Сегодня очередным гастрольным спектаклем от балета Бориса Эйфмана завершается программа Нуриевского фестиваля. Между тем московский критик Анна Галайда помнит работы самого ТАГТОиБ им. Джалиля еще с середины 1990-х и считает, что постоянная ставка на гостей и предсказуемый репертуар с годами выхолостили потенциал собственной труппы. Она уверена, что руководству театра необходимо проявить волю и творческий подход, а приме-балерине Кристине Андреевой — вооружиться интернетом при подготовке ролей.
В этом году фестиваль проводится в 29-й раз, следующий — юбилейный. В его преддверии хочется понять, что такое фестивальное движение и какое место в нем отведено Нуриевскому фестивалю
АНШЛАГИ И «ХАВА НАГИЛА» В АНТРАКТЕ
Нынешний Нуриевский фестиваль необычно растянулся на значительную часть мая. На этом, пожалуй, и заканчивается его новаторская составляющая: он проходит с аншлагами, кратким курсом молодого бойца перед началом, «Хава Нагилой» в антрактах и стоячими овациями в финале любого спектакля, независимо от художественных результатов.
В этом году казанский фестиваль проводится в 29-й раз, следующий — юбилейный. В его преддверии хочется понять, что такое фестивальное движение, для чего оно существует и какое место в нем отведено Нуриевскому фестивалю в Казани.
Фестивальное движение, разумеется, не прерогатива балета. Более того, балетная специфика в какой-то мере препятствует его широкому развитию. Хотя бы потому, что, в отличие от фестивалей классической музыки, которыми, как весенняя поляна одуванчиками, усеяны американские и европейские просторы, балет требует сцены с дорогостоящим профессиональным полом, еще более дорогостоящим светооборудованием и полной оснасткой для декораций, репетиционных площадок и помещений, где может готовиться к спектаклям труппа.
Фестиваль проходит с аншлагами, кратким курсом молодого бойца перед началом, «Хава Нагилой» в антрактах и стоячими овациями, независимо от художественных результатов
КАК ЭТО УСТРОЕНО В ЯПОНИИ, ШТАТАХ И ЕВРОПЕ
Тем не менее уже не одно десятилетие на всех континентах решают эту проблему. Вероятно, крупнейший и самый роскошный фестиваль уже почти полвека проводится в Токио. Раз в три года там собираются лучшие танцовщики мира. Попадание в эту сборную круче обладания званиями народных артистов и лауреатов госпремий: постоянная участница фестиваля — Сильви Гиллем, из наших — Лопаткина, Вишнева, Захарова, Малахов, Осипова и Васильев, Александрова, Сарафанов, Кочеткова, Семионова. В программах нет ни одного полузвездного имени, две программы повторяются по три раза, завершаясь третьей, собирающей сливки из сливок. В репертуаре уравновешены классические па-де-де, хореография ХХ века и совершенно новые номера.
Гораздо сложнее устроены американские фестивали. В стране, где социальная ответственность — не пустой звук, спектакли (причем обычно охватывающие многие жанры — от классики до уличного хип-хопа) сочетаются с образовательными и просветительскими программами, мастер-классами, лекциями, встречами зрителей с теоретиками и практиками. Причем приглашенные компании стараются приурочить свои мировые премьеры к датам фестиваля. Самые известные из них — Jacob's Pillow Dance Festival, проходящий с 1942 года в штате Массачусетс, и Vail International Dance Festival в штате Колорадо, возникший в 1989 году из мастер-классов Московского хореографического училища.
В Европе балет обычно вписан в более широкий контекст: он равноправная часть общего театрального процесса и представлен на важнейших фестивалях — в Эдинбурге, Авиньоне, Экс-ан-Провансе. Разумеется, сотую редакцию «Баядерки» там не ждут, зато приглашают, например, Мариинский театр с «Золушкой» Алексея Ратманского. Исключения есть в Германии. Например, Гамбургский балет Джона Ноймайера знаменит своими летними «Балетными днями», во время которых труппа показывает все находящиеся в строю произведения своего шефа, а также его премьеру, вечер начинающих хореографов и гала-концерт, в котором находится место и своим, и выдающимся танцовщикам, сотрудничающим с хореографом.
В Петербурге настало время фестиваля Dance Open. Появившись на излете 1990-х как коммерческие мастер-классы, он рос, искал новые формы и смысл своего существования
КАК ЭТО УСТРОЕНО В ПЕТЕРБУРГЕ
Россия, вероятно, является рекордсменкой по числу балетных фестивалей — они, кажется, есть при любом театре. И Казань была одним из первопроходцев в этом процессе, воплотив известную формулу: наши классические спектакли плюс приглашенные звезды со всего света. Это лекало использовал даже Мариинский театр, в 2000 году организовавший свой именной фестиваль. И многие годы, пока петербуржцы держали планку лучшей в мире классической компании, им удавалось приглашать действительно звезд первой величины.
Как только творческий потенциал Мариинского начал угасать, с его афиш испарились и имена, ради которых балетоманы готовы были на антисанитарийные условия РЖД, отсутствие интернет-продаж билетов и прочие издержки. Зато в Петербурге настало время фестиваля Dance Open. Появившись на излете 1990-х как коммерческие мастер-классы для желающих со всего света поучиться у петербургских педагогов, он рос, искал новые формы и смысл своего существования. Очень быстро Dance Open стал событием и для зрителей — благодаря гала-концертам, в которых вместе с Дианой Вишневой и Викторией Терешкиной танцевали Владимир Малахов, Изабель Сьяравола и Марсело Гомес. Несколько лет спустя уже никто не мог сравниться с петербургской командой в таланте собирать «сборные мира» по балету — концентрацией звезд на квадратный сантиметр фестиваль превосходит любые аналоги. Неудивительно, что именно на нем стали вручаться призы, весьма весомые в глазах международного хореографического сообщества. При этом Dance Open постепенно обрастал научными симпозиумами, выставками, лекциями, дискуссиями.
Со временем фестиваль дорос до приглашения целых спектаклей ведущих современных хореографов и балетных компаний со всего мира. И Санкт-Петербург не отверг их в негодовании, а принял с интересом и благодарностью: даже в непреклонной Мекке балетного академизма понимают — чтобы быть с веком наравне и не упустить лидерства, необходимы трансформации.
Вряд ли сохранится в анналах и упоминание об авторской версии «Эсмеральды» Андрея Петрова
КАК ЭТО УСТРОЕНО В КАЗАНИ
Этим и отличается сегодняшняя реальность от той, которая выстроена в Казани. Когда-то форма, придуманная руководителями театра им. Джалиля для сохранения высоких стандартов в своем театре, была почти революционной. В то время, когда другие театры едва выживали, им удалось привлечь в свои спектакли профессионалов высокого класса. Благодаря этому труппа приобщилась к современным тенденциям исполнения классики даже раньше, чем многие более заметные театры: еще в середине 1990-х она впечатляла на московских гастролях строгостью позиций, выверенностью положений, дотошностью в исполнении мелких движений.
29 лет спустя превратить фестиваль в событие непросто: если в памяти «Жизель» с Натальей Осиповой, Алиной Кожокару и Йоханом Кобборгом, Светланой Захаровой, «Лебединое озеро» с Ульяной Лопаткиной, «Баядерка» с Терешкиной, из года в год находить танцовщиков, способных поддерживать этот же уровень, — титаническая работа. Премьеры Королевского балета Великобритании Сара Лэмб и Мэтью Голдинг, выступившие на нынешнем Нуриевском в «Жизели», — образец профессионализма. Леонора Бокал, Франсуа Алю и Сэ Ын Пак, которые вели «Баядерку», позволяют надеяться, что их поколение выведет из застоя великую Opera National de Paris. Майя Махатели и Артур Шестериков, танцевавшие «Дон Кихот», достойно представляют Национальный балет Нидерландов. Владимир Шкляров и Мария Ширинкина из Мариинского театра придали свежесть национальному шедевру — «Шурале», а их коллега Евгений Иванченко в «Лебедином озере» показал достойную восхищения стабильность. Но на фестивале была только одна балерина — петербургская прима Оксана Скорик, у которой при сочетании многих обстоятельств есть шанс сказать собственное слово в искусстве.
Действие в «Эсмеральде» несется, едва поспевая за развитием сюжета, краткий пересказ которого стал главной целью спектакля
Вряд ли сохранится в анналах и упоминание об авторской версии «Эсмеральды» Андрея Петрова. Включение в репертуар этого спектакля показательно. Открыв почти 30 лет назад в фестивале секрет успеха, теперь театр стал его заложником: внимание сосредоточено помимо попыток создать национальный репертуар на классических названиях, для которых можно найти приглашенных звезд.
Постоянная ставка на гостей и предсказуемый репертуар с годами выхолостили потенциал собственной труппы. Сегодня к ее достоинствам можно отнести единообразие выучки, отличных актеров для деми-характерных партий, чуть большее, чем во многих театрах, внимание к характерному танцу. Театр по праву гордится своими солистами — и действительно, горящий праведным гневом прямолинейно-простодушный Ганс в «Жизели» и полетный, мощный Ротбарт в «Лебедином озере» Артема Белова; Ильнур Гайфуллин и Алессандро Каггеджи, блеснувшие в «Лебедином озере»; Лоренцо Дениса Мочалова и Амур Мидори Тэрада в «Дон Кихоте»; Коя Окава, успешно появлявшийся в «Эсмеральде» и «Жизели»; Олег Ивенко, чье обаяние сильнее его не слишком академичного танца, украшают труппу.
В казанском театре есть отличная молодая прима — Кристина Андреева. Но и ее танец на глазах наливается монументальностью, которой можно восхищаться, но вряд ли любить
«КАЖЕТСЯ, В КАЗАНИ ОТКЛЮЧЕН ИНТЕРНЕТ»
В театре есть отличная молодая прима — Кристина Андреева. Но и ее танец на глазах наливается монументальностью, которой можно восхищаться, но вряд ли любить. Балерина умеет создать впечатление виртуозности, она легко справляется с трюками, но, судя по всему, даже не знает, что лучезарная улыбка, бровки домиком и печально скривленные губки — это не предел актерского мастерства в роли Эсмеральды. Я охотно верю, что в глубине души она пережила все муки несчастной цыганочки, но в балете есть актерские приемы, с помощью которых это можно донести до зрителя, только Андрееву им вряд ли учили — у нас принято больше заботиться о ногах, а не о душе. При этом, кажется, в Казани отключен интернет с его бездонными балетными видеоресурсами: там можно найти и то, как интерпретировали роль Эсмеральды Габриэла Комлева и Наталья Осипова, Виолетта Бовт и Мария Александрова, Ульяна Лопаткина и Наталья Ледовская, чей опыт помог бы придумать собственную Эсмеральду.
Впрочем, это проблема не одной Андреевой, чье положение примы-балерины труппы сегодня не вызывает сомнений. Увы, соперниц у нее действительно нет. Приходится только изумляться виртуозности руководства, которое выстраивает большой классический репертуар без «скамейки запасных» (в любом театре с классическим репертуаром обычно есть в наличии как минимум три балерины). Не видно и тех, кто мог бы вырасти в ведущих солисток в дальнейшем: ни в кордебалете, ни среди корифеев нет тех, кто владел бы органикой в соединении движений рук, корпуса, головы, которых требует высокий академизм и которыми славилась отечественная школа.
Эти кадровые проблемы не уникальны, с ними — лишь в разной мере — сталкиваются все труппы, включая самые именитые. Как показывает практика, пути решения существуют. Для этого нужно вновь проявить волю и творческий подход, как это уже сделали в Казани, придумав в самые сложные времена Нуриевский фестиваль.
Читайте также:
Спецпроект «Нуриевский фестиваль-2016»
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 20
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.