Мидхат Фарукшин Мидхат Фарукшин: «Централизация нужна была, но она перешла необходимую границу. Теперь у нас сверхцентрализация, все регионы и все региональные элиты страшно зажаты, никто не может и слова сказать против» / Фото: Ирина Ерохина

«ЭТО ЖЕ НЕ СЕРГЕЙ КИРИЕНКО РЕШАЕТ, ПОНИМАЕТЕ?»

— Мидхат Хабибович, наверное, главный вопрос, касающийся нынешней экономической и политической жизни Татарстана, звучит так: стоит ли за теми непростыми процессами, которые мы сейчас наблюдаем, какая-то внешняя сила, желающая навредить республике?

— Вы считаете, что кризис в банковской системе Татарстана, прежде всего крах ТФБ, — это результат давления федерального центра?

— Такое мнение довольно распространено. Сразу вспоминаются многие другие банки, на санацию которых Центробанк не пожалел средств. К тому же хорошо известно, что республиканские власти до последнего боролись за Татфондбанк, вели тяжелые переговоры в Москве. Тем не менее —банкротство, отзыв лицензии и все последовавшие за этим проблемы...

— Мне кажется, что конкретно здесь напрасно искать причину в каком-то московском заговоре. Тем более у меня сложилось впечатление, что сама Эльвира Набиуллина хорошо относится к Рустаму Нургалиевичу, и как-то она вообще-то поддерживала Татарстан в свое время. Но, поскольку нет достоверных данных, судить об этом не берусь.

— Но вспомните недавние слова главы Сабинского района Раиса Минниханова — далеко не последнего человека в татарстанской политической элите, эмоционально заявившего, что многочисленные слухи, которые распространяются через Telegram-каналы и СМС о скором крахе «АК БАРС» Банка, — это атака на республику, что ее «бомбят»

— Эти же СМС распространяет не официальная российская власть, да? Это, наверное, тот же случай, как и заявление одного из менеджеров Альфа-Банка о том, что четыре банка находятся на грани кризиса. Я думаю, что и здесь, возможно, действуют такие недобросовестные конкуренты. Я не вижу здесь какую-то руку Москвы, чтобы они так это организовали, это слишком мелко для публичной власти: смски посылать, слухи распространять. Тем более для очень сильной власти это недостойные методы, вряд ли они к этому прибегают.

«АК БАРС» Банк не тронут, все-таки это правительственный банк, бюджет республики, кому хочется, чтобы в каком-то регионе ситуация ухудшилась и начались протестные движения» / Фото: «БИЗНЕС Online»

— Однако речь не только о проблемах татарстанских банков. Москва прямо заявила о том, что договор о разграничении полномочий не будет продлен; республика выпала из целого ряда федеральных программ, даже тех, которые работают на условиях софинансирования; президент страны спровоцировал дискуссию о преподавании национальных языков в школах — этот список можно продолжать. Кроме того, постоянно ходят разговоры о том, что те или иные олигархи, близкие к Кремлю, спят и видят, как прибирать к рукам главные экономические активы РТ.

— Я думаю, что здесь надо разграничивать те выпады против Татарстана, лично, кстати, против президента Татарстана, которые идут от частных лиц (пусть даже каких-то экспертов), и те действия, которые предпринимает сама центральная власть. Их тоже достаточно много — мер, которые настроены негативно или направлены против Татарстана, то есть это те меры, которые никто иной, кроме официальной власти, принимать не может. Например, отказ в участии в проектах, даже на основе софинансирования, — это кто может делать? Только федеральная власть, а кто конкретно — это другой вопрос. Но ясно, что это идет от федеральной власти.

Или что касается договора, допустим, я не являюсь большим поклонником договора 2007 года, в отличие от договора 1994 года, но кто вообще решил, что продлевать договор с Татарстаном не нужно? Это же не Сергей Кириенко решает, понимаете? Ссылаются на Кириенко, говорят, что вот он... Да, Кириенко сейчас занимает довольно высокий пост в администрации президента России, но решать вопрос о договоре с Татарстаном — это не в его компетенции. Он может предлагать, и, наверное, предлагал высшему руководству не заключать договор. Он может предлагать, может советовать, но не может этот вопрос решить, потому что это вопрос высшей компетенции, то есть компетенции высшей власти. Я убежден, что непродление договора с Татарстаном — это решение Путина, которое Кириенко просто озвучил.

... «Я убежден, что непродление договора с Татарстаном — это решение Путина, которое Кириенко просто озвучил»
 Фото: kremlin.ru

— Владимир Путин занят большой политикой: отношения с США, война в Сирии... Неужели тема Татарстана для него в приоритете? Возможно, ближе всего к президентскому уху те, кто занимается в его администрации внутренней политикой. И мы возвращаемся к фигуре Кириенко...

— Я думаю, без президента, по крайней мере без его согласия, решить этот вопрос невозможно. Посмотрите, сколько губернаторов он принял в последнее время, раздавая им «зеленые папки» с жалобами населения соответствующего региона, который данный губернатор возглавляет. А что, Татарстан ему неинтересен разве, ситуация в Татарстане? Я думаю, что очень интересна. Поэтому я убежден, что без президента вопросы, которые касаются субъектов Федерации, нельзя решить, тем более когда речь идет о такой республике, как Татарстан.

«ЭТО ВООБЩЕ НЕПРОДУМАННОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ МЕДВЕДЕВА. ЧТО ЗНАЧИТ «ДЕЛИТЬСЯ»?»

— Почему же принимаются такие решения? Татарстан — лидер в стране по целому ряду показателей, связанных с инвестиционной привлекательностью и прочее, на последних выборах в Госдуму за партию власти «Единую Россию» здесь проголосовало 2 миллиона человек — больше, чем в любом регионе страны. Казалось бы, федеральному центру нужно радоваться, а также всячески поддерживать существование и развитие такого оазиса.

— Думаю, что, во-первых, высшая российская власть не хочет выделять один субъект Федерации по сравнению с другими, создавать видимость, что какой-то субъект Федерации имеет какие-то особые права. Хотя, если посмотреть содержание договора 2007 года, никаких особых прав и нет. Ну что это за право — оказывать помощь соотечественникам? Оказывайте, пожалуйста. Кто вам мешает без договора это делать? Или то, что вкладыш должен быть в российских паспортах на татарском языке и герб Татарстана на этом вкладыше в паспортах населения, проживающего на территории РТ. Или положение о том, что кандидат на должность президента Татарстана должен владеть двумя государственными языками. Это вообще мне кажется само собой разумеется в национальной республике. И все, больше там ничего нет. И когда люди связывают с договором 2007 года экономическое развитие Татарстана, строительство дорог и развязок в Казани, проведение Универсиады и тому подобное, они обманывают самих себя. Никакой связи между названными процессами и договором 2007 года нет.

А то, что Татарстан осуществляет всю полноту государственной власти по предметам своего ведения, — так это в Конституции России записано по отношению ко всем субъектам Федерации, что в пределах своих полномочий они осуществляют высшую государственную власть. Или положение о том, что Татарстан может участвовать в международных связях, — так это федеральным законом предусмотрено.

Во-вторых, мне кажется, многие главы субъектов Федерации, в том числе и республик, наверное, не раз высказывали там в коридорах московской власти, что «вот у Татарстана какой-то договор есть, какой-никакой, он как-то выделяется, а мы как бы республики или другие субъекты РФ второго сорта...» Я не исключаю эту зависть, которая могла неоднократно высказываться главами этих регионов в разговорах с высшими руководителями России.

Третья причина — это высказывание Минниханова против того, что сказал Медведев, дескать, надо делиться с другими регионами отстающими, недостаточно экономически и финансово развитыми. Хотя я думаю, что это вообще непродуманное заявление Медведева. Что значит «делиться»? Делиться можно, когда ты получаешь полновесную часть налогов, оставляешь у себя на территории. Было 50/50 до 2001 года, было закреплено это в Бюджетном кодексе РФ. Затем взяли и изменили, естественно, по инициативе Путина принималась эта поправка в Бюджетный кодекс, где это было вообще изъято. И сейчас ситуация очень странная, поскольку не закреплено институционально: в какой пропорции должны делиться эти средства? По факту получается так — 30/70, но некоторые говорят, что Татарстан получает даже меньше 30 процентов, хотя сам не проверял. Но примерно так — 30/70. Это имело массу последствий отрицательных для субъектов Федерации.

... «Медведев просто сказал, что надо делиться, а Минниханов, естественно, отреагировал...»
 Фото: kremlin.ru

Но заявление Медведева почему еще ошибочное? Надо принять закон, отработать все, но принять такое положение, чтобы не поощрять иждивенчество одних регионов и не разорять при этом другие. Ведь есть пример ФРГ, где, скажем, такие земли, как Бавария, Северная Рейн-Вестфалия и, если не ошибаюсь, Нижняя Саксония, обратились в Конституционный суд ФРГ с требованием, чтобы это конституционное положение было изменено. А Конституционный суд не мог изменить основной закон ФРГ, но он тем не менее заявил, что надо соблюдать интересы этих земель. Но там есть закон, там все практически работает, с какого времени, какой процент надо отчислять и т. д. И это надо на практике сделать, сначала эксперимент провести, посмотреть, потом принять закон. А так Медведев просто сказал, что надо делиться, а Минниханов, естественно, отреагировал...

— И еще нашел союзников, например, калужского губернатора Артамонова.

— Да. Естественно, Минниханов, отвечающий за ситуацию в Татарстане, выступил против, высказал сомнения по поводу этого. А какие нападки начались в московской печати на него после этого? Типа того, что татары зажрались и прочее. Что это? Продуманная политика? Или, так сказать, идея центра, но еще не проработанная?

— Вы назвали три причины, которые могли сподвигнуть Москву к последним действиям в отношении Казани. Но есть еще «турецкий фактор». Все мы помним, как в разгар российско-турецкого конфликта на Первом канале митинговали «не забудем — не простим», а в Татарстане в это же самое время говорили о значимости отношений нашего региона с Турецкой Республикой. В итоге Минниханов оказался прав, все вернулось на круги своя, но такая самостоятельность многим могла не понравиться.

— Естественно, это не понравилось, такой момент есть. Но это связано не только с последними событиями двух лет в отношениях России и Татарстана или России и Турции. Если вы помните, когда в 2002 году принималась поправка к Закону о языках народов РФ, то многие депутаты Госдумы, в первую очередь от партии «Единая Россия», вполне серьезно утверждали, что перевод татарского языка на латинскую графику сближает Татарстан с Турцией и угрожает государственной безопасности России. Они даже не подумали, насколько же слаба безопасность государства, если ее может подорвать даже перевод на латинскую графику языка одного из народов России. Бывшие советские республики — Азербайджан и Казахстан — перевели или переводят свои языки на латиницу. Но это независимые народы и государства. Могут позволить себе!

В общем, хочу подчеркнуть, что эта тема с Турцией давно тянется, раньше все это началось, не сейчас. А вот то, о чем вы говорите, конечно, добавило. Ну как можно сразу разорвать связи? Потом, нельзя же так вести себя: то, значит, санкции и все прочее, то извинение какое-то президента Эрдогана все меняет. Значит, и Татарстан должен сначала свои проекты с Турцией зарубить, а потом восстановить? Ну это же долгосрочные проекты, так не делается. Это экспорт-импорт помидоров можно запретить. Но есть же более серьезные вещи, строительство например. Сколько турки построили, кстати, не только в Татарстане, они по всей стране строили, и в Москве в том числе.

«Все зависит от того, какие силы возьмут верх [касается отъема «Татнефти» и ТАИФа] в окружении президента России, в том числе среди его близкого круга олигархов» / Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЧТО КАСАЕТСЯ ОТЪЕМА «ТАТНЕФТИ» И ТАИФА — ЭТО ВПОЛНЕ МОЖЕТ НАЧАТЬСЯ»

— Возвращаясь к текущим взаимоотношениям Казани и Москвы — ждете ли вы новых громких решений со стороны федерального центра? Вообще, можно себе представить, что к нам сюда пришлют такого «генерал-губернатора»? Или это абсолютная футурология?

— До выборов президента России я не жду каких-то действий. Наоборот, возможно, будет даже какое-то смягчение. Что касается времени после выборов, я думаю, что «АК БАРС» Банк они не тронут, все-таки это правительственный банк, бюджет республики, кому хочется, чтобы в каком-то регионе ситуация ухудшилась и начались протестные движения. И это будет не то протестное движение, которое возникло в связи с крахом ТФБ, — количество вкладчиков в «АК БАРСе» несравненно больше.

А что касается отъема «Татнефти» и ТАИФа — это вполне может начаться. Все зависит от того, какие силы возьмут верх в окружении президента России, в том числе среди его близкого круга олигархов. Есть близкий круг, есть дальний круг. Вот если среди близкого круга, куда относится и Сечин, и Миллер, и некоторые другие, возникнут такие идеи, то кто знает. Но, думаю, разум возьмет верх и наката на республику не будет.

— А вы уверены, что президентом РФ в 2018 году станет Владимир Путин?

— Бесспорно! Кто в этом сомневается! Как сказал один зарубежный политолог, демократические выборы — это выборы с точно установленными процедурами, но с не известным заранее результатом. Это про наши выборы или нет, судите сами. В любом случае популярность Путина среди российского народа высока. По данным опроса, проведенного недавно «Левада-Центром», 83 процента опрошенных хотели бы видеть на посту президента на следующий срок именно Владимира Путина. Если народу нравится существующая система и нравится жизнь, какой он живет, зачем ему мешать, переубеждать? Более того, я думаю, что нынешний президент РФ придумает какой-нибудь ход, чтобы остаться у власти и в 2024 году.

— Но за Путиным закрепился образ человека, который привык всегда соблюдать если не дух, то уж букву закона точно.

— Да, возможно, это будет сделано по-другому. Создадут какой-то пост, появился же в Татарстане государственный советник. Могут создать какой-нибудь пост, один человек сказал, что Путин может стать «аятоллой» — духовным лидером, но с какими-то полномочиями в отношении сдерживания президента и т. д., тем более если президентом будет такой человек, как Медведев. Что касается приверженности Путина закону, то действительно он одобрительно высказывался о «диктатуре закона». Но чтобы эта диктатура была приемлема для общественности, нужно, чтобы сами законы были справедливыми.

... «Если среди близкого круга, куда относится и Сечин (справа), и Миллер, и некоторые другие, возникнут такие идеи, то кто знает. Но, думаю, разум возьмет верх и наката на республику не будет»
 Фото: kremlin.ru

— А в Москве просчитывают риски, строя отношения с Казанью? Ведь если действительно условный Сечин будет покушаться на «Татнефть» и так далее, здесь может возникнуть очень напряженная ситуация, могут быть спровоцированы волнения.

— Я думаю, что их не будет. Ну а какие рычаги есть у республиканской власти?

— Можно использовать национальную карту, исламский фактор. Все-таки и финансовые ресурсы какие-то для этого есть.

— Если вы о ВТОЦ и подобных организациях, то это слишком незначительные инструменты, не думаю, что в Татарстане можно таким образом спровоцировать массовые протесты. Исламский фактор? Я не знаю, есть ли исследования степени религиозности населения Татарстана, но, судя по молодежи, а я 50 лет работаю в университете, там нет таких настроений.

«ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ МЫ НАБЛЮДАЕМ ОДНОСТОРОННЕЕ ДВИЖЕНИЕ БЛАГ — ОТ РЕГИОНОВ В ЦЕНТР»

— Что же делать Татарстану — покорно ждать решения, которое будет вынесено в московском Кремле? Как все-таки добиться диалога и каких-то обоюдно устраивающих решений?

— Только путем переговоров с высшими руководителями, прежде всего с президентом России, — это раз. И второе — надо озаботиться тем, чтобы найти людей, способных лоббировать интересы Татарстана, заинтересовать их. Раньше заинтересовывали пыжиковыми шапками, а теперь другие потребности. Что касается политических акций, то что может сделать Татарстан? Ведь в руках федеральной власти очень сильные козыри, ресурсы, как мы их называем в политологии, «ресурсы власти». Ну возьмите хотя бы кадровый, ну кто-то будет рисковать?

Смотрите, какая сложилась ситуация между центром и регионами, это касается и Татарстана. Что нужно центру от региона? Во-первых, чтобы аккуратно перечисляли налоговые доходы в федеральный бюджет, чтобы не было здесь препятствий и т. д. Во-вторых, чтобы вся власть в регионах подчинялась любым указаниям администрации президента России. Дали указание не поднимать тему договора на конгрессе татар — выполнили, не поднимали. Дали указание в обращении Госсовета не поднимать прямо тему — не подняли, а попросили создать комиссию по правовым вопросам— каким? Одному Богу известно. В-третьих, требуется, чтобы не было протестных выступлений, заметных протестных выступлений. Но в том, чтобы их не было, заинтересована и региональная власть, потому что все хотят сидеть на своих местах. В-четвертых, российский центр заинтересован, чтобы регион давал высокие результаты на выборах в федеральные органы власти.

— А что взамен получают регионы от центра?

— Получается так, что регион получает только то, что захочет дать федеральный центр. Я имею в виду финансирование или софинансирование, или просто дотации, или бюджетный кредит, который дается на более льготных условиях. И все. А что еще? Хорошо, что поддержали инициативу (я, правда, не знаю, от кого она исходила) провести Универсиаду в Казани. Центр сказал: «Давайте, выступите, а мы поддержим». Из федерального бюджета финансируется Казанский университет и другие вузы республики. Какие-то деньги, наверное, выделяются на отдельные цели. Но в целом по большей части мы наблюдаем одностороннее движение благ — от регионов в центр.

«Я ДУМАЮ, ЧТО ДЛЯ ТАТАР ИЗУЧЕНИЕ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА ОСТАНЕТСЯ ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ»

— Какого развития событий вы ждете в отношении преподавания татарского языка в школах? После заявлении Владимира Путина в Йошкар-Оле в отношении Татарстана каких-то видимых действий мы не наблюдаем, но в Башкортостане уже официально объявлено, что башкирский язык можно изучать только добровольно.

— Я думаю, что наши пойдут на отступление, но не в такой форме, как сделали в Башкирии. Я думаю, что для татар изучение татарского языка останется обязательным, и я, кстати, за это ратовал всегда и ратую, что татары должны изучать свой язык. Но как все это сделать? Чем в это время занять учащихся, не являющихся татарами? А если им на это время увеличить количество часов на русский язык, то, что же, остальные останутся неграмотными? Это будет даже хуже. А если сделать обучение факультативным, я уверяю вас, знаю, что такое факультатив, — это не обязательно, не пойдем, пропустим — и хорошо.

— Однако есть решение Конституционного суда РФ, который не увидел нарушения закона в равном количестве часов преподавания двух государственных языков Татарстана, и с этим нельзя не считаться.

— Да, в постановляющей части сказано, что преподавание русского и татарского языка в равных объемах не противоречит Конституции РФ. Это из постановляющей части, она небольшая из четырех пунктов, но эти пункты очень важны. И Конституционный суд в 2004 году знал, что преподавание татарского языка для всех является обязательным, не мог не знать, потому что в это же время рассматривалось и обращение в Конституционный суд одного родителя, который обращался в интересах своего ребенка как законный представитель. Обращался, потому что заставляют учить татарский. Конституционный суд нигде в постановлении, ни в постановляющей части, ни в мотивировочной части не сказал ни слова против того, что это является обязательным для всех, кто получает среднее и средне-специальное образование. Ни разу не высказался нигде.

— Повторюсь, пока мы не видим никаких публичных действий Москвы по отношению к Татарстану в этой теме?

— Я думаю, что, возможно, будет новое обращение в Конституционный суд...

— От очередного обиженного родителя?

— Знаете, не обязательно от родителя может Государственная Дума обратиться, а может законодательный орган любого субъекта Федерации — любой орган, который имеет право обратиться в Конституционный суд. Могут обратиться и сказать: как это — президент говорит одно, а там вот такое происходит? Как понимать? Но толковать свое постановление официально имеет право только Конституционный суд. Поэтому я думаю, что так и произойдет.

«Сейчас регионы задолжали примерно 2,5 триллиона рублей, это долг именно субъектов самих, а не предприятий, которые там находятся» / Фото: Ирина Ерохина

«УНИТАРНЫЙ ФЕДЕРАЛИЗМ — ЭТО РЕАЛЬНО УНИТАРНОЕ ГОСУДАРСТВО ПОД ФОРМАЛЬНО ФЕДЕРАЛЬНОЙ ПРАВОВОЙ ОБОЛОЧКОЙ»

— А вообще от подлинной федерации что-то осталось в Российской Федерации?

— Название, конечно, осталось. Реально — нет. Реально возникло уникальное явление — «унитарный федерализм».

— Можно дать четкое определение, что же такое «унитарный федерализм»?

— Можно, конечно. Унитарный федерализм — это реально унитарное государство под формально федеральной правовой оболочкой. Правовая оболочка сохраняется, третья глава Конституции «Федеративное устройство» сохраняется. Некоторые законы сохраняются. Допустим, закон об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации сохраняется. И ряд других таких законов, которые касаются федеративных отношений. Но это оболочка, которая не влияет на содержание, на суть отношений.

Показателем дефедерализации России является, например, сильное урезание финансовых полномочий и финансовых ресурсов субъектов Федерации. Это дестимулирует регионы заниматься своей экономикой, это ставит их в тяжелое положение с точки зрения возложенных на них социальных обязательств, потому что сокращается бюджет, увеличивается, соответственно, долг. Сейчас регионы задолжали примерно 2,5 триллиона рублей, это долг именно субъектов самих, а не предприятий, которые там находятся.

— В современной России, кроме института президентства, есть другие реально работающие политические институты?

— Все институты существуют формально. Они есть, но плохо работают, поскольку решение всех важных вопросов зациклено на первом лице, верховном правителе, а ведь это плохо. Вот иногда говорят: а если не Путин, то кто? А почему так происходит? А потому что все другие лица, которые не уступают ему в умственных и организационных способностях (наверняка не уступают), о них не слышно, они не раскручиваются.

— Когда вам стало понятно, что подлинной федерации в современной России уже не построить?

— Я понял это в начале 2000-х...

— И все это связано с появлением Путина у власти.

— Конечно, именно при нем начался процесс дефедерализации. Но я понял это, когда, после Беслана, примерно с этого времени, он перестал говорить о федерализме. Из его риторики полностью были исключены слова «федерализм», «федеративное устройство», хотя в 2001, 2002 годах он говорил об этом, что у нас федеративное государство, что мы должны уважать интересы регионов, — в общем, в этом духе примерно.

— Что-то поменялось в воззрениях президента России на государственное устройство?

— А я думаю, что с самого начала это был его курс, просто он сразу не мог это сказать, на другой день после воцарения, что мы отказываемся от федерализма. Он считал, что нужна централизация, что страна расхлябана, управление потеряно из центра, нужно собирать.

— Но в этой политике находили и массу положительного.

— Централизация нужна была, я бы не стал это оспаривать. Но она перешла необходимую границу. Теперь у нас сверхцентрализация, жесточайшая централизация я бы сказал, потому что все регионы и все региональные элиты вообще страшно зажаты, никто не может и слова сказать против. Свидетельством слабой работы институтов является и то, что президенту на открытой линии общения с народом задается 3 миллиона вопросов, причем это вопросы, практически все, я думаю так, могли быть решены на уровне региона или на уровне муниципальных образований. Это все следствие вот этой жесткой централизации, это следствие ручного управления.

«Нынешняя ситуация нравится первому лицу и его окружению. Поэтому я не жду ни от него, ни тем более от каких-то оппозиционных сил (если они есть там), что что-то изменится» / Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДЛЯ ИЗМЕНЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ НУЖНА ВОЛЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ»

— Вы довольно долго занимались темой федерализма, пожалуй, на данный момент она перестала быть актуальной. Что сейчас является главной темой ваших научных изысканий?

— Да, меня занимает сейчас другая тема — политико-культурные основания авторитарного режима в России, почему авторитарный режим так живуч в России? Исторически, столетиями, с точки зрения политической культуры народ надо рассматривать, понимаете? Потому что народ виноват, все равно народ виноват в этом, у него синдром авторитаризма в душе, понимаете? Как это формировалось? Это требует отдельного исследования.

— Это непобедимо — вот эта склонность к авторитаризму в нашей политической культуре?

— Я хочу сказать другое: выдающийся американский политолог Хантингтон в своей книге 1990 года написал, что для изменения политической системы нужна воля политической элиты, что она должна понять, что демократия — это не самая худшая форма управления. А пока она не поймет, то изменения могут быть только путем революций, взрыва, что крайне нежелательно.

— Наша элита пока и не думает этого понимать?

— Дело в том, что, когда многие говорят (эксперты в том числе), что нужна модернизация всех сфер, нужна сначала модернизация в политической сфере прежде всего, потому что оттуда и начнется все. А потом говорят, что нынешняя власть на политическую модернизацию пойдет только в том случае, если это обеспечит сохранение ее позиций. Но тогда какая модернизация, если сохранение всего как есть? И я думаю, что нынешняя ситуация нравится первому лицу и его окружению. Поэтому я не жду ни от него, ни тем более от каких-то оппозиционных сил (если они есть там), что что-то изменится.

Нужно, чтобы пришел какой-то сверхлиберальный, радикально настроенный на изменения человек, который вместе с соратниками начал бы это реформирование. Но я думаю, что очень трудно найти будет такого человека в ближайшее время.