Индус Тагиров Индус Тагиров / Фото: «БИЗНЕС Online»

ЦАРЬ НЕ ПРИСЛУШАЛСЯ К ВЕЛЕНИЮ ИСТОРИИ, ТЕМ САМЫМ ПОДПИСАВ СЕБЕ СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР

– Индус Ризакович, что же, по-вашему, представляют собой октябрьские события столетней давности – мятеж, переворот, восстание или все-таки революцию?

– Суть заключается не в том, как их называть, а в том, что они привели не к самому лучшему варианту общественного развития России. Поэтому мы вместо того, чтобы прославлять, воспевать эту дату, должны дать ей объективную оценку. А лучшие варианты быть вполне могли, но оказались упущенными. И прежде всего был упущен вариант после Первой русской революции 1905 года, когда страна встала на путь демократического развития, в ней появился парламент – Дума, политические партии, общественные организации, народ проснулся. Вот в этих условиях царизм и должен был сделать соответствующие выводы с тем, чтобы ограничить свою власть. Но Николай II со своими ставленниками вместо этого встал на путь репрессий. Страна оказалась уставленной виселицами, все это привело к так называемой столыпинской реакции. Тем самым Николай подписал себе смертный приговор. Почему? Потому что по большому счету он не прислушался к велению истории, а к истории прислушиваться надо. Сопротивление ее законам стоило ему жизни. Дата приведения в исполнение этого приговора – тот же 1917 год.

– Но случилось то, что случилось. И это продолжалось без малого 7 десятилетий, когда выросло 3–4 новых поколения. Так, может быть, уже в постсоветские годы стоило не бередить народ, а оставить его в счастливом неведении о многих подробностях настоящей, страшной правды, как это пытались сделать большевики?

– Ну начнем с того, что самих большевиков можно обвинять и не обвинять в происшедшем. Их надо обвинять в том, чего они заслуживают, но и не стоит винить в том, чего они не делали. Например, Владимир Жириновский и некоторые другие господа обвиняют большевиков в том, что они объявили страну федерацией и создали республики. Нет, нет и еще раз нет! Потому что Учредительное собрание (представительный орган в России, избранный в ноябре 1917 года и созванный в январе 1918 года для определения государственного устройства России, – прим. ред.), которое проработало всего один день, успело провозгласить Россию демократическим федеративным государством. А большевики всегда были противниками федерации, прежде всего их лидер Владимир Ульянов-Ленин. Но Ленин был гениальным человеком; он потом, причем довольно скоро, понял, что все должно развиваться по-другому, а не как ими задумывалось. Но, к сожалению, он быстро ушел из жизни. Что касается Иосифа Сталина и его приспешников, то уже в марте 1917 года в «Правде», главном печатном издании большевиков, он выступил против статьи в газете «Дело народа», в которой говорилось о том, что Россия должна стать федерацией по типу Соединенных Штатов. Но, перепечатывая это свое выступление уже в 1924 году, Сталин пришел к заключению, что иного государственного устройства, чем федеративное, пусть даже и под управлением большевиков, для страны не было и быть не могло. И они просто вынуждены были провозгласить федерацию и продолжать свое правление в этих рамках. Декларация прав трудящихся, целиком вошедшая впервые в российскую Конституцию, – это было прежде всего провозглашение федерации в лице свободных народов России. Так написано в документе (первая Конституция РСФСР была принята V всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 года – прим. ред.). Почему? По этому поводу он говорил, что «мы получили разваливающуюся страну, из которой уходили народы», и, чтобы остановить этот процесс, нужно было время, Россия была объявлена федерацией. Но дело в том, что Сталин всегда полагал, что это временно, лишь на период укрепления большевиков у власти, а потом следует постепенно отказаться от федерации вообще и от республик в частности; от их прав, по крайней мере. И унитаризация страны началась примерно с конца 1920 года. В 1921–1922 годах начал постепенно складывается Союз советских республик, и Ленин писал по этому поводу, что, возможно, уже на следующем съезде нам придется отказаться от этой идеи союза республик и вернуться к прежним их взаимоотношениям с тем, чтобы союз этот существовал лояльно – политически, дипломатически – и только.

КАЗАНЬ, А НЕ ПИТЕР, – КОЛЫБЕЛЬ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ?

– Является ли сегодня, как это было при советской власти, местным предметом гордости тот факт, что в Казани восстание началось раньше на пару дней, чем в Петрограде? И даже вроде бы, полыхнув у нас, пожар революции перекинулся на Питер и только потом уже распространился далее, по всей стране. Получалось, что не столица империи, а нынешняя столица Татарстана де-факто была колыбелью революции...

– Это не соответствует действительности. Вооруженное столкновение с властями, действительно, в Казани началось раньше, чем в Петрограде. Казанские события 23–24 октября 1917 года (подробное их изложение содержится в недавней публикации «БИЗНЕС Online» о Николае Ершове – прим. ред.) так или иначе вытекали из общероссийского контекста, являлись отражением общенационального кризиса в стране. В Казани, как и во многих других ее городах, усилилось значение Совета и особенно его солдатской секции. Но то, что произошло здесь, было стихийно сложившимся событием, которое к политике партии большевиков, как это потом преподносили в долгие советские годы, имело мало отношения. Оно началось исключительно внутри Казанского военного гарнизона и было связано с нарастающими, бурно развивающимися в нем антивоенными настроениями, требованиями, которые выливались в массовые демонстрации прежде всего личного состава, а также ряда офицеров. Не только армия, но и вся страна требовала этого. Власти, конечно, сопротивлялись, потому что целью и лозунгом временного правительства Александра Керенского и, разумеется, подчиненного ему командования Казанского военного округа, гарнизона и местных властей было довести войну до победного конца. Вот и «довели», вместо того чтобы решить все назревшие проблемы, а именно: вывести страну из войны, заняться экономической и внутриполитической ситуацией. Но этого не сделали.

15 октября 1917 года состоялся большой общегарнизонный митинг (около 40 тысяч человек), в котором приняли участие все его полки, а также артиллерийский дивизион. На митинге было выдвинуто требование передать власть Советам. 23 октября Казанский совет принимает решение о роспуске солдат призыва 1899 года. Для временного правительства и командования Казанским военным округом это было неприемлемо. Отдается приказ об аресте прапорщика Николая Ершова и некоторых других активных агитаторов, которые вели антивоенную пропаганду. Вот в ответ на это как раз и поднялся гарнизон с тем, чтобы не дать арестовать этих людей. А для того, чтобы их арестовать, командование округом прислало во 2-й артиллерийский дивизион, где находился Ершов, юнкеров в сопровождении броневиков, началась вооруженная схватка, в которую только потом уже вмешались некоторые рабочие ряда казанских заводов. И лишь после того, как было получено известие о победе вооруженного восстания в Питере, в Казани была провозглашена советская власть.

«ЗАВАРИЛИ КАШУ ДРУГИЕ, А РАСХЛЕБЫВАТЬ ЕЕ ПРИШЛОСЬ ЧЕСТНОМУ И ГРАМОТНОМУ ОФИЦЕРУ»

– Обе стороны конфликта обвиняли друг друга в его разжигании, называя события тех дней «кровавыми». Много ли народа погибло тогда в Казани?

– Никаких кровавых событий не было. Да, не исключено, что были случайно погибшие люди. Но, хотя конфликт и произошел между военными вооруженными людьми, он протекал относительно мирно. В подтверждение этому – тот факт, что суд над офицером, которого во главе юнкеров и броневиков послали арестовать Ершова, даже после победы советской власти его оправдал. А с попытки этого ареста как раз и началось восстание. То есть это был значимый, если не ключевой момент в разыгравшемся противостоянии, а не случайный эпизод, один из многих. Звали этого человека Казимир Поплавский. Надо сказать, что это была примечательная личность. Подпоручик Поплавский с марта 1917 года был избран первым председателем солдатской секции казанского Совета, в октябре командовал одной из артиллерийских батарей 6-й Финляндской бригады. Это был очень искренний человек, убежденный сторонник доведения войны до победного конца. Поэтому Поплавский сам, по собственной воле, ушел из Совета и занялся воспитанием солдат. Читал им газеты, водил в музей. Политикой старался не заниматься. Однако в бурном 1917 году это сделать было трудно. Помимо своей воли он оказался в центре этой политики. Как офицер, получивший приказ от своего командования арестовать бунтовщика, нарушителя законов военного времени, он не мог его не выполнить. Но арестовали его самого, а потом и власть сменилась, и командиры, отдавшие ему тот злосчастный приказ, оказались не у дел, а он – под судом новой революционной власти, да еще как главный зачинщик бурных событий. Новая власть в глазах народа изо всех сил старалась свалить ответственность за начало конфликта на противника. В приказе от 29 октября Ершов, который сразу после переворота объявил себя командующим Казанским военным округом, писал: «Не мы, а власти виноваты в том, что случилось». А тут как раз такой удобный случай с Поплавским, который делал его самой удобной и беззащитной фигурой в поисках крайнего. Да и вообще, чем обычно в такое время заканчиваются суды, представить несложно. Но революционный суд его оправдал! Это говорит о Поплавском многое. Так что ситуацию можно обрисовать с помощью известной пословицы «В чужом пиру похмелье». Заварили кашу другие, а расхлебывать ее пришлось честному и грамотному офицеру...

Николай Ершов Николай Ершов

«С ДЕСЯТОК «БОЛЬШЕВИСТСКИХ» УЛИЦ В КАЗАНИ СТОИЛО БЫ ПЕРЕИМЕНОВАТЬ»

– Казимир Поплавский, скажем так, менее известен, чем Николай Ершов, чье имя сегодня носит одна из центральных улиц Казани. Кстати, о «революционной» топонимике: как вы относитесь к практике наименования или переименования улиц? В частности, когда в публикациях «БИЗНЕС Online» так или иначе затрагивается эта тема, наши читатели в своих откликах в первую очередь возмущенно называют Степана Халтурина (Степан Николаевич Халтурин (1856–1882) – русский рабочий, революционер, осуществивший террористический акт в Зимнем дворце в 1880 году, в результате которого погибли 11 солдат-героев русско-турецкой войны, за свое отличие зачисленных на службу в императорский дворец, – прим. ред.), в честь которого названа улица в Кировском районе Казани. А ведь этот товарищ ни при жизни, ни после казни к ней никакого отношения не имел, да и его деятельность сегодня, в эпоху нарастания реальной угрозы терроризма, выглядит весьма сомнительной, если не преступной...

– Среди большевиков были глубоко порядочные люди, но немало встречалось и провокаторов, подстрекателей, проходимцев, прикрывавшихся громкими лозунгами... Я думаю, что не только улицу Халтурина, но и с десяток других в Казани стоило бы переименовать. Скажем, улицу Волкова, что недалеко от Чеховского рынка... А может быть, и вообще со временем отказаться от всех их «политических» имен и названий.

– В 2003 году вы писали: «Полная правда об октябрьских событиях 1917 года еще не сказана». Прошло 14 лет. Изменилась ли ситуация с правдой за это время?

– Она еще не представлена в письменном виде в полном объеме, хотя основная часть правды тогда была сказана. А теперь надо конкретно по полкам (а их стояло в Казани четыре), по двум артиллерийским дивизионам по максимуму выяснить роль каждого заметного участника тех событий. Скажем, в документах упоминается солдат Андронов – кто это такой? Предстоит выявить и другие имена людей, которые действительно имели определенное влияние среди солдатских масс. Среди рабочих  я бы не сказал, что рабочее движение было представлено тогда в достойном виде. Хотя любой труд в рамках прежней официальной историографии не мог обойтись без того, чтобы не показать ведущую роль в тех событиях рабочего класса, руководящую роль большевиков, их Центрального комитета и местных организаций. Сам Октябрьский переворот должно было представлять как строго продуманное и централизованное событие.

Авторы книги «Казанская большевистская организация в 1917 году» по поводу документов об этих событиях совершенно откровенно сознались в их «дозировке»: «Мы не опубликовали [их] совершенно сознательно, ибо в них дана искаженная картина Октября в Казани и его причин». И такое утверждалось в отношении документов, буквально сфотографировавших события. Выигрышная схема с обязательной, организаторской ролью в восстании большевистского комитета оказалась гораздо важнее. Документы же отражали разбушевавшуюся стихию и ни одной из сторон не предусмотренный ход событий. Сработало старое правило: если факты не вписываются в концепцию, тем хуже для самих фактов.

Владимир Каппель Владимир Каппель

«И ПРО ТЕХ И ПРО ДРУГИХ ПОРА НАУЧИТЬСЯ ГОВОРИТЬ «НАШИ»

– Считаете ли вы Октябрьский переворот или революцию – это уж кому как нравится – значимым историческим событием?

– По душе оно кому-либо или нет – это вопрос другой. Но это было величайшее событие, которое перевернуло весь ход мировой истории. Недаром американский журналист Джон Рид, очевидец всех этих событий в России, назвал свою знаменитую книгу «Десять дней, которые потрясли мир». И это действительно так. Каждая страна, каждый континент испытывали на себе их влияние. Капиталисты пошли на уступки своих позиций в страхе, что и у них может свершиться нечто подобное. То есть от этой революции выиграли многие народы, точнее, их основная, трудящаяся часть населения.

– Главный государственный праздник страны переместился с 7 ноября на 4-е и теперь называется Днем народного единства. То есть прежде всего он несет идею примирения, в том числе и в плане исторической справедливости. Но если вернуться к названиям казанских улиц, то на фоне десятков «красных» до сих пор нет ни одного имени «белого» офицера. Скажем, Владимира Каппеля (Владимир Оскарович Каппель (1883–1920) – русский военачальник, участник Первой мировой и Гражданской войн, один из руководителей Белого движения на Востоке России – прим. ред.) – честного и мужественного воина, талантливого полководца, горячего патриота России, который в 1918 году именно в битве за Казань мог сделать исход Гражданской войны совершенно противоположным.

– Я против улицы Каппеля в Казани, хотя согласен со многими его положительными характеристиками. Не стоит создавать очередного прецедента, который, скорее всего, вызовет цепную реакцию, но уже в противоположную сторону. Напомню, что я за полную аполитичность в топонимике. И вообще, я всегда писал и пишу, что нам пора уже отказаться от того, чтобы называть кого-то своим, а кого-то – нет. И про тех и про других пора уже научиться говорить «наши». Они по-разному представляли себе будущее страны и за свои собственные представления вели войну друг против друга. А цель у тех и у других была одна – это была война за Россию, за ее дальнейшую судьбу. Кто-то в ней проиграл, кто-то одержал верх. Что касается самой страны, то сомнительно, что она от этого противостояния что-то выиграла. Скорее наоборот...