«ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, ЧТО ЕСТЬ ПРОЕКТЫ, ПОДОБНЫЕ «КОМАНДЕ МЕЧТЫ», НАДО ПРОРЫВАТЬ ЭТУ ПЛОТИНУ»

— Роман Сергеевич, для Казани съемки полнометражных художественных фильмов, к тому же с участием российских звезд, это пока редкость и в некотором смысле экзотика. «Команда мечты» — о чем эта история?

— Это замечательный социальный проект — про молодежь, про детей. Хорошо, что появляются такие проекты. Вообще, в России ощущается очень серьезный недостаток детско-юношеского кино, совсем забросили эту тематику. Редкие единицы картин выходят на экраны. Что касается «Команды мечты», то здесь замечательные три новеллы, объединенные одной общей идеей, связанной с воспитанием детей, становлением личности, влиянием родителей и общества... Очень рад, что многие артисты откликнулись на этот проект. Знаю, что в нем и Никита Сергеевич Михалков задействован. Поэтому на ту новеллу, которую предложили мне, отреагировал мгновенно. К тому же и сценарий показался интересным. Сюжет, наверное, не стоит рассказывать, но это история прежде всего о взаимоотношениях в семье — папа, мама и сын.

— Главная причина, по которой в России не снимают такое социальное кино, очевидна — эти фильмы имеют очень мало шансов добраться до многозальных коммерческих кинотеатров.

— Да, к сожалению, оно не имеет проката. И многие жанры, которыми был силен советский кинематограф, сейчас не востребованы. Вот в чем весь ужас — это невыгодно. Выгодно снимать криминал, блокбастеры, что угодно. А то, что связано с детским кино, с социальным, с кино для семейного просмотра... Но нам надо иметь свои мощные тылы. Хотя пока американцы эту нишу заняли, к огромному сожалению. Поэтому должны быть хорошие государственные программы для того, чтобы понимать масштаб проблемы. Не все же нам показывать то, что имеет коммерческий успех! К тому же надо уже начинать поднимать и зрительский уровень, а не только развлекать публику.

— Есть надежда, что будут подвижки в этом направлении?

— Медленно, но все равно этот процесс идет. К счастью, мне везет, я попадаю в подобные проекты и вижу, как реагируют люди. Недавно выпустили картину «Жили-были» с Федей Добронравовым и Ирой Розановой, простое незамысловатое кино про умирающую деревню. Очень много смешного, трогательного, посвященного нашим родителям. Я видел, как наш рядовой зритель реагирует на это. Но все профессионалы тут же спрашивают: «Рома, замечательное кино, но как сделать так, чтобы зритель смотрел?» Я отвечаю: «Ребятки, работайте! Капать, капать, капать на мозги... Кино должно быть много, оно должно быть разным».

Замечательно, что есть проекты, подобные «Команде мечты», надо прорывать эту плотину. Потому что молодежь вся в гаджетах, мы никуда от этого не можем уйти, и тут тоже надо как-то действовать. Целые киностудии раньше работали: вспомните студию детско-юношеских фильмов имени Горького в Москве. Да, там снималось много и взрослого кино, но киностудия была заточена под другое. Там, например, снимались сказки — где они сейчас?


— Но, скажем, отечественные полнометражные мультфильмы вполне себе коммерчески успешны.

— Мультипликация у нас прекрасная, здесь ничего не могу сказать, они прорываются действительно на мировой уровень. А кинематограф — нет, посмотрите, сколько жанров упускается...

— Может, у нас больше нет художников уровня Александра Птушко, которые могли бы здорово делать те же сказки?

—  Надо все равно стараться, а не хотят. Потому что затратно и неизвестно, получишь коммерческий успех или не получишь. Но то, что этим надо заниматься, и на высоком уровне, это однозначно. Возьмите нас, артистов. Да предложи любой российской звезде поучаствовать в сказке — я уверен, что с удовольствием каждый согласится!

. «В жизни нет положительных и отрицательных, это такое зрительское восприятие: да, вот этот хороший, а вот этот бяка. Но артист не имеет права так относиться к своему персонажу»

«ДЛЯ МЕНЯ ЭТИ ПЕРСОНАЖИ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ОТРИЦАТЕЛЬНЫМИ»

— Однако вас мы привыкли чаще видеть в жестких реалистических историях...    

— На них тоже приходится реагировать.

— У вас вообще бывают такие интервью, где не спрашивают: а почему актер Мадянов постоянно играет каких-то злодеев?

— Редко.

— При этом, согласитесь, ведь это такой своеобразный почетный титул: вы — лучший современный российский актер, играющий отрицательных персонажей.

— Я во многих интервью отвечаю фактически одно и то же, что для меня эти персонажи не являются отрицательными. И для многих зрителей они не отрицательные. И, вообще, в жизни нет положительных и отрицательных, это такое зрительское восприятие: да, вот этот хороший, а вот этот бяка. Но артист не имеет права так относиться к своему персонажу.

— Понравилась ваша фраза в одном телевизионном интервью: «Актер всегда должен быть адвокатом своего героя». Но сразу возникает вопрос: как же можно быть адвокатом мэра из «Левиафана» или генерала Абакумова из «В круге первом»?

— Я обязан это делать. Да, и того же мэра в чем-то можно оправдать, ведь он человек системы. Что значит «не оправдывать» — разве таких больше нет? Вот же, они здесь живут, едят, воздухом дышат.

— А не получается так, что публика, видя на экране такого обаятельного злодея, начинает для себя оправдывать его поступки?

— А почему человек, делающий, казалось бы, заранее неблаговидные поступки, не должен иметь такого отрицательного обаяния? Это, может быть, абсолютно замечательный, веселый, разухабистый человек. Но то, чем он занимается, для кого-то непотребно, а для него нормально. Если вы конкретно о мэре из «Левиафана», то я повторю — он человек системы: если он не будет этого делать, его не будет в команде, он будет сидеть в тюрьме. Поэтому он как все. Если ты попал в этот круг — хорошо, но выйти из него невозможно.

— Наша российская чиновничья жизнь столетиями не меняется? Все также «воруют» по Карамзину, все также актуален Салтыков-Щедрин?

— В какие-то времена все-таки меру знали. И это было установлено чуть ли не на государственном уровне, когда ты питаешься, грубо говоря, доходами от своей отрасли, своей деятельностью. Поэтому тогда не так сильно злоупотребляли, брали в меру своих возможностей. Но в другие времена нет рамок дозволенного...

. «Бесконечно талантливый человек Андрей Звягинцев не делает кино просто так». (Роман Мадянов, Андрей Звягинцев, Елена Лядова, Владимир Вдовиченков (слева направо) на премьере фильма «Левиафан»)
 Фото: ©Евгения Новоженина, РИА «Новости»

«НЕ БЫЛО ТАКОГО, ЧТО СОБРАЛАСЬ ГРУППА ЗВЯГИНЦЕВА И СТАЛА СНИМАТЬ АНТИРОССИЙСКОЕ КИНО»

— Вам самому картина «Левиафан» понравилась?

— Это достойная работа.

— Почему это кино вызвало такие полярные мнения в России? Кто-то после «Левиафана» объявил Андрея Звягинцева гением, а кто-то «врагом народа» и «агентом госдепа».

— Было создано произведение искусства, которое вызвало в обществе абсолютно нормальную реакцию. Хуже было бы, если бы к картине отнеслись равнодушно. Кого-то это зацепило с одной стороны, кого-то с другой. Почему? А потому что попали. Потому что бесконечно талантливый человек Андрей Звягинцев не делает кино просто так.

Обратите внимание, что до «Левиафана» Звягинцев обычно снимал прекрасных артистов, но не очень раскрученных. В данном случае для конкретного материала он решил использовать узнаваемых актеров, медийных: Володя Вдовиченков, Алексей Серебряков, меня — в какой-то мере. Артистов, которые на виду.


— Как вы это объясняете?

— Настолько мощный был материал. Конечно, тут у Андрея надо спрашивать, я не имею права за него отвечать, только могу предполагать. Он мне об этом не говорил, а я, если честно, не спрашивал. Но у меня было ощущение, что для этого материала, чтобы максимально, грубо говоря, дожать до конца, довести до логического завершения, понадобились наши силы.

— Известный киновед Андрей Плахов считает, что «Левиафан» — это образец настоящего патриотического кино. Вы согласны с этим?

— Это одна из версий, одна из многочисленных интерпретаций. Могу вам точно сказать, что никакой партизанщины не было. Это я говорил и в Каннах и везде. Не было такого, что собралась группа Звягинцева и стала снимать антироссийское кино, как партизаны из-под полы. Для нас были открыты любые двери, мы снимали где хотели, никто не пытался рассуждать в духе «вот мы сейчас стране пику-то как воткнем».

Есть материал, хороший, художественный, артист моментально реагирует на это. Если это вызвало такое ощущение в обществе, значит, здорово. Начинают задумываться люди. Значит, можно идти на хорошее кино, над которым надо думать, к которому надо готовиться. Для меня здесь нет никаких отрицательных вещей.

— А что скажете о работе непосредственно со Звягинцевым? Скажем, в плане взаимодействия с актерами что его отличает от других режиссеров?

—  Я не знаю, как он работает со своей командой, с тем же оператором Мишей Кричманом: он никогда этого не показывает. Что касается непосредственно работы на съемочной площадке, то могу сказать, что не было ни шаманства, ни манерничанья. Звягинцев прекрасно знает, что он хочет получить от той или иной сцены. Вот и все. И он, безусловно, идет навстречу и мгновенно реагирует на, скажем, актерские придумки. Если они попадают в его зону, то он моментально за них хватается.

— У вас с ним не было дискуссий по поводу интерпретации образа вашего героя в «Левиафане»?

— У нас был разговор минут на десять, не больше. И Андрей меня убедил, хотя я ему четко сказал при первой встрече, он не даст соврать, спросил, наигравшись коррумпированных чиновников: «Ну что, Андрей, ты можешь предложить новенького, чтобы у меня хоть что-то встрепенулось внутри?» Там были нюансы в самом материале, когда я читал сценарий. Когда мы с ним поговорили, он меня убедил. Работали с удовольствием, очень хорошо. При этом не могу сказать, что было легко. Но даже после достаточно тяжелых смен оставалось хорошее ощущение, такая здоровая усталость.

. «Говорить: „Мне все равно, что я поехал в Канны“, — это, конечно, слукавить»
 Фото: ©Денис Макаренко, РИА «Новости»

«ЛЕВИАФАНА» ВПЕРВЫЕ ПОСМОТРЕЛ В КАННАХ

— Вы поехали с «Левиафаном» в Канны. Не было там ощущения, что вот она — вершина актерской карьеры?

— Говорить: «Мне все равно, что я поехал в Канны», — это, конечно, слукавить. Впервые был на таком большом западном фестивале и очень благодарен, что меня внесли в этот список, хотя могли меньшим составом поехать, только Володя Вдовиченков, Лена Лядова и Леша Серебряков. Потому что они — это основная актерская команда. А я такое «ответвление» — единственный представитель «бяки» в актерском составе.

— Каковы впечатления от Каннского фестиваля? Чем вы там занимались?

— Там потрясающая организация. Чем занимались? На пляж мы не ходили, достаточно короткий был выезд, там не рассусоливают особо.

— Фильмы в Каннах смотрели?

— Я там впервые посмотрел «Левиафана», не был на предварительных закрытых показах. В Каннах сказали, что кинотеатров с такой аппаратурой в Москве пока нет, поэтому, если у вас будет возможность, оставайтесь и посмотрите кино. Я остался и посмотрел в лучшем качестве, в котором это могло быть.

Канны — это настоящий праздник кино. Там огромный кинорынок, и это отдельная песня, там валом закупают фильмы на весь мир, на все и вся. И Голливуд там периодически тусуется, да все там тусуются. Это такой перевалочный пункт. А еще там очень любят кино, я даже хочу пожелать нашим зрителям так получать удовольствие от совершенно разных фильмов. Было в Каннах ощущение, будто публика впивается в экран, они не вскакивают, когда титры идут, остаются. Есть какая-то культура зрительская. Им не жалко лишний раз похлопать и поблагодарить художника за созданное произведение. Кому-то понравилось, кому-то нет, кому-то показалось скучным кино, но это здорово. Каждое кино находит своего зрителя. В общем, я на двое суток погрузился в потрясающий праздник кино.


«БЛАГОДАРЯ НИКОЛАЮ ДОСТАЛЮ У МЕНЯ ПОЯВИЛОСЬ ТО САМОЕ ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ В КИНО»

— Вы работали с большими режиссерами: Никита Михалков, Глеб Панфилов, тот же Звягинцев. Но, кажется, что особую роль в вашей актерской карьере играет Николай Досталь.

— Николай Николаевич любимый, да.

— Как сложился ваш тандем?

— Не знаю. Но он меня давно знает, видел еще в ГИТИСе и театре имени Маяковского бог знает когда. И так вот сначала на маленькие «роляшки» стал приглашать, потом на более крупные. И сейчас практически на любую свою работу зовет, хоть эпизодик маленький, но находит для меня, а я с удовольствием еду: «Гражданин начальник», «Завещание Ленина», «Монах и бес»... Я вообще считаю, что благодаря Николаю Николаевичу у меня появилось то самое второе дыхание в кино. Он его открыл после моего перерыва, связанного с работой в театре, и началось это со «Штрафбата».

«САМО ПОНЯТИЕ «АНТРЕПРИЗА» ЗАМЕЧАТЕЛЬНО»

— У вас четыре актерских «Ники», два «Золотых орла», при этом многие даже не знают, что за вашими плечами большая театральная карьера в театре имени Маяковского под руководством легендарного Андрея Александровича Гончарова. Нет желания вернуться в театр?

— Нет, но театр-то я вроде не кидал, остаюсь в антрепризе. Сейчас, правда, не так много спектаклей осталось, кино отнимает большое количество времени.

— А антреприза — это театр? Многие театралы с большим пренебрежением относятся к антрепризным спектаклям.

— Сами довели до этого — понимаете, какая штука. Само понятие «антреприза» замечательно. Можете себе представить, в советское время увидеть на одной сцене вживую, скажем, Алису Фрейндлих, Армена Борисовича Джигарханяна, Олега Ивановича Янковского и так далее? А они ведь служили в разных театрах, в разных городах, поэтому такое было невозможно. Вы можете увидеть этих артистов вместе в кино, но это другое.

Антреприза же дает такую возможность. Но стали заниматься чесом недобросовестным и это скатилось на очень низкий уровень... Хотя нельзя всю систему сразу одной краской мазать, если там, извините, оказалось две-три паршивых овцы, которые выезжают и внаглую «чешут бабки» с откровенной халтурой, после которой себя уважать не будешь. Я знаю антрепризные спектакли, достойные любой академической сцены, любого академического театра. Вот к чему надо стремиться, вот, что надо ставить.

— Лия Ахеджакова рассказывала, как они играли антрепризу «Старосветская любовь» с Богданом Ступкой. Это был очень серьезный текст, и возмущенные зрители после одного из спектаклей хотели, чтобы им отдали деньги за билеты. Они-то пришли развлечься и отдохнуть, посмотреть на знакомые лица артистов...

— Вот-вот. Пришли посмотреть на голую задницу, а попали на серьезную работу в антрепризе. Значит, не дали верную информацию в городе. Неграмотно и неправильно была составлена реклама. Зритель пришел на комедию, а ему предлагают драму. Но, в принципе, чем и хороша антреприза: не хочешь – не иди.

— А если бы вы сейчас встретили Гончарова и он узнал, что вы работаете антрепризные спектакли, что бы он сказал?

— Я думаю, что, во всяком случае, он бы посмотрел. Андрей Александрович Гончаров, царствие ему небесное, мне кажется, ничего бы мне не сказал. Потому что за все работы в антрепризе я отвечаю абсолютно. Считаю, что по затратам профессиональным, эмоциональным на выходе сделано все по максимуму в том материале, в котором это есть. Ни за одну работу в антрепризе мне не стыдно, не убегаю из городов, где играю в спектакле, — дескать, быстренько в поезд, пока шею не намылили. Не в том статусе и не в том возрасте я уже.

. «Если начинается кино, значит, я должен оставить театр, а это такой организм, который нельзя бросать, надо быть ему очень преданным»

«ЗАНИМАТЬСЯ АЛЬТРУИЗМОМ БОЛЬШИМ И ЧИСТЫМ, ПРИ ЭТОМ С ГОЛОЙ ЗАДНИЦЕЙ ХОДИТЬ — ЭТО ТОЖЕ НЕ ДЕЛО»

— Вы за родным театром успеваете сейчас следить? Критики хвалят Маяковку за последний сезон, говорят, что благодаря худруку Карбаускису и драматургу Ивашкявичусу театр сделал очень большой шаг вперед.

— Ну я приходил, но что-то было печально. И относительно нынешней Маяковки разное говорят, есть разные мнения. Кроме того, понимаете, это уже другой театр, не тот, из которого я уходил после смерти Гончарова. Это уже не мое.

Но у меня были предложения во многие академические театры — честно говоря, я отказался. Я все-таки работал там 20 с лишним лет, и стационарного театра наелся. А сейчас уже расслабился на свободе, поэтому меня сейчас завязать в эту кабалу... Для меня лично это уже будет кабала.

— Может, после Гончарова вы уже на нынешних режиссеров смотрите чуть-чуть свысока?

— Нет, есть мастера и остаются в театре. И приглашали-то меня люди непростые. Просто я их слишком уважаю, чтобы начинать подставлять. Если начинается кино, значит, я должен оставить театр, а это такой организм, который нельзя бросать, надо быть ему очень преданным. Тут еще по жизни существуют некоторые обязанности: извините, денюжку в семью принести, содержать ее как мужчина, я обязан,  должен землю рыть, но в клювике принести что-то. А заниматься альтруизмом большим и чистым, при этом с голой задницей ходить — это тоже не дело, хотя всех денег не заработаешь и отдыхать надо тоже уметь. Все должно быть достаточно гармонично.

В общем, понял, что, наверное, у меня в данный период нет времени на серьезные отношения с каким-то академическим театром. Залезать туда только ради того, чтобы тебе дали звание «народного артиста России»...

— Да, кстати, почему вы еще не народный артист, ведь звание заслуженного получили еще в 90-е?

— Да, давно. В начале 90-х, по-моему (в 1995 году — прим. ред.). Ну меня это дергало в 35 лет, в 40 лет, а сейчас...Так получилось, Гончаров ушел из жизни... Я абсолютно ровно теперь дышу, меня устраивает компания с заслуженными артистами. Есть масса замечательных актеров, которые не получали и не собираются получать звания.

. «Есть масса замечательных актеров, которые не получали и не собираются получать звания»

«ЕСЛИ Я ВЛЕЗУ, ПОТОМ ЖЕ НЕ ОТМОЮСЬ НИКОГДА В ЖИЗНИ»

— Вы также много работаете в сериалах. Вопрос, который волнует всех: когда в России будут снимать сериалы уровня «Игры престолов»?

— Когда у нас появятся хорошие сериалы? Когда перестанут воровать и деньги пилить!

— Вся проблема в этом?

— Да. Когда перестанут деньги пилить на момент начала производства картины, на выходе ее, когда будут средства вкладывать, тогда это сразу будет видно на экране. Это как любое западное кино — включаешь: вроде ничего особенного, но ты понимаешь, что здесь вложены очень серьезные деньги, чтобы это действительно было достойно. А у нас только и видишь, сколько было украдено, сколько ушло и как бы это могло быть, если бы все потратили реально на фильм.     

— При этом по количеству выпущенных сериальных часов мы чуть ли не на первом месте в мире.

— Ну если это востребовано и приносит какие-то дивиденды. Это такое продюсерское кино — восемь копеек и пучок артистов.

— Часто приходится отказываться от предложений по причине качества предлагаемого материала?

— За последние 10 лет тут такого начитаешься... Столько приходилось отказывать, потому что это было просто непроизносимо. Это смотреть невозможно, неизвестно кем написано, неизвестно как — ужас. Самое главное, не понимаешь для чего. А при этом говорят: «На это бабки дают!» Ну идите, ребята. Если я влезу, потом же не отмоюсь никогда в жизни. Мне же потом коллеги и скажут: «Ром, ты чего?»

Хотя иногда ставят в такую ситуацию, выбираешь более-менее удобоваримое. Хоть понимаешь — ладно, вот это что-то достойное, можно пройти по этому. Ты соглашаешься, потому что это твоя работа, это заработок. Ты тут никуда не денешься. Если у тебя есть хороший материал полнометражного кино или хороший сериал запускают, масштабный, исторический или еще какой, тогда получай удовольствие максимально. Но вдруг бывает так, что кричишь: «Ау, помогите!» — и куда уже только не лезешь, даже в ситком.

При этом огромное количество зрителей подсажены на эти ситкомы. И только за артистов остается радоваться — что ж ругаться? Значит, группа, команда артистов хорошая, они сработались и «шарашат» ситком замечательно. Только завидуешь иной раз — вот ребята в шоколаде! Им пишут, а они выкручиваются, поймав свои образы, свои персонажи. Я не имею права это ругать, это имеет место быть. Но я сам десять раз подумаю, влезать в это или нет.

. «Кино должно быть много, оно должно быть разным»

«КАЗАНЬ — ПРЕЛЕСТЬ, КАК ИГРУШКА»

— Прочел в одном интервью, что ваш дедушка учился в Казани.

— Да, он заканчивал Казанский педагогический институт. И бабушка тоже. Они здесь и познакомились.

— То есть у вас своего рода казанские корни?

— Педагогические, да (смеется). Нет, казанских корней у меня нет. По отцовской линии — уральские казаки. Это Гурьев — получается, сейчас это Западный Казахстан. А дед познакомился с бабушкой здесь, в Казани, в педагогическом институте, было это в 30-е годы. Фотографии даже с курса были, где бабушка со своими однокурсниками, какой-то преподавательский состав. В те времена это был очень престижный вуз.   

— Потом вашего деда коснулись репрессии, но это уже было не в Казани?

— Это было уже после Казани, ближе к войне, к концу 30-х годов. Он попал под это дело, но потом ушел добровольцем на фронт, был восстановлен в партии, было закрыто его уголовное дело. Как-то его миновало... И он не то чтобы не озлобился, а до конца своих дней оставался коммунистом. Но это правильные коммунисты были, понимаете?

— Вы ведь не первый раз в Казани. Какие впечатления от города?

— Прелесть, как игрушка. Приезжаю на гастроли и получаю огромное удовольствие. Мои французские друзья, которые давно живут в старинном небольшом домике под Парижем, в этом году побывали здесь, пробыли три недели.

— Это наши русские французы?

— Да, наш француз, но женился на француженке и обучил ее русскому языку. Ломано, но говорит. Так вот, зимой мы пересеклись, и они спрашивали: куда поехать? Москва — понятно, Питер — тоже.  Я говорю: чего вы маетесь, ребята? Вы тут не были 100 лет, вон: Екатеринбург, Нижний Новгород, Воронеж, Владивосток, Казань.

Вот в Казани, рассказываю им, был: вам одного Кремля хватит. Только не скупердяйничайте, европейцы, — говорю — возьмите хороший тур, чтобы насладиться городом. Кухня здесь какая, рестораны, гостиницы! Звоню им в середине июня. Говорят: «Рома, вместо двух недель пробыли три». Нафотографировались столько, в полном восторге. Вообще, республика потрясающая: конечно, то, что тут сделал Шаймиев, — это фантастика.

— Вашу любимую рыбалку пока здесь не организовали?

— Вот, кстати, говоря. Приезжаешь с антрепризой на гастроли: один день, вечером спектакль, а с утра тебя пихают в самолет и лети отсюда (смеется). А так бы пару денечков, на рыбалку... Кухня какая тут, вчера так мечтал о ресторане, и свою мечту осуществил. А сегодня тоже обещают какое-то место с волшебной национальной выпечкой...