Айдар Халим Айдар Халим Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я БОЯЛСЯ, ЧТО КТО-ТО ПРОЧИТАЕТ МОИ СТИХИ»

— Айдар абый, какая ваша книга для вас главная?

— Я как-то об этом не задумывался, потому что искра, звезда, какой бы она ни была, — она есть звезда, она есть искра. В маленькой книжечке может быть очень большой смысл. Можно, наверное, делить книги на главные и неглавные. Но у меня лично главных книг нет. Может, я ее не написал. Я мечтаю об этом. Но книги, которые достойны внимания народа, достойны своего автора, у меня есть. И немало. Однажды начали считать число моих книг — досчитали до 72. Это разные книги, большие, маленькие, но это все книги. Натуральные книги. Они отвечают на вопросы «Кто?», «Где?», «Как?».

В общем-то я доволен своей судьбой. Хотя в других державах, где более «открыты люки», можно было бы по-другому строить жизнь — по-другому жить, по-другому писать. Но я человек от земли, я родился здесь. Мой отец погиб сразу на фронте — один канал уже отрезан. Мать умерла рано — второй канал отрезан. От голода умер брат....

Я никогда не думал стать писателем. Писал стихи, маленькие заметки, но писателем стать не мечтал. Более того, я стеснялся, что кто-то прочитает мои стихи. Мне казалось, люди знают, что я ночью совершил большое преступление — написал стихотворение. Я буквально молил Аллаха, чтобы никто об этом не узнал. В молодости я был очень уязвим.

— Какой период для себя и для татарской литературы вы считаете лучшим в творчестве?

— Самый хороший период для развития татарской литературы — конец XIX века, начало XX века, до 1910–1915 годов. Это был период ренессанса нашего народа в целом, литература была важной частью этого процесса. Я сейчас удивляюсь масштабу тех событий — возможно, ни один другой народ в России не переживал такого мощного обновления во всех сферах своей жизни. Если бы не произошла революция 1917 года, то мы были бы маяком для многих народов, но, к сожалению, большую часть ХХ века мы проиграли. И осознавать это очень тяжело.

Что касается меня, то в молодости я писал много стихов, рассказов... Но доволен ли я ими? В какой-то мере доволен. Мы жили в тяжелые времена. В такое время, после войны, писать так — это было само по себе похвально. То время трудно представить современному человеку. Кушать было нечего, одеваться не во что. Тогда я делал первые шаги в творчестве.

Наши времена были очень изменчивы: то метель, то оттепель. Лично для меня самым лучшим периодом для творчества в Советском Союзе был период с 1964-го по 80-е годы.

— Имеете в виду, что импульс дала хрущевская оттепель?

— Я ведь и сам в творческом плане — дитя оттепели, хотя в свое время не понимал этого, но это именно так. В основе были идеи того времени. Именно благодаря им я позже, уже в 80-е и 90-е, смог создать свои лучшие книги: рассказы и романы я написал именно в тот период. Многие из этих произведений были на грани публицистики и прозы. Даже в самые лирические произведения, стихотворения у меня обязательно вкрадывается элемент публицистики. У меня сам по себе мыслительный процесс публицистический.

— У вас есть произведение «Хунвейбин». Его сюжет тоже из жизни? Больше похоже на какую фантасмагорию.

— Это тоже из жизни! Я рассказал о том, как татарин из США, не знающий русского языка, приехал в Татарстан, чтобы разыскать следы своих родственников, которые были раскулачены в 30-е годы. Он находит своего племянника, который, как выясняется, стал наркоманом. Племянник бьет нашего героя гвоздодером по голове и крадет у него из кармана полторы тысячи долларов. Наш американский татарин попадает на полгода в больницу. Потом начинается суд, а главный герой владеет только английским и татарским, причем это язык конца XIX века, который его собеседники до конца не понимают. Суд заходит в тупик, потому что не может найти адвокатов, судей и прокуроров, которые бы могли вести процесс на татарском языке. А на оплату услуг переводчиков у суда нет средств. Этот сюжет из жизни, это реальные события!

— По вашей книге «Оч аяклы ат» («Трехногая лошадь») был снят фильм, который был представлен на фестивале мусульманского кино. Как вы относитесь к его экранизации?

— Конечно, невозможно в рамках фильма полностью воспроизвести все, что было в книге и в реальности. А это тоже история из жизни. 1948 год, деревенский мальчик Кабир вместе с хромой кобылой отправляется в далекую деревню, чтобы спасти свою маму, которую обвиняют в убийстве колхозной лошади и хотят посадить в тюрьму. Правда же в том, что на лошадь напал волк, но она осталась жива. И Кабир хочет доказать невиновность своей мамы, вернув лошадь колхозу. Фильм получился отличный. Я глубоко благодарен режиссеру Нурание Замалиевой за ее работу.

«ЭТО УНИЗИТЕЛЬНЫЕ СПАЗМЫ НАШЕГО ГОРЛА»

— Что вы думаете о современной татарской литературе?

— Татарской литературой, поэзией и вообще всеми жанрами, говоря откровенно, я недоволен. Это не говорит о том, что у нас нет литературы. Мы имеем литературу — она у нас хорошая, даже богатая, но она у нас одномерная, шатающаяся, как верблюд в степи. Наша литература не то что слабая — ее проблема в том, что она легко поддается сиюминутным веяниям. Ей не хватает достоинства и гордости, в ней стало много мелочности, бытописательства. Это меня убивает. Напишите коротко и ясно! Но нет, мы пишем много надуманного, взятого не из жизни, поэтому человек открывает книгу, начинает читать и бросает.

Я не думаю, что я во всем прав, но считаю, что татарская литература — это великолепная литература, хотя и в прошлом. Это литература с богатейшим языком. И самое главное — это литература с будущим. Нам не хватает совести, гордости, знаний. Нам не хватает мужества. Мы, татары, особенно литераторы, часто занимаемся чем-нибудь и как-нибудь. Жалко, что многие молодые татарские авторы не хотят или не умеют глубоко вникать в суть явлений. И их произведения часто оставляют желать лучшего. Татарская литература сейчас нуждается в капитальном ремонте.

.
Фото: «БИЗНЕС Online»

— На днях в «Фейсбуке» разгорелась дискуссия, в ходе которой бывший заместитель муфтия РТ Рустам Батров заявил, что все стóящее татары сейчас пишут на русском языке. В качестве примера участниками дискуссии приводятся роман «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной и «Город Брежнев» Шамиля Идиатуллина...

— Нет, с этим я абсолютно не согласен. Продолжает выходить и хорошая литература на татарском языке. Хороших татарских писателей, возможно, не так много, но они есть. Например, молодые авторы Марат Кабиров, Рустем Галимуллин и другие.

К сожалению, те, кто пишет на русском, делают это в первую очередь потому, что не знают своего языка — либо совсем, либо знают на уровне, не позволяющем писать по-татарски. Хотят ли они его знать — вот в чем вопрос. Почему они не хотят его знать — вот что я хочу понять. Вот бывает же: два чеченца стоят и между собой говорят на чеченском, а два татарина рядом с ними говорят на русском.

У нас нет гордости, это какие-то унизительные спазмы нашего горла. Никак мы не можем с этим бороться, поэтому и в школах, и в детсадах идут по такому пути. Мы не смогли поставить язык во главу угла воспитания.

В итоге получаем такие произведения, как «Зулейха открывает глаза». Я не могу это читать. Сама историческая канва произведения, знание предмета — все это ложь. Настоящий татарин, который знает татарский, воспитан на татарском языке, не может воспринимать эту книгу. Я раза три пытался, говорил себе: «Обязательно прочту на этот раз....» Ну невозможно! Я не говорю, что книга плохая или хорошая, речь о том, какое отношение она имеет к татарской литературе и насколько она правдива. Я встречаю людей, которые очень хвалят ее. У меня есть один хороший знакомый, который говорит, что это отличая книга, а татары этого не могут понять. Но я, в свою очередь, не могу понять его.

— В последнее годы ваше имя связывали со скандальной историей, возникшей после вашего выступления на митинге в День памяти защитников Казани в 2014 году. Вас обвиняли в разжигании межнациональной розни. Чем закончилось уголовное дело?

— Следствие тянулось два года, были обыски в шесть утра, многочисленные допросы и экспертизы. В октябре уголовное дело было закрыто, мне выдали документ о его прекращении ввиду отсутствия состава преступления. Я думаю, это все попытка нейтрализовать таких, как я.

(После выхода публикации прокуратура РТ опровергла эту информацию: в действительности уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ («Возбуждение межнациональной розни»), прекращено судом по нереабилитирующему основанию, предусмотренному ст. 28 УПК РФ, — в связи с деятельным раскаянием. В судебном заседании факт и наказуемость преступного поведения Халимова Б. Н. установлена в полном объеме совокупностью собранных следствием доказательств. Вину в содеянном он полностью признал и чистосердечно раскаялся, что, собственно, и стало основанием для прекращения судом уголовного дела по указанному основанию. К нереабилитирующим основаниям законом отнесены те основания к прекращению уголовного дела и уголовного преследования, при которых факты и наказуемость преступного поведения определенных лиц имеются, однако в силу специального указания уголовного либо процессуального закона исключается возможность привлечения их к уголовной ответственности. К ним относятся: истечение сроков давности, деятельное раскаяние, примирение потерпевшего с обвиняемым и некоторые другие основания, которые не исключают виновность лица в совершении преступления, — прим. ред.)

.
Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЭТИ 15 ЛЕТ МЫ ПРОСПАЛИ»

— В начале нулевых мы с вами говорили в интервью о том, сбудется ли прогноз Гаяза Исхаки об исчезновении татар через 200 лет. С того момента прошло 15 лет. Что изменилось? Прогноз сбывается?

— Эти 15 лет мы проспали, конечно. Это точно. Татарский народ свое общественное развитие проспал. Мы не поняли, что это такое — самостоятельность, которую мы тогда получили. Честно говоря, когда в начале 90-х я приехал в Челны из Уфы, чтобы возглавить журнал «Аргамак», я и тогда не верил, что татары встанут на ноги. К сожалению, нам не хватает тех элементов, которые делают народ народом. Многого не хватает — особенно мужества. Зато много мелочности, чрезмерной осторожности. Не надо думать, что я хаю свой народ, просто стараюсь мыслить как можно объективнее.

Но, думаю, мы назад не пойдем. Сейчас народ немного опомнится — все последние события вокруг статуса Татарстана, преподавания языка в школах этому будут сильно способствовать. Придет и ощущение духа — относительно новое и не сразу. Религия немного активизируется. Татары придут в себя. Будущее татарского народа — это его развитие, связанное обязательно с его прошлым, с тюркским миром, с языком.

— Как вы видите место Татарстана и татар в России?

— Татарстан — самодостаточная республика с трудолюбивым, инициативным народом. Но нам нужно дать волшебный пинок, потому что мы, как и русские, долго запрягаем, но потом быстро едем. Татары так просто не исчезнут, у нашего народа есть будущее. Главное, что нам для этого нужно, — максимально говорить на своем языке, даже если слабы его знания, и быть жестче к самим себе в этом плане.

Россия — счастливая страна. Это действительно так. Нет другой страны, у которой было бы столько разнообразных богатств, народов, столько всего того, чем могла бы любая страна гордиться. И то, что мы сейчас Путина хвалим... мы правильно его хвалим, он поднял страну с колен, вывел на новую ступень. И это именно потому, что Россия — такая уникальная страна.

Чего нам не хватает в России, так это искренней, трудолюбивой, постоянной и честной работы. Это касается всех: от министра до рабочего. И поэтому я каждому человеку в России поставил бы задачу быть лучшим, чистым и честным. Мне думается, не одними лозунгами и призывами делается страна. Если Россия хочет быть по-настоящему здоровой, толковой, богатой, то она должна никогда не врать, трудиться и влюбиться в мир как в себя.