«В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ СПРАШИВАЮ НЕ С ИГРОКОВ, А С СЕБЯ»

— Роман, используете ли вы в своей работе те методы, которые применялись вашими детскими тренерами, или пользуетесь знаниями, полученными уже на профессиональном уровне?

— Все тренировочные процессы в молодежном и детском футболе — это игровые ситуации, которые есть и в профессиональном футболе. Стоит еще учитывать, что, например, есть расстояния, которые ребята 2003 или 2004 года рождения преодолевать не могут, в отличие от 17-летних ребят, но смысл и направленность тренировок одинаковая.

— Нет такого, что вы больше работаете с футболистами линии обороны?

— Я бы не сказал. Каждую тренировку мы предварительно обговариваем, составляем план, всегда снимаем на видео весь процесс, смотрим, изучаем. Тренировочный процесс — это очень важно, мы пытаемся донести это и до футболистов. Я через это прошел и могу сказать, что нельзя отделять игру от тренировки. Это наиважнейшая составляющая, где игрок обучается. Он не должен думать, что тренировка не так важна, как игра. Это большая ошибка. Мы с Радиком Назиповичем Гадеевым и с нашим методистом, испанцем Эдуардо Докампо составляем двухнедельный график тренировок, по которому мы работаем.

— Среди молодых ребят всегда нужно заслужить авторитет, но вам в этом плане, наверное, все-таки проще, ведь вы бывший игрок команды, ее капитан?

— Не знаю, как они меня восприняли. Самому интересно. Я достаточно требовательный прежде всего к себе. В первую очередь я спрашиваю не с игроков, а с себя. Меня этому научил Бердыев. Я хочу добиться того, чтобы они стали требовательны к себе.

— Будучи футболистом, по большей мере вы отвечаете только за самого себя, а теперь под вашей ответственностью уже почти 20 человек. Тяжело было перестраиваться, тем более что это молодежь, у всех свои характеры?

— Одно дело — играть, когда ты предоставлен сам себе, а здесь уже группа ребят. Вы правы, у каждого из них свой характер. Один хочет тренироваться, другой говорит, что устал, третий — еще что-нибудь. К каждому нужно подобрать ключ. Но я не приемлю ни солдафонских методов, ни поглаживаний по головке. Повторюсь: я стараюсь от них добиться требовательности к самим себе. Если они этого добьются, им будет легче не только в футболе, но и в жизни. В целом у меня сейчас период ознакомления, потому что я ребят знал, но теперь мы довольно-таки плотно контактируем.

«МНЕНИЕ, ЧТО ДЕТСКИЙ ТРЕНЕР НЕ МОЖЕТ ТРЕНИРОВАТЬ ВЗРОСЛУЮ КОМАНДУ, ОШИБОЧНО»

— Себя в их возрасте не вспоминаете и с ними не сравниваете?

— Я им по-хорошему завидую в том, что у них есть такой процесс обучения. Но не знаю, как бы сложилась моя карьера, будь у меня так же, поэтому не могу сказать, что у меня было все плохо. Мне повезло: у меня был тренер, который не делает ставку на физическую подготовку, ведь футбол — это все-таки интеллектуальная игра. У моего брата, который на два года младше, был тренер, который делал акцент на физическую подготовку, и они просто бегали. Мой же тренер делал ставку именно на футбол. Хотя ему, наверное, не хватало некоторых знаний. Многие думают, что детским тренером может стать любой. На самом же деле это и педагог, и специалист, понимающий футбол, и так далее — все в одном лице.

— В идеале, чтобы у всех были тренеры, которые «Барселону» обыгрывали, чемпионами становились...

— Нет, вовсе не так. Не обязательно в академии должен был тренер, который играл в футбол. Главное — это понимание того, что они делают, как развивают игроков. В «Атлетике» из Бильбао каждый год появляются новые игроки, но там в академии не работают бывшие футболисты. Взять профессиональный футбол: Виллаш-Боаш не играл на профессиональном уровне, Слуцкий тренировал сначала детей. Поэтому часто бытующее мнение, что детский тренер не может тренировать взрослую команду, ошибочно.

— 16-летние ребята, с которыми вы работаете, уже похожи на сложившихся футболистов? Ведь в некоторых командах в таком возрасте уже играют за основу. Чего им пока не хватает?

— В 16 лет это редкость. Не зря процесс обучения в ведущих академиях заканчивается в 19 - 20 лет. Они же обучаются не только футболу, но и серьезному отношению к своей работе. Мы стараемся сделать так, чтобы они всегда думали, всегда были последовательны в своих действиях как на поле, так и в жизни. Я им недавно раздал выдержки из книги Алекса Фергюссона, где написано о том, каких игроков он предпочитал. Там написано, что в идеале он бы хотел видеть на поле 11 талантливых и трудолюбивых игроков, но реальная жизнь показывает, что таких нет. И если у него был бы выбор, то он выбрал бы тех, кто в первую очередь трудолюбив, а не талантлив.

«САМОЕ ПЛОХОЕ, ЧТО МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ТРЕНЕР, — ЭТО КОПИРОВАТЬ ЧЕЙ-ТО СТИЛЬ РАБОТЫ»

— Что успели интересного увидеть и узнать за то время, что прошло с окончания игровой карьеры?

— Узнал много интересного и нового, знакомился с людьми, с работой других академий, с их методиками. Наверное, стал по-другому смотреть на футбол.

— Расскажите, что увидели в академиях «Атлетика» из Бильбао и «Вильяреала».

— У них, как и у других ведущих академий, главная конечная цель — это игрок. Процесс обучения у них заканчивается в 19 - 20 лет. Одно могу сказать: все эти футбольные академии постоянно находятся в развитии, не ломаются. Они не стоят на месте. Они всегда что-то ищут: как сделать лучше, что сделать лучше?

— Олег Кузьмин не так давно сказал, что Роман Шаронов еще мог бы поиграть...

— Не все зависело от меня. Так сложились обстоятельства. Спасибо Олегу, что он видел во мне перспективы. Я не жалею, что все так произошло. Сейчас у меня другое направление деятельности, так называемый стартап в качестве тренера. Я рад, что работаю в родном клубе и делаю все, чтобы принести ему пользу.

— Вы недавно поступили в Высшую школу тренеров. Что можете рассказать об обучении в ней?

— Уже успел узнать о множестве нюансов, о которых прежде во время игровой карьеры даже не задумывался или не замечал. Некоторые вещи я считал самими собой разумеющимися.

— От Курбана Бердыева, под чьим руководством вы играл много лет, что-то переняли?

— Самое плохое, что может сделать тренер, — это копировать чей-то стиль работы. У меня часто в ВШТ спрашивают об упражнениях, которые давал Бердыев, о его методах. Если бы можно было просто взять чью-то методику работы, и все, это было бы слишком легко. Я вместе с Бердыевым прошел путь от 2001-го до 2013 года и видел, насколько он за это время изменился, как поменялся тренировочный процесс и его видение футбола в целом. Единственное, что не изменилось, — это требовательность. Он всегда был требователен к себе и к игрокам. А вот тренировки изменились кардинально. Однозначно, я от него что-то взял, но копировать я его не буду. Тренер — это творческая профессия. Бердыева отличало еще и то, что для него не было мелочей. Если во время тренировки он видел у кого-то плохой прием, он делал на этом акцент. И те требования, которые были у Бердываева, я применяю здесь. И у меня также мелочей в футболе не бывает.

— На ваш взгляд, в современном юношеском футболе насколько важен результат?

— Важно, как мы добиваемся результата. Если у нас цель — игрок, но мы, не развивая его качества, выигрываем, то зачем нам этот кубок? У нас нет задачи выиграть любой ценой, наша методика конкретно направлена на развитие игроков. С кем бы мы ни играли, мы не отходим от своего направления, мы не играем на результат. Это уже из профессионального футбола, а у нас цель — игрок.

— Все возрасты в академии «Рубина» играют в один и тот же футбол?

— Да, это современный подход. В «Аяксе» даже первая команда играет по той же тактической схеме — 4-3-3. У нас в «Рубине» одно направление до последнего возраста в академии, это не секрет, все команды играют по схеме 4-3-3. Но главное не схема, конечно, а методика, которую использует академия.

— Отсутствие конкуренции, сопоставимых спарринг-партнеров для «Рубина» в Татарстане — это существенная проблема?

— Да. Конкуренции нет. Мы же не от хорошей жизни ездим в Москву. Это отличный турнир для развития игроков, но будь еще и здесь достойные соперники, было бы конечно лучше.