Кристиан Ярви Кристиан Ярви

«ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ» КАК СИМВОЛ НАЧАЛА

Кристиан Ярви — младший представитель знаменитой эстонской династии дирижеров. Его отец Неэме Ярви и старший брат Пааво Ярви в репутационных авансах не нуждаются: за обоими — шлейф продолжателей школы легендарного ленинградского дирижера и педагога Николая Рабиновича, мировая слава и лавры первооткрывателей новых авторов. Среди таковых и 82-летний эстонский классик Арво Пярт, чьей «Лебединой песнью» (Swansong) и открыли «Белую сирень».

Под строгим черно-белым портретом Рахманинова название 8-минутной симфонической миниатюры Пярта немного отвлекло своего рода прощальной темой, ведь лебединой песнью обычно называют последние опусы великих композиторов. Правда, в данном сочинении, собранном Пяртом из осколков романтических фактур и триольной ритмики «Лунной сонаты», ничего особо прощального расслышать не удалось. Напротив, воскресительный мажор кульминации ошпаривает радостью свободы после долгих миноров и нарочитых диссонансов. В романтическом сюжете об исчезнувшей мелодии автора, похоже, захватывала идея неизменности гармонии. Оркестр донес эту идею несколько растерянно и расфокусированно. Вероятно, двух предконцертных репетиций с ГСО РТ для новой — несложной — вещи Ярви было маловато.

Сложнее понять другое: записав «Лебединую песню» с возглавляемым им Филармоническим оркестром Балтии, Ярви-младший ее то ли не исполнил больше ни разу, то ли попросту забыл. Во всяком случае, в Казани она прозвучала настолько неуверенно, что можно лишь догадываться о том, как эта музыка звучала на премьере, случившейся в 2014 году на фестивале Пааво Ярви в эстонском городе Пярну.

Дмитрий Маслеев Дмитрий Маслеев

РАХМАНИНОВСКИЙ ПИАНИЗМ В НЕВНЯТНОЙ УПАКОВКЕ

Выхода Дмитрия Маслеева во Втором рахманиновском концерте публика ждала с чувством, которое объяснять не надо. Победитель прошлогоднего конкурса Чайковского в Казани — дело серьезное. С ГСО РТ под управлением Александра Сладковского пианист буквально на днях сыграл в Мариинке-3 Пятый концерт Бетховена (на очереди — совместная запись одного из Концертов Шостаковича на фирме «Мелодия). В Казань Маслеев прибыл после еще двух выступлений — в Саратове и в Москве, где выступил на презентации документального фильма «Конкурс» (о победителях конкурса Чайковского — прим. ред.) в Доме кино. Волновался ли обладатель Гран-при на новой для себя сцене? По собранному и непроницаемому лицу Маслеева этого не понять. Да и Второй концерт Рахманинова, как он приватно сообщил, за послеконкурсный год играл все-таки «не в первый раз, а может быть, в десятый».

В первых же тактах между солистом и дирижером обнаружилась серьезная типажная нестыковка. Маэстро скорее выглядел на сцене конкурирующим персонажем. Он сильно переигрывал солиста с помощью мимики, жестов и не подходящих музыке телодвижений. В позе «задумчивым лицом к солисту» дирижер провел не только вступительные аккорды первой части, но и часть главной партии, и начало разработки. Странно было видеть, как в оркестровых паузах маэстро замирает с палочкой в руках, дожидаясь момента, чтобы демонстративно обозначить пальцем вступление очередной фортепианной фразы. В манере дирижирования многое показалось не по делу. Стоило ли давать сигнал контрабасам в момент вступления валторн или на tutti делать жест, адресованный первому пульту вторых скрипок?

Под столь фрагментарным управлением наизусть знакомая музыкантам ГСО РТ партитура стала рассыхаться и крошиться на несвязанные куски. Вне общего чувства оркестр неоднократно разошелся с солистом. Порой аккомпанемент стихал до опасного барьера, за которым фортепиано должно было себя чувствовать как Гулливер в стране лилипутов. Маслеев в одиночку отдувался за полноту рахманиновского звука, широкое дыхание фортепианной партии, за пластику переключаемых темпов и настроений, похоже, и за силу свидетельства «что такое настоящий Рахманинов». Сложнее всего оказалось без оркестрового «прикрытия» начать третью часть. Дирижер Ярви, погнав темп, лишил пианиста времени перераспределить мышечную нагрузку. Как финиширующий спортсмен, Маслеев вынужден был играть на спазме, со всей накопившейся в организме «молочной кислотой». Справился, правда, не без потерь в силе и качестве звука. К счастью, в самообладании Маслееву не отказать: сыграв на бис виртуозную рахманиновскую обработку «Скерцо» из «Сна в летнюю ночь» Мендельсона, музыкант получил в благодарность заслуженные овации.

.

ТАНЕЦ ДЛЯ СИМФОНИЧЕСКОГО ДИРИЖЕРА

«Симфонические танцы» Рахманинова, вместо ранее заявлявшейся в программе Второй симфонии, можно объяснить отличным знанием Ярви этого сочинения. Маэстро дирижировал наизусть, а не по партитуре. Последний рахманиновский опус (1940 года — прим. ред.) предстал проектом, который автор, возможно, задумывал, но так и не осуществил. Известно, что во время сочинения «Симфонических танцев» Рахманинов переписывался с хореографом Михаилом Фокиным на предмет балетной версии этой музыки. Казани «Симфонические танцы» и явились балетом, причем для одного — танцующего дирижера. Пластичный и легкий в движениях — как и в мыслях — маэстро целиком отдался своей хореографической фантазии. Телом и жестами он изобразил значительно более того, что Рахманинов написал звуками.

Сопровождая арфовые пассажи, Ярви плыл кролем; под пунктирные ритмы гарцевал смелым наездником; бедром танцора фламенко маркетировал испанские мелодии и всевозможными плетениями рук в воздухе соединял несоединимое: легкомысленное средиземноморье со средневековой секвенцией Dies irae («День гнева»), которые подытожил — как в Пятой симфонии Бетховена — тремя оглушительными ударами судьбы.

Глядя, как дирижерский подиум превращен в дискотечно-диджейский пульт, напрасно было бы вспоминать, какой эта музыка задумывалась при рождении. Уместнее вспомнить другое. Кристиан Ярви — основатель нью-йоркского Absolute Ensemble, который выступает в различных жанрах популярной и академической музыки; записал саундтреки к голливудским фильмам («Облачный атлас» и «Голодные игры»); популяризирует классику смелым переформатированием концертных сцен в площадки ХХI века. В таком контексте перерождение дирижерского мастерства из искусства слышимого в искусство видимого кажется в порядке вещей. Но отчего-то хочется помнить Стравинского, который не скрывал, что имеет много причин жаловаться на культ дирижера. В первую же очередь жаловался на то, что культ дирижера оглупляет репертуар.

Следующий концерт фестиваля музыки Рахманинова «Белая сирень» состоится 28 мая.