Времена «плана Маршалла» канули в Лету. Мы много писали о роли США в современной мировой экономике, но, мне кажется, имеет смысл напомнить, как устроена современная система разделения труда.

 Просто потому, что без этого трудно понять, например, почему роль Китая сильно ограничена, и он не может в одиночку поднять мировую экономику.

Начнем мы с 1945 года. В этот период мир лежал в руинах, и только экономика США, на территории которых не было войны, возвышалась как скала, составляя на тот момент более 50% от мировой. В этот момент был принят знаменитый «план Маршалла» в отношении Европы, однако в чем был его реальный смысл, мало кто понимает. Все обычно говорят о том, что Западной Европе (в первую очередь Германии) дали кредиты на восстановление производства. Это частично верно, хотя объем этих кредитов был весьма ограничен на общем их фоне. Главное – в другом. 

Представим себе владельца какого-либо европейского предприятия. Он получил кредит, построил (восстановил) завод, а дальше что? Кредиты (не обязательно американские) нужно возвращать, а для этого нужно продавать продукцию завода, но кому ее продавать? У людей денег нет, вся Европа – груды битого кирпича… Что делать?.. Так вот, главная суть «плана Маршалла» состояла в том, что Европе открыли рынки сбыта в США. Туда начали продавать продукцию заводы, а уж затем, за счет прибыли, они не только расплачивались с кредитами, но и платили зарплату, за счет которой и создавался внутренний спрос в самих западноевропейских странах. 

Именно за счет американского спроса появилось знаменитое «немецкое чудо» послевоенного восстановления, американские кредиты сыграли тут второстепенную роль. Но и США тоже платили за это – сокращением объема внутреннего спроса на свою продукцию. Частично это компенсировалось поставками оборудования за рубеж (именно на это шли в основном деньги из «плана Маршалла»), но постепенно этот фактор должен был сыграть свою негативную роль. 

Далее, по мере расширения американского влияния, этот план повторялся. В 1950 году, после победы коммунистической партии под руководством Мао Цзэдуна в гражданской войне в Китае, к этой программе подключили Японию, Тайвань и Гонконг (именно тогда, в 1950-м, началось японское «экономическое чудо»), после окончания войны в Корее – Южную Корею, а затем, в начале 70-х, и Китай. Причем последний долго добивался этого, начиная с середины 60-х годов, и заплатил за это и разрывом с СССР, и долгой «культурной революцией», которая была нужна для того, чтобы сломить предпочтения «старой» партийной верхушки, ориентированной на сотрудничество с советским блоком.

И лишь после того, как кризис грянул и в США, после дефолта 1971 года, тогдашний госсекретарь Генри Киссинджер поехал в Китай готовить почву для усиления отношений, а затем, в 1973 году, туда поехал с визитом президент США Никсон. И американские рынки открылись для китайской продукции. 

Отметим, что такая политика не только позволяла США привязывать к себе большие страны и регионы. Она еще и давала возможность закрывать внутренний потребительский спрос более дешевой продукцией, чем произведенная внутри США, что освобождало средства, которые могли идти на покупку «высокотехнологической» продукции. В результате США закрепляли за собой роль технологического центра, однако постепенно теряли возможности по производству дешевой продукции массового потребления. 

После начала рейганомики этому процессу был дан новый толчок: кредитная накачка спроса стимулировала покупки, уровень жизни в США стал быстро расти, но в т. ч. за счет быстрого роста импорта. Внешнеторговый баланс страны, который еще в 60-е годы был положительным, стал дефицитным, приток товаров на американские рынки (импорт) стал все больше и больше отрываться от продаж американских товаров на рынки внешние. Но этот разрыв компенсировался двумя обстоятельствами: во-первых, эмиссией долларов, а во-вторых, притоком капиталов на финансовые рынки США. 

В результате создалась ситуация, которую на сайте http://worldcrisis.ru/ назвали «20/40»: доля США в мировой экономике по потреблению сократилась по сравнению с 1945 годом, но не сильно – до уровня примерно 35-40%, а вот собственное производство упало сильно – до примерно 20% (разумеется, считать нужно по паритету покупательной способности, а не по номинальному курсу валют разных стран). Естественно, точные цифры тут получить невозможно, поскольку и ВВП, и ППС – величины достаточно условные, но общая суть понятна: производят сегодняшние США много меньше, чем потребляют. 

И эта разница – это поддержка США производства во всем мире. Никто не хочет, чтобы остановились заводы на их территории, чтобы люди потеряли работу; поэтому все страны мира (особенно те, кто вовлечен в эту схему, что называется, первым номером) очень хотят, чтобы она продолжила свое действие. Беда только в том, что сами США уже не могут поддерживать спрос. Но именно из-за наличия такой колоссальной диспропорции, которая описана выше, спрос США и играет такую важную роль в современной мировой экономике.

(Fintimes, 11.10.10)