— Таков наш примар. С нами габузиться для вашего оглода не сростно. По габарям?

— По габарям, — решительно сказал министр охраны короны.

— И пей круг, — произнес Вага, поднимаясь.

А. и Б. Стругацкие, «Трудно быть богом»

УГОВОРЕННЫЕ КВОТЫ ОПЕК

Истекшая неделя принесла любопытное и, надо признать, неожиданное событие. Члены ОПЕК (все 13 стран) в рамках неформальной встречи в Алжире согласились заморозить добычу нефти на уровне 32,5 млн. баррелей в день (мбд). Того, что им удастся договориться, никто, вообще говоря, не ожидал, но тем не менее это произошло. Вступление соглашения в силу назначено на ноябрь, при этом, по имеющейся информации, на настоящий момент страны — члены ОПЕК способны выдавать на-гора 33,4 мбд. Иначе говоря, речь идет о некотором сокращении добычи относительно возможных уровней. Сокращении, которое в теории может сыграть на пользу странам, чьи бюджеты изрядно зависят от нефтяных цен. Но получится ли это в реальности? Данный вопрос весьма серьезен и многофакторен, и попытка его разрешить, так или иначе, будет иметь дело с существенным количеством прямых или же косвенных неопределенностей. Это, впрочем, не должно отвращать от такой попытки — в конце концов, именно цена барреля нефти является определяющей для многих стран мира, на нее и на прогноз ее изменений так или иначе приходится ориентироваться при формировании государственных бюджетов.

Итак, какие факторы влияют на околонефтяную ситуацию?

Во-первых, сама договоренность. По сути, она не является чем-то новым, поскольку представляет собой возвращение к механизму квотирования, который был в основе всей деятельности ОПЕК до декабря прошлого года. Напомню, что тогда эта организация отказалась от квот: ОПЕК приняла решение о дозволении странам — членам организации выкачивать нефти столько, сколько можно, квоты же автоматически подстраивались под этот объем, лишая таким образом смысла весь остававшийся условно рабочим механизм квотирования.

Во-вторых, имеет значение размер установленной совокупной квоты. Так, в том самом декабре прошлого года ОПЕК совместными усилиями добывала порядка 31,5 мбд, к маю этого года уровень добычи повысился до 32,44 мбд. Новая квота практически равна этому уровню; иначе говоря, значимого снижения объемов производства нефти, которое могло бы значительно повлиять на цены, не просматривается. С другой стороны, данный вариант объема квотирования, судя по всему, был пределом возможного договора для стран ОПЕК, меньшие объемы попросту не нашли бы понимания у того же Ирана, а если бы персы в качестве платы за общие низкие объемы потребовали бы себе карт-бланш на добычу, то возмутились бы уже остальные.

В-третьих, уговоренные квоты ОПЕК — это совсем не то, что реальная добыча. Собственно говоря, у всех стран, входящих в данную группу, рыльце в пушку относительно этих ограничений, все они не прочь их аккуратно, слегка так игнорировать, одновременно, разумеется, призывая остальных к соблюдению уговоренных квот. Соответственно, достигнутое соглашение, уж если оно будет действительно обязательно к выполнению, прямо ставит вопрос о механизме взаимного контроля добычи — мониторинге — и, главное, о четко прописанных санкциях за превышение выбранной квоты. Судя по имеющейся информации, ничего подобного в алжирский договор включено не было — соответственно, есть весьма существенная вероятность того, что договор превратится в необязательную к исполнению филькину грамоту.

При этом помимо вышеупомянутых факторов, относящихся к внутренней кухне ОПЕК, на ситуацию со стоимостью барреля влияют еще и факторы, имеющие экзогенную природу.

В-четвертых, не ОПЕКом единым богат нефтяной рынок. Да, безусловно, эта структура ответственна за треть всего мирового производства нефти, но две трети производят страны, не входящие в ОПЕК. Соответственно, никакую политику им вменить невозможно (даже с учетом помянутой выше условности этого вменения), они лишь могут сами, по своей инициативе как-либо коррелировать свои действия с ОПЕК. Опять же, примером здесь может быть РФ, которая недавно поставила абсолютный рекорд добычи, достигшей уровня в 11 мбд. При этом очевидно, что если кто-то сокращает объемы производства и это подтолкнет цены вверх, то выиграет тот, кто своего производства не сокращал. Это понимают все участники рынка, что, соответственно, сказывается на их конкретных решениях, в том числе и по вопросу соблюдения установленных квот нефтедобычи.

КЛЮЧЕВОЙ ВОПРОС МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ

В-пятых, отдельно стоит вопрос нетрадиционной нефтедобычи — в первую очередь американской сланцевой нефти. Да, в силу снижения цены на нефть США потеряли примерно 1 мбд добычи от достигнутых уровней, но при текущих ценах в $40 - 50 за баррель нефти сорта Brent американская нефтедобыча тоже стабилизировалась на уровне около 8,5 мбд. Некоторая неприятность для американцев заключается в том, что при таких уровнях корпоративная нагрузка по уплате налогов и, главное, обслуживанию кредитов является довольно-таки высокой. Это, однако, не смертельно — выбывающие из гонки попросту поглощаются более крепко стоящими на ногах конкурентами, по сути, в этой отрасли неспешно идет процесс консолидации. При этом в США уже несколько месяцев идет рост числа работающих буровых вышек: за третий квартал их число выросло на 29%, и этот рост стал максимальным с четвертого квартала 2009 года; впрочем, в абсолютном значении число работающих буровых и сейчас чуть ли не вчетверо ниже своих максимумов.

При этом отдельного внимания заслуживает ситуация со скважинами как таковыми. Дело в том, что начиная с сентября американское управление энергетической информации (EIA) начало публиковать официальную ежемесячную оценку количества пробуренных, но незавершенных скважин (DUC) в 7 нефтегазовых регионах США. Как оказалось, в США сейчас существуют более 4100 DUC в преимущественно нефтяных регионах и чуть более 900 — в газовых регионах. Особенность DUC заключается в том, что на таких скважинах еще не проводился ГРП, который стоит, надо отметить, примерно впятеро меньше бурения как такового. Иными словами, если вдруг по какой-то причине цена на нефть возрастет, США сумеют, оперативно осуществив относительно небольшие инвестиции, оседлать этот рост, начав бурение на данных скважинах. Возникают, впрочем, сомнения в их качестве — условно говоря, если бы скважина по оценке сразу после бурения (но до ГРП) показала вероятный высокий дебит, то она пошла бы в работу (добычу), а не «на склад». Но факт остается фактом — «запасы скважин» у США очень велики.

В-шестых, стоит коснуться вопроса перепроизводства нефти. Важно понимать, что на рынке оно сохраняется, хотя объемы перепроизводства и гуляют. Так, к августу перепроизводство сократилось до 0,4 мбд, но в сентябре выросло до 1,2 мбд на фоне российских рекордов добычи и восстановления поставок из Нигерии и Ливии. Эта «лишняя» нефть где-то как-то складируется, и хранилища не бездонны: об этом год назад писал Goldman Sachs, а сейчас заявил генеральный секретарь ОПЕК Мухаммед Баркиндо. По его словам, все мировые хранилища переполнены, их запасы превышают 3 млрд. баррелей. Понятно, этот фактор давит цены вниз.

В-седьмых, нельзя не обратить внимания на ключевой вопрос мировой экономики в настоящий момент: вопрос о ставке ФРС. Дело в том, что, по ожиданиям рынка, вероятность повышения ставок на декабрьском заседании правления ФРС (первом после президентских выборов) составляет сейчас 62%. Это весьма много — и если такое произойдет, то нефть просядет вниз, и данному движению, вполне вероятно, помогут спекулянты. С учетом того, что, по имеющимся данным, торговля «бумажной» нефтью превышает таковую торговлю реальной нефтью на два порядка, можно предположить, что этот гипотетический пробой может быть сильным, куда сильнее, чем диктуют законы спроса и предложения. Впрочем, до этого возможного события еще два с половиной месяца.

Резюмируя, можно отметить: сам по себе этот договор ничего существенного рынку нефти в обозримой перспективе не несет. Собственно, стоимость барреля Brent это показала в полной мере — на данных новостях она поднялась с $46 до $49 за баррель, безуспешно пытаясь пробить барьер в полсотни долларов за баррель. Гипотеза о том, что уровни в $50 - 60 за баррель являются верхним пределом в текущей ситуации (исключая появление того или иного «черного лебедя»), пока остается вполне рабочей.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции