... Сегодня в Арбитражном суде РТ рассматривалось дело о привлечении экс-топов «ВАМИНа» к субсидиарной ответственности по долгам обанкротившегося агрохолдинга

... И ВКЛЮЧИТЬ АЗАТА ЗИГАНШИНА

Сегодня в Арбитражном суде рассматривалось дело о привлечении экс-топов «Вамин-Татарстан» Вагиза Мингазова и Раиса Гумерова (был заместителем гендиректора, а затем генеральным директором ОАО «Вамин Татарстан» с марта 2007 года по июнь 2013 года) к субсидиарной ответственности по долгам обанкротившегося агрохолдинга. В общей сложности их пытаются раскрутить на общую сумму в 10,6 млрд рублей. С такой инициативой с подачи банка-кредитора ВТБ ранее выступил конкурсный управляющий «Вамин-Татарстан» Сергей Кондратьев. В зале собралось довольно-таки представительное общество — на рассмотрение дела Гумеров (сейчас он занимает пост замминистра лесного хозяйства РТ) явился лично, правда, все время многозначительно молчал. Также были представители конкурсного управляющего, банка ВТБ, налоговой службы и «Татагролизинга».

В первых строках своей речи представитель конкурсного управляющего Татьяна Казакова предложила включить в теплый круг ответственных за крах «Вамина» еще и гендиректора АО «Татагролизинг» Азата Зиганшина, который занимал пост первого заместителя генерального директора – исполнительного директора ОАО «Вамин-Татарстан» в 2012 - 2013 годах.

«Так как он был контролирующим лицом в гораздо более поздний срок, нельзя сделать вывод о том, что именно его действия привели к банкротству, так как должник уже находился в состоянии неплатежеспособности в то время, когда он [Зиганшин] занимал данный пост, — рассудила Казакова. — В связи с этим мы просим привлечь его к субсидиарной ответственности только  в размере тех убытков, которые он причинил, как мы считаем, находясь на соответствующей должности и имея возможность контролировать действия должника». В итоге сумма «субсидиарки» для главы «Татагролизинга» оказалась еще «божеской» — всего 119,579 млн рублей. Однако чего такого «накуролесил» Зиганшин за свой недолгий срок работы в «Вамине», не уточнялось. 

Ирония судьбы заключается в том, что именно возглавляемый сейчас Зиганшиным «Татагролизинг» явился в свое время приобретателем ваминовского имущества в период большой распродажи. Также «Татагролизинг» оказался фаворитом (16,8 млн рублей) среди получателей долгов в результате личного банкротства Мингазова.

... Ирония судьбы заключается в том, что именно «Татагролизинг» явился в свое время приобретателем ваминовского имущества в период большой распродажи / Фото предоставлено АО «Татагролизинг»

«НЕКОТОРОЕ ИМУЩЕСТВО БЫЛО ЗАЛОЖЕНО ДАЖЕ БОЛЕЕ ПЯТИ РАЗ»

Судья Маским Боровков попросил конкретики — указывать период и те действия экс-руководителей, которые привели к банкротству агрохолдинга. Но Казакова ограничилась лишь общими фразами на тему того, что кредиты в банках были взяты «Вамином» под залог имущества, которое было заложено-перезаложено, намекая, видимо, на нечистоплотные намерения руководства компании «надуть» банки.

«Ответчиками  в разные периоды времени были подписаны договоры кредитования с залогом имущества, и как впоследствии оказалось, <...> некоторое имущество было заложено даже более пяти раз. Это имущество было продано, но средств от его реализации не хватило для удовлетворения требований всех залоговых кредиторов», — объяснила представитель конкурсного управляющего последствия таких действий .

«Что это за имущество?» — поинтересовался судья.

«Довольно большой перечень имущества, почти все имущество „Вамин Татарстан“, ваша честь», — ограничилась общим ответом Казакова.

«А что, перекрестный залог противоречит закону?» — недоумевал Боровков.

Посланница Кондратьева ответила в том смысле, что оно, конечно, не противоречит, но особо напирала на то, что банкам, которые в ту  пору с удовольствием раздавали кредиты «Вамину», якобы было неведомо про хитрый ход Мингазова и Ко.

«Были заключены именно договоры залога, а не договоры последующего залога, и в договоре должно было быть указано, что кредитор уведомлен о том, что имущество уже было заложено», — отбивалась Казакова.

«Эти действия кто совершал, в вину кому вы ставите?» — продолжал свой допрос Боровков.

«Контролирующим должника лицам, в зависимости от того, в какой период был заключены договора залога. Таких лиц у нас оказалось два: Вагиз Мингазов и Раис Гумеров», — ответила Казакова.

Но здесь судья попросил точно указать, за какие конкретно договоры залога должны нести ответственность Мингазов и Гумеров. Оно и понятно — вряд ли было бы справедливо просто поделить поровну долг в 10,6 млрд рублей: степень влияния со стороны экс-топов «Вамина» на принимаемые решения в любом случае не могла быть равной. Не даром Мингазова прозвали в народе «молочным» королем, а кто королю может указывать? В лучшем случае советовать.

Вагиз Мингазов Несмотря на то, что личное банкротство экс-владельца «Вамина»  Вагиза Мингазова завершилось, кредиторы не оставляют его в покое

«НАДО ДОКАЗАТЬ САМ ФАКТ УЩЕРБА, НЕДОБРОСОВЕСТНОСТЬ ДЕЙСТВИЙ»

У представителя Кондратьева такой «разбивки» не оказалось: как объяснила Казакова, «нельзя сказать, какой ущерб причинил конкретный договор залога».

«Почему это нельзя высчитать? Можно высчитать сумму [кредита] и сумму, которая поступила от реализации [имущества]. То, что вы этого не сделали, не говорит о том, что это  невозможно. Это сложно. Не говорю, что это легко», — с сарказмом поддел судья.

Казакова мужественно защищалась, напомнив суду, что методика подсчета субсидиарной отвесности прописана в законе иная: по сути, это разница между требованиями кредиторов и погашенными требованиями, те самые 10,6 млрд рублей.

«Но надо доказать сам факт ущерба, недобросовестность действий, приведших к ущербу, — был непреклонен Боровков и продолжил назидательно, — Если следовать вашей логике, то в любом банкротном деле надо руководителей и  всех контролирующих должника лиц привлекать к субсидиарной ответственности».

Вторым пунктом обоснования «субсидиарки» Мингазова и Гумерова стало то, что «Вамин Татарстан» с легкостью выступал поручителем по кредитам Росссельхозбанка, которые получали агрофирмы, входящие в холдинг. Договоры поручительства должнику никакой выгоды не принесли, да и не могли принести по определению, однако ж в итоге отяжелили реестр кредиторов на «лишние» 2,983 млрд рублей, поскольку агрофирмы также обанкротились.

Эдуард Гаязов, представлявший интересы Мингазова и Гумерова, заметил, что у «Вамина» также имелись кредиты в Россельхозбанке и что-де перекрестное поручительство — вообще-то обычное дело в крупных холдингах. «Это обычная хозяйственная деятельность, когда основное общество подписывает поручительство за свои дочерние предприятия, а дочерние предприятия подписывают поручительство за основное общество», — заметил Гаязов. Перекрестный залог также разрешен законом, напомнил представитель Мингазова и Гаязова, поэтапно разбивая аргументы конкурсного управляющего. «Доказательства того, что кредиторы не были уведомлены, конкурсным управляющим не представлены», — припечатал он.

Сергей Кондратьев Сергею Кондратьеву предстоит доказать, что именно действия Мингазова и Гумерова привели к краху «Вамина»

«НЕДОСТАТОЧНОСТЬ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ, МОЖЕТ БЫТЬ, И БЫЛА... НО»

Далее Гаязов перешел к ответу более ранним аргументом Кондратьева в пользу привлечения Мингазова и Гумерова к «субсидиарке». Суть их сводится к тому, что должник, то есть «Вамин», должен был сам подать на свое банкротство, почуяв, что предприятию скоро конец. А вот если руководители знали, что делу «хана», но молчали, то тогда им и грозит эта самая субсидиарная ответственность.  Однако и здесь адвокат бывшего «молочного короля» нашелся что ответить. По его мнению, и не было, оказывается, никаких объективных причин банкротить «Вамин»! Слышать такое на четвертом году банкротного дела, конечно, странно. Но отчасти это раскрыло позицию его доверенных лиц, которые традиционно немногословны.

«Согласно отчету конкурсного управляющего, балансовая стоимость, включенная в конкурсную массу, составляла 12,6 миллиарда рублей, рыночная стоимость определена в размере 15,9 миллиарда рублей, и являлась достаточной для исполнения обязательств должника в полном объеме и погашения требований кредиторов, — заверял Гаязов, — при том, что финансовые показатели должника свидетельствовали о стабильно финансово-хозяйственной деятельности общества». Выходит, зря обанкротили «Вамин»?

«Признаки банкротства были, как вы считаете?» — спросил судья, казалось, немного удивленный такими громкими заявлениями.

«Недостаточности имущества не было, неплатежеспособности тоже не было. Недостаточность денежных средств, может быть, и была... Но планировалось получение денежных средств от продажи активов, не участвовавших в основных видах деятельности», — оправдывался Гаязов.

Судья поинтересовался, что это за имущество, но ответа не получил. Боровкова также явно удивило, что, говоря о якобы хороших финансовых показателях «Вамина» времен до банкротства, адвокат использует данные отчета уже конкурсного управляющего.

Но Гаязов пошел дальше, намекая на ответственность, которая существует за необоснованное банкротство. Дескать, топы «Вамина» не объявляли банкротство не потому, что они такие плохие и хотели кого-то обмануть, а просто соблюдали закон.

«ВОЗМОЖНО, ВАС РАЗОЧАРУЮ, НО ЗДЕСЬ ВИНОВНОСТЬ ПРЕЗЮМИРУЕТСЯ ЗАКОНОМ»

В общем, Гаязов не унывал. Свою речь он продолжил тем, что все обвинения в адрес Мингазова и Гумерова, по сути, обличены в общие фразы (явно лаская слух судьи, который только что толковал о том же). «Какие именно действия? И имеется ли вина ответчика? И привели ли эти действия к банкротству должника? Конкурсным управляющим не предоставляется», — заявил он.

«Я, возможно, вас разочарую, но здесь виновность презюмируется законом, это вы должны доказывать, что нет вины», — заметил судья с легкой иронией.

В ответ Гаязов пожаловался, что у ответчиков, в общем-то, ограниченный доступ к информации: мол, защищаемся как можем.

«То есть конкурсный управляющий во всем виноват?» — подшучивал над ответчиком судья.

Наконец, по мнению адвоката, конкурсным управляющим пропущены сроки исковой давности, однако Казакова заверила, что это не так. 

В итоге судья, дав задание конкурсному управляющему четко рассчитать долю ответственности каждого из ответчиков, перенес заседание на 1 сентября. Так что не исключено, что День знаний станет одновременно и часом истины в деле о привлечении к субсидиарной ответственности Мингазова и Гумерова.