Василий МосинФото: «БИЗНЕС Online»

«СЕЙЧАС ЧУВСТВУЕТСЯ ОПУСТОШЕНИЕ»

— Василий, как можно охарактеризовать ваше послеолимпийское настроение?

— А по мне не видно? Я на чемпионате страны стрелял в полуфинале с этим настроением (Василий Мосин занял на домашнем чемпионате страны шестое место, последнее в полуфинале, — прим. ред.) Как говорят про объемы сосуда, чем больше ты из него выльешь, тем больше потом сможешь в него влить. Опустошение, одним словом...

— Такое же опустошение было после прошлых олимпиад?

— Да, кроме Лондона. Моральное состояние зависит от достигнутого результата. Ты получаешь положительные эмоции, когда достигаешь намеченного. Это физиология нервной деятельности. И, если говорить обо мне, к сожалению (вздыхает), чемпионат России не может мне дать положительных эмоций. Возможно, после Олимпиады надо было взять некую паузу. Но не выступать на домашнем чемпионате, тоже, наверное, нельзя. Я до мозга костей спортсмен и, выступив здесь, считаю, поддержал свою команду, родную республику. Мой подход не нов: надо стараться искать во всем произошедшем рациональное зерно. Например, сегодня, стреляя в «Свияге», я держал в голове финал Кубка мира в Италии, куда отправлюсь после чемпионата России. А уже финал Кубка мира и должен был стать для меня достойным вызовом и мотиватором, где я должен попытаться завоевать один из главных трофеев нынешнего года. Мы же подчиняем свою спортивную деятельность четырехлетнему олимпийскому циклу, а внутри них есть свои микроциклы. Так, в этом году главными соревнованиями были Олимпиада (это само собой), потом чемпионат Европы и вот нынешний финал Кубка. Возвращаясь к психологическому состоянию, хочется отметить, что опустошение и усталость присутствуют, но жизнь продолжается. И, как уже было объявлено, мы начинаем подготовку к Токио.

— Вы на Кубке России также остались без медалей, как, впрочем, и практически все стендовики, которые выступали на Олимпиаде в Рио. Закономерно?

— А как иначе? Олимпиада — это такой мощный раздражитель, мотиватор, не просто главный старт четырехлетия, а для кого-то и всей жизни, поскольку спортсмены могут выступить там всего раз. Не очень хорошо выступив на этом старте, мы испытываем весь негатив, о котором мы с вами уже проговорили. Более того, перед Кубком страны я заболел, подцепил вирус, тут еще погода была не ахти, я не мог тренироваться. У нас вид спорта летний, и стрелять в плаще, с зонтиком в руке как-то не хочется, в том числе и потому, что это совершенно другие ощущения от стрельбы. А ощущения для нас очень важны, потому что минимальные изменения приводят к совершенно другой стрельбе.

Задача сезона, даже задача четырехлетия не решена, надо использовать выход в это пике как мотивацию в дальнейшем. В принципе, сам сезон складывался великолепно, подготовка к Играм велась очень правильно, форму я набрал великолепную. У меня дома есть такое место — гвоздик называется. На нем висят трофеи каждого сезона. И я могу сказать, что с каждым годом новым гвоздям все тяжелее и тяжелее приходится. Думаю, что многим футболистам-хоккеистам можно было бы позавидовать.

«ПЕРЕД ОЛИМПИЙСКИМ СТАРТОМ НАХОДИЛСЯ В ОТЛИЧНОЙ ФОРМЕ»

— Там успешность измеряется не завоеванными наградами, а наполнением зарплатных карточек.

— Ну что поделать, если у нас есть установка, парадигма, что в спорте есть такие супервиды, как футбол или хоккей, а все остальное — не поймешь что. Бытует такое мнение...

— Вы сказали, что была набрана великолепная форма. У бегунов-пловцов-прыгунов нет проблем с определением блестящей или отвратительной спортивной формы. Как ее состояние определяют стрелки?

— Ну физическое состояние никто не отменял. Возьмем соревнования в дубль-трапе, которые длятся целый день, с утра до позднего вечера. Для того чтобы стабильно пройти соревновательный день, необходимо быть в очень хорошем функциональном состоянии. Вот конкретно сейчас у меня физическое состояние не ахти, поскольку я забросил фитнес, нет кардиотренировок. И приболел, и мотивация понизилась... Все это я уже говорил. В итоге начинает проседать функциональное состояние. Потом у нас присутствует еще один фактор для определения собственной готовности. Мы тренируем очень тонкие рефлексы. То есть вылетает тарелка, по которой человек молниеносно должен нанести два выстрела: пам-пам. И мы нарабатываем этот рефлекс. Там много специфических моментов: куда нужно посмотреть, где распределить зрение, какая должна быть команда, какая продолжительность команды и так далее. Одним словом, все эти тонкости нужно собрать воедино и раз за разом воспроизводить. А это не врожденный, не безусловный рефлекс, он выработанный, его надо поддерживать. Можно поддерживать явно, то есть с оружием, либо дистанционно, то есть уходить в некое астральное состояние, медитацию и прокручивать в голове определенный ролик.

— И эта форма перед Олимпиадой у вас была?

— Ого какая! Я в Рио поначалу стрелял лучше всех, причем с первого дня, как туда прилетел, потому что олимпийская стрельба совершенно другая по сравнению даже с чемпионатами мира. Мы стреляем по другим мишеням, по которым мы не стреляем в течение четырех лет. По сути, это новая дисциплина, которая требует новой, совершенно иной стрельбы в условиях адреналиновой атаки, которой подвергается организм. Если проанализировать итоговые результаты в нашей дисциплине, то там такие джокеры выходили в полуфинал, которых не считали за серьезных соперников.

— Вспоминая итоги дабл-трапа, могу заметить, что те, кто не попал в полуфинал, были гораздо более звездными, чем те, кто боролся за медали.

— Да, только олимпийский чемпион Фехайд ад-Дихани в свои 49 лет имел много титулов, завоеванных в разных соревнованиях, и, пожалуй, все. Другое дело, что его манера стрельбы на современном развитии дабл-трапа не позволяет ему даже добираться до полуфиналов на других соревнованиях, поскольку он мало попадает. А в Рио он попал во все мишени.

«МОЯ ОШИБКА ЗАКЛЮЧАЛАСЬ В РАННЕМ ПРИЕЗДЕ В РИО»

— Как заметили специалисты, на казанском чемпионате России стрелки в квалификации выступили лучше, чем олимпийцы Рио.

— А почему? Потому что в Рио мишени летели безобразно. Я жду мишень в одном месте, а она вылетает в другом. С чем это связано? С ее качеством. Идет разновес тарелочки. У нас стрельба построена на том, что мы знаем, как полетит стандартная мишень. И зачастую мы стреляем в нее из неподвижного ружья. А на Олимпиаде используют флеш-мишени, а это совсем другой полет. Чтобы приноровиться к ним, надо использовать их в тренировках, а они дорогие. Получается, что приноровиться к ним мы можем только на самой Олимпиаде, за время квалификации.

— В 2012 года вы отрабатывали олимпийскую стрельбу, построив на «Свияге» подобие стенда, который ожидал в Лондоне. Сейчас не было подобной возможности, чтобы приноровиться к предстоящей в Рио стрельбе?

— Свой старт в Рио я держал в голове, и, кстати, наш стенд похож на тот, который построен в Бразилии. У меня закачана в телефон компьютерная программа, которая позволяет определять уровень выступлений от 100 процентов. Вот у меня эти цифры за текущий год, где низший предел — 92 процента, а в среднем по 96 процентов. Хорошая программа, кстати, которую разработали наши айтишники. Вот и в Рио до олимпийского старта я держался цифр в районе 92 - 93 процентов.

Мне кажется, что основная наша ошибка была в раннем заезде на олимпийский объект. Не секрет, что все подчинено биоритмам. Весь мой опыт подтверждает тот факт, что для удачного старта мне нужно приехать, сделать две пристрелки и стартовать. Все. Я подтверждаю этот опыт завоеванием медали. Это уже парадигма, она сидит во мне, она часть меня. Изменить ее, как выяснилось, нельзя. Более того, я это знал, я эту Америку уже открыл. Но наш тотальный подход к Играм, чтобы мы выступили там наиболее оптимально, привел к моему раннему заезду на олимпийский объект. Понятно, почему так рано поехали, — чтобы перестроить организм под местные реалии, акклиматизироваться плюс получить возможность потренироваться на местном стрельбище.

Потом я попросил избавить меня от проживания в Олимпийской деревне, чтобы сняли какие-нибудь апартаменты. Но на месте выяснилось, что они располагаются далеко от стрельбища, в результате чего тратилось много времени на дорогу. Соответственно, я не мог рисковать тем, чтобы элементарно опоздать на старт из-за пробки. И в итоге два последних дня ночевал в Олимпийской деревне. Одну худо-бедно я поспал, а во вторую просто не мог уснуть. Выплеск адреналина был такой, что я ничего не мог с собой поделать. Плюс шум... Чего бы я ни делал, не мог от него отключиться. Это длительное ожидание старта меня выхолостило и добило. Скорее всего, моя Олимпиада пришлась на пристрелочные дни, когда я отработал на эти самые 96 процентов, о которых вам говорил.

«В КАБИНАХ ДЛЯ СДАЧИ ДОПИНГ-ТЕСТОВ БЫЛО 70 ПРОЦЕНТОВ ИЗ РОССИЯН»

— А когда наступил сам старт?

— А тогда я приехал на стрельбище, где было темно хоть глаз выколи. Я приехал туда невыспавшийся и просто не видел мишени. Солнышко начало проглядывать только к пятой серии, но мой поезд ушел во второй серии, когда я сделал три «голых» дуплета. Попади в двух дуплетах — и я в полуфинале. Теперь я сделал для себя вывод, что в Токио надо ехать только на сам старт.

— Сказывалась та ситуация, которая сложилась вокруг сборной России?

— Я не знаю ни одного олимпийца, который бы сказал, что он не прочувствовал того, складывается вокруг сборной страны. Хотя мы старались абстрагироваться от всего, что было вокруг, лично я сознательно не читал газет. Что касается самой ситуации, то я считаю, это было сделано против России. Акция спланирована взрослыми людьми совершенно сознательно. Ну а как иначе, когда мы еще толком не успели разместиться в Рио, как меня уже на второй день вызвали на допинг-контроль. Еще обратил внимание на то, кто кучковался в комнатах для допинг-контроля, из них процентов 70 было россиян.

— Почувствуй себя как дома, называется.

— Да, да. Там слышалась в основном только русская речь.

— И русский мат...

— Нет, мы все это переносили стоически Все-таки, олимпиец — это особая порода.

— Вы же категорический противник допинга. Причем можете обосновать свое неприятие с точки зрения дипломированного врача.

— Я и сейчас против допинга, но современные реалии показывают, что это все равно что протестовать против восхода солнца с востока, а захода его на западе. Фарм-индустрия вкладывает такие средства в разработку своей продукции, что она волей-неволей проникает в спорт. В итоге кто-то да встает на кривую дорожку. Те, кто рядом, понимают это, потому что он вдруг начал быстрее бежать либо дальше прыгать. Но проблема в том, что к допингу начинают причислять то, что там не должно присутствовать. Вот с какой стати запретили мельдоний? Да, его запрещение анонсировали, но те, кто подал идею этого запрещения, четко знали, что он и через год может быть в анализах. Он очень плохо выводится из организма, болтаясь в нем долгое время. А чувствительность антидопинговых лабораторий растет из года в год.

«ВАДА — ЭТО АБСОЛЮТНЫЕ БЕЗУМЦЫ»

— После Лондона в стендовой стрельбе поменялись правила определения победителей и призеров. Судя по всему, они пришлись вам по душе?

— Да, если не считать олимпийское фиаско, то я стал одним из самых успешных стендовиков за последние четыре года. Это связано, я считаю, с тем, что до 1991 года я практиковал траншейную стрельбу и только потом перешел на дабл-трап. А новые правила дабл-трапа приблизили его к траншейной стрельбе. И сейчас тот навык, который приобрел с детства, приходит мне на помощь, поскольку не всегда дуплет вылетает по месту, как мы говорим, иногда он вылетает в стороне. Плюсом мне стало еще и то, что, когда сменились правила, многие зубры дабл-трапа посчитали, что произошла полная смена, и отвергли свой прежний опыт. Я же, посидев и подумав, пришел к мысли, что это тот же дабл-трап и мой прежний опыт можно и нужно использовать. Хотя правила сейчас жесточайшие. Сами посудите: для итоговой победы поначалу надо попасть в шестерку лучших, после чего твой результат обнуляется и тебе надо попасть в финал, а там еще раз начать с нуля и обыграть своего противника.

— В Рио это удалось сделать Фехайду ад-Дихани, стрелку из Кувейта, который выступал под флагом МОК и слушал олимпийский гимн. На ваш взгляд, мешало ли это ему в борьбе за олимпийские медали и готовы ли вы были выступать подобным образом, если бы Россию отстранили от Олимпиады?

— Мне кажется, что ему было все равно. Что касается меня, то я не один в команде. В моей команде, извините за высокопарность, за мной стоят президент Татарстана, руководитель аппарата президента, министр спорта, президент федерации стрелкового спорта — вот так мы назагибали пальцев на одной руке. А на другой руке люди на таких же постах, только в федеральном масштабе. Поэтому то, выступать или не выступать под олимпийским флагом, не было бы моим решением. Если абстрагироваться от данной ситуации, то я очень попросил бы всех этих людей из «команды», чтобы они разрешили мне выступить на Играх. Все потому, что, как я уже говорил, это главные старты четырехлетия, а для кого-то — главные старты жизни. Все и так бы знали, кто я и какую страну представляю. Причем, если бы такая ситуация, не дай бог, сложилась, нам бы разрешили выступать под флагом МОК в массовом порядке, потому что нельзя выходить из олимпийского движения. И мы стараемся находить точки соприкосновения, соответствовать требованиям этих безумцев из ВАДА... Абсолютных безумцев, которые решили, что они должны диктовать свои правила МОК и всем вокруг, а не наоборот. Хотя, по сути, это просто лаборатория, а они из нее делают инструмент воздействия. И я надеюсь, что рано или поздно они будут наказаны за свои действия и ответят за свою абсолютно несправедливую деятельность. Хотя бы тем, что МОК может сказать им спасибо и выбрать другую лабораторию.

— Вы с ад-Дихани боролись за олимпийскую «бронзу», в итоге победив его в перестрелке. А где сейчас олимпийский чемпион Лондона Петер Уилсон?

— А он уже ушел из спорта, хотя ему только что стукнуло 30. Дело в том, что он является выходцем из высшего английского общества, из семьи лордов. Его фамилия не ограничивается Уилсоном, там есть еще несколько фамилий, показывающих его высокое происхождение. Он выполнил свою спортивную мечту, став олимпийским чемпионом, а чего ради «ковыряться» дальше? Жизнь удалась. Тем более что Уилсон занимается тренерской карьерой, тратит немереные фунты стерлингов, которые выделяет ему федерация. Чем, помимо благоволения ВАДА, можно объяснить то, что Великобритания из спортивных задворок взобралась на второе место в неофициальном командном зачете Олимпиады в Рио? Тем, что там на олимпийский спорт выделяются очень серьезные финансы.

«ВЛАДИМИР ПУТИН СКАЗАЛ: «А Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ВАСИЛИЙ МОСИН»

— Здесь, в стендовом центре «Свияга», висит ваша фотография с Владимиром Путиным во время встречи с олимпийцами после Лондона-2012. Там-то и золотых медалистов было побольше, чем сейчас. Получается, что он ко всем призерам подходил, в том числе и к тем, кто завоевал «бронзу».

— Более того, он откуда-то знает меня. Я тогда начал представляться перед рукопожатием, а Владимир Владимирович говорит: «А я знаю, кто вы. Вы Василий Мосин! Вы взяли медаль, единственную среди наших стрелков». Я чуть не упал! Я тогда отшутился, что раз медаль есть, то все наше стрелковое «стадо» под нож не пустят. Он знает цену завоевания медалей. У нас любят считать деньги, которые затрачены на подготовку. Да, их классно считать. А что мы получаем взамен, давайте это подсчитаем. Взамен того, что я половину срока из четырех предолимпийских лет попросту не был дома. А когда был дома, то «зачищал» то, что я не сделал за это время перед свой семьей, перед детьми. Вот это тоже давайте начнем учитывать.

— У нас не учитывают?

— Везде по-разному. Смотрите, Рамзан Ахмадович своим олимпийцам «Мерседесы» подарил, несмотря на то что ни один чеченский спортсмен не завоевал медалей в Рио. В России медалисты Рио получили премиальные, паралимпийцы и легкоатлеты, не участвовавшие в стартах, получили вознаграждение. Президент Ингушетии премировал борца, уроженца этой республики, сейчас выступающего за другую страну. А по итогу ничего не получили те, кто не завоевал медалей, хотя тоже выступал в Рио и занял места с четвертого и ниже. Татарстан ничего не выиграл, и мы оказались в числе отверженных. В чем дело, я не понимаю. Вы без медалей — вас на фиг, близко к крыльцу не подходите. Я это проглочу. Но давайте подумаем о том, что, если мы позиционируем себя как спортивная республика, «Казань — столица чемпионов», и так далее, то у нас должна быть преемственность, должна быть система, внутри этой системы должны быть примеры для подрастающего поколения. А у нас антипример. Хотя Владимир Владимирович, провожая команду в Рио, сказал: «Вы все герои, каждый, кто поехал на Олимпиаду, уже молодец». У нас существует фонд поддержки олимпийцев, которые четыре года занимался только поддержкой школы олимпийского резерва. Адресной поддержки спортсменов-олимпийцев во время олимпийского четырехлетия не было, хотя раньше были гранты из этого фонда (не сравнимые с футбольными зарплатами, но для нашего вида спорта неплохие) и заработанные, поскольку медали привозили «вязанками», места в мировом рейтинге — первое-второе-третье. И подскажите, где теперь брать позитив, откуда его черпать? Альтруизм? Энтузиазм? И так, конечно, можно, но не до беспредела.

— Мы возвращаемся к той ситуации, которая была у вас после Олимпиады в Пекине, когда вы начали задумываться о выступлении за другой регион...

— Я все-таки сторонник той мысли, что где родился, там и пригодился. Я люблю свою республику, в которой родился и где живу. Но сейчас я в недоумении. Да мы не выиграли, но что тут сказать? У нас нет четко выстроенной системы, нет понимания, что олимпийская медаль выигрывается не прямо там, на стрельбище, помосте гимнастическом, фехтовальном и так далее, легкоатлетической дорожке, она закладывается в самом начале олимпийского цикла. Потенциальную награду Токио-2020 нужно начинать взращивать уже сейчас. Я уже давно, с 2010 года, озвучиваю идею о создании некоего клуба «Олимпийская команда Республики Татарстан». С хорошим бюджетом, господдержкой, со своими медиками, возможностью проводить необходимые сборы, экипировкой. Сформировать такую команду просто. Взять тех, кто соревнуется в составах национальных сборных по олимпийским видам на чемпионатах мира и Европы. Там, кстати, немного будет людей, в районе одной трети футбольной команды. Но этих людей надо пестовать все четыре года олимпийского цикла, а не на финишной прямой. Создайте такую престижную профессию — олимпиец, которой люди будут заниматься четыре года.