Михаил Задорнов Михаил Задорнов

СПАСИТЕЛЬ БАНКОВ

После 12 лет на посту президента «ВТБ 24» Михаилу Задорнову придется сделать подход к новому снаряду. В 2005 г. он возглавил потерявший платежеспособность Гута-банк, купленный ВТБ, а с января 2018 г. с командой отправляется спасать «ФК Открытие». Это первая санация, управляемая исключительно Центробанком. Задачи более чем амбициозные — расчистить баланс одного из крупнейших банков и заставить его зарабатывать достаточно для того, чтобы Центробанк смог как можно скорее его продать. Одновременно Задорнову предстоит вывести из кризиса флагман отечественного автострахования — «Росгосстрах». Кроме того, нужно вернуть ВТБ 60 млрд руб., полученных прежними собственниками «Открытия» на покупку Номос-банка, а еще заменить часть активов в пенсионных фондах группы.

— Что означает ваш уход из ВТБ: вы в принципе покинули госбанк ради интересного проекта или отряжены изучать активы «Открытия», перед тем как ВТБ может их купить?

— Очень странный вопрос, учитывая, что зампред ЦБ Василий Поздышев, если верить обзорам СМИ, абсолютно четко и внятно от имени ЦБ сказал, что санируемый банк «ФК Открытие» или структура, которая будет на его основе создана, ни с кем из государственных банков — ни с группой ВТБ, ни со Сбербанком — не собирается объединяться.

— Он может стать дочерним.

— ЦБ предполагает не сужение, а расширение конкуренции на рынке банковских финансовых услуг. ЦБ свою позицию по этому вопросу заявляет четко.

— Это может быть новый государственный банк? Это же расширение конкуренции.

— ЦБ не собирается, да и не может по своему функционалу долго держать этот банк на своем балансе. Цель — продать банк и финансовую компанию, которая будет оздоровлена путем нашей активной работы в следующие годы. Надеюсь, трех-четырех лет будет достаточно, чтобы полностью привести в порядок все эти активы.

— То есть вы закладываете трехлетний период работы?

— Пока никакой не закладываю. Мое ощущение, что три года — это достаточный срок, чтобы привести активы в порядок, чтобы финансовая компания вышла в плюс, сформировала работающую бизнес-модель не только в планах и эта бизнес-модель получила первые результаты.

— Сколько банк будет находиться в собственности ЦБ?

— До момента, когда новая модель начнет давать результаты, дальше — продажа актива.

— И три года — минимум, который вы видите?

— Да.

— А видите ли вы на рынке частных игроков, способных приобрести банк такого размера? С учетом того что к нему, судя по всему, будет присоединен «Траст» и другие активы и он станет еще больше.

— Кого вы называете частными игроками?

— Есть, например, Альфа-банк, акционеры которого могут, наверное, чисто теоретически позволить себе такую покупку...

— Почему вы думаете, что это обязательно должны быть банковские игроки? Банки при нормальном управлении могут генерировать 25% отдачи на капитал. И если это 25%, то в стране найдется достаточно частных инвесторов, не банков, — физлиц, компаний, иностранных инвесторов, которые ради такой доходности будут покупать акции банка.

— Может ли таким человеком стать президент «Роснефти» Игорь Сечин? У него есть определенный интерес к банковскому бизнесу.

— У Игоря Ивановича Сечина и «Роснефти» есть свой банк — Всероссийский банк развития регионов, который он, судя по всему, хочет оставить в группе «Роснефти». Там достаточно большие перспективы его развития.

— Вы сказали, что стратегию «Открытия» будет определять ЦБ как конечный собственник.

— Да, а менеджмент будет предлагать эту стратегию для утверждения.

— Есть ситуация, когда ЦБ бессменно владеет Сбербанком, и понятно, что в обсуждении стратегии Сбербанка он принимает участие. По мере того как фонд будет получать новых пациентов, получается, что ЦБ будет определять стратегию все большего числа игроков. В этой ситуации у регулятора возникает конфликт интересов. Как вы смотрите на эту ситуацию? Насколько она оправданна?

— С позиции идеальной банковской системы это, безусловно, конфликт. Как и конфликт, когда ЦБ управляет Сбербанком, который является крупнейшим игроком: тут ЦБ выступает и регулятором, и акционером Сбербанка. Это само по себе неправильно, от этого надо уходить. Но если вы посмотрите на сегодняшнюю ситуацию — сколько банков находится под санацией, сколько банков-санаторов попали в сложное положение и сколько денег было потрачено, — станет понятно, что схема работы через Фонд консолидации потенциально расходует гораздо меньше средств налогоплательщиков.

Потому что эмиссия — это деньги налогоплательщиков так или иначе. Это косвенный налог на всех. И лучшего варианта в этой конкретной ситуации нет. Этот конфликт интересов ведет к тому, что ЦБ не будет долго держать «Открытие» в своих руках. Как только появится возможность продать банк, ЦБ это сделает. Потому что не только журналисты, аналитики, но и международные финансовые организации — все будут указывать на то, что эта схема не самая оптимальная и может быть только временной. Поэтому в среднесрочной перспективе банк будет выходить на рынок. Кто его купит и как — во многом определит не столько экономическая, сколько политическая ситуация: какой будет режим санкций, смогут ли участвовать иностранные инвесторы, будет ли подъем или спад. Увидим через три-четыре года.

— ВТБ в прошлом году изучал активы «Открытия». Что вы увидели тогда?

— Не выдам большой тайны, если скажу, что ВТБ смотрел на предмет приобретения и «Открытие», и «Петрокоммерц». И ВТБ был крупнейшим кредитором «Росгосстраха».

— И является сейчас.

— Нет, сейчас уже в минимальной степени. И ВТБ принял решение не приобретать эти банки, поскольку они не стоили денег, которые за них просили.

— Почему «Открытие» приобретало активы, которые не могли генерировать прибыль?

— Могу предположить, что была избрана финансовая модель максимального роста, попадания в число системно значимых банков. И «Открытие» туда попало. Видимо, собственники или менеджмент организации считали, что само по себе это может защитить банк от проблем с точки зрения too big to fail. Ставка оправдалась: ЦБ в итоге защищает эту организацию в отличие от «Югры».

— Той же дорогой пошел Бинбанк, только в отличие от акционеров «Открытия» его собственники умудрились сохранить пенсионный бизнес. В его случае ситуация такая же?

— Давайте подождем, как будет развиваться ситуация с передачей небанковских активов на баланс Бинбанка (обещание акционеров), и сделаем выводы по итогам.

Бизнес-модели «Открытия» и Бинбанка схожи в одном: взрывной рост привлечения пассивов от физических лиц в последние 2–2,5 года при относительно слабом кредитовании физлиц, малого и среднего бизнеса.

— Много ли консолидаторов идет по пути Бинбанка и «Открытия»?

— Есть здоровые объединения и поглощения. Мы в группе ВТБ смотрим на рынок и будем приобретать активы, если появится хорошая возможность. В том числе и банки.

— Речь о нездоровых. Вы видите еще такие нездоровые кейсы консолидации?

— Видим в том числе и нездоровые. Но определять, здоровые они или нет, не наше дело, а дело регулятора.

— То есть вы не предвидите, что в Фонд консолидации попадут другие крупные частные банки?

— Я еще два года назад говорил, что в топ-35 есть банки, которые не выживут. Как у Гоголя: не доедет колесо до Казани... Было понятно и два, и три года назад, что в топ-15 есть банки, которые испытывают сложности.

— А сейчас?

— И сейчас есть крупные банки, которые испытывают сложности.

— Могут ли они стать следующим проектом Фонда консолидации?

— Могут.

— Есть ли ограничения по количеству активов, которые фонд сможет, так сказать, переработать?

— Это станет ясно при апробировании нового механизма. Может, будет еще пара случаев. Но нужно понимать, что с точки зрения консолидации финансовой системы (не только банковской, но и НПФ, и страхования) Россия приближается к завершению этого процесса. Рынок структурируется, и в конечном итоге уже не будет такого большого числа игроков. Просто в 2012 г., например, не было до конца понятно, как быстро это будет происходить.

ВЕЛИКОЕ БАНКОВСКОЕ КОЛЬЦО

— Существует ли московское «банковское кольцо»: «Открытие», Промсвязьбанк, Бинбанки Московский кредитный банк?

— Существует переплетение инвестиций ряда банков, финансовых компаний, но оно не исчерпывается только красивым термином, придуманным аналитиками.

— А какого рода это переплетение между банками, о котором мы говорим? Очевидно, что там были сделки с использованием пенсионных денег. И смысл был в том, что крупные банки, в собственности у которых есть пенсионные фонды, оказывали друг другу услуги по кредитованию и вложению денег в проекты друг друга.

— Не совсем так. Крупные пенсионные фонды есть у совсем небольшого числа банков. То же можно сказать и о страховании. Просто резкое обесценение акций и облигаций банков бьет по балансам сразу многих игроков на финансовом рынке.

— Вы себя видите исключительно в качестве предправления «Открытия» или можете возглавить Фонд консолидации в перспективе?

— У меня нет интереса возглавить фонд. Для меня, как для человека бизнеса, интересна непосредственная работа с результатом, т. е. управление самим бизнесом. А Фонд консолидации — это не управление банком, а представление акционера в органах управления банка и компаний.

— Для вас как для профессионала, как для человека это поиск независимости в большом проекте?

— Мы все от чего-то или кого-то зависим. В этом проекте все руководители «Открытия» будут зависеть от ЦБ не столько как от регулятора, сколько как от акционера банка. Проект крупный, он не только банковский. Это финансовая группа с более сильными, чем у ВТБ, позициями в пенсионном и страховом бизнесе. Не секрет, что я занимаюсь страховым бизнесом в группе последние семь лет, и «ВТБ пенсионный фонд» мне коллеги доверили курировать в последнее время. Этот бизнес мне понятен.

Рискну сказать, что понимаю синергию этих бизнесов и в рознице, и в целом для банковского рынка. И у меня есть взгляд на то, как можно корректировать регулирование этих рынков, чтобы случаи, подобные «Росгосстраху», не повторялись. Думаю, польза от моей работы будет не только для «Открытия», но и для рынков в целом.

— Получается, вы переходите на эту работу с аргументами «я туда иду, потому что я могу»?

— Да. И потому что ЦБ (и не только ЦБ) совершенно четко сказал о том, что они видят меня как кандидатуру, кто может создать сильную команду и успешный бизнес. Бизнес, который будет интересен будущим акционерам.

— А в ВТБ для вас таких проектов нет?

— В ВТБ был проект реформирования ВТБ для повышения его прибыльности и оптимизации ряда процессов. Оценив обе задачи, я счел, что мой КПД в проекте с «Открытием» будет выше. В ВТБ другой масштаб: там необходимо улучшить бизнес-процессы на 20%, а тут — на десятки миллиардов рублей. Поэтому я и принял предложение ЦБ.

— А кого вы готовы с собой позвать?

— Точно могу сказать. Мы с [предправления банка ВТБ] Андреем Костиным и с [группой] ВТБ будем договариваться и чтобы группу не оголить, и чтобы люди получили возможность выбора с точки зрения самореализации.

— Группа ВТБ являлась кредитором для как структур «Открытия», так и «Росгосстраха».

— По моим данным, кредит «Росгосстраха» полностью погашен. Это старая история, он был достаточно большим и доходил до $600 млн. Был еще кредит на страховую компанию «Капитал», но вместо этого кредита группа в итоге получила акции «Росгосстраха». И здесь я могу сослаться на то, что сказал Костин. Думаю, он изучил ситуацию, заявив, что потери ВТБ будут именно от списания 10% акций «Открытия» и составят 10 млрд руб.

— Акционеры «Открытия» брали у ВТБ 60 млрд руб. на покупку Номос-банка в 2012 г. Более 50% акций «Открытия» были заложены в ВТБ как раз по этому кредиту. И это прямые кредитные потери для ВТБ. Кто будет возвращать кредит?

— Если это был кредит под залог акций, то сейчас он получится необеспеченным, потому что акции ничего не стоят. Но кредит, как я понимаю, был выдан именно банку. Поэтому банк «Открытие» и будет его обслуживать, как и другие кредиты.

— Вам не кажется странным, что банк будет обслуживать кредит, который взяли акционеры, чтобы увеличить бизнес? Теперь акционеры благополучно обнуляют доли и уходят и никому ничего не должны, а «Открытие» будет возвращать кредит ВТБ, который был взят по их инициативе?

— Есть базовое юридическое право преемственности. Нравится тебе эта сделка или нет.

— То есть вам придется отдавать 60 млрд руб. несмотря ни на что?

— Я думаю, что «Открытию» придется отдавать 60 млрд руб., если там нормальный договор и нормальная ставка.

— Акционеры «Открытие холдинга» не хотят помочь банку отдать этот кредит? Вы готовы вести с ними работу по возврату средств и активов в банк?

— Для начала временная администрация должна разобраться с активами, с проведенными сделками. Я не могу это комментировать, поверьте. Я с временной администрацией вообще пока ни о чем не разговаривал.

— Недавно была сделка по продаже «Открытие кэпитал» структуре владельца МКБ Романа Авдеева. Есть ли у вас понимание, для чего она была нужна?

— Пока нет. У меня нет ни прав, ни возможностей проанализировать фактические договоренности. Но временная администрация, а потом менеджмент банка посмотрят на историю сделок, которые прошли за последние полгода. Будем делать выводы.

— Вы понимаете, что в первую очередь будете делать, чтобы банк вышел на прибыль? Все-таки у него убыток больше 20 млрд руб. и дорогое фондирование ЦБ перевалило за 1 трлн руб.

— В первую очередь будем заменять дорогие пассивы более дешевыми, вырабатывать бизнес-модель, строить кредитные процессы. Чтобы банк не просто скупал активы, но занимался именно банковским бизнесом.

— А пенсионные фонды и «Росгосстрах»? Активы НПФ как-то анализировали на предмет качества?

— У «Росгосстраха» ситуация сложная, но достаточно ясная. Мы проходили это в группе ВТБ, пусть и на меньшем масштабе. Хоть это и сложный кейс, но там понятны действия. У НПФ потребуется анализ инвестиционных портфелей, его не так долго и не так сложно провести. Думаю, потребуется довнесение активов.

— За чей счет?

— Фонда консолидации.

— А фондирование «Росгосстраха»?

— Его фактически сейчас делает банк. Задача — построить бизнес-модель «Росгосстраха» с выходом в ноль. До этого банк будет финансировать этот отрицательный cash flow.

— «Открытие» делало на своем балансе сделки для ряда крупных госкомпаний, в том числе и «Роснефти», потом была скупка еврооблигаций «Россия-30». Считаете ли вы, что эти сделки были прибыльны, и видите ли впредь на балансе банка такие сделки?

— Не могу сказать, были они прибыльны или нет. Для этого надо погрузиться в документацию «Открытия», что я вряд ли смогу сделать в ближайшие два-три месяца. Но повторюсь: для устойчивости бизнеса помимо крупных сделок должен быть базовый бизнес, обслуживание предприятий и физических лиц на постоянной основе. Такие крупные сделки могут быть небольшой частью баланса, но они не должны быть основным бизнесом финансовой группы. Очевидно, что в «Открытии» это была слишком большая часть баланса, а риск-процедуры не работали.

— Вы считаете, что банк развивался по рискованной модели и в какой-то момент это стало играть против него?

— Я не знаю, развивался ли он вообще по какой-то модели. Если оценивать группу и понимать, что у нее отрицательная стоимость активов, и потом объединять несколько таких групп — какая здесь бизнес-модель?

— Что вы думаете о логике людей, принимавших такие решения?

— Работала логика краткосрочных решений. «Россию-30» можно было продать на рынке, но если бы продали, то должны были зафиксировать очень большие убытки. Это предприятие оказалось сначала прибыльным, а потом с укреплением рубля обернулось убытками.

— В Сочи председатель ЦБ Эльвира Набиуллина сказала, что они обнаружили признаки завышения стоимости бумаг на балансе и признаки манипулирования, что логично предположить, когда игрок собирает 74% выпуска. Однако бумаги на балансе появились еще в 2014 г., и «Открытие» под них получало финансирование ЦБ, а через два года ЦБ объявляет, что видел манипулирование. Как это возможно? Если ты видел манипуляцию, то должен же был наложить санкции...

— Я думаю, что ЦБ вместе с такими заявлениями должен говорить: мы извлекли урок, дальше будем действовать так и так. Я тоже слушал Набиуллину, и, как я понял, признаки манипулирования обнаружены в последнее время. Не было ощущения, что регулятор это видел с самого начала.

По-видимому, ЦБ должен активнее работать с финансовыми рынками, не допуская искусственного образования цены. Этот и другие примеры показывают: ты можешь манипулировать рынком, а потом актив все равно приходит к цене, которую он реально стоит. Такая история конечна для любого манипулятора.

— Вы понимаете, почему было принято решение так мирно расстаться с собственниками? Обычно все происходит более внезапно, и никто не сохраняет никаких полномочий, и нет даже намека на сохранение доли.

— Думаю, что тут сами собственники «Открытия» проявили кооперацию, да и проявляют сейчас, работая с ЦБ.

— Как эта кооперация проявляется?

— Собственники работают с временной администрацией.

— Что значит «работать с временной администрацией»?

— Предоставляют информацию, документы не тонут в Патриарших прудах, все системы банка работают, менеджеры объясняют, какие были сделки и в чем был их резон. В таких историях по-разному бывало.

— А понятно, сколько на собственников «Открытия» приходится кредитов?

— Вопрос не ко мне, а к ЦБ, к временной администрации.

— Понятно, что будет с «Архангельскгеолдобычей»?

— Мне лично не понятно.

— А что бы вы предложили?

— Я сначала бы разобрался, сколько реально этот актив стоит и на каких условиях он продавался.

— Покупку кредитовал ВТБ...

— Да, часть средств предоставил ВТБ, но не всю сумму.

«ДАЖЕ В КРУПНЫХ БАНКАХ МОГУТ ПРОИЗОЙТИ НЕГАТИВНЫЕ СОБЫТИЯ»

— Зампред ЦБ Василий Поздышев говорил в интервью Reuters, что группа «ФК Открытие» включает 30 компаний. Где вы видите для себя основной объем проблем?

— Тяжелое положение с точки зрения операционного cash flow — у «Росгосстраха». И «Росгосстрах» с точки зрения операционного убытка и влияния на страховой рынок — проблема, которую нужно решать в первую очередь.

— Эта компания работает на том рынке, откуда ВТБ ушел. Вы сдали лицензию на ОСАГО.

— Да, здесь идет ежедневное генерирование убытков. Второе — это сам банк «Открытие», который имеет сейчас самые дорогие пассивы. Хотя сейчас ЦБ снизил ключевую ставку и фактически [произошло] снижение их стоимости. Каждое снижение ставки будет ее уменьшать. Но здесь вопрос создания реальных активов, отлаживания нормальной кредитной процедуры. Проблемы банка «Траст» понятны. И ЦБ, и коллеги в «Открытии» знают его потребности в докапитализации. Но тут проблем не возникнет, потому что он будет присоединен к «Открытию». Не думаю, что проблемы пенсионных фондов столь же велики, как у «Росгосстраха» и банка.

— Тут вопрос в том, как будут сделки закрываться. Сделки, которые проведены прежними собственниками с пенсионными деньгами.

— Когда я говорю «проблемы», то имею в виду реальную стоимость активов, в которые вложены деньги трех НПФ. По моей оценке, там потенциальный объем потерь существенно меньше, чем в страховом и банковском бизнесе. Хотя, возможно, целый ряд активов придется переоценивать.

— Группа ВТБ искала пенсионные фонды на покупку, проводила оценку ряда фондов. Может ли сделка по покупке группой ВТБ пенсионных фондов пройти с «Открытием»?

— Учитывая, что группа «Открытие» интересна тем, что в ней банк, страховая компания и НПФ, и учитывая большой отток клиентских средств из банка в течение летних месяцев, — думаю, такой объем средств (у фондов более 500 млрд руб. пенсионных накоплений. — «Ведомости») будет важен самой группе.

— А что у ВТБ получилось с оценкой пенсионных фондов, входящих в группу «Будущее» и МКБ? Получится ли там сделка по объединению?

— Мы утвердили на прошлой неделе на президиуме группы ВТБ стратегию НПФ «ВТБ пенсионный фонд», которая предусматривает самостоятельное развитие и достаточно амбициозный план по увеличению доли рынка до 9% в 2019 г.

— То есть сделки не будет?

— Именно как самостоятельный бизнес.

— Почему не будет сделки?

— Мы выбрали самостоятельное развитие, потому что видим больший потенциал, чем от синергии с другими фондами. Такой путь для группы ВТБ более прибыльный — это факт. Тем более что до конца этого года и в следующем году мы будем активно привлекать клиентов для своего НПФ всеми банками группы — ВТБ, «ВТБ 24», «Почта банком».

— А что касается банковского бизнеса... Группа ВТБ видит для себя потенциал на рынке по приобретению банков?

— Видит. Анализ и переговоры могут длиться продолжительное время. Могу лишь сказать, что работа ведется.

— Группа ВТБ, будучи держателем субординированного долга «Уралсиба», в Лондонском суде оспорила списание и даже получила выплаты по долгам. Есть вероятность, что держатели бондов «Открытия» могут это повторить. Тем более некоторые уже ведут консультации с трасти. Какие риски для «Открытия» вы видите в этом случае?

— Все зависит от того, как были оформлены бумаги, проспекты эмиссий, насколько это сделано правильно, как работали адвокаты.

— Как вы оцениваете программу проверки банков при вступлении в программу докапитализации с помощью ОФЗ?

— Кто вам сказал, что это была система проверки? Это было просто решение, которое принимали денежные власти — Минфин и ЦБ.

— То есть никакой проверки не было? ВТБ тоже получал средства — банк проверяли, когда он вступал в эту программу?

— Да, но я не помню, чтобы была какая-то специальная проверка.

— Но удивительно, что критерий участия в программе применялся для размещения государственных денег. И замминистра финансов Алексей Моисеев говорил, что банки, прошедшие в эту программу, были проверены, эти банки надежны, а участие в ней можно использовать вместо рейтингов.

— По сути, он мог иметь в виду, что Минфину и ЦБ нужны временные правила игры, пока не работают рейтинги. Это не значит, что с этими банками ничего не произойдет. Это означает, что нужна техническая привязка к каким-то критериям. Из этого нельзя делать вывод, что если что-то случилось с «Пересветом», то это ответственность Минфина. Просто рынок хотел видеть в этом какую-то дополнительную гарантию.

— Но рынок воспринял это как заявление, что эти банки прошли проверку и здесь можно держать госденьги. А по факту мы видим крах Татфондбанка, «Пересвета», Генбанка, «Открытия» и Бинбанка.

— Нельзя технический способ определения перечня банков, в которых размещаются государственные деньги, отождествлять с тезисом о том, что эти банки надежные. Есть техника, а есть работа регулятора. Минфин, в отличие от регулятора, не видит всей картины реального положения банков, да и не должен этого видеть.

— Но отбором занималось Агентство по страхованию вкладов, а АСВ очень много знает про банковский бизнес без прикрас.

— Сегодня знает, а завтра ситуация резко изменится, станет новой. Это сильное упрощение жизни. Жизнь сложнее.

— А что может служить критерием надежности банка?

— Сама по себе логика, что кто-то заранее определит, в каких банках можно держать госденьги, что эти банки всегда будут надежны и не будут подвержены никаким рискам, является ложной. Даже в крупных банках могут произойти негативные события. Какой-то процент потерь всегда будет.

Критерием надежности банка может служить его история, бизнес-модель, а также состав акционеров. И если банк 10 лет показывает прибыль, определенную отдачу на капитал и у него этот капитал сформирован деньгами, а не какими-то сложными инструментами.

— Получается, для простого человека это русская рулетка?

— Люди очень любят прикидываться: в спокойной ситуации он все прекрасно понимает, но как только что-то случилось — он ничего не знал, ни о чем не догадывался, такой бедный и наивный. Если человек заработал 10 млн руб. и разместил деньги в банк, он должен потратить время на изучение положения того или иного банка на рынке, его истории и акционеров. Надо уметь принимать на себя определенные риски, быть ответственным.

— Люди по-разному определяют, надежен банк или нет. Как правило, в мире обычного вкладчика все гораздо проще. После отзыва лицензии у «Югры» мне звонил читатель из Кемерова и возмущался, что у такого видного банка отозвали лицензию. И когда я спросила, почему он отнес деньги в банк, который очевидно сильно рисковал, ведь из наших статей можно было сделать такой вывод, он ответил: «Ну ведь этот банк рекламировал Путин! Он в их футболке на лед выходил». А Путин и правда играл в свитере с логотипом банка в Ночной хоккейной лиге. «Югра» была их спонсором.

— А какая связь между устойчивостью банка и игрой Путина в этом свитере?

— Для вас, может быть, никакой, для меня тоже. Но вы поймите, что для человека из Кемерова она есть.

— Прошу прощения, но человек из Кемерова недостаточно финансово грамотен, если не может понять такие простые вещи.

— Значит, система фактически не гарантирует никакой безопасности и каждый должен принимать свой риск на себя?

— Система гарантирует безопасность вкладов до 1,4 млн руб., что покрывает 96% всех вкладов. Но ни одна система не может гарантировать полное отсутствие потерь. Не бывает так, чтобы все за тебя решали другие. Иногда нужно и самому принимать решения. Более того, я не поддерживаю мнение, что АСВ должно гарантировать сохранность до 1,4 млн руб. и малому бизнесу. Я понимаю, что денежные власти по итогам банкротства ряда банков хотят сделать реверанс в его сторону. Но предпринимательская деятельность — это прежде всего деятельность с принятием на себя рисков для зарабатывания прибыли.

— Считаете ли вы, что на рынке есть определенный информационный кризис для банков? На это указывают косвенные признаки. Много людей даже вашего уровня читают telegram-каналы, форумы аналитиков, которые часто используются для откровенных сливов и нагнетания страха.

— Почему вы думаете, что эта информация соответствует действительности?

— Дело не в том, что мы думаем, а в том, что она вылезает исподтишка и моментально расходится между людьми. Но самое страшное — эта полуинсайдерская информация подменяет собой проверенные факты.

— Эта информация не имеет значения для людей, реально принимающих решения. Мы отслеживаем поведение вкладчиков, и я не вижу панических настроений. Если случаи, подобные «Югре», Бинбанку и «Открытию», будут повторяться, это может вызвать определенный всплеск негативных ожиданий. Вкладчики «Югры», например, в первые два дня забрали 20% своих денег. Такого не было никогда.

— Чем они были напуганы? Отзывом лицензии или действиями Генпрокуратуры?

— Я думаю, что и то и другое. Они боялись приостановки выплат и очень четко проголосовали ногами. Но доверие большей части вкладчиков сохраняется благодаря работе системы страхования вкладов.

Чтобы увеличить, нажмите

Татьяна Воронова, Дарья Борисяк

«Ведомости», 27.09.2017