам. Да и нельзя говорить про ошибки. Пешеходный переход надо ставить туда, где он удобен. Он там удобен. Просадку сложно предугадать, это геология. В Свияжске у нас целая проблема была, потому что в одном месте, оказывается, веками сбрасывался мусор. Это уже никто не просчитает. Такая поправка в ходе строительных работ идет постоянно и ложится на плечи подрядчиков. И, кстати, это ответ по тендерам — подрядчики не должны убегать с объектов, их закончив. Они и дальше должны нести ответственность. Когда говорят, что компания пришла из другого региона, она может приходить, но вопрос в ответственности. Наши подрядчики — это наши подрядчики, они всегда будут отвечать. И желательно, чтобы они сохраняли свой коллектив, не банкротились, работали.

— А в Свияжске какие ведете работы?

— Речной вокзал. Кстати, там предполагается углубление дна, потому что есть проблема с подходами судов. Собранный грунт должен ложиться куда-то. Я готовился к тендерам и видел проект, по которому планируется грунт оставлять напротив Щурячьего. Если выиграем тендер, опять начнем копать, опять начнут писать: Зиганшин засыпает.

«Там (в Свияжске) предполагается углубление дна, потому что есть проблема с подходами судов. Собранный грунт должен ложиться куда-то»

— Подведите, пожалуйста, итоги года для вашей компании. Интересно было бы узнать совокупную выручку по группе. (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— Это сложно сказать, группа довольно разрозненная. Есть ПСО «Казань» (в рейтинге Топ-300 «БИЗНЕС Online» компания заняла 20-е место с результатом 14,6 млрд. рублей — прим. ред.), есть другие компании. Если про ПСО «Казань» говорить, то у нас 80 процентов собственных сил. Если вы посмотрите на другие компании России, то увидите, что такого большого процента в собственности нет. Это еще и ответ на вопрос, где гарантия успеха стройки. Сейчас многие заказчики даже прописывают, чтобы было не менее 50 процентов собственных сил.

— С учетом происходящих событий дайте прогноз по ситуации на строительном рынке в 2015 году. (Вопрос от «БИЗНЕС Online»)

— По рынку в целом говорить сложно. Если говорить о нас, то у нас есть заказы, которые должны быть сделаны, даже если рынок провалится. Но по статистике в кризис строительная сфера растет. Думаю, так и произойдет. Все начинают вкладывать в недвижимость.