Фарит Хайрутдинов: «С тех, у кого выбросы меньше 10 тонн, экологическое бремя снимается»

Фарит Хайрутдинов: «Практически все стараются оспаривать в суде наши постановления по привлечению к административной ответственности, по предписаниям... Крупные предприятия без боя не сдаются!»

«ИМЕЯ ТАКОЕ БОГАТСТВО, НЕ ИМЕЕМ ДОСТУПА К ВОДЕ!»

— Фарит Юсупович, от читателей поступило несколько вопросов относительно рек и береговой линии. Но сначала хотелось бы прояснить, какие федеральные законы сегодня действуют в этой сфере?

— На самом деле это проблема очень большая: имея такое богатство — 6 процентов от всей территории республики, а это 3,5 тысячи квадратных километров площадей водоемов, — часто не имеем доступа к воде! Проблема схожа с проблемой лесного фонда, который не поставлен на кадастровый учет. По водному фонду же нормативные документы есть, но в реалии нет отметки, от чего можно оттолкнуться. В 1995 году был принят Водный кодекс РФ, в котором было дано понятие береговой полосы: полоса суши вдоль берегов водных объектов (бечевник) предназначается для общего пользования, ширина которого не может быть меньше 20 метров, а в городе водоразделом является парапет набережной.

Согласно кодексу, не только на бечевнике, но и в прибрежной защитной полосе не разрешалось возводить капитальные строения. В 1996 году правительством РФ было принято постановление №1404, конкретизирующее положения Водного кодекса 1995 года о водоохранных зонах водных объектов и их прибрежных защитных полосах. И капитальные строения в то время были запрещены.

Но с принятием Водного кодекса РФ в 2007 году произошла либерализация: в прибрежной полосе разрешили размещать капитальные строения. Запрещены только хранилища удобрений, кладбища, стоянки автомобилей.

— А ширина прибрежной полосы какая?

— Она бывает разная — в зависимости от протяженности реки и крутизны берега. Иногда прибрежная полоса даже может совпадать с водоохранной зоной. На водохранилищах, то есть крупных реках, прибрежная полоса составляет до 50 метров, водоохранная зона — до 200 метров.

Установлен подпорный уровень Куйбышевского водохранилища по балтийской системе высот — 53 метра. Но как его определит инспектор, если уровень водохранилища регулируемый? В основном уровень держится на отметке 51,5 метра, в 2010 году упал ниже 49 метров. Нормальный подпорный уровень в 53 метра поймать очень сложно. Но почему эту отметку в 53 метра нельзя на публичной кадастровой карте указать? Проведите ее! И тогда это будет точкой отсчета, от которой надо отмерять эти 20 метров. А пока этого никто не знает. Сегодня любой может за ночь намыть выше 53-й отметки, и потом докажите, что там была вода.

30 НОЯБРЯ В РОСРЕЕСТР ПОСТУПИТ ПРОЕКТ ОПИСАНИЯ ПРИБРЕЖНЫХ ПОЛОС

— Кто должен на карте зафиксировать эту линию в 53 метра?

— По водохранилищам полномочия находятся у агентства водных ресурсов, территориальное управление которого находится в Волгограде, а в Республике Татарстан работает его отдел. По рекам границы определяет министерство экологии РТ. Но проблема-то касается именно водохранилищ. Насколько я знаю, агентство водных ресурсов готовит описание прибрежных полос и водоохранных зон Куйбышеского водохранилища с определением их границ и к 30 ноября должно сдать проект в Росреестр. То есть наконец-то появится береговая линия, граница водного объекта.

— Агентство свой проект сдаст в Росреестр, и вдруг окажется, что в запретной зоне уже построены объекты. Что дальше?

— Далее следует провести инвентаризацию объектов, находящихся в прибрежной и береговой зонах. Надо выяснить по каждому владельцу отдельно, насколько законно построены дома. В том же Боровом Матюшино есть дома, построенные до 1994 года и затем купленные добросовестными покупателями. Поставить на кадастровый учет водный объект — это процесс долгий и дорогостоящий, но это надо делать. Водный объект как федеральная собственность должен находиться на государственном кадастровом учете.

— 11 ноября состоялось заседание антикоррупционной комиссии, на котором президент РТ дал 15 дней для выработки предложений относительно береговой линии. Что можно успеть за это время?

— Инициатором обсуждения этой темы была комиссия по координации работы по противодействию коррупции, и сегодня они собирают предложения с заинтересованных ведомств.

— Какие предложения будут от вас — управления Росприроднадзора по РТ?

— Во-первых, необходимо определить границы водного объекта, его береговой полосы, прибрежных и водоохранных зон. Во-вторых, приостановить выделение земель в этих зонах, а в будущем если и выделять участки, то с обременением. То есть будущий владелец или арендатор земли должен быть предупрежден — если его участок находится за «красной» линией, и он построит там капитальный объект, тот может быть снесен на законном основании. В-третьих, необходимо определить места отдыха для населения. Мы говорим о необходимости создания благоустроенных зон коллективного отдыха. Но следует отметить, что эти места нельзя оставлять бесконтрольными. Иначе из мест отдыха они превращаются в места свалки отходов.

— Как вы считаете, намыть песок в тех местах, где береговая линия уже застроена, — это выход из положения?

— Эта идея имеет право на существование. Есть постановление правительства о создании искусственных земель. У нас такой практики я не встречал, но бывают случаи, когда водный участок деградирует, и его уже нельзя использовать, поэтому его можно засыпать и облагородить. Но доказать, что участок действительно деградировал, — это сложная процедура, здесь требуется экологическая экспертиза.

— Но, наверное, при засыпке песком какой-то части берега природе наносится урон?

— Любое влияние человека природе вредно, но если так рассуждать, лучше к реке вообще не подходить.

«НА ДЕЛЕ — ВОДНАЯ ГЛАДЬ, А В ДОКУМЕНТАХ — ЗЕМЛЯ»

— Что ваше ведомство предприняло для того, чтобы ПСО «Казань», которое было признано виновным в засыпке акватории Волги в поселке Займище, ликвидировало и устранило последствия, причиненные действиями по намыву песка в акватории Волги? Были ли предприняты попытки вашего ведомства для возврата указанной территории в первоначальный вид? (Александр)

— Конечно, мы с этой проблемой разбирались и в судах участвовали. Причиной того, что такая ситуация стала возможной, является несовершенство законодательства. ПСО «Казань» имело лицензию на добычу полезных ископаемых — песка. А среди тех компаний, которым принадлежат острова, ПСО нет, хотя, возможно, эти организации как-то связаны.

— А где ПСО «Казань» намывало песок?

— Там же. Лицензию министерство экологии и природных ресурсов РТ в прошлом году отозвало.

«То, что делалось на островах, — это, конечно, сомнительная вещь. В настоящее время все работы остановлены»

— Можно сказать, что то, чем занималось ПСО «Казань», — это не совсем законно?

— То, что делалось на островах, — это, конечно, сомнительная вещь. В настоящее время все работы остановлены. Имеются и радикальные предложения — все вернуть в начальное состояние. Этим мы также окажем негативное влияние на природу. Я считаю, сегодня надо внимательно изучить протоки, движение и состояние воды и только потом принять решение по этим намытым островам.

— Почему в судах природоохранные ведомства проигрывали ПСО «Казань»?

— Потому что у ПСО «Казань» в руках были все козыри: имелась лицензия на добычу полезных ископаемых, но главное — компания предъявляла в суде документы, где, по сути, намытые участки фигурировали как земельные.

— Почему на месте воды значилась земля? Они предоставили фальшивые бумаги?

— Бумаги не фальшивые. Просто, когда в 1965 году создавалось водохранилище, водные границы не определялись, и, скорее всего, на этих участках числились земли сельхозназначения. Так и вышло: на деле — водная гладь, а в документах — земля.

Думаю, к 30 ноября в Росреестр внесут проект береговой линии, о чем я уже сказал.

К слову, в этом году со стороны Иннополиса до фарватера Волги проводили канализационный коллектор и водозабор, и общественность тоже возмущалась. Мы несколько раз выезжали туда вместе с работниками транспортной и природоохранной прокуратур, но там все работы проводятся строго по закону, с разрешительными документами, с проведенной экспертизой. Подрядчиком этих работ выступает «Татфлот».

— В какое ведомство надо обращаться, если, условно говоря, на общем пляже вдруг кто-то начинает строить здание?

— В первую очередь надо обращаться в Росприроднадзор и МЭПР РТ, но мы не можем обратиться напрямую в суд. Если есть негативное влияние на окружающую среду, мы может подсчитать ущерб, а по сносу здания у нас полномочий нет. Для обращения в суд необходимый пакет документов мы можем направить в природоохранную прокуратуру. Или в Росреестр, чтобы выяснить законность использования земель.

— Если суд установит, что здания построены незаконно, их будут сносить? Есть ли на это политическая воля?

— В республике уже были прецеденты, когда сносили таунхаусы, построенные на местах, отведенные под частные застройки. Что касается береговой линии, то президент Татарстана недаром объявил 2016 год Годом водоохранной зоны. И всем нам поставил определенные задачи. Считаю, это огромная подвижка в данном вопросе.

— У вашего ведомства уже есть конкретный план мероприятий по Году водоохранных зон?

— У нас есть план проверок, который согласовывается с природоохранной прокуратурой, с центральным аппаратом Росприроднадзора, с генеральной прокуратурой. Больше проверок, чем определено планом, провести мы не имеем права. Но если будут жалобы, то внеплановые проверки и административные расследования, конечно, проведем. Однозначно, и мы, и центральный аппарат Росприроднадзора держим на контроле ситуацию, которая сложилась в Займище.

— Строительство Усадского спиртового завода в деревне Тимофеевка в непосредственной близости от жилых домов (на расстоянии менее 10 метров) является прямым нарушением санитарно-эпидемиологических норм и правил, в результате чего под угрозой находятся наши жизни, здоровье наших детей. Какие будут приняты меры? (Айгуль)

— Перед чемпионатом мира по водным видам спорта в Казани мы совместно с природоохранной прокуратурой проверили водоканал Крутушки, коммунальные сети Высокогорского района и Усадский спиртзавод. И предъявили им претензию на возмещение вреда за сброс загрязняющих веществ в водный объект. Выдали предписание об устранении нарушений. Знаю, Усадский спиртзавод строит собственные очистные сооружения. Что касается санитарных норм, то это вопрос Роспотребнадзора.

ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ РЕФОРМА ПРОДЛИТСЯ 15 ЛЕТ

— Наши читатели интересуются, как вы делите функции с министерством экологии РТ и природоохранной прокуратурой? Что является объектом охраны Росприроднадзора по РТ?

— Управление Росприроднадзора по РТ призван контролировать рациональное использование природных ресурсов, обеспечивать экономическую и экологическую безопасность республики. Естественно, и министерство экологии РТ работает в этих направлениях. В 1999 году был издан федеральный закон о разграничении полномочий между федеральными, региональными и муниципальными органами власти. За природными ресурсами, отнесенными законом к федеральной собственности, контроль осуществляет Росприроднадзор.

— А чья сфера контроля, например, добыча песка?

— Это общераспространенные полезные ископаемые, имеющие региональное значение, поэтому их контролирует региональное ведомство, то есть министерство экологии РТ. У нас есть разграничение и по рекам: трансграничные реки, которые протекают по нескольким регионам, и водохранилища имеют федеральное значение, поэтому природоохранной деятельностью здесь занимается управление Росприроднадзора. А все внутренние водоемы — реки и озера — это объекты природоохранной деятельности министерства экологии РТ.

Что касается хозяйствующих субъектов, то и здесь есть разграничение. В нашей сфере контроля находится 1991 крупное предприятие республики, которые оказывают наибольшее негативное воздействие на окружающую среду. В первую очередь это опасные производственные объекты. В поле нашей компетенции еще входят две федеральных особо охраняемых территории: национальный парк «Нижняя Кама» и Волжско-Камский природный заповедник.

— Уже довольно продолжительное время ходят упорные слухи о возможных перераспределениях полномочий федеральных органов государственного экологического надзора и региональных. Действительно ли имеются такие планы? Если да, то в чем они выражаются? (Раят Зайнуллин)

— Самая большая реформа была в 2004 году: разделили функции управления и функции контроля. А в 2014 году началась большая реформа в экологическом законодательстве, и она будет продолжаться до 2030 года.

У Росприроднадзора кроме контрольных функций еще есть лицензирование ряда видов деятельности, нормирование загрязняющих веществ, разрешительная деятельность. И получается, что мы контролируем 1991 предприятие федерального уровня, а нормативы устанавливаем всем объектам, оказывающим негативное воздействие. А разрешение по выбросам так же выдает и министерство экологии РТ. Конечно, лучше было бы все объекты нефедерального контроля передать в субъект, чтобы на региональном уровне и контролировали, и нормировали негативное воздействие, и выдавали разрешения и лимиты по выбросам, по отходам, по сбросам. С 2016 года такое разделение произойдет, в частности по отходам.

«Мы контролируем 1991 предприятие федерального уровня. На их долю приходится около 90 процентов загрязнения окружающей среды республики»

ГРЯДЕТ ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ ТРЕБОВАНИЙ, НО ШТРАФЫ ВОЗРАСТУТ

— В вашем ведомстве останется только 1991 предприятие, которые вы будете всесторонне «опекать»: лицензировать, нормировать и контролировать?

— Да, ведь на их долю приходится около 90 процентов загрязнения окружающей среды республики, а число контролируемых предприятий даже уменьшится. Дело в том, что вышло постановление правительства РФ, согласно которому все объекты делятся на четыре категории: первая категория — это объекты, оказывающие значительное негативное воздействие, вторая — умеренное, третья — малозначительное, а четвертая — минимальное.

Объекты, которые войдут в четвертую категорию, вообще будут освобождены от платы за негативное воздействие на окружающую среду. Может быть, это и правильно, ведь есть организации, например, редакция электронной газеты «БИЗНЕС Online», у которой минимальное негативное воздействие на окружающую среду. Если вы соблюдаете закон, если минимально негативное воздействие от вашей деятельности, зачем вас контролировать?

— Какие предприятия или организации будут отнесены к четвертой категории?

— В республике зарегистрировано порядка 200 тысяч предприятий и организаций, и сначала надо доказать степень их негативного воздействия на окружающую среду, чтобы отнести к той или иной категории. Согласно постановлению правительства РФ, к четвертой категории будут относиться те предприятия, у которых, в частности, выбросы составляют менее 10 тонн в год и отсутствуют сбросы производственных сточных вод в систему канализации, за исключением хозбытовых сточных вод. Эти предприятия освобождаются и от нормирования своих отходов и сбросов, и от платы за негативное воздействие на окружающую среду. Фактически, с них снимается всё экологическое бремя.

— И когда это начнет действовать?

— Постановление №1029 вступило в законную силу 12 октября 2015 года, но фактически его реализация начнется с 2016 года, учитывая, что государственный реестр объектов еще не сформирован. Присвоение объекту одной из четырех категорий осуществляется при постановке объекта на государственный учет объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду.

— Какие еще изменения грядут?

— Раньше мы брали пробы только на конечном пункте сброса воды — в реке, а в дальнейшем будем контролировать и качество воды, поступающее от предприятий-абонентов в централизованные коллекторы. И за это с 2019 года тоже будем брать плату в соответствии с ФЗ №416 «О водоснабжении и водоотведении» от 7 декабря 2011 года.

Предприятия, которые будут администрироваться, будут платить за это. Изменится порядок платы: если раньше ежеквартально сдавали декларацию и платили за негативное воздействие, то в январе 2016 года мы получим плату за четвертый квартал 2015 года, а следующий платеж будет только в марте 2017 года. То есть грядет либерализация для предприятий. Но если будут зафиксированы системные нарушения, будут поступать жалобы, то мы будем брать такие предприятия на контроль, закон это позволяет.

— А штрафы при такой либерализации останутся прежними?

— Нет, штрафы возрастут. Есть даже многократное увеличение!

САМАЯ ПРОБЛЕМНАЯ ЗОНА — НИЖНЕКАМСКИЙ ПРОМЫШЛЕННЫЙ УЗЕЛ

— Существует ли рейтинг предприятий-загрязнителей в Татарстане, ведете ли вы статистику и по какому критерию оцениваете? Если да, то кого бы вы могли назвать в пятерках самых «грязных» предприятий и самых «чистых»? Каким образом проводится стимулирование предприятий к улучшению его «экологичности»? (Надежда)

— Негативное воздействие на окружающую среду оказывает 1991 предприятие! Закамский регион — нефтеперерабатывающие предприятия, так называемый нижнекамский промышленный узел, который охватывает более 40 крупных промышленных предприятий с наибольшим объемом выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух в целом по республике. Это такие гиганты, как ПАО «Нижнекамскнефтехим», ОАО «ТАНЭКО», ОАО «ТАИФ-НК».

На юго-востоке республики расположены компании «Татнефти», «Транснефти» и малые нефтяные компании. Здесь работаем над проблемой по выбросам в атмосферный воздух таких веществ, как сероводород. Проводимые отборы проб по периодически поступающим жалобам показывают незначительные разовые превышения практически в пределах установленных нормативов. Мы понуждаем предприятия модернизировать производство, которое исключало бы возникновение запаха сероводорода. Например, около населенного пункта Калейкино ОАО «Транснефть» установило резервуары с понтонами, которые удерживают легкие фракции, и они практически не улетучиваются.

Подобные проблемы возникают и в Черемшанском районе с такими предприятиями, как «Татнефть» и «Самара-нефть». Совместная проверка с прокуратурой на Уруссинском химическом заводе в Ютазинском районе выявила ряд грубейших нарушений. Стоял вопрос о приостановлении производственной деятельности завода. Под контролем прокуратуры и нашего управления предприятие принимает соответствующие меры, и, думаю, ситуация в ближайшее время исправится. В последнее время жалоб в отношении этого предприятия не поступает.

Превышения загрязняющих веществ были и в выбросах загрязняющих веществ в атмосферный воздух у компании «Кара Алтын». Судебный процесс подтвердил правильность решений управления Росприроднадзора по РТ. Сегодня предприятия проводят мероприятия по устранению нарушений. Все эти моменты мы держим на контроле.

— Поступило несколько вопросов по ОЭЗ «Алабуга» примерно одного содержания: «На свободной зоне «Алабуга» построено более 60 различных заводов. Их выбросы идут в город. Временами невозможно открывать окна в домах. Почему экологи не обращают внимания?» (Михаил Иванов, Валера Романов, Марат Насибуллин, Миша Иванов)

— По правде говоря, меня это удивило. В наше управление обращений на загрязнение атмосферного воздуха по ОЭЗ «Алабуга» не поступало. Для предприятий-резидентов, размещенных на площадке, установлена единая санитарная защитная зона, рассчитаны квоты на выбросы загрязняющих веществ в атмосферу от всего промышленного узла. Проводится мониторинг атмосферного воздуха по 18 точкам 15-ти ингредиентов, а также поверхностных водоемов по 25 показателям в 7 пунктах наблюдения.

— Входят ли производства ОЭЗ «Алабуга» в число тех предприятий, которые вы контролируете?

— Не все, поскольку в особой зоне некоторые предприятия созданы позже. Когда этот список составлялся, резидентов на ОЭЗ было около 10-ти, а сейчас их уже более 20-ти. Но раз в год мы можем внести свои предложения в центральный аппарат Росприроднадзора, и они принимают решение о включении в список новых предприятий.

— Многие предприятия говорят, что провели модернизацию оборудования, и теперь нет пагубного вливания на природу. Это так?

— Однако негативное воздействие на окружающую среду остается. Другое дело, выходит ли это за пределы той нормы, которую установили. И мы эти болевые точки знаем. Например, нижнекамский промышленный узел. Не зря по этой зоне создана рабочая группа во главе с министром экологии РТ, в которую входят представители всех природоохранных органов, а также представители муниципалитета и всех сорока предприятий. Принята и реализуется программа, финансирование которой возложено в основном на сами предприятия.

Там сегодня построили новые предприятия с современными технологиями — ОАО «ТАНЕКО», ОАО «ТАИФ-НК», где уже изначально закладывается минимизация негативного воздействия. Когда финансирование идет из российских и зарубежных банков, они в первую очередь требуют экологическую составляющую. А предприятие «Нижнекамскнефтехим» образовано уже давно, поэтому технологии там старые. К тому же раньше вопросы экономики превалировали над экологической безопасностью. Но надо отдать должное ПАО «Нижнекамскнефтехим» — они проводят большую работу по модернизации, а если они открывают новое производство, там все делается с учетом экологии.

От ПАО «Нижнекамскнефтехим» идет коллектор к очистным сооружениям. И как только в стоки попадет какое-то ароматизирующее вещество, запах сразу на Нижнекамск распространяется. И запах сероводорода бывает. На сегодняшний день работает программа по минимизированию негативного воздействия от этого предприятия. В частности, модернизирован полигон отходов. Идет реконструкция очистных сооружений. Надо сказать, позитивные подвижки есть.

«МНОГИЕ ОБРАЩАЮТСЯ К НАМ УЖЕ НЕ С ЖАЛОБОЙ, А С БЛАГОДАРНОСТЬЮ»

— Какие предприятия Казани представляют наибольшую угрозу экологии?

— Те предприятия, которые имеют наибольший объем выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух. Это «Казаньоргсинтез», Пороховой завод, СК имени Кирова, КАПО, КМПО, «Просто молоко», крупные генерирующие компании. Конечно, в первую очередь это ПАО «Казаньоргсинтез» с такими вредными загрязняющими веществами, как бензол, метан, углерод (сажа). Бывают жалобы от жителей на запах сероводорода, которые ссылаются на «Казаньоргсинтез», но там это вещество по объему выбросов имеет очень незначительное количество, превышение которого при отборах проб не устанавливалось. Все было в пределах установленных нормативов.

— Люди жалуются и на Пороховой завод.

— Да, Пороховой завод — это очень старое производство, еще с царских времен. Мы держим его на контроле. Между нами заключено соглашение о незамедлительном информировании нас о возможных аварийных выбросах, которые возникают при проведении ремонтных работ, при мойке оборудования азотной кислотой. Мы рекомендовали им поставить датчики на источники выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух, из которых может произойти аварийный выброс. Каждый раз анализируем с ними ситуацию, но при выявлении нарушений, безусловно, привлекаем к административной ответственности и накладываем штрафы. За последние три года была одна жалоба на так называемый «лисий хвост».

— Датчики вы поставите, но выбросы все равно будут...

— Датчики устанавливаются не для исключения выбросов, а для контроля фактического объема выбросов, для определения степени влияния риска и негативного воздействия на атмосферу. Превышение выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух при отборе проб не подтверждались. Всегда причиной бывает что-то непредвиденное, к примеру, работник что-то нарушил, или вот в прошлом году задвижка у корпуса лопнула. Кто может это предугадать? Предприятие занимается решением вопроса для исключения подобных ситуаций. Разработан проект по замене старого и внедрению нового оборудования.

Или, например, все, наверное, помнят, как центр города периодически страдал от неприятного запаха ОАО «Нэфис Косметикс». Большая работа проделана инспекторами нашего управления, которые выявили источник и установили причину неприятного запаха. В результате предприятие источник загрязнения — оборудование — сняло с эксплуатации и установило новое. Сырье, которое применялось для производства хозяйственного мыла на старом оборудовании, перестали использовать. Эффект от проделанной работы вы почувствовали, наверное. Многие жители обращаются к нам уже не с жалобой, а с благодарностью.

— Как вы относитесь к развитию газомоторного транспортного рынка в РТ? (Руслан Галлямов)

— Я считаю это направление перспективным, поскольку от газомоторного топлива воздействие на окружающую среду меньше, чем от углеводородного. Сегодня выбросы в атмосферный воздух составляют 615 тысяч тонн в год, из них более 52 процентов — от автомобилей. А число автомобилей с каждым годом только растет.

«От газомоторного топлива воздействие на окружающую среду меньше, чем от углеводородного»

ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ «УЛОВ» — 850 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ

— Предприятия платят за негативное воздействие на окружающую среду. Какие суммы собираются? (Давлетшин Эдуард) Как распределяются средства, поступающие за негативное воздействие на окружающую среду от организаций, на что они тратятся? (Надежда)

— Являясь администратором платы за негативное воздействие, ежегодно мы собираем порядка 800 миллионов рублей. На данный момент за 10 месяцев 2015 года сумма превысила 830 миллионов. 40 процентов этой суммы остаются в муниципалитетах, на территории которого действует данное предприятие, еще 40 процентов остаются в регионе, 20 процентов уходят в федеральный центр.

Отрадно отметить, что в Татарстане бюджетом предусмотрено целевое использование на природоохранные мероприятия тех 80 процентов собираемых средств, которые остаются в муниципалитетах и в регионе. Хотя федеральным законодательством такая обязательная норма не предусмотрена. Региональные 40 процентов расписываются постановлением кабинета министров РТ на природоохранные мероприятия, а целевое расходование муниципальных 40 процентов контролирует министерство экологии РТ. В других субъектах РФ платежи за негативное воздействие поступают в общий бюджет и «растворяются».

— Давно у нас идет такое целевое использование?

— По поводу региональной части решение было принято уже давно, а вот что касается муниципалитетов, то это была наша инициатива с министерством экологии республики три года назад, и спасибо Рустаму Нургалиевичу за то, что он поддержал ее.

— Муниципалитеты получают средства дифференцированно?

— Да, где больше оказано негативного воздействия на окружающую среду, соответственно там начисляются платежи за негативное воздействие больше, и эти деньги «окрашены» в зеленый цвет. Другие регионы удивляются такому решению и завидуют.

— А как вы определяете негативное воздействие?

— По каждому предприятию в зависимости от технологического процесса мы определяем норму допустимого образования, например, отходов. Норматив устанавливается, к примеру, на единицу произведенной продукции, на единицу используемого сырья, на одного работающего человека, на квадратный метр площади и т.д. Предприятия сами выбирают метод расчета объема своих отходов: первый метод — по удельным нормативам, второй — по своим статистическим данным, высчитывая средний показатель за определенный срок, третий метод — по технологическим регламентам.

Предприятия ежеквартально сдают нам декларацию со своими расчетами, мы их проверяем на достоверность фактического природопользования. Когда выходим на предприятие с проверкой, делаем замеры, и для этого у нас есть своя лаборатория. Если во время проверки обнаруживаем какие-то нестыковки с предоставленными нам показателями, начисляем им плату сверх норматива.

— Какие нарушения природоохранного законодательства чаще всего встречаются в РТ? Какие меры наказания за них предусмотрены? Приведите конкретные примеры, кого и на сколько наказали за 2015 год. (М.Ахметзянов)

— В общей сложности за нарушения мы накладываем штрафов на 15 - 19 миллионов рублей в год. Кроме этого, мы насчитываем сумму нанесенного ущерба согласно регламенту. В основном это касается сбросов в реки и загрязнения земель.

За последнее время штрафы ужесточились. К примеру, возьмем пользование недрами. На добычу углеводородов, полезных ископаемых, подземной воды, на разработку карьера — на все должна быть лицензия. За безлицензионное пользование штраф составляет от 800 тысяч до 1 миллиона рублей. Если лицензия есть, но нарушаются ее условия, то штраф — 300 - 500 тысяч рублей. И это независимо от того, добываешь ты нефть или воду.

Для сельских и коммунальных предприятий, имеющих артезианские скважины, конечно, это очень тяжелое бремя. Да, имеется практика и снижения сумм штрафов судебными органами, но в пределах действующего законодательства. Но и законодателя можно понять, ведь запасы пресной воды небезграничны, и может настать время, когда вода станет на вес золота, поэтому ее надо беречь.

— У нас в каждом поселке, в каждой деревне есть скважины для подъема воды. На них тоже нужны лицензии? На чьем они балансе?

— Лет 10 назад в этом вопросе был полный беспорядок — скважины были бесхозными, на всю республику было выдано всего 300 лицензий на их эксплуатацию. А сегодня большое количество скважин взяли на баланс местные советы. Они потом могут передать их в аренду каким-то хозяйствующим субъектам, а те получают лицензию на эксплуатацию. Лицензий уже выдано более тысячи. Получить лицензию — это очень долгий процесс. Одних только документов сколько надо собрать! А документы на скважины каких-то давних годов, их еще найти надо...

Но тем не менее эта работа была проведена. Раньше такие лицензии выдавало федеральное агентство по недропользованию через свое территориальное управление в Татарстане, а теперь на добычу до 500 тысяч кубов воды лицензии будет выдавать министерство экологии РТ, и контролировать они же будут. Что касается водозабора большого объема добычи, то контроль лежит на Росприроднадзоре.

— Сколько стоит лицензия на добычу воды?

— Лицензионный сбор порядка 5 тысяч рублей.

— Вы сказали, что ежегодно штрафы составляют в целом 15 - 19 миллионов рублей, а какими суммами исчисляется ущерб окружающей среде?

— Ущерб мы рассчитываем по методике, разработанной министерством природы России. В первую очередь это негативное воздействие на водные объекты и загрязнение почвы. У нас жесткие требования по воде, даже жестче, чем в Европе. Конечно, можно насчитать огромную сумму ущерба, на сотни миллионов рублей, но ведь у нас все канализационное хозяйство старое, и предъявляя ущерб, мы только ослабим предприятия. Например, Казанскому водоканалу в 2008 году мы выставили счет примерно на 300 миллионов рублей и дали срок пять лет для исправления ситуации. И они поэтапно выполняли судебные решения.

— Предприятие должно заплатить ущерб 300 миллионов рублей, а потом еще потратиться на модернизацию?!

— Бывает по-разному: или предприятие признает сумму ущерба и оплачивает ее, или направляет эти средства на модернизацию.

— В основном системы водоотведения и очистка сточных вод введены в советский период. Износ составляет более 50 процентов, а в некоторых районах до 100 процентов, поэтому они не могут отвечать современным экологическим требованиям. И денег на их реконструкцию у коммунальных предприятий нет. Как быть в такой ситуации? (Ш.А.)

— Да, сами предприятия справиться с проблемой не смогут, поскольку речь идет об огромных суммах. Мне кажется, очистные сооружения надо включить в федерально-региональные программы. В крупных городах эти задачи можно решать на основе государственно-частного партнерства.

— Есть ли понимание серьезности этой проблемы и на каком уровне она рассматривается — на федеральном или региональном?

— Эффективность очистных сооружений республики относительно установленных требований по качеству очистки составляет от 40 до 90 процентов, и, соответственно, качественный состав сбрасываемых сточных вод в поверхностные водные объекты не соответствует установленным требованиям. Руководство республики понимает всю серьезность ситуации, но для улучшения экологической обстановки необходима не только реконструкция, а строительство новых очистных сооружений на основе современных высокоэффективных технологий очистки сточных вод. Это требует значительных финансовых средств, поэтому вопрос планируется решать с привлечением финансовых средств всех уровней бюджета.

«ПО ДВА - ТРИ СУДА БЫВАЕТ ЕЖЕДНЕВНО!»

— Как вы охраняете природу — плановыми проверками или после заявления граждан, то есть уже после того, как урон нанесен? (Ирина)

— Порядок проверок определен федеральным законом 294-ФЗ: плановую проверку мы имеем право проводить один раз в три года или через три года после образования предприятия. Например, три года назад мы проверили ПАО «Нэфис Косметикс» и в этом году вновь зашли туда с проверкой. На следующий год зайдем в «Нижнекамскнефтехим». А внеплановые проверки делятся на несколько категорий: первая — документарная проверка, то есть без выезда на место; вторая — выездная проверка, но она проводится или по выполнению предписания или только с разрешения прокурора, и мы пишем обоснование для проверки.

— Что может послужить причиной внеплановой проверки?

— Обращения жителей, по поручению прокуратуры, по поступившим материалам из других исполнительных органов власти. Или требуется проверить выполнение нашего предписания, выданного предприятию. При поступлении жалоб мы можем проводить и административное расследование — его мы проводим по жалобам по выбросам загрязняющих веществ в атмосферный воздух, сбросам в водный объект и занятие водного объекта. И в этом случае разрешение прокурора не требуется.

— Как часто ваше ведомство судится с компаниями, не согласными с вашими решениями?

— По два - три суда бывает ежедневно! Практически все стараются оспаривать в суде наши постановления по привлечению к административной ответственности, по предписаниям, по искам по взысканию вреда, нанесенного окружающей среде. Крупные предприятия без боя не сдаются!

— Кто чаще выигрывает в судах?

— У нас есть критерии оценки работы территориального управления центральным аппаратом Росприроднадзора, и мы стараемся эти критерии выдерживать. Я такую задачу поставил: если конкретный инспектор вынес протокол о нарушении, то он обязан довести это дело до конца. А после протокола выходит соответствующее постановление о наложении штрафа, и только после этого компания может оспорить наше решение в суде. Но есть такие предприятия, которые не судятся, но и не платят штрафы. На таких суд накладывает штраф в двойном размере, и начинает работать служба судебных приставов.

РАНЬШЕ ЭКОНОМИКА ПРЕВАЛИРОВАЛА НАД ЭКОЛОГИЕЙ

— Действительно, все природоохранные организации признавали, что раньше в приоритете была экономика, а экологические мероприятия финансировались по остаточному принципу. Сегодня политическая воля в этом вопросе изменилась?

— Однозначно сегодня вопросам экологии стали уделять больше внимания. Предприятиям деваться некуда — штрафы и возмещения ущерба очень большие. Например, мы приостановили действия разрешения на выбросы «Нижнекамскнефтехиму», а это, безусловно, влияет на имидж предприятия. За две недели предприятие устранило нарушение, приняв для этого все необходимые меры. Действие разрешения было возобновлено.

— Что значит «приостановили разрешение»?

— Мы им установили нормативы выбросов. К примеру, они имеют право выбрасывать 55 тысяч тонн загрязняющих веществ в атмосферный воздух в год, а за то, что они превысили установленные нормативы, мы приостановили им действие разрешения и выставили требование об уплате за выбросы в 25-кратном размере. Так за две недели они должны заплатить 8 миллионов рублей! Вот такие сегодня законы.

Да, жалобы населения не прекращаются. Но с учетом того, что нижнекамский промузел растет, санитарную защитную зону увеличили. В каком еще регионе в законном порядке могли переселить жителей деревень, которые попали в санитарную, в защитную зону?! А на строительство нового жилья деньги выделили эти предприятия — пропорционально объему своих выбросов, и ГЖФ построил квартиры.

— В соответствии с новыми требованиями статьи 11 ФЗ «Об отходах производства и потребления» предприятия должны внедрять наилучшие доступные технологии переработки отходов. Как, по вашему мнению, в этих условиях должна измениться подготовка специалистов в области инженерной защиты и энерго- и ресурсосберегающих технологий? (Роза Яхиевна)

— Да, действительно, для минимизации негативного воздействия на окружающую среду должны внедряться наилучшие доступные технологии по переработке, утилизации отходов. И, следовательно, должна меняться и система образования в этой области. Безусловно, специалисты должны быть! Поэтому в учебных заведениях должны быть соответствующие образовательные центры. Опыт Казанского энергоуниверситета — пример тому. Они создали обучающий центр «Симменс». Наше управление тесно взаимодействует с базовой кафедрой КГЭУ — «Инженерной экологии и рационального природопользования». Студенты будут проходить практику и у нас.

С МАРТА 2016 ГОДА НАЧНЕТ ВЗИМАТЬСЯ УТИЛИЗАЦИОННЫЙ СБОР

— Как вами контролируется процесс переработки отходов специализированными предприятиями? Есть мнение, что эти предприятия, имея лицензии, получают большие деньги за утилизацию, а сами вывозят отходы в соседние регионы, где последние просто складируются. (Александр)

— Если бы мы, как говорится, поймали за руку такую организацию, то привлекли бы ее к административной ответственности, потому что к работе с отходами сегодня отношение меняется в корне. Раньше все лицензировалось: сбор, транспортировка, утилизация, обезвреживание и захоронение отходов. А в 2012 году в этом вопросе прошла либерализация: для лицензирования оставили только обезвреживание и захоронение, остальное отдали на откуп бизнесу. Частники купили мусоровозы, заключили с предприятиями договоры и начали вывозить мусор. Куда вывозят? Хорошо, если предприниматель добросовестный и везет на полигон, а то ведь мусор и в овраге может оказаться...

С 1 января 2016 года вновь вводится лицензирование деятельности по сбору, транспортировке, утилизации, обезвреживанию и захоронению отходов. В основном у нас твердые коммунальные отходы не перерабатываются, а захораниваются. Содержать полигон ТКО — это выгодно с точки зрения бизнеса. К сожалению, у нас перерабатываются только 7 - 8 процентов вторичного сырья. Считаю, на это надо особое обратить внимание.

— Для переработки отходов нужна предварительная сортировка, наверное?

— Сортировка всегда обходится дорого, особенно коммунальных отходов. Такое вторичное сырье, как бумага, картон, полиэтилен — это ценный материальный ресурс, который должен подлежать селективному, раздельному сбору. Такие отходы — это доход, в котором заинтересована большая часть переработчиков. В этом случае важен переход на комплексную систему управления отходами, включая полный жизненный цикл от образования до переработки и захоронения. Должны быть пошаговые доступные мусороперегрузочные станции, сортировка и переработка. Чем больше мы отсортируем, тем больше мы получим ценного сырья. Для захоронения должна оставаться только незначительная «хвостовая» часть.

С изменением законодательства вводится понятие — утилизационный сбор. Как в ряде европейских стран, производитель тары оплачивает ее утилизацию.

— Разве у нас его еще не ввели?

— Утилизационный сбор компании должны были оплатить до 1 октября 2015 года, но постановление опубликовали 16 октября, и он вступил в силу только с этого времени. Первый платеж в текущем году был пропущен, поэтому его надо будет сделать в марте 2016 года. Если до того времени будут приняты форма и ставки платежей. А это не малые суммы! Чисто теоретически общую сумму по России оценили в 32 миллиарда рублей.

— Сколько придется на Татарстан?

— Наша республика — имеет крупный промышленный потенциал, поэтому, думаю, теоретически 1,5 - 2 миллиарда рублей будут нашими.

— Что значит «будут нашими»?

— Средства, поступившие в федеральный бюджет в счет уплаты утилизационного сбора, расходуются путем реализации государственных программ РФ в форме предоставления субсидий субъектам страны (соответственно, и нашей республике) на софинансирование региональных программ в области обращения с отходами.

Что касается вопроса читателя о специализированных предприятиях, то, думаю, речь идет об утилизации ртутных ламп и резины. Раньше у нас в республике этот бизнес — сбор и утилизация ртутных ламп — был отлажен, но в последнее время таких предпринимателей мало осталось. В 90-е годы в республике были установки по демеркуризации ртутных ламп, но ресурс их уже исчерпан. В настоящее время такая установка есть только на КАМАЗе, но и та практически не работает. Возможно, тарифы многих не устраивают, поэтому сегодня вывозят лампы на утилизацию в Чувашию и Удмуртию. По всей видимости, так выгоднее.

А вот отходы резины свое применение нашли: из них делают крошку на продажу. Из крошки производят резиновые коврики, детские площадки, пешеходные дорожки. Но в том и другом случае бюджетные средства не расходуются, здесь речь идет только о средствах предприятий.

— Если предприятия начнут платить утилизационный сбор, наверное, это скажется на цене его продукции — она возрастет?

— Возможно, но, думаю, наценка будет небольшой. Сегодня в министерстве строительства, архитектуры и ЖКХ РТ разрабатывают региональную схему обращения с отходами. Концепция по обращению с отходами в Татарстане уже есть, и в рамках этой концепции региональные операторы должны будут финансировать мероприятия. Но тарифы — вопрос регулируемый, они определяются в том числе, исходя из платежеспособности населения. Резких скачков тарифов делать нельзя.

«В национальном парке «Нижняя Кама» на кадастровый учет все земли поставлены, поэтому сегодня у нас нет проблем с незаконным захватом территории» (фото: http://zapoved.ru/)

ВСЕ ЗЕМЛИ ЗАПОВЕДНИКОВ ПОСТАВЛЕНЫ НА КАДАСТРОВЫЙ УЧЕТ

— Какие проблемы сегодня есть на особо охраняемых природных территориях?

— В национальном парке «Нижняя Кама» на кадастровый учет все земли поставлены, поэтому сегодня у нас нет проблем с незаконным захватом территории. Но есть другая проблема — нет положения о национальном парке. Из-за этого у арендаторов, которые там находятся, нет утвержденного проекта лесоустройства, а без него управление Росимущества по РТ не может заключить договор аренды. А люди готовы платить арендную плату и соблюдать предписанный режим.

— А кто должен принять положение?

— Министерство природных ресурсов и экологии РФ.

— Национальный парк «Нижняя Кама» имеет сложную конфигурацию и граничит с землями поселений. Должен ли национальный парк содержать (обеспечивать ремонт и реконструкцию) автомобильные дороги на территории парка? Какая организация должна отвечать за технический учет и паспортизацию асфальтобетонных дорог на территориях национальных парков? (Эдуард)

— Бюджет национального парка согласовывает министерство природных ресурсов и экологии РФ. Я думаю, строчки о ремонте и содержании дороги там нет. Но такая жалоба нам поступила ранее, и мы рекомендовали руководству нацпарка обратиться в администрацию Тукаевского района для включения дороги в план текущего ремонта.

— Жители поселков, которые исторически размещаются в Волжско-Камском природном заповеднике, жаловались на то, что им не разрешается ничего строить на своей же территории. Проблемы остаются?

— Недавно введены границы Волжско-Камского заповедника, и часть территорий выведена из его состава, например, закрытое кладбище, бывший оздоровительный детский лагерь. Они остались на карте заповедника белыми пятнами. Что касается охранной зоны вокруг поселков, то там порядок давно установлен: только жители этих поселков по согласованию с руководством заповедника имеют право ремонтировать свои дома, строить на своем участке подсобное строение.

— Руководство заповедников подчиняется Росприроднадзору?

— Раньше они были у нас в прямом подчинении, а сегодня подчиняются непосредственно министерству природных ресурсов и экологии РФ. Но за нами закреплена функция контроля за деятельностью заповедников.

— И каким образом вы их контролируете?

— Проводим плановые проверки. К примеру, в августе текущего года проверяли Волжско-Камский заповедник. Были небольшие замечания, мы дали предписание их исправить. Например, они не включили в инвентаризацию свою котельную. Но по соблюдению режима заповедника замечаний нет.

«РАБОТУ СО СМИ ОБЯЗАТЕЛЬНО УСИЛИМ»

— Какой у вас штат и структура ведомства?

— Всего у нас работают 55 человек на всю республику — это надзор и за водохранилищами, и за особо охраняемыми территориями, и за 1991 предприятием. Но это не только надзор. Управление занимается и нормативно-разрешительной деятельностью, администрированием платежей за негативное воздействие, лицензированием видов деятельности по обращениям с отходами производства и потребления, экологической экспертизой и рядом других функций. Все перечислять не буду. Кроме того, нам передан и ряд полномочий по контролю за действиями региональных органов по вопросам проведения экологической экспертизы, расходования субвенций на водоохранные мероприятия, по использованию и охране животного мира.

— То есть вы контролируете действия природоохранных органов?

— Да, мы контролируем министерство экологии РТ, управление по охране и использованию животного мира РТ в части переданных полномочий.

— Все 55 человек работают в Казани?

— Нет, у нас есть отделы в Альметьевске, Набережных Челнах и Нижнекамске. Кроме того, в 2010 году вместе с полномочиями по нормированию разрешительной деятельности и администрированию платежей нам из Ростехнадзора передали Центр лабораторных и технических исследований. Это отдельное юрлицо выполняет аналитическую работу по нашему техзаданию. Лаборатория сама себя содержит, поскольку у нее есть и хоздоговорная деятельность. Там работает порядка 40 человек.

— Будет ли у вас сокращение штата в связи с передачей ряда функций на региональный уровень?

— Думаю, что нет, а вот внутри ведомства передвижки могут быть. По каким-то направлениям будем усиливаться, например, по надзору за выбросами в атмосферный воздух, за водными объектами, а в каких-то вопросах работа сократится. Наш регион индустриально очень развитый, поэтому я не вижу смысла в сокращении штата природоохранного органа.

— «БИЗНЕС Online» читаете?

— Уже года два каждое утро я начинаю с вашей газеты.

— Фарит Юсупович, спасибо за обстоятельный разговор. Успехов вам!