Ново-Татарская слобода: трагедии прошлого и альтернатива будущего

Вид на Ново-Татарскую слободу. 1960-е годы

«ПРОМЫШЛЕННАЯ ОКРАИНА С ДУРНОЙ КРИМИНАЛЬНОЙ СЛАВОЙ»

Несмотря на близость к центру и прибрежное расположение, Ново-Татарская слобода мало знакома казанцу. Ее не показывают гостям, она не избалована вниманием чиновников. Слобода скорее ощущается как промышленная окраина с дурной криминальной славой, а не как место, где некогда кипела национальная жизнь татар. Проезжающие мимо видят лишь унылый индустриальный пейзаж, километры трубопроводов и бетонный забор Ново-Татарского кладбища, не замечая, что буквально в 50 метрах отсюда открываются просторы Волги, а рядом находятся уцелевшие мечети с богатейшей историей, места, где жили классики татарской культуры, где создавались многомиллионные капиталы и закладывался экономический фундамент татарского Возрождения.

Если история Старо-Татарской слободы ежедневно воспроизводится в устах десятков казанских экскурсоводов, по ней написаны не один десяток монографий и сотни научных статей, то история Ново-Татарской слободы практически оказалась обделенной вниманием исследователя. И дело не в отсутствии сведений — их предостаточно, но они рассредоточены и почти не собраны воедино. Слобода не на виду, более 95% уникальной исторической среды слободы потеряно безвозвратно. Процесс начался еще на заре советской индустриализации и продолжается и в наши дни. Пресловутые «шуваловки» (именно те, которые вызвали иронию федерального вице-премьера) построены здесь на месте исторической застройки.

В основном здесь жили рабочий люд и выходцы из татарских деревень, здесь же находилось множество производств, кипела и общественная жизнь. Ремесленные традиции слободы, близость к Волге и расположение за железной дорогой предопределили ее нынешнее состояние — индустриальный пейзаж и складской хаб дополняют автотранспортная изолированность, квартальная жилищная застройка с дурной криминальной славой. «Меховушка», «Макаронка», «Автовокзал», «Тракторная» — это не только нынешняя народная топонимика слободы, но и названия ОПГ, составлявших целую криминальную ассоциацию «Новотатарские». И это отдельный мир «казанского феномена», который и сегодня скорее жив, чем мертв.

«СЛОБОДА УЧАСТВОВАЛА ВО ВСЕХ ДВИЖЕНИЯХ ГОРОДСКИХ НИЗОВ»

Слобода имела три больших мусульманских прихода и медресе с авторитетными муллами, которые оставили значительный след в истории татар. Мечети сохранились и переданы верующим, вокруг них еще теплятся остатки татарской городской культуры. В слободе жил Фатих Амирхан, работали Гаяз Исхаки и Салих Сайдашев, в приходах служила целая плеяда авторитетнейших богословов своего времени, сюда часто наведывались Шигабутдин Марджани, Каюм Насыри, Хусаин Ямашев, Габдулла Тукай. Слобода участвовала во всех движениях городских низов, бунтах, революциях — от Пугачевского восстания до Гражданской войны.

Сейчас Ново-Татарская слобода имеет несколько сохранившихся пластов культуры и архитектуры разных периодов. Первый слой — дореволюционный с мечетями, пару тройкой гражданских зданий, едва заметными национально-религиозными традициями и письменными свидетельствами современников. Следующий пласт — ранне-советский с уникальной татарской революционной топонимикой, масштабной промзоной, островками деревянных зданий и остатками татароязычной слободской культуры. Третий — поздне-советский с хрущевками, расширенным индустриальным пространством и элементами «казанского феномена». Каждый период по-своему уникален и ярко отображает изменения в жизни города и страны — от формирования здесь крупного национального капитала и реального пролетариата, появления первых татарских большевиков до масштабной индустриализации района, эпохи «развитого социализма» и «казанского феномена» с фактическим исчезновением в 90-е годы татарской слободской культуры.

Как известно, слобода зародилась в середине ХVIII века, став местом вынужденного переселения татар Старо-Татарской слободы. Так, последняя масштабная попытка насильственной христианизации в крае, предпринятая митрополитом Лукой Канашевичем, привела к тому, что татары Казани освоили еще и эти болотистые приволжские земли. Территория, изначально воспринятая как место новой ссылки, оказалась весьма благодатной для зарождения здесь национальной мелкой промышленности.

Исторически границы слободы постоянно расширялись. Изначально к ней относился «квадрат» современных улиц Зайцева, Гафури, Кызыл-Татарстан и Меховщиков. К середине ХIХ века «ворота» Ново-Татарской слободы находились уже рядом с современным автовокзалом, дальняя граница доходила до села Поповка. Позднее по северной границе Ново-Татарской слободы прошла железная дорога, однако к моменту ее прокладки три татарские слободы — Старая, Новая и Плетени (Пләтән) — уже сомкнулись в единое пространство. В советское послевоенное время жители Поповки, чуть позже и Плетеней (территория южнее Азимовской мечети) стали относить себя к Ново-Татарской слободе, хотя официально Плетени — это территория префектуры «Иске шәһәр», относящаяся к Старо-Татарской слободе, а Поповка относится уже к Приволжскому району.

Слобода имеет уникальную топонимику. Так, весьма оригинально звучат следующие названия: Мазарки (кладбище), Мазут йорты, Штәпән башы (автовокзал), Куль-урам, Урал, Йәмки (район Поповки за Мазарками), Пләтән (окрестности станции Вахитово). Присутствует и индустриальная топонимика: «Меховушка», «Макаронка», «Тракторные/Трактористы», «Дамба». Сохранились татарские названия улиц, передающие «революционную романтику», — Ирек (Свобода), Эш-урам (Рабочая улица), Кызыл Татарстан (Красный Татарстан), Дулат-Али, Камиль-Якуб урамы, а также улицы в Плетенях — Болгар, Яшьләр (Молодежь), Яшел (Зеленая), Шариф Камал. Здесь же расположена крупная железнодорожная станция Вахитово. Во второй половине ХХ века по всей территории слободы можно было увидеть аббревиатуру ЯБ, что означало «Яңа бистә» (Новая слобода), в молодежной среде также было распространено название «Новотатарка».

«ТАТАРСКИЕ КУПЦЫ ИМЕЛИ СПЕЦИАЛЬНЫЙ ФОНД ДЛЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ В ДЕРЕВНЮ ОСТАВШИХСЯ БЕЗ РАБОТЫ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ»

Итак, какие объекты сохранились ныне, а что исчезло бесследно, кто жил здесь и как жила сама слобода, что хранит в себе ее история и почему эти места особенно ценны для татар?

Отличие Новотатарки от Старо-Татарской слободы состоит в том, что здесь в течение трех столетий жили в основном рабочие и переселенцы из татарских деревень. Поэтому большая часть застройки представляла собой неказистые одноэтажные деревянные дома, а в период советской индустриализации образ рабочей окраины дополнила череда бараков в юго-восточной части слободы. Естественным образом, эти дома и бараки были снесены как вследствие ветхости, так и по причинам расширения производств.

Значительная часть слободы, как, впрочем, и сейчас, являла собой довольно депрессивную территорию. Переезжая в город, большая часть татар, находясь в поиске работы и дешевого жилья, обосновывались именно здесь. Хотя не все в погоне за счастьем оказывались удачны. Среди жителей слободы было немало обездоленных, маргинальных элементов, криминалитета и даже нетипичных для татар представителей древнейшей профессии. Хулиганы для слободы были обыденным явлением и в советское время, когда по всей стране выросла особая слободская полукриминальная субкультура. Новотатарка не стала исключением. До войны, когда еще в городе существовала практика кулачных боев на Кабане, именно парни Ново-Татарской слободы выходили в первые ряды показать молодецкую удаль. И именно здесь зародился одним из первых печально известный «казанский феномен». Здесь же произошла первая массовая расправа соседней группировки «Тяп-Ляп» в 1978 году. Но это был еще переходный период, когда молодежные дворовые сообщества только стали перерастать в настоящие банды. Старая аббревиатура ЯБ позже стала уже криминальным символом.

И все же, несмотря на такую среду, удивительны люди, которые жили здесь. Ниже представлены характерные для той эпохи молодые люди, весьма ярко представляющие атмосферу слободы в послевоенные годы. Многие из них прошли войну, они — победители, а впереди счастливая семейная жизнь в слободе. А в Ямках, например, и сегодня еще можно застать эту среду — деревянные дома с наличниками, добрососедство и гостеприимство, маленькие палисадники, характерную татарскую речь и колоритных татарских бабушек.

Фото жителей слободы. 1947 год. Из личных архивов участников группы Kazan Nostalgique

Концентрация в слободе рабочего люда, близость воды имели и свои преимущества для создания производств. Уже к концу XVIII — началу ХIХ века в Ново-Татарской слободе формируется целый кластер легкой промышленности: кожевенные, козловые, кумачные мануфактуры, мелкие субподрядные мастерские, складские помещения, торговые конторы. На капиталах, нажитых в Ново-Татарской слободе, появляются «меховые и каракулевые короли», нувориши, формируются настоящие торгово-промышленные кланы Аитовых, Апанаевых, Аппаковых, Замановых, Утямышевых. Немало примеров, когда вчерашние крестьяне становились уважаемыми купцами, строя на свои средства мечети в Казани и в своих родных селах.

Так, например, Белая мечеть была построена Габдрахимом бин Валидом бин Мусалимом бин Мамяш аль-Урнашбаши (Ракый бай), выходцем одной из арских деревень, а мечеть «Иске Таш» была построена выходцем из деревни Мачкарави Кукморского района купцом Габдуллой бин Абдулсалямом аль-Мачкарави (Утямышев). Последний, по характеристике Маджани, имел следующие качества: «Никто с ним не может соперничать как по уровню богатства, так и по щедрости, к тому же весьма богобоязненный и горячий поклонник наук и просвещения». Основатель рода был женат на сестре первого татарского просветителя Габденнасыра Курсави. Сыновья: Исмаил — известный богослов, Ибрагим и Исхак — известные купцы, имевшие свое дело в слободе. Внук Мухаммадгариф учредил в слободе казанскую мануфактуру «Утямышев и К°», построил в начале ХХ века бязекрасильную фабрику, открыл мыловаренное производство — самое крупное промышленное предприятие Казани. Правнук Исмагил — гласный городской Думы, являлся членом ряда общественных комиссий, благотворительных обществ, известным и уважаемым человеком в городе. Что интересно, нынешний куратор проекта реконструкции слободы — заместитель главного архитектора города Тимур Кадыров — является прямым потомком этого рода.

Немаловажный факт, характеризующий дореволюционную эпоху: татарские купцы и владельцы предприятий имели специальный фонд для обратного возвращения в деревню оказавшихся без работы и денег сельских переселенцев, а также для тех, кто не имел возможностей похоронить родственников по мусульманскому обряду. Смертность в слободе была выше, чем в целом по городу, а эпидемии распространялись в такой среде с высокой скоростью.

Полянинская дамба. Въезд в Ново-Татарскую слободу. Район автовокзала

«СНОС ДОМА АМИРХАНОВЫХ — ОДНА ИЗ САМЫХ НЕВОСПОЛНИМЫХ ПОТЕРЬ СРЕДИ СОТЕН СНЕСЕННЫХ ЗДЕСЬ ЗДАНИЙ»

Надо сказать, слобода долго оставалась окруженной цепью мелких водоемов, болот и заливных лугов, превращаясь весной и в дождливую пору в настоящий остров. В отдельные годы по слободе можно было передвигаться не иначе как на лодке. Вплоть до строительства дамб при поднятии Куйбышевского водохранилища современные улицы Девятаева и Портовая из года в год оказывались в зоне затопления, в современном парке молодоженов было большое болото. До революции эти места использовались для слива нечистот из ассенизаторских подвод, зачастую здесь круглый год стоит неприятный запах. Однако хорошая природная регенерация этих мест позволила через некоторое время забыть об этом, советские мальчишки и вовсе устраивали в этих болотах купания. Нередко в этих скрытых от взрослых глаз местах происходили массовые драки между молодежью близлежащих районов.

Авария трамвая маршрута №6 на дамбе в Ново-Татарскую слободу

Рядом с «воротами» слободы находились дом купца Аппакова (ул. Гафури, 4; снесен в 60-е годы ХХ века) и дом Мазута (ул. Меховщиков, 2). Последний был построен в 1840 году и являлся «офисом» общества по торговле мазутом, рядом находились многочисленные складские помещения, огромные баки и хранилище ГСМ. На аэрофотосьемке немецкого самолета-разведчика, сделанного в 1942 году, это хранилище обозначено как место потенциальной бомбардировки. После войны дом был заселен работниками мехкомбината, до сих пор в нем проживают люди, которые получили комнату здесь еще 50 - 60 лет назад. На фронтоне здания еще можно увидеть репер общества «Мазут» 1910 года, а во дворе — номер дома полувековой давности. Кстати, порядковый номер 2 значился за домом еще до революции. Несомненно, уникальный дом Мазута подлежит сохранению и реставрации как практически единственный сохранившийся памятник каменной гражданской архитектуры Ново-Татарской слободы.

Дом Мазута (Меховщиков, 2). На немецкой аэрофотосъёмке обозначен номером 2Нажмите, чтобы увеличить

Надо сказать, что каменные здания в слободе были большой редкостью. Одним из «архитектурных чудес» стал трехэтажный каменный дом (Меховщиков, 17). Несколько комнат этого дома снимала сестра Хусаина Ямашева, Хадича, и именно у нее собирался кружок татарских социал-демократов. Хотя девушек на эти собрания не пускали (даже саму Хадичу), для своего времени это была весьма прогрессивная светская публика. Это и будущие революционеры Мулланур Вахитов и Дулат-Али, и писатель Фатих Амирхан, и даже поэт Габдулла Тукай. О том, что именно здесь зародились татарские большевики, свидетельствовала отдельная мемориальная доска. Сам Ямашев умер за пять лет до революции, а у Тукая есть отдельное стихотворение, посвященное другу Хусаину. Чуть дальше по улице Большой Симбирской, 37 (в советское время — Большая Ямашевская, Меховщиков) располагался дом еще одного друга Тукая — Махмута Дулат-Али, который успел сыграть значимую роль в революционных событиях 1917 - 1918 годов и стать видным большевиком. В доме некоторое время и вовсе находилась тайная типография.

Дом, где собирался кружок Ямашева (Меховщиков, 17)

Чуть далее, рядом с упомянутой мечетью «Иске Таш», находился небольшой родовой дом Амирхановых, который выполнял на протяжении нескольких поколений роль своеобразного интеллектуального клуба Ново-Татарской слободы. Именно в этой среде вырос и внук Хусаина Амирхана — знаменитый татарский писатель, политик Фатих Амирхан, сумевший собрать вокруг себя талантливую татарскую молодежь. В начале своей активной общественной и писательской жизни Фатих конфликтовал с отцом, вел нарочито нескромный образ жизни, а его манера одеваться по-европейски будоражила всю округу. Это был типичный поколенческий спор, конфликт отцов и детей.

Дом Дулат-Али (Меховщиков, 37)

Пожалуй, снос дома Амирхановых — одна из самых невосполнимых потерь среди сотен снесенных здесь зданий. Род Амирхановых жив и поныне, насчитывая более 200 представителей национальной интеллигенции. Нужно отметить, что Амирхановы имели родственные связи с интеллектуальной элитой татар — с Марджани, Зыя Камали, Исмаилом Гаспринским, Мусой Бигиевым, Юсуфом Акчурой, Гаязом Исхаки, Атиллой Расихом. Сегодня род имеет свой фонд и продолжает традицию родовых сборов (нәсел җыеннары). Это практически единственный в своем роде образец исторического долголетия древнего татарского рода и хороший пример для подражания. Было бы в высшей степени справедливо восстановить дом Амирхановых и возратить фонду «Амирханию» часть здания.

«ВОЗМОЖНО, ЗДЕСЬ БЫЛА КОЛЛЕКТИВНАЯ МОГИЛА ТАТАР, ПОГИБШИХ ИЛИ КАЗНЕННЫХ В РЕЗУЛЬТАТЕ ПУГАЧЕВСКОГО ВОССТАНИЯ»

Ново-Татарская слобода оказалась одним из первых в городе мест с утвержденной плановой застройкой и прямыми улицами. Первые 100 дворов появились на участке нынешних улиц Портовой — Гафури — Меховщиков — Зайцева. Для переселенных сюда татар вскоре на восточной оконечности улицы была построена первая в слободе деревянная мечеть — Ишкай мәчете. По преданиям здесь хранилась древняя рукопись книги «Гибадель Исламия». Позже на ее месте в 1801 году была возведена Белая мечеть — одна из самых больших и красивых в городе. Другое название мечети — Одиннадцатая соборная, мечеть Ракый бая. При мечети действовало Сеитовское медресе. Имамами этой мечети и преподавателями медресе назначались наиболее авторитетные и просвещенные муллы. В разное время здесь служили представители рода Мамяшевых, Сеитовых, Иманкуловых. Одним из последних имамов, служившим практически вплоть до ее закрытия, в советское время был видный просветитель, публицист, заместитель муфтия и казый центрального духовного управления Кашафетдин Тарджемани (1877 - 1940). В советское время здесь располагалось здание школы №35 для девушек, а затем — один из цехов мехкомбината. Сейчас мечеть возвращена верующим и ждет своего восстановления. Пока в округе проживает мало людей, и, возможно, было бы правильным, если бы она имела несколько иное функциональное назначение. Это мог бы быть исламский культурный центр, образовательное учреждение. Выбор — за муфтиятом.

Одиннадцатая соборная мечеть

Весьма интересной выглядит история о том, что по соседству с Белой мечетью располагался дом Багаутдина Ваисова — родоначальника идей булгаризма, лидера многотысячного ваисовского движения, которое противостояло официальному духовенству и оренбургскому духовному управлению. Свое движение он называл сектой, приверженцев своего учения — воинами «булгарских божьих полков». Проповедуя социальную справедливость и идеи равенства, сюда в слободу с окрестных деревень и татарских слобод стягивались толпы бедных татар. Ваисов не считал возможным подчинение кому-либо из властей, кроме самого «белого царя», а дом он окружил высоким забором, объявив участок территорией ислама. В результате в 1881 году дом брали штурмом, а самого Ваисова поместили в лечебницу, где он и умер. Позже дом был снесен до основания и буквально стерт с лица земли. Еще позже движение восстановил его сын Гайнетдин, который сыграл видную роль в революционных событиях в Казани, встав на сторону большевиков.

В 1802 году в Ново-Татарской слободе была построена еще одна большая каменная мечеть, названная «Иске Таш». За ней числилась самая многочисленная община Казани — более 1,2 тыс. прихожан. По преданиям здесь находилась коллективная могила защитников Казани от войск Ивана Грозного, на месте захоронения был установлен большой намогильный камень. Существует легенда, что в основание мечети была положена частичка этого намогильного камня. По слухам здесь до сих пор находят останки людей. Возможно, что здесь была коллективная могила татар, погибших или казненных в результате Пугачевского восстания. Возможно, здесь находится могила обоих трагических периодов. Было бы хорошо, чтобы в этой загадке казанской истории разобрались археологи. Мечеть сохранилась и поныне, являясь настоящей жемчужиной слободы — ее почти не видно, доступ к ней несколько осложнен. Здание сочетает в себе строгие классические формы, характерные для русской школы архитектуры начала ХIХ века, и контрастирующий с ней округленный минарет, большая высота которого позволяла видеть значительную часть города.

Мечеть «Иске Таш». 1912 год

В советское время здесь были госпиталь, тарный завод, художественная школа. Минарет не был срезан и продолжал украшать собой слободу. Сейчас в 10 метрах от мечети находится не только татарская гимназия, но и огромные заросли американского клена, выросшего за последние годы на месте снесенных частных домов слободы, а также бывший мегаангар мехкомбината, превращенный в развлекательный центр Fun. До конца 1950-х годов здесь был еще и небольшой сквер с танцплощадкой, который называли «Бабайлар бакчасы».

«СЕЙЧАС БЫ ЗНАМЕНИТУЮ «МӘКӘРҖӘ» НАЗВАЛИ МЕЖДУНАРОДНЫМ МУСУЛЬМАНСКИМ БИЗНЕС-ФОРУМОМ»

Имамами мечети «Иске Таш» с конца 1820-х годов были представители старинного рода Амирхановых, бравшего начало от самих Гиреев. Каждый имам из рода Амирхановых был известен не только в пределах Казанской губернии, но и имел большой авторитет в мусульманском мире Российской империи. Так, Хусаин Амирханов назначался еще и имамом на Макарьевской ярмарке (сейчас бы знаменитую «Мәкәрҗә» назвали международным мусульманским бизнес-форумом). Мусульманская общественность видела в нем будущего муфтия России. Он стоял у истоков ренессанса татарской национальной системы образования, вместе со своим сыном Зарифом выполнил первый тафсир Корана на татарский язык. Будучи другом и единомышленником Шигабутдина Марджани, написал солидный исторический труд под названием «Таварих-е Булгарийа» и, по сути, стал одним из зачинателей татарской исторической науки.

При мечети действовало одно из лучших медресе города — «Амирхания». Руководителями медресе были Амирхановы, которые смогли подобрать сильный и неординарный преподавательский состав. Так, среди известных личностей, работавших в медресе, был, например, писатель и политик Гаяз Исхаки.

Третья по счету каменная мечеть, появившаяся в слободе в 1808 году, называлась поначалу «Низенькая Бухарская». Возведена она была на средства Мусы Апанаева, в честь его умершей дочери Зубайды. Долгие годы попечителем и щедрым меценатом мечети являлся купец Якуп Козлов, известный также своей кожевенной мануфактурой. По адресу ул. Меховщиков, 78 сохранился его дом, который являет собой единственный образец деревянного зодчества Ново-Татарской слободы периода середины ХIХ века. На средства Козлова было возведено здание медресе, названное впоследствии в его честь — Якуповским. Сегодня находящееся на месте мечети медресе им. 1000-летия принятия ислама считает себя продолжателем традиций Якуповского медресе. Кстати, нынешние обитатели мечети — шакирды и преподаватели — ведут большую работу по уходу за Ново-Татарским кладбищем. На сегодня ими составлена карта захоронений мусульманских деятелей, имамов, просветителей, богословов.

Дом Якуба Козлова, попечителя «Низенькой Бухарской» мечети. Меховщиков, 78 — единственный сохранившийся в слободе образец татарского городского деревянного зодчества середины XIX века

Продолжительное время имамом этой мечети являлся Мухамметсадыйк Иманкулов — мусульманский богослов, поэт, просветитель, переводчик Корана на татарский язык и сын имама Белой мечети Абдулгани Иманкулова (автор труда «Джарудия»). Еще одним имамом, оставившим огромный след в истории слободы, стал Салихзян Галеев — брат Галимджана Баруди. Именно при нем был отстроен дополнительный комплекс зданий и реконструирована мечеть, которая получила новое название — Розовая. К сожалению, будучи обвиненным в антиправительственных действиях, он был отправлен в ссылку в 1908 году. В советское время минарет Розовой мечети был частично срезан, здесь находились складские помещения Меховой фабрики, а затем и профилакторий.

Мечеть №10. Розовая мечеть. 1912 год

К мечетям Ново-Татарской слободы условно можно отнести и деревянную мечеть на Старо-Татарском кладбище, возведенную на деньги купца Садыка Хайбуллина (тестя Галиаскара Камала) в начале ХХ века. Век мечети был недолог — в 1930-е годы на ее месте, рядом со старыми мусульманскими захоронениями появилась городская больница (Плетеневская, 5-я городская). Здесь же еще до войны было построено деревянное здание 13-й татарской школы, во дворе которой долгие годы можно было увидеть старые надгробия. Значительная часть детей из Ново-Татарской слободы учились именно здесь. Школу строили три раза, каждый раз она почему-то сгорала дотла.

«ПОЛОВИНА МЕХОВЫХ ИЗДЕЛИЙ ФРОНТУ В ГОДЫ ВОЙНЫ ШЛА ИМЕННО С КАЗАНСКОЙ «МЕХОВУШКИ»

Отдельная история слободы — это Меховое объединение имени Хусаина Ямашева, основанное в 1928 году. Объединение возникло не на пустом месте — в основе лежали мощности Пугачевской фабрики, фабрики Луи Зальма и Утямышева, производственные помещения артели «Алга». К тому же в слободе было много квалифицированных рабочих и сильные производственные традиции, рядом — Волга и железная дорога, недалеко — ТЭЦ. Продукция мехкомбината поставлялась на внешние рынки, а полученная валютная выручка шла на покупку импортного оборудования для многих заводов страны. В объединение входило с десяток фабрик, там работали свыше 20 тыс. человек, большинство из которых были жителями Ново-Татарской слободы. Шили и для простого люда дешевые изделия, и для партийной номенклатуры, старшего и высшего офицерского состава.

Масштабы впечатляют — в год выделывалось более 20 млн. шкурок кролика, несколько миллионов овчинных шкур, морского зверя, собаки, а позже и норки. Половина меховых изделий фронту в годы Великой Отечественной войны шла именно с казанской «Меховушки». Мощностей хватило на то, чтобы на базе одной из фабрик расположился эвакуированный из Ленинграда «Точмаш», который стал еще одной важной точкой на карте жизни слободы.

Что интересно — большими тиражами на предприятии издавалась газета на татарском языке — «Мехчы», листая которую можно понять жизнь не только меховых фабрик, но и жизнь Ново-Татарской слободы.

И сейчас большинство производственных зданий еще сохранилось. Они являют собой единое стилевое пространство и весьма оригинальный для неискушенного казанца индустриальный вид. Одно из таких помещений — водонапорная башня и одновременно самая высокая в городе пожарная каланча 1930 года постройки.

К сожалению, начало «Меховушки» стало концом для Ново-Татарской слободы. Если поначалу жилые дома слободы не трогали, то уже в 1930-е годы пошло первое переселение жителей из своих домов в слободе. Впоследствии, при расширении производств в 1960-е годы, была очерчена зона отчуждения, внутри которой сносились дома и было запрещено любое строительство. Расширение производств, освоение новых видов продукции неминуемо вели к тому, что в слободе присутствовал целый коктейль неприятных запахов. Сейчас предприятие, не будучи столь мощным, не имеет столь сильного воздействия на окружающую среду, как это было в советское время. Часть зданий приобрели офисный вид, другая часть еще сохраняет свою индустриальную специфику.

«В ПРЕДДВЕРИИ РЕКОНСТРУКЦИИ НОВО-ТАТАРСКОЙ СЛОБОДЫ ВАЖНО УСПЕТЬ ЗАФИКСИРОВАТЬ КУЛЬТУРНЫЕ КОДЫ ТЕРРИТОРИИ»

Рано или поздно столь ценная территория (рядом Волга и центр города) должна была обратить на себя внимание бизнеса и властей. В преддверии реконструкции Ново-Татарской слободы важно успеть зафиксировать культурные коды территории, узнать истории, не описанные в учебниках, изучить мнение жителей. На этом основании важно выдвинуть общественную концепцию будущего этой территории — с тем, чтобы это попало в планы государства, а не превратилось в очередное гламурное, но не наполненное жизнью пространство.

Именно на это и нацелен проект «Бистә 2.0. Исследуем Ново-Татарскую слободу», о котором шла речь на прошлой неделе в стенах НКЦ. Радуют широкий отклик людей и живой интерес к теме. Проект призван стать примером для сохранения и развития других слобод. Модель можно было бы распространить и на другие города и регионы.

В рамках проекта были организованы ряд открытых бесплатных экскурсий по слободе и непосредственное исследование территории, интервью с местными жителями. Полной неожиданностью стал приход на экскурсии около 100 человек. Честно говоря, мы ожидали максимум полтора десятка любителей местной истории и нескольких журналистов. Организаторы постарались передать живую историю слободы от местных хранителей истории. На разных точках маршрута экскурсию вели старожилы, имамы мечети, преподаватели медресе и краеведы. Учитывая, что исторических мест здесь сохранилось очень мало, на протяжении всего маршрута демонстрировались фотографии этих мест в разные годы.

Проведенные экскурсии позволили предположить, что историческое пространство Ново-Татарской слободы можно соединить с туристическими маршрутами Старо-Татарской слободы — через Азимовскую мечеть и улицу Фатхуллина (Плетени). Для этого дома на улице Фатхуллина при договоренности с собственниками могут быть стилизованы под типичные деревянные «татарские» дома, представляя собой часть маршрута.

Получается выход через станцию Вахитова к Розовой мечети и далее следование по историческим местам слободы и индустриальным зонам. Новый деловой центр и набережная Волги могли бы стать одной из точек большого туристического маршрута.

«ТЯЖЕЛО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО БУКВАЛЬНО В 10 - 15 МИНУТАХ ХОДЬБЫ ОТСЮДА НАХОДИТСЯ ЛОЩЕНЫЙ ЦЕНТР ГОРОДА, А РЯДОМ — ВОЛГА»

Однако первое, что бросается в глаза исследователя слободы, — это агрессивность среды: бетонные заборы, гаражи, общая бесхозность территории, поломанная техника и промышленный мусор, много колючей проволоки, «хардкорный» индустриальный пейзаж, жалующиеся на власть жители, заросли американского клена, дороги без тротуаров и пр. Условия, мягко говоря, малопригодные для комфортной жизни горожан. Тяжело представить, что буквально в 10 - 15 минутах ходьбы отсюда находится лощеный центр города, а рядом — Волга. Участники проекта, исследователи и вовсе охарактеризовали его как «татарское гетто» или территорию из 1990-х, более похожую на печально знаменитую Жилку, нежели на центральный Вахитовский район, в который она входит. Пока трудно понять, как будут работать с таким жизненным пространством иностранные архитекторы, но эти элементы можно и важно «перепрограммировать». Все снести, как советуют некоторые комментаторы, не получится. Остатки татарской слободской культуры, исторические здания практически незаметны, но при нахождении рядом с ними невольно испытываешь чувство сродни тому, когда ты обнаруживаешь пробившийся сквозь асфальт цветок.

Между мусульманскими островками — несколько десятков деревянных домов с коренными жителями Ново-Татарской слободы, живущими здесь в пятом, шестом поколении. Съезжать из своих домов они не хотят, но над ними нависли «шуваловки» со «смешными» квартирами по 20 кв. м, они уже «съели» почти все остатки деревянной части слободы. По сути, это та среда, которую, наряду с тремя мусульманскими приходами, важно сохранить и развивать. Пока же это является потенциальным гетто.

Через железную дорогу, в 100 - 200 метрах, находится местечко Плетени, ментально близкое к Новотатарке, нежели к примыкающей к ней Старо-Татарской слободе. Предприятия «Нэфис Косметикс», «Радиоприбора» и «Аромата», ЛЭП, Плетеневская больница, Плетеневская тюрьма, застроенная ныне старая часть кладбища — все это часть похожей общей картины. Из положительной среды — скрытый от шума центра слободской бульвар и Азимовская мечеть.

Участники исследования, конечно же, фиксировали не только самые заметные точки слободы, но и малоприметные объекты, оригинальный ландшафт, состояние инфраструктуры, отдельные артефакты, городские аномалии и, самое главное, людей слободы и их истории. Получился уникальный материал.

Ожидается, что результатами исследования станут рекомендации для архитекторов, список расшифрованных культурных кодов территории, сборник легенд, баек и рассказов местных жителей, воссоздание локальных сообществ, нетрадиционные экскурсионные маршруты (по ОПГ, по кладбищу, по сохранным домам исторической среды, по производствам и т. п.).

Вообще, уникальность Ново-Татарской слободы в том, что она долгие годы сохраняла в себе татароязычную городскую среду, реальную культуру «народных масс». И даже жившие в округе русские ребятишки неплохо знали татарский язык и культуру. Согласитесь, в условиях, когда сегодняшние городские татары с трудом могут сохранить свою этничность, такой опыт дорогого стоит. Сегодня мы привыкли ассоциировать все татарское с деревней и даже строим «Туган авылым» в центре города, в то время как татары имели высокоразвитую городскую культуру, свою городскую архитектуру, свой городской культурный код. Заметим, абсолютное большинство татарских классиков жили и творили именно в городах. Только в одной Казани было пять татарских слобод, еще более чем в двух десятках городов имелись подобные места, а Уфа и вовсе была татароязычной.

Это огромный пласт истории, который важно и нужно актуализировать. Современный мир — это мир городов и мегаполисов. И если татары не смогут развиться как урбанизированный этнос, то рано или поздно останутся под катком истории. С этой точки зрения важно понять и учесть опыт Ново-Татарской слободы, придав ей новое дыхание.

Айрат Файзрахманов