Фото: president.tatarstan.ru

МИННИХАНОВУ ПРЕДЛАГАЮТ «УРАВНОВЕСИТЬ» КАДЫРОВА

Глава коммуникационного холдинга Minchenko consulting Евгений Минченко подготовил юбилейный, пятый по счету доклад из серии «Политбюро 2.0» под заголовком «Реновация вместо демонтажа». На этот раз политолог нарисовал ретроспективу внутренних процессов в российской элите за последнюю «пятилетку», в течение третьего президентского срока Владимира Путина и в преддверии четвертого.

Для Татарстана немалый интерес представляют тезисы «Реновации», касающиеся президента РТ Рустама Минниханова. Минченко констатирует ослабление позиций татарстанского лидера и связывает этот негативный тренд с общеизвестными последними событиями. А именно — с банкротством второго по величине в республике Татфондбанка, непродлением договора о разграничении властных полномочий между Москвой и Казанью, а также с нарастанием внутриэлитных противоречий в самой республике. Для Минниханова, по мнению московского политолога, это все чревато выпадением из числа кандидатов в члены «Политбюро 2.0», что равносильно исчезновению из рядов самой «центровой» российской элиты.

Напомним, что в мире «Политбюро 2.0», созданном известным политологом, все более-менее известные на федеральном уровне политики и управленцы скользят по предназначенным для них орбитам, вращаясь вокруг одного «светила» — президента РФ Владимира Путина. Чуть ниже этих «небожителей» находятся миры «кандидатов в члены «Политбюро» и «членов ЦК». Существует и «переходная зона» между ЦК и «кандидатами», к которой, кроме Минниханова, Минченко относит «ветеранов» вроде Геннадия Зюганова, Владимира Жириновского, Бориса Грызлова, «принцев» Сергея Иванова-младшего и Артема Чайку, новую силовую элиту в лице Алексея Дюмина, Михаила Бабича и прочих.

Бросается в глаза, что в прежних своих докладах и интервью Минченко неизменно позитивно высказывался о перспективах Минниханова, обещая со временем сделать его «кандидатом в члены «Политбюро 2.0» и соглашаясь с тем, что татарстанский президент может быть приглашен на высокую федеральную должность. В то же время политолог подчеркивал, что Минниханову вряд ли удастся сохранить свою президентскую должность в тех реалиях, которые выстраивает Путин и что со временем и он будет «приведен к общему знаменателю». Вопрос, видимо, заключался лишь в том, примет ли лидер РТ это как должное или «взбунтуется». От этого, вероятно, зависела дальнейшая траектория миннихановской «орбиты».

На фоне ослабления Минниханова Минченко констатирует очередное возвышение главы Чечни Рамзана Кадырова. Его политолог характеризует в превосходных тонах: как, «наверное, единственного из руководителей российских регионов, обладающего самостоятельным силовым ресурсом и системой неформального экономического влияния в других регионах России». «Силовой ресурс Кадырова является не только внутрироссийским, но и внешнеполитическим фактором, — утверждается в докладе „Реновация вместо демонтажа“. — Кроме того, Кадыров претендует на роль коммуникатора с исламскими странами и лидерство среди российских мусульман». Это лидерство чеченский политик якобы постепенно начнет перетягивать на себя, оспаривая его у нынешнего самого признанного представителя «российского традиционного ислама» Минниханова. Впрочем, и для президента Татарстана, по мнению Минченко, далеко не все потеряно — у него могут появиться «новые союзники, заинтересованные в уравновешивании Кадырова».

К сожалению, в обширном докладе тема Татарстана звучит вскользь, поэтому тезисы ничем не обосновываются. Трудно поспорить, что банковский кризис и неуклюжая игра вокруг договора с Москвой не добавили очков республике. Но из чего, к примеру, выводится «нарастание внутриэлитных противоречий»?  И уж совсем сенсационно-скандальным выглядит противопоставление Минниханова Кадырову. Год назад сам Минченко в аналогичном докладе разграничил их сферы влияния: глава Чечни отвечает за арабский мир, президент Татарстана — за тюркский. Что изменилось? Публично Минниханов и Кадыров все так же друг друга иначе как «братьями» не величают. Так что это или сознательный вброс, или крутой инсайд. Ну или третий вариант — московские политтехнологи слишком много читают анонимные Telegram-каналы...

«В ПЕРСПЕКТИВЕ — ОТКАЗ ОТ «ПОЛИТБЮРО 2.0» И ЗАМЕНА ЕГО НА АНАЛОГ ГОСПЛАНА»

Напомним, первый доклад из серии «Большое правительство Владимира Путина и „Политбюро 2.0“» был опубликован в августе 2012 года и вызвал большой резонанс в среде российской элиты. Уже в день публикации авторы работы получили обратную связь от своих «героев». Как констатировал Минченко, экспертное описание правящей элиты оказалось интересным в первую очередь ей самой. А точку в публичной легитимации модели «Политбюро 2.0» поставил представитель бизнесмена Геннадия Тимченко, который в день публикации очередного доклада в ноябре 2016 года официально опроверг утверждение, что Тимченко вышел из состава этой неформальной системы управления.

Возникла же эта система после возвращения Владимира Путина на пост президента и стала своеобразным способом демонтажа тандема образца 2008 - 2011 годов, когда элита была распределена между двумя неравнозначными полюсами — премьером Путиным и президентом Дмитрием Медведевым. Недовольство части элит, ориентированных на Медведева, новой «рокировкой», объявленной осенью 2011-го, привело к массовым протестам зимы 2011 - 2012 годов, известным как «белоленточная революция». В результате летом 2012 года была создана внутриэлитная система сдержек и противовесов, в которой премьер Медведев оказался лишь одним из нескольких значимых игроков, наравне с главами госкомпаний «Роснефть» и «Ростех» Игорем Сечиным и Сергеем Чемезовым, главой администрации президента Сергеем Ивановым и его первым заместителем Вячеславом Володиным, мэром Москвы Сергеем Собяниным, бизнесменами Тимченко и Юрием Ковальчуком. Практически все перечисленные лица и составили ту загадочную структуру, которую политолог наименовал «Политбюро 2.0».

В то же время произошло «распыление ресурса между разными группами». По оценке Минченко, этому способствовало формирование альтернативного Медведеву полюса в базовой энергетической отрасли в лице Сечина, а также переход к управленческой модели «большого правительства», в котором роль фактического главы досталась президенту, а функционал формального премьера оказался серьезно ограничен. При этом на уровне министерств и ведомств у участников узкого круга сложились свои сети дружественных руководителей и их заместителей. Распределение влияния между группами коснулось и регионов —  практически у каждого из членов «Политбюро 2.0» возник свой пул губернаторов. В конце 2012 года в состав «Политбюро 2.0» ворвалась новая комета, а именно — высокорейтинговый министр обороны Сергей Шойгу. Это спровоцировало имиджевую «гонку преемников», в то время как внутренняя конкуренция элитных групп усиливала значимость роли Путина как модератора и арбитра этой конкуренции. Конец «гонке преемников» положил конфликт на Украине, разгоревшийся в 2014 году и приведший к смене власти в этой стране. Дальнейшие события общеизвестны: ответный ход Путина (присоединение Крыма и поддержка ополченцев на юго-востоке Украины) привел к ухудшению отношений с Западом и росту рейтинга президента внутри страны, а также к консолидации элиты вокруг ее «безусловного лидера». 

Однако консолидация сопровождалась ухудшением экономической ситуации, падением цен на углеводороды, а заявленный «разворот на Восток» принес «неочевидные результаты». Это, как полагает Минченко, повысило конкуренцию внутри «Политбюро 2.0» за ресурсы. При этом выросла значимость полноправных членов «Политбюро 2.0», которые начали экспансию в сферы, ранее контролируемые «кандидатами в члены «Политбюро 2.0» и «членами ЦК». Перераспределение ресурсов приняло форму антикоррупционной кампании, кампании по санации проблемных банков, финансовых или административных поглощений компаний конкурентов, реструктурированию ряда министерств и ведомств, считают авторы доклада. Выросли символические акции тех членов элиты (в частности Аркадия Ротенберга), которые попали под западные санкции и получили за это компенсации в той или иной форме. Одновременно в России как «воюющей стране» усилилось влияние представителей ВПК и силовой корпорации в целом. 

Теперь о том, откуда же внутри путинской вертикали взялись «молодые технократы» и «независимые управленцы». Доклад констатирует, что в логике президентской модели «выравнивания элит» жесткой чистке и ротации подверглись силовые структуры и региональные власти. Путин взял курс на снижение роли участников «Политбюро 2.0», делая ставку на новых выдвиженцев, которые, как правило, имели связку с одним из кланов, но своим возвышением были обязаны лично главе государства. В качестве кадровых резервуаров использовались клиентелы членов и кандидатов в члены «Политбюро 2.0», их дети («принцы» по китайской терминологии), бюрократы среднего уровня, а также представители «двора» (секретариат и охрана Путина — адъютанты). 

В перспективе — отказ от «Политбюро 2.0» с его системой самодостаточных центров силы и замена его на аналог Госплана с гораздо менее амбициозными и самостоятельными молодыми технократами выглядели логичными. Еще один немаловажный фактор обновления элит — возраст многих участников правящей коалиции. Процесс избавления от «старой гвардии» (Владимир Якунин, Евгений Муров и др.), переход в статус «свободных агентов» представителей ближнего круга президента (Иванов, Тимченко) был запущен в 2015 году. Однако, как замечает Минченко, создание «Госплана 2.0» предполагает наличие новой модели развития страны. В отсутствие же внятной стратегии модель «Политбюро 2.0» с ее системой неформальных кураторов отраслей оказалась более удобной для решения тактических задач и потому сохранилась до настоящего времени. 

«ВЫБИВАНИЕМ МЕДВЕДЕВА ИЗ ЧИСЛА ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ КАНДИДАТОВ В ПРЕЗИДЕНТЫ ФУНКЦИОНАЛ НАВАЛЬНОГО ИСЧЕРПАН»

По мнению Минченко, Алексей Навальный, который пытается позиционировать себя в качестве оппозиционера номер один, скорее выполняет роль инструмента выяснения отношений между членами «Политбюро 2.0», так как публичные конфликты между ними табуированы. Глава ФБК уже дважды был использован для выбивания из кандидатов в преемники участников правящей элиты. В 2013 году он выступал против Сергея Собянина на выборах мэра Москвы, а в 2017 году пошел в наступление на Медведева с помощью нашумевшего фильма «Он вам не Димон». И это не случайно, поскольку большинство членов «Политбюро 2.0» не заинтересовано в возврате модели тандема. Выбиванием Медведева из числа потенциальных кандидатов в президенты в 2018 году функционал Навального в данной президентской кампании исчерпан, считает политолог.

При этом он полагает, что вопросы интриги президентской кампании и оформления ее предсказуемого результата для Путина малозначимы. Легитимность итогов выборов в любом случае будет подвергнута сомнению со стороны коллективного Запада, а вклад той или иной группы в предрешенную победу не станет для нее индульгенцией и ресурсом для значимого роста влияния. К тому же начатая в июне президентская кампания Путина носит ярко выраженный антиэлитский характер, развиваясь по сценарию «президент вместе с народом против зажравшихся бюрократов». 

Исход будущих президентских выборов 2018 года, по мнению Минченко, практически предопределен за счет сохранения внутриэлитного баланса, высокого рейтинга Путина, отсутствия серьезных конкурентов как внутри правящей корпорации, так и за ее пределами. Конкуренция внутри «Политбюро 2.0» разворачивается не вокруг выборов. Российская элита находится перед развилкой между мобилизационной моделью и милитаризацией экономики с одной стороны и попыткой запуска новой волны модернизации. И здесь очень важно, чья «орбита» окажется более выверенной.

Несмотря на то что Навальный выбил Медведева из числа потенциальных преемников Путина на выборах в 2018 году, позиции премьера представляются составителям доклада наиболее устойчивыми. Минченко отмечает, что, с одной стороны, он самый опытный член правящей группы после Путина, имеющий опыт работы на посту премьер-министра и президента. С другой стороны, Медведев неоднократно подтверждал свою лояльность Путину и мастерски освоил стратагему в стиле айкидо — «ослабить себя, чтобы сохраниться». А как самый молодой из членов «Политбюро 2.0» (52 года) он располагает еще и таким важным ресурсом, как время. С учетом этих обстоятельств Медведева и после мая 2018 года ждут хорошие перспективы.

По мнению Минченко, вариантов как минимум три. Он может, во-первых, сохранить за собой пост председателя правительства, во-вторых, перейти в «Газпром» и перехватить у Сечина позицию «главного энергетика», и, в-третьих, возглавить Верховный суд и получить статус неформального гражданского куратора правоохранительного блока. 

«НАПОРИСТЫЙ УПРАВЛЕНЧЕСКИЙ СТИЛЬ СЕЧИНА ФОРМИРУЕТ ПРОТИВ НЕГО ШИРОКУЮ ЭЛИТНУЮ КОАЛИЦИЮ»

Достаточно уверенно себя может чувствовать и Шойгу как успешный министр обороны «воюющей страны». Шансы на создание под его эгидой нового суперминистерства (минобороны + МЧС) и на сохранение и даже расширение региональной квоты выглядят серьезными, отмечает автор доклада. Но есть и риски. Они в первую очередь могут быть связаны с возможными форс-мажорными обстоятельствами в зоне военных действий. 

Наиболее динамично набирает в последнее время влияние член «Политбюро 2.0» глава «Ростеха» Чемезов. Он усилил свои позиции в администрации президента, силовых структурах и региональных элитах, а также «поглотил» «Уралвагонзавод». Программа военного перевооружения, рассчитанная до 2021 года, также является его зоной ответственности. Среди рисков для Чемезова, считает Минченко, его же усиление, которое оппоненты могут описать президенту как чрезмерное и нуждающееся в выравнивании. Однако «коллективный Чемезов» — группа ВПК — неизбежно будет одним из ключевых элитных игроков. А один из претендентов на то, чтобы ее возглавить, — министр промышленности и торговли Денис Мантуров. 

Бизнесмен Ковальчук считается неформальным куратором научной сферы и адептом инновационной экономики. Помимо этого, он является держателем серьезных пакетов финансового и медийного ресурса. В случае выбора модернизационного сценария Ковальчук может оказаться в ядре этой коалиции. 

Мэр Москвы Собянин — один из немногих членов «Политбюро 2.0», имеющий понятный и предметный проект на весь период нового президентского срока. Это реновация, которая должна кардинально изменить облик Москвы и при этом обеспечить вовлечение в финансово емкий проект большого количества элитных групп, которые становятся естественными союзниками мэра. При этом Собянин сохранил и частично реновировал пул своих губернаторов на Урале (заменив в Пермском крае Виктора Басаргина Максимом Решетниковым). Не проявляя личных амбиций и демонстрируя глубокую вовлеченность в городскую повестку, Собянин тем не менее остается претендентом номер два на пост председателя правительства. 

Вице-премьер и полпред президента на Дальнем Востоке Юрий Трутнев также рассматривается в качестве претендента на роль технократического премьер-министра, обладающего сильной волей и умением реализовывать проекты. 

По мнению Минченко, трое из числа влиятельных членов «Политбюро 2.0» могут иметь сложности с повесткой, которую они могут предложить президенту. Как ни удивительно, к этой группе относится Сечин, который, на первый взгляд, находится на пике своего влияния. Действительно, он заслуженно считается одним из наиболее преданных Путину членов его команды. В копилку его побед за последние годы можно внести получение контроля над «Роснефтегазом» и «Башнефтью», приватизацию пакета «Роснефти», рост неформального влияния в электроэнергетике, заключение значимых международных сделок, арест ряда губернаторов и министра экономического развития Алексея Улюкаева. Однако напористый управленческий стиль Сечина формирует против него широкую элитную коалицию. Если речь идет о консолидации в одних руках всей нефтяной отрасли, то это затрагивает интересы таких серьезных игроков, как «Лукойл», «Газпромнефть» и «Татнефть». Предметом критики становятся выход Сечина за пределы его зоны ответственности, финансовые результаты «Роснефти» и ее затратных международных проектов, возможные негативные последствия иска против АФК «Система» для инвестиционного климата в стране, деморализующее управленческую элиту настойчивое использование силового инструментария.

Для многих членов правящего класса арест Улюкаева стал примером нарушения негласных правил взаимоотношений. Ряд представителей бизнеса считает, что суд против АФК «Система» создает риск прецедента наказания компании за реализацию стандартных корпоративных процедур, используемых многими участниками рынка. Негласная поддержка Владимира Евтушенкова в споре с «Роснефтью» различными элитными игроками связана в первую очередь с этим, отмечает автор доклада. «Нельзя сказать, что весь путь „Роснефти“ в последние годы — это только успешная экспансия. Противостояние с кандидатом в члены „Политбюро 2.0“  главой „Транснефти“ Николаем Токаревым закончилось тактической победой сослуживца Путина по дрезденской резидентуре. Снизился силовой ресурс Сечина — был расформирован Госнаркоконтроль, который возглавлял его партнер Виктор Иванов, уволен ряд близких к главе „Роснефти“ сотрудников СКР и ФСБ. Поэтому для „Игоря Ивановича Настоящего“ вызовом становится выбор внутриэлитной стратегии и, возможно, создание коалиции, к чему ранее он не был склонен», — делает вывод Минченко.

Еще один член этой группы — Вячеслав Володин. Перейдя из администрации президента на позицию председателя Госдумы, он сохранил разветвленную региональную клиентелу и неформальное влияние на ведущие политические партии и ОНФ. Статус парламента ощутимо вырос за счет активной работы с повесткой, ужесточения позиции по отношению к правительству и региональным властям (в том числе к мэрии Москвы), претензий на самостоятельную экспертизу законодательных инициатив исполнительной власти. Однако фактическое слияние всех парламентских партий в единую правящую пропутинскую коалицию снижает влияние лидеров формально оппозиционных партий (Зюганова, Жириновского, Сергея Миронова) и значимость парламента как площадки, представляющей все общество. 

Замыкает эту группу Ротенберг, самый успешный реализатор инфраструктурных проектов. Длительное время он выполнял функцию коммуникатора с зарубежными экономическими элитами. Однако его попадание в санкционные списки, общее охлаждение в отношениях с Западом и проблематичность новых проектов на восточном направлении создают для группы сложности с целеполаганием, а неформальное кураторство над РЖД может быть поставлено под вопрос в рамках долговременной стратегии Путина на замыкание менеджмента корпораций на себя. 

ЗАМЕТНЫ УСТОЙЧИВЫЕ ПОЗИЦИИ НАБИУЛЛИНОЙ И РОСТ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЛИЯНИЯ ЕПИСКОПА ТИХОНА ШЕВКУНОВА

Минченко также выделяет группу кандидатов в члены «Политбюро 2.0», которые имеют потенциал стать его полноправными членами. В первую очередь это относится к руководителю администрации президента Антону Вайно и его первому заместителю Сергею Кириенко. Вайно, несмотря на свою молодость и историческую принадлежность к группе Чемезова, становится одним из наиболее доверенных лиц президента и постепенно наращивает неформальное влияние и аппаратный опыт, считает политолог. А Кириенко имеет долгую историю отношений с Путиным, репутацию эффективного менеджера и обладает хорошим имиджевым потенциалом. Немаловажно и то, что после ухода в АП он смог сохранить за собой контроль над «Росатомом». Не исключено, что для президента важнее не политический опыт Кириенко, а история его менеджерского успеха в неуглеродной энергетике. 

В этой же группе глава Сбербанка Герман Греф, один из бенефициаров чистки банковской системы, который вместе с руководителем центра стратегических разработок Алексеем Кудриным конкурирует за роль архитектора и реализатора экономических, социальных и, возможно, политических реформ. Они также участвуют в неформальном тендере на роль куратора считающегося перспективным сектора информационной экономики. Претендентов на эту роль достаточно — это еще и помощник президента Андрей Белоусов (наращивает влияние) и первый вице-премьер Игорь Шувалов (влияние снижается). 

В силовом секторе стремительно наращивает влияние глава нацгвардии Виктор Золотов, придумавший и реализовавший этот проект. При этом Золотов обладает серьезным неформальным влиянием в ФСБ (в частности, замдиректора ФСБ Евгений Зиничев — его креатура) и МВД, имеет свой пул губернаторов. 

Внутри силового сектора, несмотря на активизацию Золотова, сохраняется система сдержек и противовесов. Коалиция Чемезов — Чайка — Золотов конкурирует с тандемом Бортников — Бастрыкин и солидаризующимся с ним по ряду вопросов секретарем совета безопасности Николаем Патрушевым. Ослабленная группа Евгения Школова тем не менее удерживает на посту министра МВД Владимира Колокольцева. Медийная активность главы СВР Сергея Нарышкина тоже выглядит как подготовка к переходу в новое качество. В преддверии готовящейся судебной реформы возрастает роль председателя Верховного суда Владимира Лебедева. 

В административно-техническом блоке, помимо Белоусова и Шувалова, заметны устойчивые позиции Эльвиры Набиуллиной, получившей продление своих полномочий и вышедшей победительницей из нескольких непростых внутриэлитных конфликтов (Татфондбанк, банк «Югра»). Заметно более плотной стала коммуникация президента с главой Счетной палаты Татьяной Голиковой. 

Из изменений в политическом блоке заметен рост идеологического и неформального влияния епископа Тихона (Шевкунова), который происходит на фоне снижения значимости лидеров парламентских оппозиционных партий, рискующих перейти в более низкую лигу — в члены ЦК. Осознание слабости своих позиций вынуждает Зюганова, Жириновского и Миронова бороться за место в президентской гонке и не принимать сценарий тестирования новых фигур внутри своих партий. 

Если говорить о потенциальных новичках, претендующих на вхождение в «Политбюро 2.0» в статусе кандидатов, то в условиях конкуренции содержательных проектов ситуативно возрастает роль старожилов губернаторского корпуса, обладающих оригинальной идеологией, — непотопляемый Аман Тулеев (патерналистский авторитаризм), Анатолий Артамонов (инвестор-ориентированная экономика), Евгений Савченко (умеренный русский национализм). 

Формируется слой новой силовой и технократической элиты, которая проходит обкатку в регионах или на уровне глав госкомпаний, заместителей министерств и ведомств. Из относительно опытных, но молодых лидеров можно выделить Дмитрия Кобылкина, который, помимо своего региона, неформально курирует Ставропольский край, и Андрея Воробьева, первым успешно осуществивший имиджевую трансформацию из «принцев» в «технократы». Из нового призыва выделяются экс-адъютанты президента Дюмин и Дмитрий Миронов, экс-руководитель АСИ Андрей Никитин. К числу перспективных федеральных управленцев можно отнести министров Мантурова и Александра Новака, главу РЖД Олега Белозерова. 

ПУТИН КАК «РУССКИЙ АЯТОЛЛА»

В заключение доклада Минченко предсказывает, что модель «Политбюро 2.0» имеет шанс сохраниться до электорального цикла 2021 - 2024 годов. При этом персональный состав этого клуба может серьезно обновиться. Уже сегодня внутри «Политбюро 2.0» формируются две широких коалиции — мобилизационная (ВПК+силовики, ядро — Чемезов — Чайки — Золотов — Шойгу) и модернизационная (либеральный блок правительства, частный бизнес, потенциальные участники — Медведев, Ковальчуки, Собянин, Кудрин, Греф). Большая часть членов и кандидатов в члены «Политбюро 2.0» способна ситуативно оказаться и в том, и в другом лагере. Вероятнее всего, окончательное стратегическое решение принято не будет, и принятая к реализации программа окажется смешанной или вообще верстаться «с колес». Правительство, сформированное в мае 2018 года, рискует стать правительством непопулярных реформ, в связи с чем шансы его председателя стать преемником Путина будут невелики. При сохранении президентом РФ хорошей физической формы (что весьма вероятно) вопрос о преемнике начнет реально обсуждаться в процессе подготовки парламентских выборов 2021 года, поскольку следующий парламент будет значимым элементом транзита. Возможна проработка особого статуса Путина после его ухода с поста президента («русский аятолла»).

Многое будет зависеть от исхода выборов президента США в 2020 году. Практически неизбежное дальнейшее ухудшение отношений с Западом будет провоцировать конфликты по периметру России, а это в свою очередь будет сдвигать «Политбюро 2.0» к мобилизационному сценарию.