Рауфаль Мухаметзянов об «Үзгәреш җиле – 2»: «Пока мы не исчерпаем 150 ретро-композиций...»

Генеральный продюсер проекта «Үзгәреш җиле – 2» и директор театра им. Джалиля Рауфаль Мухаметзянов подтвердил, что репетиции фестиваля начались и «оркестр уже прибыл»

ВАДИМ ЭЙЛЕНКРИГ ПОДОРОЖАЛ НА 2 МИЛЛИОНА

Репетиции музыкального фестиваля «Үзгәреш җиле – 2» начались, это подтвердил «БИЗНЕС Online» генеральный продюсер проекта и директор театра им. Джалиля Рауфаль Мухаметзянов. По словам нашего собеседника, всех карт он пока раскрывать не хочет, но «оркестр уже прибыл».

При этом, по информации нашей газеты, команда, которая делала «Үзгәреш җиле» в прошлом году, остается неизменной и включает в себя профессионалов из Москвы и Санкт-Петербурга: постановщик — ветеран российской оперной режиссуры Юрий Александров, художник — Виктор Герасименко, видеохудожник — Данил Герасименко, музыкальный руководитель — трубач, джазмен Вадим Эйленкриг. «БИЗНЕС Online» дозвонился до Александрова, который подтвердил участие в проекте, анонсировал свой приезд в Казань в июле, предложив вернуться к предметному разговору несколько позже, когда режиссер-постановщик «Үзгәреш җиле – 2» войдет в курс дела. А вот музыкант-виртуоз Эйленкриг, услышав название нашего издания, сказал: «Без комментариев», — после чего бросил трубку.

Кстати, на сайте госзакупок уже появляются лоты, связанные с будущим фестивалем, хотя пока о конкретной сумме его бюджета говорить рано. Впрочем, если в 2016-м участие в проекте симфо-джазового оркестра под управлением Эйленкрига стоило 7,8 млн рублей, то теперь оно подорожало до 9,5 миллиона. Кроме того, в целом ряде лотов в качестве исполнителя фигурирует директор трубача Сергей Гришачкин. Кстати, сам московский джазмен в прошлом году по окончании первого сезона «Үзгәреш җиле» сетовал на многочисленные разговоры общественности о деньгах, в одном интервью он не без гордости сообщал, что организаторам удалось провести целый музыкальный фест за «цену средней московской квартиры». А вот на изготовление декораций в этом году потратят 6,5 млн рублей против прошлогодних 10 миллионов.

==table1667==

Напомним, что толчком к появлению самого громкого и дорогого музпроекта республики стало заявление президента РТ Рустама Минниханова, подвергшего критике состояние татарской эстрады и поставившего задачу по ее качественному изменению. А сама идея «Ветра перемен» появилась во время празднования юбилея известной певицы и педагога Венеры Ганеевой. Именно там Ганеева поделилась своей идеей с президентом РТ, а Минниханов прямо здесь же поручил ее реализацию директору казанской оперы. Сначала «Үзгәреш җиле» задумывался как большой телевизионный конкурс, к примеру, по этой причине от участия в нем отказалась финалистка «Голоса» Эльмира Калимуллина, которой после успеха в шоу на Первом канале показалось странным соперничать с коллегами на местном уровне. Однако от конкурсного формата впоследствии решено было отказаться, в итоге фестиваль трансформировался в один большой концерт, который дважды показали в Казани, один раз — в Москве, а также записали для TV.

Бюджет «Үзгәреш җиле» приблизился к миллиону евро, а результат оставил самые положительные впечатления у первых лиц Татарстана. При этом среди татарской культурной интеллигенции оказалось немало и критиков проекта, среди которых оказался и сам Салават Фатхетдинов. «Үзгәреш җиле» ругали и за отсутствие новых песен в пользу перепевок старых композиций, и за келейность при выборе концепции фестиваля и его участников... Вспоминали, что татарские эстрадные исполнители выступали с живым джазовым оркестром еще в 60–70-е годы прошлого века, а значит, ни о каком музыкальном «ветре перемен» речи быть не может. Впрочем, еще на первом казанском концерте Минниханов анонсировал продолжение проекта.

Срок исполнения большинства контрактов, связанных с «Үзгәреш җиле – 2», датирован ноябрем 2017 года, видимо, презентацию шоу мы увидим именно в последний месяц осени.

Если в 2016-м участие в проекте симфо-джазового оркестра под управлением Эйленкрига стоило 7,8 млн рублей, то теперь оно подорожало до 9,5 миллиона

«НОВОЕ? ЧТО ВЫ ИМЕЕТЕ В ВИДУ? Я СКАЖУ — НОВОЕ, А ВЫ СКАЖЕТЕ — НЕ НОВОЕ...»

Подготовку второго сезона фестиваля, впрочем, как и первого, окружает завеса тайны. Некоторые из его участников отказываются давать какие-либо комментарии, ссылаясь на возможные санкции со стороны руководства. Однако, надо отдать должное генеральному продюсеру «Үзгәреш җиле» Мухаметзянову, он согласился в беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» рассказать некоторые подробности. «Будет ли что-то новое, какие-то отличия во втором сезоне?» — прозвучал вопрос нашей газеты. «Что вы имеете в виду? Я скажу — новое, а вы скажете — не новое, например... Я вам скажу так: поток ретро-классики нашей еще не исчерпан. У нас есть примерно 150 песен. Мы использовали только одну пятую часть. Динамика дальше покажет. Пока мы не исчерпаем эти 150 ретро-композиций, я думаю, масштабного перехода не будет, потому что на самом деле они имеют очень красивое содержание: мелодическое, тексты. Не то что „Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша“», — ответил Мухаметзянов. Впрочем, по информации газеты, из «Үзгәреш җиле» обращаются и к современным композиторам: так, Эльмир Низамов сказал нашему корреспонденту, что отправлял свои песни организаторам. Правда, дальнейшая их судьба пока неизвестна.

Кроме того, Мухаметзянов сообщил еще одну любопытную деталь — на этот раз решено отказаться от выступлений в Москве. Три вечера «Үзгәреш җиле» планируется исключительно в Казани — видимо, вспоминая прошлогодний опыт, когда московский концерт проходил в полупустом Кремлевском дворце, здесь решили не рисковать. Хотя это и ставит под сомнение планы вывода татарской эстрады на российский и даже мировой уровень, а ведь именно такие амбициозные задачи ставили перед собой изначально организаторы «Үзгәреш җиле».

Эльмир Низамов отправлял свои песни организаторам. Правда, дальнейшая их судьба пока неизвестна

Ответил генеральный продюсер и на вопрос о том, почему не состоялись обещанные ранее весенние дополнительные концерты «Ветра перемен» в оперном театре. «Телевидение 8 марта дало, по „ТНВ-Планета“ и ТНВ показали концерт. Поэтому не было. Вы же знаете, какой охват. Они показали 1 января и 8 марта. Ну 3 тысячи у тебя посетят, ну 4, пусть 5, а если для телевидения ты делаешь этот продукт? Мы делаем ставку на телевидение», — сообщил Мухаметзянов.

Наконец, один из самых интригующих вопросов касался изменения состава участников фестиваля. «БИЗНЕС Online» уже писал о разногласиях между Ганеевой и московскими педагогами по вокалу на проекте — Алексеем (многолетний барабанщик группы «Воскресение» — прим. ред.) и Ксенией Коробковыми (полуфиналистка пятого сезона шоу «Голос» — прим. ред.). Столичные профи выступали за то, чтобы в проекте приняли участие исполнители из первого сезона «Yзгәреш җиле», а одна из создателей «Ветра перемен» хотела заменить львиную их часть молодой порослью собственных учеников из местного института культуры. Судя по словам Мухаметзянова, победа осталась скорее за Ганеевой. «Пусть будет интрига, не хочу, чтобы расстраивались люди, которые не участвуют, людей не хочется обижать. Состав будет не точно такой же, но больше половины прошлогодние — Айдар Сулейман, Алина Шарипжанова. Они же занимают свое место на эстраде», — сообщил генпродюсер фестиваля.

При этом «БИЗНЕС Online» стало известно имя одного из новичков проекта — это Jukebox Trio, одна из самых известных московских групп с казанскими корнями. Напомним, что именно этот коллектив завершал в 2015 году церемонию закрытия ЧМ по водным видам спорта в «Татнефть Арене». Музыканты, по нашей информации, несколько июльских дней вовсю репетировали в Казани две композиции для фестиваля. Одна из них — это татарская народная песня «Ком бураны» («Песчаная буря»). Между тем само появление Jukebox Trio говорит о том, что на «Үзгәреш җиле – 2», судя по всему, не собираются экономить на самих исполнителях, а ведь в прошлом году за участие в трех концертах и весь репетиционный период каждый из двух с половиной десятков артистов получил лишь по 15 тыс. рублей.

ФОНОГРАММ ПЕРВОГО СЕЗОНА ФЕСТИВАЛЯ АРТИСТЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ПОЛУЧИЛИ

Организаторы услышали часть критики в свой адрес по прошлому году, так что во втором сезоне «Ветра перемен» будет задействовано больше местных кадров. Так, если в первом сезоне вместе с оркестром Эйленкрига, усиленного музыкантами оркестра театра им. Джалиля, выступал всемирно известный баянист и композитор Айдар Гайнуллин, то в 2017-м за «татарский моң» будет отвечать казанский баянист-виртуоз Ринат Валеев, которого также не обидели с гонораром — 690 тыс. рублей.

В первом сезоне вместе с оркестром Эйленкрига, усиленного музыкантами оркестра театра им. Джалиля, выступал всемирно известный баянист и композитор Айдар Гайнуллин

Местное имя появилось и среди аранжировщиков проекта — это известный джазовый музыкант, многолетний лидер казанской группы Jive Валерий Коротков. Он рассказал «БИЗНЕС Online», почему согласился участвовать в проекте. «Во-первых, этот фестиваль укладывается в сферу моих актуальных творческих интересов. Я считаю соединение национальных, этнических мотивов и современных музыкальных структур крайне перспективным направлением. Кроме того, я сам сейчас занимаюсь проектом ALMA, стиль которого мы определяем как future folk. Там присутствует и татарская компонента, хотя сам проект мультинационален. Во-вторых, я всегда за эксперименты в музыке, в творчестве и в жизни. В-третьих, я давно говорил о том, что национальные культуры становятся интересны за пределами своего этноса в тот момент, когда они „открываются“ навстречу современности. В противном случае интерес к ним может так и остаться на уровне „местечковости“. Поэтому я с большим энтузиазмом поддерживаю все конкурсы и фестивали, созвучные этому моему глубокому убеждению», — рассказал Коротков. Относительно конкретных деталей фестиваля и используемых композиций он затруднился дать окончательную информацию, но подтвердил: «Второй фестиваль будет развитием наиболее удачных идей, апробированных в прошлом году».

И еще один момент. Одной из главных претензий к «Үзгәреш җиле» является тот факт, что итоги его первого сезона никак не ощущаются в повседневной жизни татарской эстрады, а песни отнюдь не звучат на музыкальных телеканалах и радиостанциях. Как оказалось, тут есть и вполне себе техническая, но важная проблема. Дело в том, что самих записей у певцов по-прежнему нет. В прошлом году во время пресс-конференции накануне фестиваля его музыкальный руководитель пояснил, что каждому артисту будут записаны фонограммы песен — всего более 50. Судя по числу участников фестиваля, получалось по две фонограммы на каждого. Причем сводить их должен был звукорежиссер — обладатель «Грэмми». Фонограммы, по словам Эйленкрига, участники в дальнейшем могли использовать на своих концертах, фестивалях и прочее безвозмездно. Но, как рассказали «БИЗНЕС Online» несколько участников первого сезона «Үзгәреш җиле», на руках у них фонограмм до сих пор нет. О двух фонограммах на артиста речи также не идет. По словам одного из участников, записали столько фонограмм, сколько песен было исполнено во время фестиваля — кто-то исполнил две песни, кто-то — одну: каждой сестре по серьгам, как говорится.

Одной из главных претензий к «Үзгәреш җиле» является тот факт, что итоги его первого сезона никак не ощущаются в повседневной жизни татарской эстрады, а песни отнюдь не звучат на музыкальных телеканалах и радиостанциях

«БЕЗ ЯЗЫКА НАРОДА НЕ БЫВАЕТ. А БЕЗ МУЗЫКИ БЫВАЕТ? ТОЖЕ НЕТ»

Эксперты «БИЗНЕС Online» поделились своими ожиданиями от нового сезона громкого музыкального фестиваля.

Разиль Валеев — председатель комитета Госсовета РТ по образованию, культуре, науке и национальным вопросам:

— Я уже говорил, но повторю: мне с самого начала не нравилось название — «Үзгәреш җиле». Зачем нам менять музыкальную основу традиционной татарской песни? Нам нужно не «үзгәреш» — «изменение», а «камилләштерү» — «совершенствование». Совершенствовать надо наше песенное искусство. Если мы будем его изменять, это же будет не татарская музыка. Совершенствовать на примерах мировых музыкальных достижений Европы и Азии. Затем у меня есть одно замечание-пожелание. Почему-то мы стремимся брать пример с западных стран, с западных народов. Татары всегда были восточным народом, у нас религия — ислам, наши традиции, обычаи связаны с Востоком. Не зря же наша татарская пентатоника, песня очень схожи с китайской, корейской, японской музыкой. Мы в эту сторону вообще не заглядываем. Их опыт тоже надо изучать. Я не говорю, что не надо изучать опыт европейских народов, но необходимо серьезно относиться и к восточным культурам.

То, что вообще есть движение, — это очень хорошо, президент указал им дорогу, в какую сторону идти. У татар ведь говорят «хәрәкәттә — бәрәкәт», можно перевести как «движение — благо». И то, что они занимаются этим, стараются, я только приветствую. Показанное в прошлом году — не та музыка, которая устраивает традиционное татарское музыкальное искусство. И совершенствование татарской музыки надо начинать не с концерта — одним концертом ничего не изменишь. Нужно начинать с детских садиков, школ, где дети должны петь татарские песни, татарскую эстраду. Должны быть уроки песни, уроки музыки. Музыкальным школам, музыкальным колледжам надо обратить на это внимание. Мы собираемся осенью провести заседание комитета, где будем обсуждать вопрос о состоянии музыкального искусства Татарстана. Мы бы очень хотели, чтобы наша республика имела государственную программу по сохранению, изучению и развития музыкального искусства нашего региона. Наподобие государственной программы по языкам. Языковая проблема у нас имеется, и мы приняли госпрограмму по развитию языков. Потому что без языка народа не бывает. А без музыки бывает? Тоже нет.

Разиль Валеев: «Совершенствовать надо наше песенное искусство. Если мы будем его изменять, это же будет не татарская музыка»

Эльмир Низамов — композитор:

— Все должно развиваться, любое явление должно развиваться, это естественно. Я как композитор жду, что будет работа не только с произведениями ушедших композиторов, народной музыкой, но хочется, чтобы обращали внимание на композиторов, которые творят сегодня. Пусть это будут даже совершенно новые произведения, премьеры. Мне это так видится в идеале. Может быть, не весь концерт «Үзгәреш җиле», а какая-то его часть, где будет звучать музыка сегодняшнего дня... Я не знаю, какое у них творческое мнение, но мое видение такое. Я думаю, что рано или поздно они к этому придут — к современным авторам. Это может быть в виде конкурса, когда молодые композиторы присылают свой материал, свои песни, из этого выбирается самое лучшее, качественно записывается, аранжируется, исполняется — выходит в свет масса новой музыки.

Татары, конечно, в принципе, очень консервативный народ, у нас любят только то, что уже знакомо, то, что мы уже слышали, то, что у нас на слуху. Но, мне кажется, мы должны идти вперед. Тем более такое название — «Үзгәреш җиле» («изменение») — должно действительно внести что-то новое. Ведь Рустем Яхин тоже появился как что-то новое, наверное, он для своего времени тоже был новатором. На самом деле организаторы ко мне уже обращались, спрашивали мои произведения. Я направил им свои произведения, но не знаю, прозвучат они или нет. Может быть, будут не в этом сезоне, будут через сезон. Это уже как они решат. Но мне кажется, что рано или поздно все равно мы должны к этому прийти. Мне, конечно, хотелось бы. Потому что мы, композиторы, тоже пишем, мы думаем, живем сегодняшним днем, нам хочется, чтобы наш труд звучал, чтобы он был виден, был слышан. Для меня это очень важно, нужно и интересно.

Ркаил Зайдулла — драматург:

— Первый «Үзгәреш җиле» — это было что-то вроде шабашки, профессиональная творческая шабашка. И по поводу того, что поручили этот «ветер» директору оперного театра, я не знаю, что и сказать. Что-то раньше я не замечал его особой любви к татарской эстраде. Новых-то песен не было, просто перепели старые в новой аранжировке. Как может это способствовать развитию татарской эстрады? Вот говорят про одежды артистов — если они, сверкая ногами, оголяя грудь, выходят на сцену и народу это нравится, он не возмущается, не уходит с концерта, значит, народ у нас такой.

Зиля Сунгатуллина — певица, профессор Казанской консерватории:

— Я желаю успехов этому фестивалю. Желаю, чтобы он прогрессировал в качественную сторону. Чтобы не изменяли основу классики и народных песен, а чтобы обогащали аранжировкой, чтобы оркестр играл добросовестно — не заглушал певцов. И конечно, народные песни и классику нельзя превращать в рок. Вот все, что я хочу.