Откуда залетел в эти анафемские черепа еще спорт?

                                      Иван Бунин

Информационное поле последних дней тщательно засеивается сообщениями о том, как любящие спорт, родителей, учебу и вообще все хорошее дети были уловлены милиционерами, поставившими долг выше любви.

Это событие более всего, конечно, походит на промоакцию игры титанов, куда, вроде, билеты еще позорно не распроданы. Может быть, лучшим оправданием пустых трибун в данном случае послужит форс-мажор в виде действия неких постгуманитарных сил, напавших осенним туманным утром на лучшую часть больной футболом молодежи.

С другой стороны, появился повод повнимательнее взглянуть и оценить как явление спортивного фанатизма, так и феномен безнадзорности милиции. Я б так же еще добавил сюда и такое достойное внимания обстоятельство, как независимость судей, одинаково и просто распорядившихся неделей жизни каждого из доставленных им сорока двух (!) таких разных и сложных, все-таки, человек.

Но с милицией-то проще все. С точки зрения господствующей этики к ним может быть предъявлена только одна претензия – за информационную утечку и за отсутствие связно проработанной версии произошедшего на пожарный случай такой утечки. Исполнитель, он и есть исполнитель. Это все равно, что проклинать за несправедливое судебное решение пристава. Отсутствие должного надзора за действиями милиции – что прокурорского, что общественного – это проблема, опять-таки, не органов внутренних дел, это проблема политическая, решаемая восстановлением института сменяемости власти. 

С независимостью судей так же все просто. На уровне Республики этот вопрос очень здорово может быть решен введением предусмотренной федеральным законом выборности мировых судей, и тогда они из винтика госмашины действительно смогут превратиться в представителей мїра (общества).

Но вот фанаты… Между неумело раскрашенным в цвета любимой команды отцом семейства, пришедшим с десятилетним сыном поболеть на стадион, и охрипшим от матерных кричалок фанатом с заплеванным пивом пузом, пугающим вас оловянным взглядом, я вижу некоторые отличия. Для первого спортивное зрелище – есть развлечение, форма отдыха, часть жизни, второй же сам является непременным атрибутом хорошо организованного спортивного бизнеса.

Я, признаться, не болен страстью к современным спортивным зрелищам. Эта страсть может питаться только тем допуском, что все "по-честному". Однако, поскольку спорт – это бизнес, постольку как и во всяком взрослом бизнесе категория чести – есть разводка для дурачков, наличие которых позволяет сокращать издержки на пути к прибыли. Честь лицу, стремящемуся получить прибыль, выгодна только в негативном смысле – когда она есть у его контрагента, которому эта излишняя в бизнес-поведении заморочка навязывает соответствующий стандарт поведения. Как и всякое достоверное знание, правила чести позволяют тщательнее составлять бизнес-план тому, кто свободен от всякого рода стандартов.

Поэтому для человека развитого переживания по поводу спортивных состязаний могут быть основаны только на одном – на самообмане, аналогичном тому, какой мы допускаем, созерцая театральное представление. Спорт стал своего рода искусством, а не состязанием, перестал быть игрой как имитацией войны, став имитацией самой игры. Вспоминается образное замечание Галковского о том, что в двадцатом веке спорт из занятия любителей в семейных трусах сначала превратился в занятие суровых изуродованных шрамами и выбитыми зубами профессионалов, а затем стал профессией длинноволосых загорелых денди, щеголяющих модным пирсингом. Спортсмены стали более похожи на артистов. Тех и других связал шоу-бизнес. Он же определяет и схожие законы поведения как в обществе себе подобных, так и в информационной среде.

Но как театр не может существовать без своей клаки, так и современное спортивное состязание неполноценно без своих фанатов. Потому что только они делают имитацию похожей на правду. Кажущийся искренним рев трибун и драйв двуединой толпы заставляют поверить в правдивость спортивного спектакля, позволяют пережить моменты истинного катарсиса.    

Как и многие неоднозначные явления, возникновением  замечательного феномена спортивного фанатизма мы обязаны Британии.

Ранее других стран вкусившая плодов промышленной революции, сделанной на сокровища своих колоний, она же прежде других столкнулась и с проблемами, свойственными для общества Модерна. Лишние люди, или то же самое, но чуть задрапированно – люди, не имеющие общественного оправдания своей малонужной деятельности, частично гасили остроту своих неврозов на трибунах. Однако, как и в случае с профсоюзным, а затем и левым движением, корона озаботилась контролем над стихийно складывающимся сообществом. Организовав и поставив его под надзор, оно приобрело неоценимый интерфейс, честно выполняющий свою работу по передаче необходимых государству данных. Да и для реализации деликатных поручений криминального толка годились эти группы как никакие другие.

Я думаю, таким же образом – в тесной связи с госаппаратом - функционируют фанатские организации и у нас. Это диктуют самые разные соображения государственной необходимости. Вопрос только – о каком государстве речь. Держим также в голове то, что если имели место те эксцессы, о которых говорят пострадавшие, то кто же этот так подставил нашу милицию?

Так что необходимо должен быть учтен еще один элемент. Иностранный. Потому что все случилось аккурат перед приездом забугорной команды. Римское правило уголовной юриспруденции, предписывающее искать того, кому выгодно, ставит меня перед этим самым таинственным иностранным элементом.

И вот тут уже действительно интересно: смогут ли нам в конце концов разъяснить, как так получилось, что интерес неведомых иностранцев был поставлен выше свобод одних российских граждан и невзирая на карьерные риски других. Как случилось так, что у нас вокруг одни пострадавшие во имя эмоционального комфорта, неведомого российским футбольным командам?

И кто же у нас, черт возьми, всем командует?

29.09.09

Эмиль Гатауллин

Родился в 1967 году. Окончил юридический факультет Казанского Государственного Университета (КГУ) в 1995 году. С 1996 года по настоящее время занимается адвокатской деятельностью. Профессиональная специализация - хозяйственно-правовые вопросы деятельности предприятий.
Автор публикаций на правовые темы и на темы юридических аспектов политической действительности в местной и федеральной печати.
В последнее время своим предметом творческого осмысления определил республиканскую и местную политику в ее самых разных проявлениях.