«ЕСЛИ ТАТАРСТАНСКОМУ ЗРИТЕЛЮ ЭТО ПОНРАВИТСЯ, ТО ПОПРОБУЕМ И НА ФЕДЕРАЛЬНОМ УРОВНЕ»

— Михаил Наумович, по сути, на ваших глазах рождалась команда «Четыре татарина», которая сегодня доросла до самостоятельного телевизионного проекта. Насколько легок был процесс становления юмора по-татарски в КВН?

— Я был редактором творческого объединения «АМиК», когда играло первое и второе поколение «татар». Конечно, это часть и моей жизни, точно так же как и я являюсь куском кавээновской жизни казанской команды. Есть такая тенденция, чем лучше команда, тем сложнее ее становление. Всегда существуют противоречия между собственным характером этой команды, ни на кого не похожестью и возможностью коммуникации с человечеством. Нужно, чтобы эти механизмы совпали, чтобы то, что ты можешь отдать, совпало с тем, что люди хотят принять, увидеть, над чем посмеяться. Вот это нащупывание канала коммуникации между твоим творчеством и востребованностью публикой — процесс всегда болезненный.

Так было и с казанцами. Было много непростых моментов в становлении, начиная с того, что долго думали, а сколько в «Четырех татарах» должно быть татарского? Это очень непростой вопрос и очень неоднозначно решаемый. Известно, что есть кавказский имидж, который не приедается. А есть якутский, которого хватает на 10 минут. Экспериментировали, шли методом проб и ошибок, пытались нащупать общий баланс. Первоначально пытались сделать более татарскую команду, не по составу, а по тематике шуток...

— «Татары» на вас обижались?

— Я вообще не очень конфликтный человек, и на меня кавээнщикики обижались не так часто. Они в основном обижались на Александра Маслякова, да и продолжают обижаться. Он не то что рубит с плеча, а принимает решения, не всегда доводя их суть до команд. А я пытался все это разъяснить, потому что у меня, видимо, на это было больше времени и аргументации.

— А вообще, насколько часто региональная команда КВН, сыскавшая определенную славу в федеральном масштабе, позже пытается сделать полноценный телевизионный проект у себя на малой родине?

— Это не очень частое явление, но вы не совсем точно сформулировали вопрос. Это не то чтобы команда пытается создать свое шоу, это просто конгломерация людей, некоторые из которых уже 20 лет представляют данный бренд, решила, что можно попробовать создать подобный проект. Что они уже доросли до этого. Конечно, основная часть нагрузки падает на современную команду «Четыре татарина», потому что они еще не определились со своими сторонними интересами и проектами. Но это первый опыт для вас, такого в Татарстане еще не было. Как и у любого телевизионного формата, много времени уйдет на становление, на определение состава и многое другое. И если татарстанскому зрителю это понравится, то попробуем и на федеральном уровне.

«Не случайно Борис Ельцин в середине 90-х сказал сакраментальную фразу: «Складывается такое впечатление, что в стране работают только кавээнщики...»

«РАМЗАН КАДЫРОВ ВСЮ СБОРНУЮ КВН ВЗЯЛ В ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕСПУБЛИКИ»

— В свое время, общаясь с шоуменом Романом Трахтенбергом, спрашивал, а много ли он знает анекдотов про татар? Тот задумался, сказав, что татары настолько хитрые, что и анекдотов про них не так много. Действительно сложная специфика у нашего народа, непросто про него шутить?

— Нельзя говорить сложная или легкая специфика, но она, конечно, есть. У любого искусства, а я глубоко в этом уверен, должна быть этическая основа — от литературы и музыки до компьютерных игр. Поэтому спецификация — и этическая, и географическая — у вас, конечно, присутствует. В Вологде шутят немного иначе, чем в Великом Устюге. Это нормально и естественно. Другое дело, насколько в это можно играть. Насколько татарский имидж для московского и российского зрителя быстро исчерпывается, насколько он не надоедает и насколько долго его можно эксплуатировать. Но пока мы делаем шоу для местного зрителя, стоит задача завоевать татарстанскую землю. Поэтому мы не стесняемся в местном колорите, мы задействуем именно местные проблемы и местную актуальность.

— Как вы знаете, у нас в Татарстане КВН — это настоящая кузница чиновничьих кадров, причем довольно успешных. В России есть аналогичные примеры?

— В некоторых регионах точно так же. К примеру, в Чечне Рамзан Кадыров всю сборную республики забрал в правительство. Он встретился с ними в связи с юбилеем сборной, после чего всем предложил должности в центральном аппарате. Это очень комплексная школа, которая на самом деле учит очень многим вещам одновременно. Это же не только шутить: командообразование, умение работать на общий результат. Победитель доказывает, что он умнее, талантлевее, организованнее, физически более выносливее, более везучий, чем твой соперник. Это же целый комплекс. Вот почему у нас так сладко выигрывать и больно проигрывать. По выражению одного из армянских кавээнщиков: «Только от игры в КВН бывают самые большие мурашки по коже». Наверное, не случайно Борис Ельцин в середине 90-х сказал сакраментальную фразу: «Складывается такое впечатление, что в стране работают только кавээнщики...»

ПОЧЕМУ ДЖАЗ И КВН УЖЕ НЕ ТЕ

— Фактически у каждого более-менее взрослого поколения существует мнение, что «КВН уже не тот». Почему так происходит?

— У каждого поколения музыкантов появляется ощущение, что джаз уже не тот. Каждое поколение приходит для того, чтобы весь мир разрушить до основания и сделать на обломках что-то свое. И слава богу. Частая смена поколений в КВНе как раз и питает это движение, и конца и края не видно. Потому что идет самообновление. Другое дело, что новички приходят разрушить устои, потому что кажется, что ты самый умный. А потом, в силу недообразованности и незнания основ, все начинают копировать устоявшиеся схемы. И только самым наглым удается совершить какие-то прорывы. Для этого, кстати, в Казани у нас существует школа КВН, где мы рассказываем о теоретических основах, что есть некие столпы, которые трогать нельзя. Все остальное трогать можно, но вы как раз трогаете не то... Идея о создании всероссийской школы в столице Татарстана, кстати, принадлежит Андрею Кондратьеву (президенту лиги КВН РТ — прим. ред.). И вот уже 19 лет мы готовим своих выпускников.

— Удается научить молодое поколение кавээнщиков не наступать на привычные грабли?

— Конечно, они наступают на те же грабли, да это и естественно. Но то, что школа остается хорошим продвижением, определенным этапом карабкания к вершинам Парнаса для многих, это факт. Есть много известных кавээнщиков, кто эту школу прошел. На самом деле, можно научить играть в КВН. Если вы посмотрите на команду в том виде, в котором она пришла в КВН, и что из нее получилось позже, то это небо и земля. Можете в интернете поискать 1/8 финала 1996 года и посмотреть, что тогда из себя представляли те же «Уральские пельмени». Я повторюсь, но процесс становления у многих коллективов происходит очень непросто. «Пельменям» до их первого серьезного успеха пришлось ждать 5 лет, Пятигорску — 6 лет, «Максимуму» из Томска пришлось карабкаться к чемпионству 7 лет. Зато из нее вышли замечательные актеры Михаил Башкатов и Андрей Бурковский, который является одним из самых востребованных в МХТ имени Чехова.

Мы учим тому, как в КВН проявляются законы драматургии, как они используются. Все глобальные открытия, которые были сделаны в КВН, случились 30 или даже 50 лет назад. При этом в качестве учебного пособия используем и первые записи игр возрожденного КВН, заканчивая теми командами, которых молодежь знает через звезд. «Уездный город», «Утомленные солнцем»... Они знают Галустяна, Светлакова, у них есть возможность понаблюдать за становлением, за ошибками своих кумиров. А игры 90-х годов молодежь просто не знает, хотя, несмотря на разницу в подходе к картинке, к зрелищности, там тоже есть много учебного материала.

Марфин – капитан команды КВН МХТИ в 1986 - 1987 годах

— Лично для вас когда было золотое время КВН?

— Когда я учился вместе с теми командами, которые играли в КВН в первой половине 90-х. Масляков сначала попросил меня с командами поработать, как я закончил играть в 1987 году, а с 1990 года я стал официальным редактором творческого объединения «АМиК». Тогда как раз и начались мои попытки освоения профессии, которой на тот момент не существовало. Шло формирование устоев игры, теории, открытие каких-то законов юмора, что потом и отразилось в нашей с Андреем Чивуриным книжке «Что такое КВН». Все это делалось путем проб и ошибок, многочисленных размышлений. Поэтому для меня золотое время КВН — это времена сборной ХАИ и команды «Махачкалинские бродяги».

— Из-за КВН, получив техническое образование, вы поступили на факультет журналистики?

— Нет, совсем по другому поводу. Это был институт марксизма-ленинизма, туда всех телевизионщиков отправляли для повышения политической грамотности. Другое дело, что тогда я много печатался в научно-популярных журналах, моя первая публикация — это стихи в журнале «Химия и жизнь», как бы парадоксально это сейчас ни звучало. Потом я много в «Известиях» печатался, и в «Комсомолке», и в «Московском комсомольце». У меня было много публикаций, поэтому я попросился на этот факультет.

— Несколько лет назад активно ходили слухи, что вот-вот появится специализированный канал, который будет транслировать только КВН и проекты участников игры. По аналогии с каналом Comedy Club.

— Слухи действительно ходили, обсуждалось создание такого канала. Но тот факт, что он до сих пор не создан, подразумевает, что не получилось. Занимался этим «АМиК» уже после того, как я там официально перестал работать. Но я, в принципе, сегодня не понимаю, зачем он нужен в условиях, когда основной потребитель КВН уже отходит от телевизора как такового. Для них компьютер и планшет гораздо ближе и удобнее. Все есть в интернете, все что вы хотите.

«В ГРЕЦИИ ПРОВЕЛИ РЕФЕРЕНДУМ. КРИТ НАШ!»

— В КВН в последнее время опять появились шутки на политические темы. Чего только стоит острота команды «Союз»: «А вы слышали, что в Греции недавно референдум провели?». «И что, получается, Крит наш?» Помнится, засилие политики здесь наблюдалось в 90-е, в нулевые тематика сошла на нет. Почему политика или даже геополитика снова вернулись в КВН?

— Масляков любит говорить: «Как живем, так шутим». Если шутка не будет отражать жизнь, никто не будет над ней смеяться. Это тот самый закон актуальности. Если шутка меня не касается, то мне и не смешно. Когда людей интересует политика, соответственно, они и шутят про политику. Просто в нулевые интерес к этой тематике у людей заметно поубавился. Принято считать, что в КВН просто наступила цензура. Я бы назвал это самоцензурой команд, она, конечно, присутствует, несомненно. Но в значительной степени это связано просто с усталостью людей от засилия политики на тот момент. У меня есть глубокое убеждение, что люди рождаются не для того, чтобы на выборы ходить, а для того, чтобы любить и детей рожать. В здоровом обществе на эту тему должны быть шутки. Как только Ева откусила от яблока познания добра и зла, и они с Адамом друг на друга посмотрели трезвыми глазами, Адам тут же пошутил. Поэтому придумать новую шутку на эту тему очень сложно. Но нужно, потому что это всегда востребовано.

— Когда на вас смотришь по TV на играх, вы абсолютно не эмоциональны. Как вам удается при таком объеме работы с юмором сохранить свежесть восприятия шуток?

— Есть критерии, по которым строятся шутки: парадоксальность, актуальность, новизна. Так вот. Все эти критерии субъективны. Поэтому то, что для вас является парадоксом, для меня может таковым не являться. Для вас шутка новая, а я ее слышал 15 раз в разных вариациях. Поэтому меня рассмешить трудно. Но если меня по-настоящему рассмешили, я очень благодарный зритель. Потому что знаю, как непросто это сделать.

— Но ведь часто молодежь использует в шутках какие-то сюжеты, которые актуальны для них в данный момент. Успеваете улавливать все новомодные тенденции?

— Когда я работал редактором в «АМиК», все это улавливал и отслеживал. Но, конечно, последнюю современную музыку и компьютерные игры я не так хорошо знаю, как это было 10 лет назад. Но благодаря КВН я несильно внутренне старею и остаюсь на грани 30-летних. Нет, конечно, мудрость какая-то наступает с годами, но мне до сих пор интересно то, чем живет молодое поколение. Это мне не чуждо.

— Старшему сыну, которому сегодня 32 года, не приходится вам разжевывать современные шутки?

— Такого не было, чтобы сын объяснял шутки, но в какие-то явления, тренды вводил.

«ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ СЕРИАЛЫ ИЗ-ЗА СЕРИИ КОМПРОМИССОВ ПРИОБРЕТАЮТ ПЕЧАЛЬНЫЙ ВИД»

— Вы около 15 лет работали редактором в КВН, потом в 2004 году резко решили поменять сферу деятельности, ушли на TV писать сценарии для сериалов. Ходили слухи, что между вами и Масляковым даже какая-то кошка пробежала, уж слишком неожиданным был ваш уход.

— Я подошел к Александру Васильевичу и честно сказал, что я наигрался. Мне казалось, что начинаю занимать чужое место. Человек должен гореть на работе, с искрой в глазах. 20 лет я приходил на игры, ерзал, переживал, покрывался холодным потом, мне было это интересно. А потом стал замечать, что сажусь в зал, поведу носом воздух, и уже понимаю, кто должен выиграть, что произойдет, хорошо получится или плохо. И когда я заявил о своем уходе, Александр Васильевич мне говорит: «Я же всю жизнь этим занимаюсь». Я отвечаю: «На то вы и Масляков. У вас это получилось. А у меня нет». Мне стало не так интересно, как это было. Поэтому надо было уходить. Потому что КВН — это университет. Нельзя учиться всю жизнь в университете, каким бы хорошим он ни был, каким бы ни был твой научный руководитель. Поэтому ушел в кино.

Хотя было сложно перестраиваться, ведь у меня был определенный разрегламентированный образ жизни. Прошел зимний фестиваль, начались игры в сезоне. Потом надо было готовиться к музыкальному фестивалю в Юрмале и летнему кубку. И так каждый год. Выбиться из этого ритма, переключиться на другой ритм было достаточно сложно. Редакторская деятельность приучила к служению профессии. Тому, что ничего кроме работы и не существует в жизни. Отдых и релаксация привязаны к работе. Потому что друзья у тебя все здесь. Конечно, можно заниматься этим сутки напролет, но начинаешь падать от усталости. Мне все равно это нравилось, просто организм не выдерживает этого ритма.

— На сегодня вы являетесь автором сценариев около 500 телепрограмм, нескольких документальных и художественных сериалов. Что оказалось самым сложным при смене вида творческой деятельности?

— Для любого человека, связанного с КВН, переход в кино очень болезненный, потому что там совершенно другие понятия драматургии. Точнее они там просто есть. В КВН драматургия фальшивая — это эрзац, некое подобие, примитивная схема, обман зрителя. Драматургия — это такая штука, где законы очень просты, только пользоваться ими очень сложно. Это должно быть на уровне ощущений. 8 лет я приобретал это чувство, чтобы не мозгами понимать, а кожей чувствовать. Когда это получилось, понял что могу не только сценарии писать, но и продюсировать. Но это не значит, что я сейчас не переписываю что-то сам, особенно когда вижу, что что-то не так...

— Раз вы «погрязли» в сериальном деле, может быть, откроете тайну: когда в России появятся сериалы уровня того, что делают американцы на HBO или Netflix?

— Сразу, как только наша экономика уподобится американской. Я не скажу, что у нас мало талантливых людей. Телевидение — это зеркало экономики, потому что существует за счет рекламы. Насколько экономика готова вкладываться в рекламу, настолько богатым и будет телевизионный продукт. Поскольку техническое обеспечение одинаковое, у нас даже порой выше, чем в той же Америке, значит, вся экономия происходит за счет гонорарного фонда, оплаты труда другим специалистам и организации съемочного процесса.

Не секрет, что в начале 90-х у нас в стране работали американские шоураннеры, помогавшие делать сериалы. Потому что у нас были те, кто мог прописать диалоги, локальные сюжеты, но не было такого человека, который мог бы представить все это «полотно» в целом. Сейчас все специалисты имеются, за это время мы прошли дистанцию огромной длины. И сегодня в России есть очень грамотные сериалы. Просто нет таких денег, которые тратятся на съемки телевизионного продукта за океаном. Если российский бюджет в 10 раз меньше, чем у американских коллег, то у вас не может получиться так же хорошо. Они делают 10 серий в сезон, и на эти 10 серий работают 50 авторов. А вы за свои деньги можете набрать только 5 авторов, которые должны будут сделать не 10 серий, а 30. И когда все это будет сниматься, вам будут говорить: «А давайте мы немножко оптимизируем локацию», «Если мы взяли одну звезду, то на вторую нам денег уже не хватит», идет экономия на съемочных днях... Целая цепочка компромиссов. «Откусив» во время производства по кусочку от каждой сферы, сериал вместо большого яркого воздушного праздничного шарика сдувается и приобретает печальный вид.

«Счастливый случай» закрылся ровно тогда, когда появился тренд на агрессию или даже какую-то жестокость, если хотите»


«ВРЕМЯ ДЛЯ ДОБРОГО СЕМЕЙНОГО ШОУ ПОКА, ВИДИМО, ЕЩЕ НЕ ПРИШЛО»

— Как ни крути, у многих вы до сих пор ассоциируетесь даже не с КВН, а с программой «Счастливый случай». Не было желания возобновить этот проект или стать ведущим аналогичного образовательного шоу?

— Конечно, хочется. Но мы возвращаемся к проблеме даже не со зрителями, а с теми мейнстримовыми течениями в головах у продюсеров, которые решают, что нужно на TV именно сейчас. У меня же были проекты не совсем подобные «Счастливому случаю», но такие добрые передачи. На «Югре» в Ханты-Мансийске 7 лет существовала программа под названием «Путешествие дилетантов», где студенты вели мини-расследования. Сейчас есть интеллектуальное шоу на белорусском телевидении «Умнее не придумаешь», где я выступаю в роли ведущего. Проблема в том, что современному отечественному телевидению вообще не нужны семейные образовательные викторины.

И «Счастливый случай» закрылся ровно тогда, когда появился тренд на агрессию или даже какую-то жестокость, если хотите. «Алчность», «Слабое звено», различные реалити-шоу, где обязательно нужно было кого-нибудь выкинуть... Сегодня тренд на агрессию и злобу в программах не такой сильный, если сравнивать с нулевыми, но все равно время для доброго семейного шоу пока, видимо, еще не пришло.

— Получается, что в Ханты-Мансийске и Беларуси люди добрее?

— По всей видимости, да. Пока мы не вернулись в состояние социалистической благодарности.