«Договор сейчас – это межа, над которой уже нога занесена Москвой, чтобы раздавить»

В преддверии съезда всемирного конгресса татар эксперты анализировали слова Владимира Путина об изучении неродного языка в школах

Участники круглого стола:

1. Камиль Аблязов — предприниматель, глава национально-культурной автономии татар Саратовской области.

2. Шамиль Агеев — председатель Торгово-промышленной палаты РТ.

3. Руслан Айсин — политолог.

4. Римзиль Валеев — журналист, общественный деятель.

5. Дамир Исхаков — доктор исторических наук, член исполкома всемирного конгресса татар.

6. Фарит Уразаев — исполнительный директор всемирной ассоциации содействия татарским предпринимателям.

7. Айрат Файзрахманов — заместитель председателя всемирного форума татарской молодежи.

8. Модератор — Рашид Галямов, «БИЗНЕС Online».

Шамиль Агеев: «Договор нужен между властью и бизнесом всегда, договор нужен между центром и местными. Договор всегда один»

ШАМИЛЬ АГЕЕВ: «Я ЗА ДОГОВОР ИМЕННО В ТОМ ПЛАНЕ, ЧТОБЫ УРЕГУЛИРОВАТЬ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЦЕНТРОМ И РЕГИОНАМИ»

Модератор: Я предлагаю рассмотреть еще два важнейших вопроса. Жизнь нам подбросила накануне конгресса два острейших информационных повода, нам нужно определиться и как-то отвечать на эти вызовы и, понятно, конструктивно. Что делать Татарстану в условиях непродления договора (а это долгие годы был такой некий политический каркас), какая стратегия элиты должна быть, национальной интеллигенции? Какие прогнозы? Это первый вопрос. И насколько реальная угроза для Татарстана в плане сохранения двуязычия и даже межнационального согласия, для татарстанских школ (где свой сложился хрупкий баланс) на фоне последних заявлений первого лица страны («Заставлять человека изучать язык, который родным для него не является, — так же недопустимо, как и снижать уровень преподавания русского»)?

Шамиль Агеев: Договор всегда нужен. В любом случае надо договариваться. Договор нужен между властью и бизнесом всегда, договор нужен между центром и местными. Договор всегда один. Меняется человек, но договор когда остается, есть возможность вернуться. Это менее волюнтаристическое дело. Другое дело, что в договоре должно быть так, чтобы не расшатывались устои государства, чтобы ни у кого не было права на выход и прочее.

А по двуязычию — беда: катастрофически сокращается количество носителей татарского языка. И почему? Потому что не хватает методик, которые могут обучить татарскому языку. Этим нужно заниматься. Я знаю, что их разработкой сейчас активно занимаются, их и президент поддерживает. Почему нужно учить татарский язык? Это зависит от нас. Мы учили татарский язык на слух — разговорный слух, и сейчас у ребят есть желание его учить. А получается так, что английский и немецкий языки учить можно, а татарский? Эта фраза Путина пока непонятная.

Модератор: Как вы считаете, изучение татарского языка в школах должно быть все-таки по желанию?

Шамиль Агеев: Я думаю, что в школе нужно всем дать возможность учить язык. Не только английский, но и татарский.

Модератор: Это должна быть возможность или все-таки обязанность?

Шамиль Агеев: В Татарстане — в национальной республике — должна быть обязанность.

Модератор: Уточните ответ по договору. Наверное, бизнес должен с государством договариваться. Хотя мы не видим, как он договаривается...

Шамиль Агеев: Договаривается. Есть много площадок, та же налоговая реформа.

Модератор: Как-то неформально договаривается, и договор постоянно меняется. О чем должен быть договор между Татарстаном и Россией? Какое содержание должно появиться в новом договоре? Есть вообще какое-то содержательное зерно? Может, раньше надо было договариваться?

Шамиль Агеев: Все содержательное зерно давно растворилось.

Модератор: Вы признаете это?

Шамиль Агеев: Совершенно верно. Было так: еще Евгений Васильевич Примаков ввел бюджетное правило 50/50. Дедушкина оговорка, чтобы не ухудшалось там. А то получается так: приходит новое руководство, новый министр и начинает эти договоренности выравнивать. В этом отношении договор нужен не только между Татарстаном и Россией, а договор нужен между регионами и центральной властью, это необходимо. А в качестве примера можно начать с Татарстана, делая упор на экономическую часть. Естественно, учитывая, что Татарстан, татары — вторая нация, нужно добыть возможность больше поддерживать национальное образование в других регионах, это тоже должно быть законодательно закреплено. Та нагрузка, которая в этой части ложится на Татарстан, должна быть прописана.

Модератор: А в договоре этот момент был? Его, по-моему, не было?

Шамиль Агеев: Мы сейчас не берем того, что было и чего не было. Мы говорим, что договор все-таки дал возможность Татарстану почувствовать себя второй нацией. Сейчас, может быть, такой необходимости нет, но я за договор именно в том плане, чтобы урегулировать взаимоотношения между центром и регионами.

Модератор: Стоит ли вообще будоражить сейчас? Есть еще непростой внешнеполитический контекст, непростые времена для страны, санкции и чуть ли новая холодная война с Западом, а тут татары со своими «хотелками»...

Шамиль Агеев: Не стоит.

Модератор: Стоило ли сейчас Москве делать жесткие заявления в адрес Татарстана?

Шамиль Агеев: А кто жесткие заявления делал?

Модератор: Москва, которая не хочет продлевать, это тоже некая жесткая позиция.

Шамиль Агеев: Пока мы ни от кого ничего не слышали.

Модератор: Но там не хотят, это же видно. И есть ощущение, что это может принести некую нестабильность, к сожалению. И не только в регионе...

Шамиль Агеев: Не принесет.

Модератор: И что делать Татарстану в этих условиях?

Дамир Исхаков: Не надо думать, что Кремль имеет только одну башню, там разные взгляды есть.

Фарит Уразаев: Правовая основа, правовая законодательная база, которую Татарстан взял с 1990-х годов за основу, естественно, дала свои плоды. В этом направлении в дальнейшем нужно работать и двигаться. Потому что мы — татары — живем в России, Россия — это наш дом, Конституция РФ защищает наши права. Я налогоплательщик, я формирую гражданское общество, мои права на основе Конституции должны защищаться. Государственные языки в РТ — татарский, русский. Государственные языки обязательны к изучению в школах.

Камиль Аблязов: «Договор, если он не противоречит Конституции нашего государства, договор между субъектом и центром, дополняющий Конституцию, с изменениями, не противоречащими Конституции, — да на здоровье!»

КАМИЛЬ АБЛЯЗОВ: «ЕСТЬ ДОГОВОР ИЛИ НЕТ ДОГОВОРА — МЫ ЖЕ НЕ КОНЧАЕМСЯ, НЕ ИСЧЕЗАЕМ. МЫ ПРОДОЛЖАЕМ СВОЮ РАБОТУ»

Камиль Аблязов: Пессимизмом веет от этого всего...

Модератор: В Саратове, в Уфе знают о существовании договора, придают ему какое-то сакральное значение?

Камиль Аблязов: Конечно, мы же подписи собирали — около 38 тысяч. Я хочу сказать другое. Договор, если он не противоречит Конституции нашего государства, договор между субъектом и центром, дополняющий Конституцию, с изменениями, не противоречащими Конституции, — да на здоровье! Там можно предусмотреть любые вещи, которые не противоречат Конституции, — какого цвета рубашки носить и т .п. Или то, что ты имеешь право сажать просо вместо пшеницы —пожалуйста! И второе. Я, конечно, понимаю, что договор нужен. Но есть договор или нет договора — мы же не кончаемся и не исчезаем. Мы продолжаем свою работу.

Модератор: Саратовская область живет прекрасно, по-моему, без договора?

Камиль Аблязов: Не в этом дело. Я имею в виду, что взаимоотношения между татарскими общинами в регионах развиваются. Линейная связь между регионами не поменяется.

Теперь о языке. Мы не должны забывать, что скрепами нашего государства являются, допустим, железная дорога, энергетика, трубопроводы, водные и сухопутные пути. И язык. Если мы представим, что мы все общаемся на наших 150 или 160 языках — вся страна, мы понимаем, что мы окончательно и бесповоротно отстанем от мира всего. Поэтому возражать против того, что русский язык будет одной из скреп, я считаю, бессмысленно, если мы вообще уважаем землю, на которой мы живем.

Модератор: На это вообще никто не возражает. Великий и могучий язык мы все знаем, ценим, и он есть наша неотъемлемая часть в жизни, хотим мы того или нет.  У нас дискуссия немного о другом. Дискуссия в том, нужно двуязычие в школах или не нужно? Или, допустим, русские не хотят изучать татарский — ну и не надо. Дают татарам возможность изучать татарский язык — это уже благо. Как считаете?

Камиль Аблязов: Двуязычие обязательно! Зная оба языка, ты пойдешь на фронт защищать не только Татарстан, допустим, против НАТО...

Модератор: Для татарина — понятно, обязанность, а для русскоязычного? Он обязан в республике изучать татарский язык или пусть не изучает?

Камиль Аблязов: Также как и английский. Хочет английский знать — изучает, хочет татарский знать — изучает.

Модератор: Нет, с английским вариантов нет. Сейчас в школах ты обязан изучать английский, как и математику.

Камиль Аблязов: А зачем русскому учить татарский язык, если мы все равно разговариваем по-русски? Это раз. Во-вторых, мы изучаем свой язык, татарский, не для того чтобы не разговаривать по-русски. Мы его изучаем чисто на генном уровне, потому что мы хотим, чтобы наши дети из нашего набора, который я усвоил на 70 процентов от родителей, чтобы они усвоили хотя бы на 70 процентов от меня. Возможно, мы дойдем до такого периода, когда наше преподавание по татарскому языку будет достойно. Но сейчас, на сегодняшний день, по опыту гимназии я вам скажу, что при трехчасовом обучении в неделю и продолжении в семье, базой литературного языка ребенок овладеет спокойно. Но научного языка, конечно, у нас нет.

Модератор: То есть ваш ответ — навязывать татарский русским детям не нужно. Вы с Путиным согласны?

Камиль Аблязов: Абсолютно, а почему нет? Он как гарант Конституции обязан удерживать страну в порядке. В порядке она удерживается скрепами, скрепы я вам назвал. Одна из них — это язык. И он обязан, чтобы все разговаривали на этой территории на одном языке.

Руслан Айсин: «Татарстан юридически должен на чем-то цепляться, здесь никаких других мнений быть не может»

РУСЛАН АЙСИН: «ТАТАРСТАН — ЭТО ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ КРЮЧОК, КОТОРЫЙ НЕ ДАЕТ РОССИИ ОКОНЧАТЕЛЬНО ВПАСТЬ В ПУЧИНУ ТОТАЛИТАРИЗМА»

Модератор: Руслан, пожалуйста: перспективы Татарстана в условиях не заключения договора, на ваш взгляд, и вообще нужен ли такой договор и что такое договор, кроме некоего символического капитала? И есть ли угроза для двуязычия в республике?

Руслан Айсин: Что касается символизмов, мы все понимаем, что реальность формируется из символов, что мы ее дешифруем через символы, через такие вот знаки, крючки, за которые мы цепляемся. Татарстан юридически должен на чем-то цепляться, здесь никаких других мнений быть не может, по крайней мере, у политически ангажированных татар. Договор, естественно, нужен. Я бы еще так сказал и предлагаю продвигать эту тему в публичном поле: федеративное отношение Татарстана является сейчас последним крючком, как выражался Черкесов «чекистский крючок». Я скажу так: Татарстан — это демократический крючок, который не дает России окончательно впасть в пучину тоталитаризма.

Договор сейчас — это та межа, тот рубикон, вот уже нога занесена Москвой, она уже готова ее раздавить. Но пока еще она не растоптала, надо биться. Не по принципу, конечно, слона и моськи, но все-таки проявлять активность. Здесь встает вопрос о чем — о политической ангажированности, есть ли она у нас.  Я, когда работал в конгрессе, очень много дискутировал на тему того, что первично. Конечно, не курица и яйцо...

Модератор: Деньги или идеи, да?

Руслан Айсин: Да. Все куплю, сказало злато, всех убью, сказал булат. Я тогда настаивал на том, что главное — это политические активисты общественной организации. Почему? Да. В Татарстане это очень размытая тема, но политические активисты, как кшатрии — воины, которые горят сердцем и идут за идеей. Татарская буржуазия, не в обиду будет сказано здесь присутствующим, но если кого-то прижмут, может отойти от своих принципов. А политический общественник, активист, который встал на этот путь, он встал на него сознательно. Его будут давить, он будет и сидеть и все такое, но от своих идей не отступится.

Камиль Аблязов: Любой буржуа отойдет от своих принципов. Капитал всегда тормозит.

Модератор: Конечно. Капитал самый компромиссный. Третье сословие — там всегда компромисс.

Руслан Айсин: Я не выступаю против третьего сословия. Третье сословие должно быть всегда. При этом прослойку политических активистов Татарстан должен поддерживать обязательно.

Модератор: Она вообще отсутствует по факту, по-моему, у татар.

Руслан Айсин: А ее нет. Ее нет, потому что ее разгромили: разгромили ВТОЦ, скажем открыто, разгромили Милли Меджлис.

Модератор: «Разгромили», наверное, все-таки громкое слово. Скорее он, как снег, растаял, а никто это искусственно не культивировал, не взращивал в надежде, что в перспективе такие политические инструменты могут понадобиться республике.

Руслан Айсин: Потом у нас общий уровень политической культуры снизился и у руководства Татарстана. Когда Фарит Хайруллович Мухаметшин говорит, что договор — это о том, кто будет строить туалеты или больницы, я извиняюсь, ну что тут можно сказать? Развернуться и уйти. Потому что на этом политический проект Татарстана можно закрыть. Но так, конечно, мы думать не должны. Мы все-таки оптимисты.

Переходя на двуязычие, приведу пример государства Израиль. Отсутствующий здесь Фатих Саубанович [Сибагатуллин] очень любит эту тему. У евреев есть чему учиться, особенно у них богатая история. Когда эллинский мир наступал на еврейский, иудейский мир, была большая проблема, потому что евреи переходили на греческий язык. Эллины учили их науке, они были восхищены Плотином, Порфирием, язычниками, они уходили в этот мир. И там выкристаллизовалась эта группировка, так называемые хасидимы — святые, или как бы у нас сказали «аулия». Они взяли на себя эту ответственность, это политическое бремя лидерства. А когда через столетия встал вопрос о потере евреями языка и когда сформировался так называемый идиш, что сделали евреи? Как мотивировать обучению татарскому языку? В данном случае как было у евреев? Как? Не загонишь. Все очень просто. Татары тоже любят деньги. Евреи выплачивают огромные гранты тому, кто изучает еврейский язык. Иврит, не идиш, они отходят от идиша. У татарской буржуазии есть большой капитал. В Саратовской области пошли таким путем, в Астраханской. Это прекрасные примеры. Но это надо распространять. И Татарстану нужно создать большой фонд, который бы этим целенаправленно занимался.

Модератор: Все-таки двуязычие, что сейчас будет с нашими школами, на ваш взгляд? И вообще нужно ли русскоязычным детям навязывать изучение татарского языка?

Руслан Айсин: Обязательно нужно, потому что если не навязывать, это чисто детская психология: если ты ребенку не будешь навязывать, он откажется от всего. Свободная форма обучения — это неправильно, потому что у нас народ ленивый. Нужно, потому что это сохранит среду и психологический тонус вокруг татарского языка. Потому что, когда откажутся русские, я вас уверяю, 50 процентов родителей-татар тоже скажет: «А зачем нам? Ребенок устает, рюкзак тяжелый...»

Модератор: Они и так якобы учат: на двойки, на тройки знают...

Руслан Айсин: А так вообще рукой махнут.

Модератор: Может быть, тогда силы, энергию направить на методики, на привлекательность? Я должен учить, делаем это полным и нужным, а остальные присоединятся?

Руслан Айсин: У нас была такая идея, что нужно создать трехъязычную гимназию — англо-русско-татарскую — и сделать ее привлекательной. Не получилось.

ДАМИР ИСХАКОВ: «ЭТО ЖЕ ОЗНАЧАЕТ ФАКТИЧЕСКИ КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПЕРЕВОРОТ»

Модератор: Хорошо, спасибо. Дамир Мавлявеевич, ваш экспертный взгляд как опытного политбойца особо ценен. Нужно ли нам вообще цепляться по сути за «бессодержательную бумагу», как некоторые договор называют?

Дамир Исхаков: Вам только кажется, что это бессодержательная бумага.

Модератор: В чем ее содержание? По пунктам?

Дамир Исхаков: Проблема в том, что мы пережили определенный процесс и постепенно уступали свои позиции. Это видно по тому, каким образом менялось содержание этого договора. По мере проседания татар договор становился все менее и менее содержательным. Но в этом договоре зафиксирован один очень важный момент, который внешне не виден. Этот договор на самом деле определяет особый статус татар в Российской Федерации. Мы, татары, являемся особой нацией на этой территории. Никто не смог удержать эту позицию. Мы удержали, потому что за нами есть история и значимость татар в этом обществе.

Модератор: В каком пункте это зафиксировано в договоре?

Дамир Исхаков: Это не имеет значения в самом факте, потому что мы удержали эту позицию, хотя и не вполне сохранив содержание, но свою позицию мы удержали.

Модератор: То есть мы договариваемся с Москвой о чем-то, сами не зная о чем, и этим гордимся?

Дамир Исхаков: При чем тут гордость? Это место татар в России фиксируется, федеративная часть российского сообщества. Мы все время занимали в этом пространстве особое место. Сама Россия возникла изначально из того, что татары и русские начали объединяться разными способами, и Российская империя стала империей именно из-за этого.

Модератор: Безусловно, что мы — это нация, формирующая империю.

Дамир Исхаков: И даже Проханов признает, что татары являются государствообразующим этносом в Российской Федерации.  И если мы сейчас сдадим этот договор в пользу тех кругов, которые не хотят иметь, на самом деле, здесь совершенно правильно сказали, мы, во-первых, собственную позицию потеряем в РФ. Во-вторых, сама Россия перестанет быть федерацией. Очень много желающих сделать Россию нефедеративным государством. Очень много, потому что вертикаль все больше вертикализируется, из-за этого мы в дальнейшем будем иметь еще больше проблем.

Второе: хотя некоторые думают, что договор не имеет значения, я думаю, что договор имеет значение. Я только один пример приведу. За пределами Татарстана много школ, в которых изучают татарский язык. Вопрос: как туда поставить учебники татарского языка и литературы? Вроде бы самый элементарный вопрос, но механизм построить можно только через договорные отношения. Иначе как получается? Татарстан свой бюджет использует на издание этих учебников, хотя у нас дополнительных средств на это нет. Мы у кого-то отнимаем из нашей республики и раздаем учебники за пределами Татарстана. А ведь мы обучаем тех детей, родители которых выплачивают налоги там. Эти деньги должны нам возвращаться. Если мы договор составляем, мы вот такие конкретные вещи тоже должны прописывать. Или же культурное взаимоотношение между Татарстаном и регионами, где были бы учтены татарские интересы. Это же тоже межрегиональные договоры, и они должны быть обозначены и в нашем большом договоре с центральной властью. Тогда этот договор станет более содержательным.

Поэтому я за то, чтобы договор во что бы то ни стало сохранить. И нужно иметь в виду, что, если договор наш сейчас исчезнет, следующим шагом будет ликвидация поста президента как обязательного атрибута, а потом придут и за большим. Наш знаменитый генерал Махмут Гареев как-то с трибуны Академии наук сказал: «Ничего обратно не отдавайте того, что взяли». И указал пальцем в зал. Мы тогда как раз начали раскручиваться в обратном направлении. Бабай-то старый, очень опытный вояка и штабист, и, я думаю, что прислушиваться можно было. 

Модератор: Включите прагматизм. Судя по тому, как складывается ситуация, скорее всего, договора не будет, уже по всем сигналам понятно. Ваш прогноз: как это повлияет на ситуацию в России и в Татарстане?

Дамир Исхаков: В худшую сторону. Если договора не будет, мы будем иметь дальнейшую вертикализацию, в том числе и потерю Татарстаном своих занятых позиций. На нас давление усилится, и сигнал, который нам дан по языковым вопросам, — это следующий шаг.

Модератор: Уточняющий вопрос. Как татарину, как патриоту России неужели для вас важно, что глава нашей республики называется англоязычным словом «президент»? Скажите, это настолько принципиально?

Дамир Исхаков: Это атрибут государственности. Если мы хотим превратиться в рядовую российскую область, тогда это не имеет значения. Но если мы хотим иметь то, что мы завоевали, в тяжелой битве, кстати... Может быть, не все знают, как нам приходилось все это выколачивать. Если мы хотим все это терять, тогда да, мы должны лечь на дно и успокоиться на этом. И через некоторое время через нас пройдут танки, от нас может ничего не остаться.

Фарит Уразаев: И трубы отойдут, и рельсы отойдут, и водные пути...

Модератор: Давайте теперь к теме языков.

Дамир Исхаков: Что касается заявления Путина, я думаю, что это не просто ошибочный ход со стороны президента РФ. Я думаю, это непродуманное использование чьих-то идей, которые были президенту навязаны, а он серьезно не вдумался в это, и это очень опасный шаг. Во-первых, чисто формально как это проделать? Для того чтобы этот тезис Путина реализовать, нам придется менять татарстанскую Конституцию и закон о языках. Причем нужно будет отменять решения Конституционного суда РФ, который признал равноправным преподавание двух языков в Татарстане, все это в комплексе. Это же означает фактически конституционный переворот! Во-вторых, чисто содержательный момент: один из основоположников немецкой национально-культурной автономии, который жил в Австро-Венгерской империи, а там немцы преобладали и были господствующей нацией, сказал: «Немец, живущий в Чешской области, где чехов много, должен обязательно знать чешский язык, иначе он будет неконкурентоспособен в политической борьбе. Ибо чех знает оба языка, а немец только один, а политическая борьба идет на двух языках». Потому что народ-то здесь на чешском говорит.

Это абсолютно относится и к Татарстану. Вот если русский, который здесь живет, будет знать один русский язык, в политическом пространстве будет мало дееспособен, потому что он будет апеллировать только к русской массе, а как он будет с татарами разговаривать, скажем, в сельских условиях? Или вообще с татароязычным населением? Тем самым мы сужаем, урезаем возможности русскоязычной общины в Татарстане. Вот с этого бока если подойти, я бы на месте русских Татарстана, наоборот, ратовал за то, чтобы русские дети очень хорошо знали татарский язык. Тогда бы они заняли равноправное положение, в том числе зная и татарскую информационную сеть, культуру изнутри. Это помогло бы им вписаться в это пространство. Это есть способ выживания в многоязычной среде.

Дальше очень важный момент, который необходимо иметь в виду, когда мы языковой вопрос поднимаем. Я по опыту знаю, что тех людей, которые кричат из среды русскоязычного населения, что не надо нам изучать татарский язык, на самом деле мало, процент их мал. И русские учителя, которые преподают в русских гимназиях, говорят: «Дети изучают татарский язык, и это хорошо». Многие русские так говорят! Я сам слышал даже во время дискуссий, которые здесь проводились, из уст русских преподавателей. Поэтому если государство хочет этот момент ликвидировать, то оно будет, во-первых, не на пользу региональным русским. Почему — я уже сказал. Во-вторых, это опять усилит вертикаль власти, и тогда России не видать федерализации. И в-третьих, мы создадим ситуацию напряженности в этом политическом пространстве. Вот смотрите, в Татарстане, как только он возник в 1921 году, сразу два языка объявили государственными, потому что это стержень государственности. Если русская община выключается из этого процесса, один из государственных — татарский — остается только для татар, это уже не государство, это рядовая область РФ, каких много. Оба языка должны функционировать на равных, в том числе и в политической жизни, и в СМИ. Поэтому я думаю, что против той тенденции, которая сейчас обозначена высказыванием Путина, Татарстан должен жестко держаться и все время говорить о своей позиции. И всемирный конгресс татар во время своего съезда должен свою позицию обозначить достаточно четко по этому вопросу.

Модератор: Вы думаете, эти вопросы будут подниматься на конгрессе?

Дамир Исхаков: Я думаю, будут.

Модератор: Есть кому?

Дамир Исхаков: Естественно. Зря вы думаете, что татары, которые за пределами Татарстана живут, на эти вещи не обращают внимания. Вот сегодня Камиль Алимович немного по-своему высказался, но многие татары так не считают. Они смотрят на Татарстан, и эти отрицательные тенденции, которые могу произойти, оценивают и соответствующим образом высказываются.

Камиль Аблязов: Не знаю. Татарский язык и мы в своих школах и детских садах пропагандируем, развиваем и используем. И от того, что мы уже знаем русский язык, ничего не меняется.

Дамир Исхаков: Здесь речь не о вас, а о русских, которые живут в Татарстане. Немножко другая ситуация.

Камиль Аблязов: Русские в Татарстане... Мы сейчас все упираемся в технико-тактические данные будущего — в распоряжение министра, Госдумы. Кто-то из самых инициативных будет учить вместе с нашими детьми татарский язык, кто-то не будет. Мы что за них сейчас заранее говорим? Что они сейчас сразу все уйдут из класса? Нет, конечно. Половина детей наверняка скажут: «Учите». Слишком много пессимизма.

РИМЗИЛЬ ВАЛЕЕВ: «МЫ, К СОЖАЛЕНИЮ, ПЛОХО ОБЪЯСНИЛИ И СВОИМ ТАТАРАМ: ТАТАРИН С ТАТАРИНОМ, ДРУГ С ДРУГОМ ГОВОРИТЕ НА ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ!»

Римзиль Валеев: Камиль Алимович, ролик такой в интернете гуляет: Чулпан Хаматова рассказывает про свою юность, про свои школьные годы, о том, почему у нее появилось отвращение к татарскому языку. Она говорит: «Дети уходят, мы трое оставались (татарские дети), и учительница нас учила. Мы ее называли Гитлером, потому что она чуть-чуть усатая была и очень злая, говорит, была».

Камиль Аблязов: А где она училась?

Римзиль Валеев: В Казани. Именно татарских детей, она говорит. Потому что в то время русские дети уходили, а татарам — татарский язык, пожалуйста, учите. Так что, Камиль Алимович, ваши такие мечтания о том, что в семье немножко поговорил, ребенка обрезал и он стал татарином... Нет, дети становятся такими, какая их среда. Сын Рустама Нургалиевича [Минниханова] Искандер, когда сходил два раза в садик, вернулся домой с русским языком. Президент Татарстана на совещании это говорил, по телевизору показывали.

Модератор: Что он сказал?

Римзиль Валеев: Он сказал: «Мой сын пошел в детсад, забыл татарский, пришел с русским языком». Не только он, все дети! На улицу сходят, в детсад, в татарскую гимназию сходят и возвращаются с русским языком. Поэтому язык существует — я как филолог могу сказать — в среде и усваивается, удерживается в среде. И поэтому выход по поводу русских — учить/не учить — будет один: принудительно не научишь, но обязательно должен быть порядок. На работу как у нас устраивают? По конкурсу. В управленческой, гуманитарной среде там, где язык нужен, обязательно должен победить двуязычный.

Модератор: Я вам больше скажу. В нашей компании полгода искали офис-менеджера с татарским языком, полгода не могли найти человека (и вопрос был не в окладе). Это в плане того, что уже сейчас мы имеем с реальным двуязычием...

Римзиль Валеев: Как только у нас высшее руководство, депутаты, чиновники, там, где есть половина татар, заговорят наполовину на татарском... У нас президент и Фарид Хайруллович Мухаметшин дают интервью на двух языках, они вставляют фразы, они должны легко переходить с одного языка на другой везде. И русские не должны обижаться на это. Как наша русская секция в союзе писателей уходят из зала, когда начинают говорить по-татарски. Они говорят: «Мы этого не понимаем». На писательском собрании такая традиция — как только появляются один-два русскоязычных, все татары, включая имеющих высший литературный язык, переходят на русский — и все. На язык одного человека!

Поэтому этот спор еще мы не начали, как следует. У нас аргументы слабоваты. Мы, к сожалению, плохо объяснили и своим татарам: татарин с татарином, говорите друг с другом на татарском языке! А другие люди, другие татарские дети и русские дети послушают и научатся. В 1930-е годы никаких школ, ВУЗов не было. Во дворе татары, пацаны из деревни на своем татарском языке говорили, и остальные русские учились...

Окончание следует.