«От Абдуллина была просьба: «Надо поставить оборудование, и нужно немного денег для вуза»

Ключевой свидетель обвинения — гендиректор ООО «Экофарм» Игорь Кушниковский, который в рамках суда пока не допрошен

СКАНДАЛ, КОТОРЫЙ ПОТРЯС КНИТУ-КХТИ

9 июня 2014 года 60-летнего проректора по научной работе Ильдара Абдуллина вывели из здания КНИТУ-КХТИ в наручниках. Уголовное дело потрясло весь вуз: респектабельный и трудолюбивый руководитель подозревается в создании мошеннической схемы систематического хищения бюджетных средств, которые выделялись на развитие вуза и научные разработки. По версии следствия, доказанный ущерб от действий проректора составляет порядка 60 млн. рублей.

Всего Абдуллину вменяются 7 преступных эпизодов — он обвиняется в мошенничестве, превышении должностных полномочий, злоупотреблении должностными полномочиями и нанесении ущерба организации своими действиями. Два эпизода в уголовном деле связаны с контрактами на поставку оборудования, которые для вуза выполняло ООО «Экофарм». По версии следствия, после выполнения двух контрактов в 2012 и 2013 годах на 75 и 40 млн. рублей соответственно проректор потребовал откаты в размере 20 и 8 млн. рублей.

Еще один эпизод дела связан с арендой зданий для КНИТУ-КХТИ. Вкратце суть его такова: Абдуллин, по версии следствия, через фирму-посредника сдавал в аренду вузу собственные помещения по улице Меховщиков, 40. В результате этих действий ущерб составил более 3 млн. рублей.

Ключевой свидетель обвинения — гендиректор ООО «Экофарм» Игорь Кушниковский, который в рамках суда пока не допрошен. Однако в обвинительном заключении подробно рассказывается, как он обсуждал с проректором предстоящие тендеры в стенах вуза и как после заключения контракта передавал ему наличные в мексиканском ресторане «Лакантина» в Москве.

Защита Абдуллина придерживается иного мнения. Проректор отрицает все обвинения, зато в краже бюджетных денег обвиняет Кушниковского. По словам адвоката Абдуллина Владимира Гусева, Кушниковский изначально проходил по делу подозреваемым, но производство в отношении него было прекращено. Гусев полагает, что это произошло потому, что он дал «изобличающие показания» против проректора. «Все обвинение — это фактически мнение Кушниковского по обстоятельствам дела, — говорит Гусев. — Никто без Кушниковского, которому эти деньги были перечислены по контракту, похитить их просто не мог».

В эксклюзивном интервью «БИЗНЕС Online» Кушниковский, владелец бизнеса почти с 20-летней историей и 270 сотрудниками, раскрыл свою версию событий.

Ильдар Абдуллин на судебном процессе

«Я НЕ ЗАДАВАЛ ВОПРОСОВ, БЫЛО ДОСТАТОЧНО УСЛЫШАТЬ «ЭТО ДЛЯ НУЖД ВУЗА»

— Игорь Александрович, как вы познакомились с проректором КНИТУ-КХТИ Ильдаром Абдуллиным?

— Я работал с КНИТУ-КХТИ чуть ли не со дня основания нашего предприятия — с 1996 года. Мы специализируемся на лабораторном и научном оборудовании, а КНИТУ-КХТИ является исследовательским вузом, да и мне это очень близко. С Ильдаром Шаукатовичем я познакомился 6 - 7 лет назад. Тогда мы поставили очень хорошее оборудование для университета. После этого на нас стали обращать внимание, консультироваться. В основном ко мне и моим специалистам обращались представители профессорского состава КНИТУ-КХТИ.

После знакомства с Абдуллиным у меня сложилось впечатление, что он тоже человек науки, порядочный и честный человек и ему можно доверять. Несколько лет назад у меня и моих партнеров родилось предложение к вузу по совместным научным разработкам и выпуску инновационной продукции и оборудования на базе ОАО «Казанский завод «Медтехника». Когда я три года назад пришел туда генеральным, у меня была задача поднять завод. Мы подготовили ряд проектов, на одной из встреч с Абдуллиным я предложил посмотреть завод. Он согласился и приехал. В итоге мы договорились о реализации некоторых из моих проектов. С того времени отношения стали более доверительными. У меня же было много проектов, которые я мог предложить вузу.

Как-то Ильдар Шаукатович сказал мне, что, поскольку он является председателем конкурсной комиссии КНИТУ-КХТИ, он может свободно реализовать ряд моих проектов. Я, конечно, представлял себе только научно-технические цели, в том числе на благо вуза. Но однажды от него прозвучала просьба: «Надо поставить оборудование, и нужно немного денег для нужд вуза».

— Когда прозвучала эта просьба?

— В 2012 году, до объявления конкурса на поставку лаборатории просвечивающей электронной микроскопии. Речь была о том, что для вуза нужна определенная сумма. Поскольку я считал Ильдара Шаукатовича глубоко порядочным человеком, я совершенно не интересовался, куда и зачем, потому что он за время общения со мной никоим образом не давал поводов для недоверия. Его слова я воспринял без сомнений. Я занимаюсь бизнесом, и ко мне поступают различные просьбы касаемо предмета поставок, условий и нюансов оказания услуг, а также просьбы о спонсорстве, которые положительно сказываются на имидже моей организации. От этого зависит успешность моего бизнеса.

— То есть вас не смутила сущность и сумма просьбы, поступившей от Ильдара Абдуллина?

— Нет, конечно, с такими ситуациями я не сталкивался, может, если бы и приходилось ранее, то, конечно, задумался бы.

Поймите, при исполнении заказов особенно на сложное научное оборудование голова бывает полностью забита множеством нюансов и особенностей. Это очень специфичный товар, не каждый поставщик может сразу найти нужную комплектацию и функционал, и, как правило, сроки бывают сжатые. Нужно не только поставить, но и провести пусконаладку, обучение, тестирование установленных систем, проверить работоспособность оборудования после перевозки, обеспечить гарантией. Отдельная история с обслуживанием, поставкой и заменой комплектующих, для чего необходимо привлекать специалистов соответствующего уровня. Это совершенно отличается от поставок, скажем, запасных частей для автомашин или однородного товара, согласитесь. Поэтому я попросту не вникал в эту просьбу, да и, повторюсь, считал Абдуллина глубоко порядочным человеком. Я не задавал лишних вопросов. От него мне было достаточно услышать «это для нужд вуза».

«УДАЛОСЬ НАЙТИ НУЖНЫЙ ПРИБОР В АНГЛИИ СО СКИДКОЙ В 35 ПРОЦЕНТОВ ДЛЯ МОЕЙ ФИРМЫ»

— Что было после того как вам объявили о необходимости «вернуть сумму на благо вуза»?

— Был объявлен конкурс на поставку оборудования ценой в 75 миллионов рублей. Моя фирма подала заявку и его выиграла, поставила оборудование, запустила его в кратчайшие сроки. Для любого поставщика это оказалось бы непросто.

Предметом заказа был электронный микроскоп, стоимость такого начинается с 1 миллиона евро, в зависимости от комплектации. Для другого исполнителя цена бы составила 55 - 65 миллионов рублей, в зависимости от комплектации. Но поскольку мы являемся достаточно известными поставщиками по России, удалось найти нужный прибор в Англии со скидкой в 35 процентов для моей фирмы. Естественно, такая скидка дается далеко не всем. В конечном итоге для нашей фирмы стоимость оборудования составила 34 миллиона рублей. Скидку эту мы получили благодаря репутации надежного партнера, и мы стараемся своих поставщиков не подводить. Эта скидка, по сути, является чистым доходом предприятия.

— Она и фигурирует в материалах следствия?

— Да, но в эту сумму не вошла стоимость командировок, монтаж и установка оборудования, дополнительные «хотелки» КНИТУ-КХТИ по комплектации — до сих пор на складе лежит допоборудование на несколько сот тысяч рублей. Кроме того, мне пришлось за свой счет нанимать спецтранспорт для перевозки оборудования в зимнее время из аэропорта Шереметьево до Казани, спецкран для разгрузки, а также за свой счет сносить и потом восстанавливать часть стены и дверных проемов для установки оборудования уже в помещении КНИТУ-КХТИ.

С учетом всех дополнительных трат конечная сумма закупки и поставки для моей компании превысила 50 миллионов рублей. Контракт проведен в соответствии с действующим законодательством, никаких нарушений при его проведении с нашей стороны не выявлено. Цену контракта не я устанавливал, наша фирма только выполнила условия контракта и поставила требуемое оборудование. Разница между себестоимостью контракта и его ценой — доход предприятия.

«ПОСЛЕ ТОГО КАК Я ДАЛ ПОКАЗАНИЯ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ, ВАЖНЕЙШИЙ МОЙ ПРОЕКТ ОТКЛОНИЛИ»

— Вы прибор поставили, смонтировали, деньги вам на счет поступили. Пришло время вспомнить о договоренностях?

— От Абдуллина опять прозвучала просьба вернуть 20 миллионов «на нужды вуза». В первый раз эта просьба была озвучена заранее, но я никаких гарантий не давал, поскольку не знал, какая будет реальная стоимость прибора. После поставки прибора просьба повторилась в более настойчивом формате. Я, конечно, не смог отказать.

— Что мешало сказать нет?

— Незадолго до моего участия в конкурсе Абдуллин предложил мне совместно развивать мой проект по изготовлению медицинских стентов. Стенты — это специально изготовленные в форме цилиндрического каркаса упругие металлические или пластиковые конструкции, которые помещаются в просвет полых органов в первую очередь эндоскопическим путем и обеспечивают расширение участка, суженного патологическим процессом. Раньше такие патологические факты удалялись хирургическим путем, а с помощью стентов можно намного сократить хирургическое вмешательство в организм. Это современная и передовая технология, и я вместе со своими партнерами готов производить стенты в промышленных масштабах.

К тому моменту, когда Абдуллин предложил мне участие в конкурсе и «оказать услугу вузу», как раз шла защита этого инвестиционного проекта в Москве в министерстве промышленности и торговли РФ. А Ильдар Шаукатович — член экспертного совета, очень важная фигура, он участвовал в принятии решения по моему проекту. Для меня это также было стимулом выполнить просьбу Абдуллина, хотя финансово мне было невыгодно. Но проект был гораздо важнее.

— Ваш проект после выполнения контракта приняли?

— После выполнения контракта все шло по плану, но после того как я дал показания по уголовному делу против Абдуллина, естественно, его отклонили.

— Насколько вам важен был этот проект и какова цена вопроса?

— Это одно из важнейших направлений в моей работе за последние годы. Стоимость разработки проекта составляет примерно 260 миллионов рублей. Из них 130 миллионов я готов был изыскать за счет собственных средств и средств партнеров, остальное на условиях софинансирования предоставлял минпромторг. Последующий выход продукции предполагал выпуск товара примерно на 400 - 500 миллионов рублей ежегодно. Эти планы я строил 2012 - 2013 годах, а в 2014 году начался процесс импортозамещения в области медицины, в который мой проект отлично вписывается.

— Что с ним сейчас происходит?

— Я вынужден был его приостановить из-за недостаточности собственного финансирования. Но в 2016 году он продолжится.

— Как вы передали деньги Абдуллину?

— По его просьбе — наличными в Москве. Фактическим же поводом для этой встречи была возможность обсудить с ним и другие мои разработки.

«Мне антипиар и обвинения в «откатах» абсолютно не нужны, мои партнеры в Европе и в России очень ревностно относятся к любым таким обвинениям, поэтому я и вынужден защищать свое имя»

«АБДУЛЛИН ЗАВЕРИЛ, ЧТО Я ОТДАМ 6 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ И ВСЕ МОИ ПРОБЛЕМЫ БУДУТ РЕШЕНЫ»

— Как вы получили второй контракт?

— В начале декабря 2013 года мне позвонил один из подчиненных Абдуллина и срочно попросил приехать на кафедру Ильдара Шаукатовича. В КНИТУ-КХТИ Абдуллин мне рассказал, что в вуз поступили из Москвы деньги на развитие науки и их нужно освоить до конца года, или они их потеряют. Поэтому я снова должен выручить.

Разговор быстро перешел к делу: было необходимо поставить научное оборудование на 40 миллионов рублей. В списке оборудования для поставки была разрывная машина, которая позволяет производить изучение материалов на сжатие, на разрыв, на скручивание, два микроскопа, оптический и обратного отражения и прочее. Задача была поставить все до конца 2013 года.

После этого опять прозвучало «помочь вузу из этих денег». Вот здесь я уже задумался, для меня это было уже сложнее. К тому же мы на нескольких контрактах по другим регионам попали на штрафные санкции из-за того, что не успели в срок, а по этой закупке сроки тоже были очень сжатые. В этот день я взял паузу на сутки, чтобы подумать, выполнять или нет эту поставку. Сутки не спал в раздумье, подводить не хотелось, но и рисковать было опасно.

Однако со стороны КНИТУ-КХТИ очень просили, говорили, что очень надо, и аргументация была такая: «или ты, или никто».

— Конкретно Абдуллин «очень попросил»?

— Да, он и просил.

— Это было сказано наедине?

— Да. Он убеждал, что заказ я получу без конкурса.

— На какую сумму от 40 миллионов в этот раз нужно было «помочь вузу»?

— На 8 миллионов рублей.

— Сколько составили ваши затраты?

— Чистая стоимость оборудования опять же со скидками составила около 17 миллионов рублей. С учетом расходов на командировки моих сотрудников по подбору оборудования, транспортировку, установку, пусконаладку и оплату услуг специалистов, а также допоставку комплектующих конечная стоимость составила порядка 30 миллионов рублей. Но мне опять удалось получить дополнительную скидку на оборудование в 5 миллионов рублей, я не слезал с телефона, давил на совесть. Не говоря о том, сколько мои сотрудники ездили по зарубежным выставкам и семинарам, выискивая подходящих поставщиков.

— Кто присутствовал при передаче 8 миллионов Абдуллину?

— Только подчиненный Абдуллина. Он по делу проходит свидетелем.

— В итоге, что вы выиграли от данной поставки?

— Если не проиграл....

— Объясните.

— Когда поставка была завершена и подписаны все акты выполненных работ, через несколько недель, если не дней, ко мне с проверкой пришла полиция. Естественно, я узнал причину, которой оказались две мои вышеуказанные поставки КНИТУ-КХТИ. Я обратился к Абдуллину за разъяснениями. Он ответил, что проверяют именно мои поставки, но по последней идет нехорошая разница в 6 миллионов рублей, и ее срочно нужно устранить. Он попросил меня дать ему эти деньги, чтобы вложить их в вуз и устранить проблему. Абдуллин заверил меня, что после этого мои проблемы будут решены.

Мне не нужны были неприятности, и я отдал ему деньги в КНИТУ-КХТИ. Он также просил меня сделать фиктивные документы на якобы техническое обслуживание поставленного мною оборудования на сумму 5 миллионов рублей. От этого я отказался.

— К чему это привело?

— Проблем это не решило, но предъявлять передачу денег Абдуллину я не стал, так как, естественно, он никаких расписок мне не писал.

«Абдуллин меня подставил. Оказалось, что разницу в закупочной цене и цене поставки в КНИТУ-КХТИ он свалил на меня»

«КОГДА АБДУЛЛИН СВАЛИЛ ВСЕ НА МЕНЯ, Я ДАЛ ПОКАЗАНИЯ»

— Почему вы вообще дали против него показания?

— Я понял, что Абдуллин меня подставил. Оказалось, что разницу в закупочной цене и цене поставки в КНИТУ-КХТИ он свалил на меня, потребовав, чтобы в отношении меня и возбуждали дело по мошенничеству. Вот тогда я и дал у следователя показания, как было на самом деле. Тот факт, что полицейские вникли во всю сложность ситуации, очень меня радует — я благодарен следствию, что оно разобралось!

— Вам известны другие компании, которые участвовали в поставках в КНИТУ-КХТИ по тому же сценарию?

— Мне об этом ничего не известно, но они названы в ваших предыдущих статьях и в комментариях к ним.

— На вас в процессе следствия были попытки оказать давление со стороны Абдуллина?

— Да, но я не хочу об этом говорить.

— Вы готовы давать показания в суде?

— Да, конечно.

«ПРОТИВ МЕНЯ ОБЪЯВЛЕНА ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА»

— Насколько эти и другие контракты с КНИТУ-КХТИ были важны для вашего бизнеса?

— У меня достаточно заказов как в рамках государственных контрактов, так и для коммерческих организаций. У нас достаточно большой спектр услуг, организация конкурентоспособна на соответствующем рынке. За время работы мы удостоились множества признаний и благодарностей от заказчиков. Кроме того, по многим видам оборудования «Экофарм» имеет эксклюзивное дилерство по Приволжскому федеральному округу и России в целом.

Я не горел желанием обсуждать эту тему. Но очень неприятно было видеть в ваших статьях обвинения в мой адрес в «откатах». Именно поэтому я решил ответить на ваши неоднократные предложения прокомментировать предыдущие статьи. Кроме организаций ООО «Экофарм», ОАО «Казанский завод «Медтехника» и ряда других, где я явлюсь директором и учредителем, я для дальнейшей диверсификации бизнеса создаю совместное производство с зарубежными партнерами. Мне антипиар и обвинения в «откатах» абсолютно не нужны, мои партнеры в Европе и в России очень ревностно относятся к любым таким обвинениям, поэтому я и вынужден защищать свое имя. Это нужно понимать.

— Многие читатели недоумевали, почему по делу вы проходите как свидетель, а не как обвиняемый. Что вы можете им ответить?

— Я своей роли в качестве обвиняемого по этому делу никогда не видел, ведь я никого не обманул и ничего не украл. Я ничего не скрывал и говорил следствию все, как было на самом деле, потому что я ничего предосудительного не совершал. Я поставил хорошее оборудование, выполнил все требования. Цель деятельности моих предприятий — получение прибыли. Коммерческая деятельность — сложный процесс. Иногда мы получаем отличную прибыль, по некоторым сделкам мы не только не получаем никакой прибыли, но и остаемся в убытке, но выполняем свои обязательства перед нашими партнерами. Я ничего от этих контрактов не приобрел и особо не выиграл, в том числе в финансовом смысле. Насколько, мне объяснили юристы, у меня должен быть корыстный мотив, и я должен обмануть или злоупотребить доверием. Я, совсем наоборот, чувствую себя обманутым. Именно моим доверием злоупотребили.

А в статье на вашем сайте есть, мягко говоря, неточности. Там сказано так: «Допрос свидетеля, директора «Экофарма», который, по версии следствия, носил взятки в ресторан». Так о каких взятках идет речь? Если бы это были взятки, это была бы совершенно другая статья. В суде расследуется дело о «мошенничестве в особо крупном размере» и «превышении должностных полномочий». С моей стороны это было выполнение просьбы Ильдара Шаукатовича, а почему именно в ресторане, спросите у него. Наверное, по смыслу даже мне понятно, что если бы это были деньги за участие и победу в конкурсе, тогда вы правы, а так Абдуллин, напротив, попросил меня участвовать в их конкурсе.

Кроме этого, у меня возникает чувство, что против меня объявлена информационная война. Заказные троли под вашими статьями требуют «Кушниковского к ответу», он оклеветал и прочее. Я лишь защищаю свою деловую репутацию и говорю как есть, как было на самом деле.

«ЗА ПОЛГОДА МЫ НА 25 ПРОЦЕНТОВ СОКРАТИЛИ ДОЛЮ ГОСКОНТРАКТОВ»

— Какой вывод вы для себя сделали из всей этой истории?

— Для меня это послужило хорошим уроком. Вывод можно сделать только один: с бюджетными деньгами нужно быть очень аккуратным как заказчикам, так и поставщикам.

После событий 2014 года я значительно сократил количество участия своих компаний в госконтрактах. Я стараюсь увеличивать реализацию своих продуктов через интернет-магазин с заранее объявленными ценами. За полгода мы примерно на 25 процентов сократили долю госконтрактов.

— Что для вас самое важное сейчас?

— Чтобы у меня осталась возможность спокойно работать, выполнять свои обязанности перед клиентами, сотрудниками, перед партнерами за рубежом и реализовывать свои инвестиционные проекты.

P.S. Газета «БИЗНЕС Online» по-прежнему готова предоставить слово всем участникам процесса и в первую очередь самому обвиняемому — проректору КНИТУ-КХТИ Ильдару Абдуллину, к которому наше издание не раз обращалось с предложением дать интервью.