Артем Здунов: «Кажется, дно прошли, но это дно илистое»

Артем Здунов: «А можно ли это назвать кризисом? Я считаю, что это скорее новая экономическая реальность и нужно к ней адаптироваться»

НАЛОГОВЫЕ КАНИКУЛЫ НЕ ПАНАЦЕЯ

— Артем Алексеевич, в последнее время у многих складывается впечатление, что государство обращает внимание только на крупные компании, которые дают основное поступление в бюджет, а как развивается малый и средний бизнес — это никому не интересно. Вот и глава ВТБ Андрей Костин на форуме «Россия зовет!» сказал, что сегодня малый и средний бизнес не востребован в стране и какой смысл их кредитовать...

— Я, конечно, вынужден парировать, что малый и средний бизнес нам нужен. Он нужен нашему президенту, нашей команде, каждому из нас, и мне он нужен. Малые и средние предприниматели — это наши люди, татарстанцы, причем активная часть населения. Сейчас доля малого и среднего бизнеса составляет 25 процентов нашей экономики. Учитывая ее структуру, это много.

— Но доля МСБ в поступлениях в бюджет меньше.

— Да, меньше, но у нас так сложилось традиционно — в Татарстане экономика крупного бизнеса. Но и 25 процентов доли МСБ — это огромная цифра. На малых и средних предприятиях занято более 380 тысяч человек, а с учетом ИП — 470 тысяч. При этом они сами зарабатывают. Среднемесячная зарплата на малых предприятиях — около 26 тысяч рублей. Сами продуцируют и формируют прибыль. Платят налоги. В первом полугодии 2015 года налоговые платежи от субъектов МСП уже составили 23,8 миллиарда рублей. И потом, многие из них завязаны на крупный бизнес. Объем отгруженной продукции от всех субъектов МСП в 2014 году был более 1,2 триллиона рублей. Поэтому нельзя не создавать условия для их развития.

— А как с этим совместить ваше заявление о том, что налоговые каникулы начинающим бизнесменам давать не будем?

— Если бы налоговые каникулы были панацеей...

— Это хоть какой-то плюс людям был бы!

— Мы внимательно отслеживаем, есть ли реальные положительные сдвиги там, где применены налоговые каникулы. Таковых нигде не наблюдается. Проводим встречи и опросы предпринимателей: поверьте, вопрос налоговых каникул для начинающих — это далеко не первая насущная проблема или запрос бизнеса.

Нужны другие инструменты. Например, просят снизить взносы в социальные фонды. По сравнению с освобождением от выплаты 6 процентов с выручки или 10 - 15 процентов от чистой прибыли снижение социальных выплат или освобождение от них, как в рамках территорий опережающего развития, создание которых мы продвигаем, — это намного серьезнее!

ПОМОЩЬ «ИЗБРАННЫМ», НО НА КОНКУРСНОЙ ОСНОВЕ

— Не кажется ли вам, что нынешние меры господдержки не совсем адекватны? К примеру, многие говорят, что нельзя оказывать материальную помощь отдельным субъектам, иначе другие оказываются в неравных условиях.

— Отдельным субъектам, но на конкурсной основе.

— Не лучше ли действовать через политику снижения налогов? Стимулы должны касаться всех, а не отдельных личностей...

— К сожалению, условия выхода на рынок у разных его участников не равны изначально, поэтому вести об этом речь некорректно. К примеру, когда госкорпорация или государство проводит конкурсы на закупку продукции, их кто-то выигрывает и получает доступ к рынку, становясь более значимой компанией, чем другие на рынке. Это честно или нет? А вы предлагаете создавать единые условия для всех.

— Конкурсы — это нормально! Особенно если они проходят прозрачно...

— Но мы тоже распределяем субсидии не по каким-то спискам, а по открытому конкурсу. Выиграл в «Лизинг-гранте» — получи поддержку. Заседания конкурсной комиссии на каждом этапе транслируются в прямом эфире в интернете. Предприниматель получает субсидию, но при этом и берет на себя социальные обязательства — по созданию новых рабочих мест, по увеличению налоговых отчислений, по закупке оборудования, а также по инвестициям. На самом деле, это инструмент управления, он не просто так берет у государства деньги.

— Есть примеры, когда уже состоявшийся бизнесмен участвует в «Лизинг-гранте» и выигрывает. Зачем помогать таким людям?

— Отчасти я с вами согласен в том, что при очень ограниченных ресурсах поддержка затрагивает лишь небольшую часть предпринимателей. И получаются «избранные», как вы говорите. Да, опытный бизнесмен лучше других напишет бизнес-план и выиграет, но он получит поддержку на конкурсной основе. Во-вторых, у нас есть и программа только для начинающих, когда в лизинговую компанию мы сами платим первоначальный взнос по договору лизинга.

«У нас так сложилось традиционно — в Татарстане экономика крупного бизнеса»

— Распределение грантов не раз сопровождалось громкими скандалами и недовольством обиженных предпринимателей. Что-то поменялось в процедуре?

— Когда конкурс на получение гранта составляет один к трем, то двое уйдут с поникшей головой. А кто-то еще будет громко возмущаться, что он лучше всех, почему ему денег не дали... Это неизбежно.

Но не случайно же у нас работает общественная комиссия, а не министерская. Не случайно мы постоянно говорим: лучше, чтобы на защиту приходили сам директор компании и человек, который хорошо в этом разбирается. Не надо относиться к этому формально. Это конкурс, это состязательность. У всех, кто выходит на комиссию, все в порядке с документами, нет формальных признаков, по которым можно отклонить проект. Но кто-то презентует свой проект убедительно, а кто-то — менее убедительно.

Кстати, роль той же ассоциации предпринимателей я вижу именно в работе таких комиссий. Даже если мы сформируем комиссию из представителей каких-то ведущих компаний, боюсь, возникнут вопросы об аффилированности.

Другое дело — есть ограниченность ресурсов, она не позволяет полностью закрыть потребность предпринимателей.

СТАВКА ДОЛЖНА БЫТЬ 7 - 9%

— Вы говорили, что сейчас разрабатывается новая федеральная программа, гораздо более масштабная...

— Рустам Нургалиевич обратился с письмом к президенту России о том, что нужна программа перевооружения МСБ. Денег «Лизинг-гранта» не хватит, чтобы даже маленькой толики этой задачи решить.

Вот пример: сейчас государство обязывает госкорпорации закупать не менее 18 процентов своих потребностей по поставкам у МСБ. Это правильный шаг. Более того, считаю, на данный момент это самое главное «плечо» государства, которое никто больше МСБ не обеспечит.

Но что закупать-то? Ведь речь идет если не о высокотехнологичной, то хотя бы о технологичной продукции. Для ее создания нужно соответствующее оборудование, компетенции, а у малого бизнеса его нет. «Лизинг-грант» не позволит так вырасти. Поэтому мы и ведем речь о масштабном перевооружении МСБ.

«Мы распределяем субсидии не по каким-то спискам, а по открытому конкурсу. Выиграл в «Лизинг-гранте» — получи поддержку. Заседания конкурсной комиссии транслируются в прямом эфире в интернете»

— На каком этапе сейчас эта инициатива Татарстана? Просто пока письмо направили?

— Наше письмо уже было в минэкономразвития, получена хорошая резолюция, мы работаем и с аппаратом президента России. Как вы знаете, появилась федеральная корпорация развития малого и среднего бизнеса, с которой мы сегодня очень плотно эту программу разрабатываем. Татарстан будет пилотным регионом, где она будет реализовываться.

Конечно, здесь речь о грантах уже идти не будет, механизмы будут возвратные. Речь идет о снижении стоимости лизинговых операций для приобретения оборудования. По программе «Лизинг-грант» мы деньги даем, но там появляется еще один участник рынка — лизинговая компания, которая не за маленький процент предоставляет это оборудование. И еще непонятно, кто больше выигрывает от этой программы... Этот процесс, конечно, тоже надо регулировать. По законодательству у нас нет прав регулировать цены, это свободный рынок, но я считаю, что, если опять это отдать на откуп рынку, проценты будут завышены... Поэтому с федеральной корпорацией будем формировать совместный фонд.

— Уже есть четкое понимание, как новая программа будет работать?

— Проведен анализ, какая должна быть лизинговая ставка, чтобы в разумные сроки можно было окупить оборудование. Причем отрасли разные. Литейщики говорят, что у них плата по лизинговым платежам должна быть очень низкой, кто-то может выдержать более дорогую, но в среднем это должно быть 7 - 9 процентов. Это та нормальная плата по лизинговым платежам, чтобы обеспечить воспроизводство предприятия.

Сейчас средства, которые переданы Федеральной корпорации развития МСБ, направлены на предоставление высококачественных гарантий при получении кредитов. И вот возникла идея, чтобы эти средства через МСП Банк, который тоже вошел в корпорацию, направлялись в экономику, потому что через банк легче регулировать стоимость денег.

Вопрос, который они нам задают: а сможете ли вы освоить средства, которые мы вам направим, будет ли у вас столько потребностей? Называется цифра — 5 миллиардов рублей в год для пилотного региона. Мы опираемся на статистику количества сделок с лизинговыми компаниями и количество заявок по «Лизинг-гранту». Я считаю, что те заявки на участие в «Лизинг-гранте», которые прошли формальный отбор и которые проверены службой безопасности, должны гарантированно получить финансирование. То есть более 1,5 миллиарда рублей мы с ходу можем освоить. При этом это будет совершенно другое оборудование. Не секрет, что за 3 миллиона рублей «Лизинг-гранта» технологичное оборудование купишь не всегда.

Правда, этих средств пока нет, а объем федеральной программы поддержки МСБ постоянно снижается: на первоначальном этапе было 22 миллиарда рублей на всю Россию, а в 2015 году сократилось до 18 миллиардов. Всё хотят сэкономить за счет этой статьи, а мы, наоборот, пытаемся расширить этот рынок.

«ЛИЗИНГ-ГРАНТ» — ЭТО ВСЕ-ТАКИ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ»

— Какие сроки и какой бюджет второго этапа программы «Лизинг-грант»? (Зиятдинов Марат) Почему, кстати, об этом спрашивают через газету? У вас на сайте нет этой информации?

— На встрече с предпринимателями в рамках проекта «Бизнес и власть» один из участников предложил создать отдельный сайт для информирования о наших конкурсах и программах. Предприниматель даже не удосужился зайти на сайт министерства экономики, ему нужен какой-то другой сайт. А другой предприниматель зашел и посмотрел. А потом еще заявку оформил, пришел на отбор и победил. Вот так и получается «неравенство». При желании всегда можно найти информацию, вся она выложена, мы постоянно встречаемся с бизнесом, стараемся охватить все территориальные зоны республики.

Но если информация все-таки до кого-то не доходит, то, считаю, мы где-то недорабатываем. Значит, надо формы и методы разнообразить, активнее использовать СМИ. Информация должна доходить до аудитории вовремя и попадать в цель.

«При желании всегда можно найти информацию, вся она выложена» (нажмите, чтобы загрузить страницу)

Что касается приема заявок на второй этап «Лизинг-гранта», то он продлится с 26 октября по 16 ноября. После приема заявки 10 дней будет идти проверка, по итогам которой заявка будет допущена на рассмотрение конкурсной комиссии. Бюджет второго этапа — порядка 150 миллионов рублей. В этом году общий бюджет программы составил 350 миллионов рублей, из которых 240 миллионов — федеральные средства.

Программа серьезно съежилась: год назад было 560 миллионов рублей (из них 420 миллионов — федеральные средства). Это смешные деньги! Но и при этом из федеральных 18 миллиардов рублей, о которых я говорил, Татарстан умудряется взять порядка миллиарда.

— После того как в Татарстане начнется реализация «пилота» новой федеральной программы по лизингу, ныне существующая будет прекращена?

— Лично я вижу так, что «Лизинг-грант» — это все-таки для начинающих, туда надо крен сместить. Когда мы прорабатывали этот вопрос, некоторые говорили: ну вот, мы проработали год и теперь не имеем права участвовать... Чуть сместишь акцент — и сразу появляются недовольные. Но это нормально.

— Из каких денег складывается миллиард федеральной помощи?

— «Лизинг-грант» — это лишь одна из программ, есть и другие, например, «50 на 50» (субсидирование затрат на покупку оборудования до 5 миллионов рублей), в конце прошлого года создали фонд микрофинансовой поддержки (пока до миллиона рублей, возможно, скоро будет до 3 миллионов). В этом году мы докапитализировали фонд более чем на 200 миллионов рублей — это как раз та сумму, на которую уменьшился «Лизинг-грант».

Кроме того, мы в этом году расширили программу по созданию и развитию частных и государственных промышленных парков. В прошлом году мы направили на эти цели около 380 миллионов рублей, а в этом — уже порядка 540 миллионов. Вот вам еще 160 миллионов плюсом.

— А сколько всего средств в фонде микрофинансирования?

— 217 миллионов рублей, и он постоянно пополняется по нашей заявке. Это федеральные деньги, но с обязательным условием софинансирования со стороны республики. Нам удалось снизить долю региона с первоначальных 40 - 50 процентов до 30 - 20, а по некоторым позициям — и до 5 процентов. Мы будем бороться за любую копейку, потому что она кому-то поможет у нас в Татарстане.

На индустриальные парки в этом году привлечено порядка 400 миллионов рублей федеральных средств. Это субсидия на строительство площадок в Мамадышском, Новошешминском, Кукморском и Лаишевском районах, а также на территории «Химграда», ОАО «КЗСК» и КИП «Мастер». Как вы знаете, промпарки есть частные и государственные. В частные государство тоже вкладывается — инженерными сетями и инфраструктурой. Кроме того, мы участвовали в программе капитальных вложений, которая идет по другой статье, но все в том же едином «котле» — 18 миллиардов.

«КИП «Мастер» постоянно развивает свою инфраструктуру за счет собственных и привлеченных средств, и скоро это будет крупнейший парк»

ПРОМПАРК ДОЛЖЕН БЫТЬ В КАЖДОМ МУНИЦИПАЛИТЕТЕ

— За привлечение федеральных денег вам можно поставить пять с плюсом. Но сколько денег вкладывает в МСБ сам Татарстан?

— Наша ключевая задача — обеспечить значительный приток федеральных средств при небольшом софинансировании со стороны Татарстана. Эти средства выделяются из республиканского бюджета в рамках принятой подпрограммы развития малого и среднего предпринимательства в Татарстане на 2014 - 2016 годы.

Но это не единственная программа, по которой у нас поддерживается МСБ. Такие программы есть и в минсельхозе РТ, и в минтруде РТ, и в министерстве образования и науки РТ. Даже у минкульта РТ есть свои программы поддержки предпринимателей, занимающихся народными художественными промыслами. Кроме того, мы помогаем нашим предпринимателям участвовать в ряде федеральных программ поддержки напрямую: от минпрома РФ, фонда Бортника (фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере — прим. ред.), фонда развития промышленности и так далее. Программ и уровней поддержки очень много.

И потом, как у нас появился КИП «Мастер», «Химград»? За счет федеральных средств? КИП «Мастер» постоянно развивает свою инфраструктуру за счет собственных и привлеченных средств, и скоро это будет крупнейший парк. В этом году мы планируем привлечь и федеральные деньги, и частные, чтобы увеличить площадь парка примерно в два раза.

— Все-таки хотелось бы знать, сколько Татарстан вложил в малый и средний бизнес?

— Миллиарды каждый год — и живыми деньгами через субсидии и программы, и через госзаказ, и через корпоративные закупки. В частности, в рамках подпрограммы «Развитие малого и среднего предпринимательства в РТ», о которой мы говорили ранее, республика в этом году направила 511 миллионов рублей. Но это далеко не единственный источник республиканских средств, направляемых на поддержку МСБ.

Вот, например, в ОЭЗ «Алабуга» — это вклад в инфраструктуру, где мы тоже размещаем малый и средний бизнес.

— Там в основном иностранцы и крупняк...

— Если сюда приходит зарубежный бизнес, это не значит, что не может прийти отечественный и местный. Да, крупные компании в ОЭЗ заходят, потому что нужны «якоря», но заходят и средние предприятия.

Второе — промышленные парки, в которые вкладывают муниципальные органы власти и государство через строительство дорог и сетей. Здесь есть существенные резервы роста. Президент в своем послании Госсовету четко указал на необходимость создания промплощадок в каждом муниципалитете.

«ОЭЗ «Алабуга» — это вклад в инфраструктуру, где мы тоже размещаем малый и средний бизнес»

— ТПП провела исследование, и оказалось, что в половине случаев эти промпарки есть только на бумаге...

— Половина парков на тот момент только создавалась! А мы говорим о создании и развитии. Построить — это мало, надо еще их «заселить».

— Стоят пустые...

— Не совсем объективно! Как пример приведу промышленный парк в Тюлячах. В 2013 году, когда он создавался с поддержкой одного из частных инвесторов, никто в него не верил, было много скептических оценок. На сегодняшний же день там освоено порядка 10 гектаров земли из 33, заключили соглашения о ведении деятельности 20 субъектов малого и среднего бизнеса. Парк постепенно растет и развивается. И везде есть «якорный» резидент. Появляется «якорь» — оживляется все вокруг. Потому что этот «якорь» — крупный или средний бизнес — требует поставщиков и обслуживания.

ЧЕЛНЫ И ЗЕЛЕНОДОЛЬСК — ЭТО ТЕРРИТОРИИ ОПЕРЕЖАЮЩЕГО РАЗВИТИЯ

— Я предприниматель из Челнов, субъект малого бизнеса. Недавно Челны стали одним из четырех городов РФ, которым присвоен статус территории опережающего развития (ТОР). Кому и какие преимущества дает эта программа? Что я должен сделать, чтобы воспользоваться преимуществами, которые дает ТОР? (Андрей Бондаренко)

— В Татарстане ТОР будет в двух городах — Набережных Челнах и Зеленодольске. В Челнах ТОР практически создана — решение уже принято и даже доложено президенту России. Осталось пройти процедуру принятия постановления правительства РФ, чем мы и занимаемся. Думаю, до конца года постановление выйдет. По Зеленодольску заявка прошла все экспертные процедуры и выносится на межведомственную комиссию, после чего начнется процедура принятия постановления.

— Мы первыми будем в России или ТОРы уже есть на Дальнем Востоке?

— Первоначально предполагалось, что они будут только на Дальнем Востоке. А когда возник вопрос, как поддержать моногорода кризисной группы первой категории, распространили ТОРы и на них.

Для наших городов предусмотрены те же преференции, что и на Дальнем Востоке, кроме таможенных. Однако Татарстан уже вышел с инициативой, чтобы и для наших ТОРов были таможенные льготы по ввозу импортного оборудования. На «Алабуге» такие льготы есть, но у ТОРа есть свое преимущество: если ОЭЗ предполагает размещение производств только в своих границах, то ТОР в Челнах и Зеленодольске будет действовать на территории всего города.

— То есть все Челны и весь Зеленодольск — это ТОР?

— Да, но резидентом ТОРа становится только тот, кто начинает новый инвестиционный проект и при этом прошел конкурсный отбор по определенным критериям. Цель ТОРа — создать как можно больше новых рабочих мест, причем оторванных от деятельности градообразующих предприятий. В этом и есть суть диверсификации. В свою заявку мы включили максимальное количество видов экономической деятельности.

— Услуги тоже включены?

— Услуги есть, но только если они связаны с производством. Ведь предприятие может и производить, и продавать свою продукцию.

— Каким критериям должен соответствовать кандидат в резиденты ТОРа?

— Объем инвестиций проекта — 50 миллионов рублей, но это на протяжении реализации всего бизнес-плана. ТОР создается на 10 лет, потом срок может продлиться еще на 5 лет. Это разумная сумма, причем по Зеленодольску мы постараемся эту планку снизить, поскольку она привязана к численности населения в городе. Еще условия: создание не менее стольких-то рабочих мест, отчисление в бюджет не менее стольких-то рублей. Цифры определяются в соглашении с конкретной компанией. Сейчас уже формируются конкурсные комиссии.

— И что же должна сделать компания, которая хочет стать резидентом ТОРа?

— Механизмы все те же: заявительный характер, конкурс. Надо понимать, что если мы подписываем соглашение, то и на себя берем определенные обязательства по созданию рабочих мест и поступлениям в бюджет, поэтому отбор необходим.

После того как компания получает статус резидента, мы уведомляем об этом налоговые органы, резиденту предоставляются налоговые льготы. Считаю, механизм прозрачный. Еще на момент подачи республиканской заявки мы говорили предпринимателям: качественно готовьте бизнес-проекты, включая финансовые модели, уделите им особое внимание, они лягут в основу будущих заявок. Кстати, соответствующие объявления о приеме и рассмотрении заявок мы сделаем сразу же после выхода постановления правительства России.

— Какие льготы получит резидент ТОРа?

— Традиционно это налог на прибыль, на имущество, земельный налог, но самое главное — практически в четыре раза у них снизятся платежи в социальные фонды: в пенсионный фонд — с 22 до 6 процентов; в фонд ОМС — с 5 до 0,1 процента; в страховой фонд — до 1,5 процента.

— Не секрет, что многие предприниматели ведут свой бизнес в тени из-за высокого социального налога. Будет ли мотивация приехать в Челны из другого региона, если ему и в тени неплохо?

— Это будет одна из мотиваций, чтобы выйти из тени. Следующая мотивация — это отношение муниципальных органов власти и вообще среды к самому бизнесу. Я имею в виду промплощадки, где будет бесплатным подключение к сетям.

— Они уже есть в Челнах?

— КИП «Мастер», промпарки «Развитие» и «Челны».

— КИП «Мастер» — это КАМАЗ, парка «Развития» еще нет...

— Да, «Развитие» еще строится, но у парка «Челны» первая очередь уже готова к работе, и мы планируем поддерживать их и дальше. Что касается КИП «Мастер», то первоначально он на 80 процентов был завязан на КАМАЗ, а сегодня — не больше чем на 20 процентов. Самое главное — у них появились альтернативные рынки сбыта, в том числе за пределами республики. Но, думаю, невозможно жить в Челнах и совсем не работать с КАМАЗом.

«КИП «Мастер» первоначально на 80 процентов был завязан на КАМАЗ, а сегодня — не больше чем на 20 процентов»

«ТОР ПРИЗВАН ОБЕСПЕЧИТЬ НЕ «ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЧУДО», А ДИВЕРСИФИКАЦИЮ»

— У вас есть расчеты, сколько компаний заявится в ТОР?

— В нашей заявке по ТОРу Челнов указано более 30 резидентов. У нас есть очень интересные компании. Например «Ростар» — они производят автокомплектующие для грузовиков и работают с крупнейшими корпорациями Volvo, Man, Iveco, Scania, в том числе с КАМАЗом. Они занимают всего 0,5 - 1 процент в числе их поставщиков, но при этом поддерживают высокие стандарты качества.

— Наверное, они могут развиваться и без ТОРа?

— К сожалению, нет, потому что есть определенная ограниченность в финансовых ресурсах для развития действующих производств. Надо удержаться на плаву. И второе — взносы в социальные фонды, то есть принимать каждого нового работника становится сложно. А в ТОРе создаются условия, чтобы они развивались. Им только остается определиться с промышленной площадкой и привлечением кредитных ресурсов на более привлекательных условиях.

— Сколько ожидаете инвестиций и новых рабочих мест за ближайшие несколько лет?

— В заявке мы указали, что хотели бы создать около 10 тысяч рабочих мест. Конечно, заявка формировалась консервативно, потому что хотим, чтобы все заявленные показатели были выполнены.

Наверное, сегодня самое главное — уделить внимание привлечению резидентов со стороны. И уже многие предприятия из других регионов проявляют интерес. Особенно те, которые не попадают в особые экономические зоны. Как вы знаете, в ОЭЗ «входной билет» значительно дороже, например, по объему инвестиций. Кроме того, при вступлении в ТОР все процедуры будут проходить более лояльно, ведь все понимают, что мы идем по пути диверсификации, что практически спасаемся от монозависимости.

— Как вы считаете, сколько будет прибавка в ВТП города от ТОРа?

— Мы планируем консервативный рост — 1 - 2 процента ежегодно. Челны должны оставаться в тренде и развиваться.

— То есть «экономического чуда» ТОР не обеспечит?

— ТОР не призван обеспечить «экономическое чудо», он призван обеспечить диверсификацию. Я бы сказал, что ТОР — это больше спасительная мера. Поэтому и называется «территория опережающего социально-экономического развития».

В этом году мы сумели привлечь на КАМАЗ средства по программам министерства труда по обеспечению занятости. Да, можно идти по этому пути. А можно дать в руки «удочку», то есть позволить предпринимателям самим зарабатывать и создавать рабочие места.

Когда идет стагнация, говорить о росте очень сложно. Но за счет внедрения инструментов ТОРа возможны устойчивый инвестиционный приток и рост ВТП города, создание новых рабочих мест, следовательно, увеличение бюджета.

«Мы можем бесконечно создавать добавленную стоимость, но продавать — это совершенно отдельная деятельность, производственники и продавцы — это разные люди»

«МНЕ БЛИЖЕ ТАКОЕ ПОНЯТИЕ, КАК ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ»

— Артем Алексеевич, вы отвечаете за экономическую политику. Как вы считаете, есть ли в Татарстане сегодня осознанная экономическая мысль?

— Татарстан, безусловно, придерживается осознанной экономической стратегии, построенной на рачительном использовании, укреплении и приумножении преимуществ нашего региона.

Речь идет о наших ресурсах — это не только недра, но и, конечно же, люди, культура, научные разработки, промышленность, история и традиции и так далее. Радикально наши подходы в экономике не отличаются и не могут отличаться от федеральных, поскольку мы глубоко интегрированы в экономическую модель страны в целом. Но во многих направлениях, избранных впоследствии в качестве приоритетных, именно Татарстан выступил пионером. Наши эксперты нередко составляют основу научных групп, разрабатывающих те или иные экономические программы и модели на уровне федерации.

Один из ключевых тезисов нашей экономической мысли — в формировании уникальной среды для развития человека, предпринимателя, в целом человеческого капитала, благоприятных условий, при которых создается конкурентоспособный добавочный продукт.

Мы можем бесконечно создавать добавленную стоимость, но продавать — это совершенно отдельная деятельность, производственники и продавцы — это разные люди. Если мы создадим мощнейшую команду продавцов и будем лоббировать свои рынки, то любых игроков туда заведем. Чем руководствуются инвесторы, когда к нам заходят? Любовью к Татарстану, к России? Наверное, нет. Их привлекает выгода. Здесь они находят наиболее благоприятное место для вывода на рынок своего продукта. Это нормально. И мы так же работаем.

— И все-таки вы как министр экономики РТ придерживаетесь какой-то экономической теории? Вы кто — консерватор, либерал, дирежист, кейнсианец?

— На 100 процентов ни к одному из перечисленных вами направлений я себя отнести не могу. Но ближе всего мне такое понятие, как государственный капитализм. Имеется в виду рыночная экономика с мощнейшим контролем государства в части работы с человеческими ресурсами и обеспечения социальных прав населения. Никто, кроме государства, эту ответственность на себя не возьмет. Даже то, что госкорпорации сегодня занимаются социальными вопросами, развитием общественной инфраструктуры, то, что за ними закреплена обязанность делать закупки у малого бизнеса, — это уже огромная роль государства.

Простой пример: старая часть Казани на 70 - 80 процентов создана предпринимателями. Это и исторические памятники, и дома культуры, и театры. Так по всей России, и за рубежом так. Что касается сегодняшнего времени, то, например, к программе «Парки и скверы» подключились не только представители крупного бизнеса, но и малого, потому что есть не только большие парки, но и маленькие скверы.

— С одной только разницей: если до революции бизнесмены это делали по доброй воле и велению сердца, то сегодня преобладает добровольно-принудительное начало...

— Как именно было до революции, доподлинно неизвестно. Но сегодня я фактов «добровольно-принудительного начала», к счастью, не знаю. Реконструкция парка или сквера — это отличный способ для бизнеса проявить себя не только с предпринимательской стороны, но и с общественной. Увековечить таким образом память о своей благородной деятельности. Весной, отмечая Всероссийский день предпринимательства, я участвовал в посадке деревьев, которую организовали казанские бизнесмены в парке Тысячелетия. Поверьте, никого туда силой не тащили, наоборот, посадили больше прекрасных крупномеров, чем изначально планировалось. Заложили основу целой предпринимательской аллеи в парке.

— То есть вы сторонник дирежизма в экономике — активного вмешательства государства?

— Активное вмешательство государства должно быть, и я назвал, по каким направлениям. Если мы берем в целом национальную экономику, то возникает еще много разных вопросов — оборона страны, развитие космоса и т. д. Невозможно без мощного бюджета и государственных программ проводить адекватную социальную политику.

— Получается, либеральные взгляды на экономику вы не поддерживаете?

— Смотря какие. Многие отношения, которые складываются между экономическими субъектами, надо оставлять на их усмотрение. Во время разработки «Стратегии-2030» мне приходилось много общаться с Алексеем Кудриным. Недавно мы встретили его вновь в рамках петербургского форума «Стратегическое планирование в регионах и городах России».

Так вот, в «Стратегии-2030» большое внимание уделено именно развитию благоприятной предпринимательской среды: понятные правила для бизнеса, инфраструктура, а в центре всего этого — высокопродуктивный человеческий капитал. Симбиоз либерализма и государственной руки приносит свои плоды. Считаю, что реализация «Стратегии-2030» позволит нам во многом продвинуть республику дальше, особенно на мировой арене. Если мы будем сравнивать себя с аналогичными регионами, в том числе европейскими, а не с отстающими.

— Да, государственная рука должна быть, но остается все меньше простора для деятельности бизнеса, на рынке господствуют госкорпорации, а это ведет к монополизму...

— Для борьбы с монополизмом в рыночных секторах в России есть федеральная антимонопольная служба, которая, я считаю, в целом со своими обязанностями справляется. А вы считаете, что было бы правильнее государству самоустраниться от экономики, как в 90-е годы?

«Во время разработки «Стратегии-2030» мне приходилось много общаться с Алексеем Кудриным»

«А МОЖНО ЛИ ЭТО НАЗВАТЬ КРИЗИСОМ?»

— Вы прогнозируете возобновление роста экономики РТ в 2016 году: рост ВРП — 2,2 процента, ИПП — 2 процента. На чем обосновывается ваша уверенность? (Александр)

— Мы внимательно следим за развитием событий. Несмотря на непростую внешнеэкономическую ситуацию, реализация в Татарстане масштабных инвестиционных проектов, развитие инструментов поддержки инновационного развития, а также малого и среднего бизнеса позволят обеспечить рост экономики. Наш прогноз, на котором сформирован бюджет 2016 года, предполагает возвращение положительной динамики в экономике республики уже в ближайшей перспективе. Ожидаем рост промышленного производства на 2 процента. Развитие промышленного сектора будет происходить прежде всего за счет увеличения производства нефтепродуктов, химии, нефтехимии и машиностроения. Прогнозируется рост в сельском хозяйстве на уровне 3 процентов, в первую очередь за счет увеличения сбора зерна, картофеля, производства кормов и продукции животноводства.

— В какой стадии сегодня находится кризис?

— А можно ли это назвать кризисом? Какие у него признаки? Я считаю, что это скорее новая экономическая реальность и нужно к ней адаптироваться.

— Падают инвестиции...

— Объем инвестиций в Татарстане за первое полугодие 2015 года — 100,1 процента в сопоставимых ценах. В 2014 году было 542 миллиарда рублей, в этом году, по нашим оценкам, ожидается 560 миллиардов рублей.

— Конечно, это очень оптимистично, что инвестиции сохранили. Но есть другие показатели кризиса — новые дома не закладываются, продажи падают, у банков одни убытки... Потребительский спрос упал.

— Вы привели примеры потребительского рынка. Мы тоже видим падение потребительского спроса, поскольку еженедельно мониторим ситуацию по основным направлениям, в том числе товарооборот предприятий, потребительский рынок, инфляция. И что делать в такой ситуации? В чем природа проблем? В ограниченности финансовых ресурсов! Наши предприятия говорили, что «процент по кредитам у нас высокий», но они всегда ранее могли получить финансовое «плечо», потому что банки могли заимствовать за рубежом. А сегодня этот рынок прикрыли, возникла сложность с получением финансовых ресурсов.

Но зато механизмы поддержки не закрыты, более того, появились новые инструменты помощи, которые были недоступны раньше. Та же программа проектного финансирования, утвержденная постановлением правительства РФ №1044: она позволяет привлечь в крупные проекты, стоимость которых превышает 1 миллиард рублей, льготное финансирование, с обеспечением государственными гарантиями, под ставку, не превышающую 11,5 процента. Например, мы в рамках этой программы снимаем энергозависимость казанского узла через перенос генерирующих мощностей в рамках программы ДПМ. Второй пример — программа льготного кредитования для крупных инвестиционных проектов на длительный период. Такого раньше тоже не было.

Что тревожит? Рынки сбыта. Вы видите, насколько интенсивнее стали поездки руководства республики по России и за рубеж — нужны рынки сбыта. Можно вложиться, построиться, но если нет сбыта...

А вообще, я считаю, что строительство — это одно из фундаментальных направлений оживления экономики. Ни в коем случае нельзя останавливаться! У нас огромная база — программой строительства жилья предусмотрен ввод в текущем году 2,4 миллиона «квадратов», реализуются программы соципотеки, переселения из аварийного жилья, идет строительство арендного и индивидуального жилья. И строительство промышленных парков я тоже к этому отношу: создаются новые рабочие места, через рынок строительных материалов привлекается малый и средний бизнес. В данной ситуации нельзя снизить инвестиционную привлекательность. Инвестиции сегодня — это наш ВРП через один-два года. Поэтому мы очень внимательно следим за этим показателем.

— Что еще позволяет вам строить оптимистичные планы на 2016 год?

— Я бы не назвал эти планы оптимистичными, но все же это планы роста, в том числе заложенные в «Стратегии-2030». И наши прогнозы строятся прежде всего на данных о состоянии и развитии наших предприятий. У нас есть проекты по ТАИФ-НК, по ТАНЕКО, по выходу на полную мощность «Аммония». Я называю те крупные объекты, которые обеспечат нам приток инвестиций и объем ВРП на следующий год. Кроме того, новый проект в Казани — производство метилхлорсиланов на «КЗСК-Силикон». Во-первых, это импортозамещение в классическом виде, во-вторых, новые рабочие места. И именно на этом предприятии мы делаем производственную площадку для малого и среднего бизнеса. Планируем, что на следующий год эта площадка начнет работу.

Плюс новые производства на ОЭЗ «Алабуга». Кстати, государство в свое время вложилось в инфраструктуру этой площадки, а инвестиции частного бизнеса на сегодня многократно выше. Я считаю, управляющие компании «Алабуги», Иннополиса и «Химграда» являются лучшими управленцами в России в области развития инфраструктуры площадок.

Сегодня ведем работу по созданию еще одной площадки по принципу ОЭЗ на базе Свияжского мультимодального логистического центра и в течение ноября заявку такую планируем подать.

«Мы регион, который зависит от цены на нефть, но мы постепенно уходим из этого сегмента, потому что стали нефтеперерабатывающим регионом»

— Как вы считаете, по итогам 2015 года ВРП в Татарстане будет в минусе?

— По прогнозу мы выйдем на 99,8 процента, но, повторю, мы считаем только в сопоставимых ценах. Основной вклад в формирование добавленной стоимости по республике традиционно вносят Казань, Набережные Челны, Альметьевский и Нижнекамский районы. Определять динамику валового регионального продукта в среднесрочном периоде будет в первую очередь промышленность, на долю которой приходится, по оценке, 44 процента ВРП. По итогам текущего года индекс промышленного производства ожидается на уровне 99,2 процента. Объем отгруженной продукции составит 1,8 триллиона рублей.

— Но все-таки на 2016 год планируете небольшой рост?

— Да, и прогноз делается в очень тесной связке с каждым предприятием персонально.

— Ваше ощущение, что мы дно кризиса прошли?

— Вы знаете, я назвал бы это илистым дном: кажется, что дно прошли, но вдруг могут появиться какие-то внешние условия... Для нас сегодня важно закрепиться по инвестициям и обеспечить уверенный их рост, а также развитие наших инфраструктурных возможностей.

— Как вы считаете, насколько экономика Татарстана зависит от цены на нефть?

— Мы регион, который зависит от цены на нефть, но мы постепенно уходим из этого сегмента, потому что стали нефтеперерабатывающим регионом.

«У МЕНЯ ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНАЯ ТЕМА БЫЛА: «ОТТОК КАПИТАЛА...»

— Расскажите о себе — об основных этапах жизни, учебе, учителях.

— Я родился в Казани, окончил Казанский финансово-экономический институт (тогда он еще не был университетом). Я считаю, это был один из сильнейших финансовых вузов не только республики, но и страны.

— В прошедшем времени о нем говорите?

— Да, потому что это был самостоятельный институт. Сегодня это часть федерального университета, планка значительно поднялась. Хорошо, что остались кадры, хотя многие, конечно, ушли. К сожалению, некоторые ушли навсегда.

— Вхождение КФЭИ в КФУ было ошибкой, считаете?

— Ошибкой это я назвать не могу. Должен был создаться крупный федеральный университет, и он должен был собрать под свою основу ряд институтов. Но в стенах КФЭИ формировалась мощнейшая научная школа по многим направлениям, выросли многие ученые и практики мирового уровня. Работа велась в тесной интеграции с вузами Москвы и Санкт-Петербурга, где, кстати, защищались многие казанские профессоры и заведующие кафедрами.

— А вы где защищались?

— Защищался я в Казани, но, наверное, моя работа была бы неполной, если бы я не работал с московскими институтами и университетами.

— На какую тему была ваша кандидатская диссертация?

— У меня очень интересная тема была: «Отток капитала в системе экономической безопасности современной России». В 2005 году, когда я защищался, отток капитала был огромной проблемой для страны. Фактически мы тогда имели дело с бегством капитала за рубеж. Практически в каждом выступлении председателя правительства, в каждом послании президента говорилось об этом. И было много что предпринято.

«Если мы говорим об инвестиционном климате, о создании условий, чтобы капитал не уходил, то это, конечно, работа глав регионов»

— Сегодня что-то изменилось? Или вы перестали следить за этим процессом?

— Почему не следим? Внимательно смотрим. Конечно, это вопрос общефедеральный. Тот климат, который создан налогами Российской Федерации, больше оказывает влияние на регион, чем он сам может оказать. Но если мы говорим об инвестиционном климате, о создании условий, чтобы капитал не уходил, то это, конечно, работа глав регионов.

— Татарстан в этом смысле отличается от других регионов?

— Я сошлюсь на рейтинги, которые говорят, что наша республика очень сильно отличается. По национальному рейтингу инвестиционного климата мы занимаем первое место, традиционно входим в первую группу. Но сказать, что у нас навсегда такой прекрасный инвестиционный климат, было бы большой ошибкой. Требуется системная ежедневная работа.

Я считаю, что эту работу можно измерять, как температуру. Если мы каждодневно будем работать, не ошибаться, если у нас отношение к предпринимателю (а не только к инвестору) будет такое же, как к своему детищу, — находить земельные участки, размещать, помогать покупать оборудование, в какой-то части подставлять свое плечо в работе с федеральными структурами — вот тогда сложившаяся благоприятная ситуация меняться в худшую сторону не будет.

— Вы «БИЗНЕС Online» читаете? Ваше мнение о нашей работе?

— «БИЗНЕС Online» читаю. Мы сегодня много говорили о рынках, и я считаю, что ваша газета — большой игрок на рынке. Если какая-то информация не доходит до конечного потребителя, надо искать тех, кто может эту информацию довести. Это нормальный рыночный механизм, и надо его использовать в интересах экономики республики.

— Артем Алексеевич, спасибо за то, что нашли время и ответили на вопросы наших читателей.