«У НАС КАЖДЫЙ ЗНАК ОБОШЕЛСЯ В ТРИ РАЗА ДЕШЕВЛЕ, НЕЖЕЛИ У КФУ»

Прочитал статью «БИЗНЕС Online» «Наука размещать: как ювелир из Белгорода кует рейтинги Ильшату Гафурову» и нисколько не удивился — у нас без приписок жить не умеют. Помню, районы соревновались в урожайности своих полей. Все удивлялись хорошим показателям, хотя знали, что без приписок не обошлось. Хорошего главу района трудно было поймать за руку, да и не очень старались ловить.

Традиции быстро не уходят. Теперь это перенесли на Казанский университет, превратив его в большой колхоз. Дутые рейтинги — это, конечно вершина айсберга, но и она впечатляет. Не хочу вещи называть своими именами, поскольку у КФУ целый факультет опытных юристов. Просто приведу отвлеченный пример для контраста из практики Института истории им. Марджани. Когда у одного из очень солидных спонсоров республики возникла идея перевести «Историю татар с древнейших времен в 7 томах» на английский язык, у нас попросили продумать все требования к переводчикам. Скажу по секрету, они хотели удивить своих партнеров по бизнесу из Европы, США, Китая и др. Добавлю от себя: полноценная история татар на Западе удивит многие университеты.

Очевидно, что переводчики должны были быть носителями языка, они должны были знать особенности перевода исторических терминов, у них должна была быть технология выполнения работы в сжатые сроки. Нам важна была система контроля, позволяющая следить за качеством перевода в режиме онлайн. После описания требований был объявлен тендер и розданы контрольные тексты для перевода. Почему тендер? Хороший вопрос. Ответ простой: у нас не было ювелира из Белгорода, который все может в одиночку. Мы работаем по старинке. Мы хотели получить продукт, который заложит стандарты терминов на английском языке по истории татар и Татарстана, и никаких рейтингов.

Изъявили желание посоревноваться пять специализированных фирм. Все пять были приглашены в Институт истории, они приехали целыми бригадами с презентацией своих технологий, демонстрацией успехов и, естественно, кучей рекомендаций. Из них в финал вышли две фирмы — одна из Москвы, другая из Петербурга. Последняя была дешевле, но у московской были хорошие отзывы в интернете. Спонсор дрался за каждую копейку, но выбор был за нами, и мы настаивали на качестве, а не цене. Удалось кое-что скостить, поскольку перевести такой труд считается престижным для любой специализированной фирмы, ведь в итоге зарабатывают не только деньги, но и редкую в этой сфере репутацию. Каков же итог? Несмотря на очевидную сложность перевода, чрезвычайно жесткие условия, у нас каждый знак обошелся в три раза дешевле, нежели у КФУ перевод никому не нужных статей ювелиром.

«Институт истории слезно просил на издание четырех журналов. Нам выделили 560 тыс. рублей. 5,2 млн. на два «мусорных» журнала и 560 тыс. на четыре уникальных журнала» «Институт истории слезно просил на издание четырех журналов. Нам выделили 560 тысяч рублей. Видимо, чтобы не шумели. 5,2 миллиона на два «мусорных» журнала и 560 тысяч на четыре уникальных журнала...»

«В УНИВЕРСИТЕТЕ ОТУЧИЛИ ПИСАТЬ НАУЧНЫЕ СТАТЬИ»

КФУ зарабатывает рейтинг, а вслед за ним субсидии. Это называют почему-то бизнесом. Никого не интересует, какие статьи они опубликовали. Результат — именно субсидии, а не наука. В КФУ с тем, чтобы увеличить «урожайность» скопусистов на одну статью, навешивают целый список авторов, так что создается впечатление братских могил.

Я понимаю, что ювелиры привыкли к большим деньгам. Да, и Scopus — это серьезно. Там нельзя мелочиться. Когда помогаешь ученым выйти на мировой уровень, то нельзя жалеть деньги. Вот только осталась без ответа одна маленькая загадка. Как-то мне предложили написать статью в один солидный европейский журнал, специализирующийся на вопросах безопасности. Статью перевели преподаватели как раз Казанского университета, и она была принята к рассмотрению, то есть неплохо перевели. Статья, естественно, прошла анонимное рецензирование. После публикации я узнал, что это были Гарвардский университет и Пентагон (рецензию опубликовали вместе со статьей). Меня приятно удивил итог — мне заплатили $500. Значит, рядовой ученый малоизвестного на Западе Института истории может заработать на публикации в солидном журнале. Зачем же профессуре знаменитого на весь мир университета платить 37 млн. рублей «мусорным» журналам? Ответ простой: в университете отучили писать научные статьи.

37 млн. рублей — немалые деньги, почти годовой бюджет Института истории АН РТ. И что удивительно, несмотря на огромные субсидии из федерального бюджета, КФУ ухитряется потрясти и республиканский бюджет. Маленький пример. Историки (или татароведы, или татаристики, не знаю, как теперь их называть) из государственной программы «Сохранение, изучение и развитие государственных языков Республики Татарстан и других языков в Республике Татарстан на 2014 - 2020 годы» получили для издания журналов (п. 4.3.1. Сопровождение издания международного научного журнала Tatarica): в 2014-м — 3,1 млн.; 2015-м — 3,1; 2016-м — 4,3; 2017-м — 4,3; 2018-м — 4,3; 2019-м — 4,3; 2020-м — 4,3; а также (п. 4.3.2. Сопровождение раздела «Русистика» научного журнала «Филология и культура. Philology and Culture»): в 2014-м — 0,9 млн.; 2015-м — 0,9; 2016-м — 0,9; 2017-м — 0,9; 2018-м — 0,9; 2019-м — 0,9; 2020-м — 0,9). На два мусорных журнала, которые не повышают рейтинг, КФУ от республики получил 5,2 млн. рублей. За что? С тем, чтобы не ссориться с КФУ, я согласился войти в редакционную коллегию и очень скоро пожалел. Впрочем, у каждого бывают в жизни промахи.

Институт истории слезно просил на издание четырех журналов: «Золотоордынское обозрение» — единственный в мире по данной теме (включен в РИНЦ и индекс цитирования Ульриха, а также получил голландский и российский сертификаты, рекомендующие включить журнал в Scopus), «Крымское историческое обозрение» — опять-таки единственный в мире подобного рода журнал, «Кряшенское обозрение» (первый и единственный научный журнал кряшен и нагайбаков), «Историческая этнология», ориентированный на этнические проблемы татар и Татарстана. Наконец, в этом году после настойчивого указания на явную несправедливость в распределении средств нам выделили 560 тыс. рублей. Видимо, чтобы не шумели. 5,2 млн. на два «мусорных» журнала и 560 тыс. на четыре уникальных журнала, работающие не на рейтинг, а на республику. Есть разница? Я бы понял такое финансирование федерального университета, если бы он работал на республику. Но он же откровенно антитатарстанский университет. Он не только этого не стесняется, а выставляет как достоинство. Однако надо признать, Казанский университет умеет «зарабатывать». Что умеет, то умеет.

«Когда университеты ставят на рельсы зарабатывания денег, то уж будьте уверены, не будет ни знаний, ни научных открытий, ни денег» «Когда университеты ставят на рельсы зарабатывания денег, то уж будьте уверены, не будет ни знаний, ни научных открытий, ни денег»

«КФУ ВЕДЕТ СЕБЯ КАК ЧАСТНАЯ ЛАВОЧКА»

Уметь «зарабатывать» понимают очень произвольно. КФУ прикрывает это самое «зарабатывание» красивыми словами. Например, непонятливым читателям объясняют, что наступили времена венчурного капитализма. Звучит красиво. А при чем тут «мусорные» рейтинги, купленные у ювелира за 37 миллионов? Венчурный капитал — капитал инвесторов, рискующих своими средствами ради получения высокой прибыли на основе каких-то изобретений, реальной продукции. Почему-то ювелир из Белгорода не вкладывает свой капитал в КФУ. Он знает, что его деньги сгорят и концов не найдешь. Статьи в «мусорных» журналах не могут считаться продуктом. Там нет никаких инноваций. К тому же КФУ получил деньги из федерального бюджета и их не надо возвращать, там нет никакого риска. Умными словами морочат нам голову. Но не все же вокруг, кроме КФУ, тупые.

Сегодня образование посчитали частью бизнеса. Казалось бы, действительно, есть частные университеты, которые живут за счет платы за обучение и спонсоров, но они работают не как частные предприятия. Это совсем другой бизнес. Там зарабатывают через репутацию, через научные открытия, технологии. Научные разработки финансируют венчурные банки, готовые рискнуть ради высокой доходности изобретений. Суть в изобретениях, а не рейтинге. То, что в Гарварде берут плату за обучение, не значит, что он зарабатывает на студентах. Если студент сдал все экзамены, но оказался в финансовом плане несостоятельным, его не выгоняют, а обучают бесплатно. Для Гарварда качество студентов и профессоров важнее денег. А КФУ и вовсе государственный университет, живущий за счет наших налогов, а ведет себя как частная лавочка. А может, он превратился в субсидируемый «венчурный» кооператив?

Если уж КФУ умеет зарабатывать, то естественно предположить, что профессоры просто жируют. Но я этого не заметил. Даже то, что лежит на поверхности, уже впечатляет разницей в заработке профессора и администрации. А что за кулисами — один Аллах знает. Не докопаешься, все же народ грамотный. Как-то Теодор Рузвельт сказал: «Совершенно необразованный человек может разве что обчистить товарный вагон, а выпускник университета может украсть целую железную дорогу». Образование можно пустить по разным направлениям.

Когда университеты ставят на рельсы зарабатывания денег, то уж будьте уверены, не будет ни знаний, ни научных открытий, ни денег. Нельзя переносить отношения, которые складываются на «колхозном базаре», на сферу науки и образования. Это стратегическая ошибка страны, которую никто не хочет признать. Университетами не могут руководить администраторы или предприниматели, ректор в первую очередь должен быть, как Лобачевский, ученым. В России все университеты превратились в экономические предприятия, а лучше сказать, в шабашки. Время высоких слов прошло. Пора бить в набат и признать, что мы стремительно теряем систему образования.

«НЕЛЬЗЯ ДОБИТЬСЯ УСПЕХА, ТОРГУЯ НА БАЗАРЕ УНИВЕРСИТЕТСКИХ РЕЙТИНГОВ»

Можно было бы сказать, что российское руководство хотело как лучше, а получилось хуже, чем обычно. Плохо верится в наивность тех, кто принимал «Проект 5-100». Они видели свою задачу в «максимизации конкурентной позиции группы ведущих российских университетов на глобальном рынке образовательных услуг и исследовательских программ». Для этого была выделена солидная господдержка. Вся суть не в конкурентоспособности, а в господдержке — есть что «пилить». Сегодня внесли поправки. Теперь говорят не о 100, а 250 университетах мира, и не 5, а 15 российских вузах. Скоро список расширят, лишь бы была господдержка. Пиар все прикроет.

Не хочу хвалить советский режим, но когда в космос полетел Юрий Гагарин, то в США был шок, и Джон Кеннеди признался: «Мы проиграли космос русским за школьной партой». На принципах шабашки невозможно развивать космос. Точно так же нельзя добиться успеха, торгуя на базаре университетских рейтингов. В СМИ все больше появляется разоблачений шабашников от науки и образования. Они будут нарастать как снежный ком, пока вместо рейтингов не поставят общественно значимые цели.

Смысл и предназначение университета состоит в том, что там передний край науки. Те, кто делает открытия, передает эти знания следующему поколению, обучая не только знаниям, но также навыкам применения этих знаний. Колледж может не заниматься научными исследованиями, а университет теряет смысл, когда перестает выдавать научную продукцию. Результат — это не количество статей, научных конференций и т. д. Результат — это экономически или социально значимые продукты, улучшающие нашу жизнь. Университет в принципе не может ориентироваться на зарабатывание денег. Для этого есть тысячи других способов. Публикации в «мусорных» журналах роняют престиж российской науки в глазах мирового научного сообщества. Это действительно реальный результат.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции