Дмитрий Бикчентаев: «Если будешь петь о всяких пагубных привычках, таким и станешь»

Дмитрий Бикчентаев: «Гитара понемножечку уходит» Фото: Ирина Ерохина

«Я ПОМНЮ, КАК СЛУШАЛ ЮРИЯ ВИЗБОРА, БУЛАТА ОКУДЖАВУ В КАЗАНИ»

– Дмитрий, скажите, кто ваши любимые исполнители?

– Булат Окуджава и Сергей Никитин прежде всего. Владимир Высоцкий, конечно, но я его не пою. Для того чтобы петь Высоцкого, нужно иметь очень серьезную психологическую подготовку к исполнению его песен. Абы как эти песни не споешь.

– Но вы же любую «абы как» не поете...

– А вот Высоцкого я даже не берусь петь. Потому что это песни с огромным внутренним психологическим накалом. Вы сразу же поймете, о чем речь, если увидите, как Вадим Чагин поет «Мой финиш горизонт». Это то, от чего пришли в шок корреспонденты, когда приехали снимать сюжет об ансамбле «НиЗаМи».

– Как вообще вы открыли себе авторскую песню?

– Я еще был школьником, когда мама принесла пластинку Булата Окуджавы и сказала: «Послушай, пожалуйста, может, тебе понравится». Удивительно, но мне не понравилось. Скучно! Про какой-то там пиджак... У нас тогда были «Песняры», «Самоцветы», «Веселые ребята» – вот это да, вот это здорово!

Но как-то, когда я уже закончил школу и учился в музыкальном училище, ко мне приходит одна моя знакомая: «Ты же играешь на гитаре, а вот так сможешь сыграть?» И дает мне послушать пленочку с записью Александра Дольского. А он великолепно владеет гитарой. Ну, я сказал: «Почему бы нет» – и показал, как это играется. Потому что в училище на таком уровне уже все владели гитарой. И на всякий случай я переписал себе эту пленку. Несколько раз послушал и понял, что это те самые песни, которые хорошо петь просто так, когда за столом компания собирается... Про то, как «мне звезда упала на ладошку, я ее спросил – откуда ты?», про исполнение желаний, про осень, про самолет – крест нательный... Очень симпатичные песенки. Ну а потом пошло-пошло-поехало. И через несколько лет я уже задал себе вопрос – отчего же в нашей эстраде такие бестолковые слова? И однажды одному очень известному в Казани человеку, Олегу Иванову-Олейниченко (он был руководителем группы Рената Ибрагимова, где я работал очень непродолжительное время), я задал вопрос: «Почему так происходит, почему в песнях какие-то слова бестолковые?» Он не знал, что ответить: «Пой – тебе за это деньги платят...»

Чуть позже, когда я уже стал преподавать, я ушел в авторскую песню полностью, благо ее на тот момент можно было послушать в Казани – благодаря живым легендам авторской песни: Владимиру Муравьеву, Валерию Бокову, Борису Львовичу. Я ходил с огромным удовольствием на их концерты. То есть не только на симфонические, не только на эстрадные, но и на бардовские. Я помню, как я слушал Юрия Визбора, Булата Окуджаву в Казани.

– Булата Окуджаву так встречали в Казани!

– Великолепные концерты с его участием проходили на стадионе и в Молодежном центре, их организовывал директор филармонии Марат Тазетдинов. В те же времена появился клуб «Апрель», который увлек за собой сотни молодых людей и привил им вкус к хорошей поэзии и авторской песне. В одном из своих интервью, которые я давал давно уже, около полутора десятка лет назад, я сказал: «Какую песню человек слушает, таким он и вырастет». И я не отказываюсь от своих слов. Песня кодирует человека на дальнейшие его действия. Если ты будешь петь о добром, разумном и вечном, ты будешь культивировать в своей жизни доброе, разумное, вечное. Если будешь петь о всяких пагубных привычках, таким и станешь. А в авторской песне нет ни одной песни, которая призывала бы к насилию, к агрессивным асоциальным действиям. Все песни – либо о дружбе, либо о любви, либо о друзьях...

– Вы часто выступаете в разных странах – чем отличаются те, кто приходят на ваши концерты?

– В общем-то, ничем они не отличаются. Люди, которые приходят на мои концерты, – это люди, которые понимают русский язык и ценят красоту русского слова.

– Вы стихи для своих песен выбираете великолепные, конечно же...

– Я стараюсь. Причем последние лет 15 стараюсь брать стихи малоизвестные или никому не известные. Таким образом я открыл поэта Игоря Доминича и подсадил на него Сергея Никитина. Последнее время я пишу песни на стихи Дмитрия Кимельфельда, израильского поэта, очень известного в Израиле человека. И этот наш тандем дает очень хорошие результаты. Я с большим удовольствием читаю поэзию казанских поэтов. Я их знаю, я их люблю, а на стихи некоторых даже получается написать песенки. Так, у меня есть песенка на стихи Анны Русс – прекрасной казанской поэтессы. И мало кому известной поэтессы Натальи Ивановой – аж четыре песни на ее стихи у меня есть. Это интересный автор, который, к сожалению, мало известен. Я-то сам стихов не пишу. Я их люблю, я в них, кажется, понимаю...

– Еще как!

– Я часто привожу слова Карла Густав Юнга, что господь пишет руками поэтов.

– Вы назвали и казанских поэтов, и казанских исполнителей. По вашему мнению, можно ли говорить о казанской школе в авторской песни?

– Казанская школа авторской песни существует, конечно. Она есть, и ее очень высоко ценят в нашем кругу, в нашем цехе. Все знают, что казанская школа авторской песни – это бренд. И сейчас в этой школе есть те, кто выступает. Это наш кумир Валерий Боков. До сих пор на сцену выходят Борис Львович, хотя он и переехал в Москву, Леонид Сергеев, который тоже перебрался в Москву. Следующее поколение, которое идет, – это ансамбль «Уленшпигель» в составе Луизы и Валеры Леонтьевых, Светланы Перваковой. Это целая школа, через которую прошли многие. С ансамблем «Уленшпигель» играл не только я, но и Виталий Харисов, ныне заместитель председателя союза композиторов РТ, профессиональный композитор. Заслуженная артистка РТ Юлия Зиганшина играла в этом составе. В одном из составов играла Екатерина Болдырева, которая сейчас с успехом гастролирует.

Сейчас в Казани существует два активно работающих клуба самодеятельной песни. Один из них называется «Привал», он собирается при ДК «Сайдаш», а второй называется «Перекресток» – это детский центр Московского района, которым руководит Алла Гребнева. Оба клуба проводят свои фестивали самодеятельной песни, и там и тут я оказываюсь как член жюри и как мастер, если нужно проводить мастерские какие-то. По мере возможности оказываю помощь этим клубам. Во всяком случае в каких-то организационных мероприятиях участвую. Так, у нас 14 апреля будет проходить фестиваль «Песня, гитара и я», которому исполняется уже 20 лет. Мы впервые добились зала для инклюзивного проведения, в инклюзивном формате, поэтому участвовать будут и здоровые люди, и инвалиды – и как члены жюри, и как исполнители. Если на счету фонда «НеЗаМи» будут деньги, я Алле Гребневой, организатору этого фестиваля, пообещал, что награждение всех инвалидов возьмем на себя.

«КУЛЬТУРА МУЗЫКАЛЬНАЯ ИЗ НАРОДА УХОДИТ, КАК НИ ГОРЕСТНО ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ»

– Вы могли бы, вообще-то, не только с песнями выступать, но и просто с игрой на гитаре. Вам не кажется, что сегодня молодежь мало увлекается гитарой? Больше компьютерами...

– Увлекаются компьютерами, но и на гитарах играют тоже. Хотя во дворах с гитарами сидят мало, это да, практически не сидят. Я жил в Старо-Татарской слободе, помню, как нас разгоняла милиция. А вот мы сидели на ступеньках нашей 12-й школы, которая сейчас стала еврейской, я играл на гитаре. И вдруг подъезжает милицейский бобик, оттуда выбегают милиционеры, и мы, спасая гитары, разбегаемся в разные стороны, кто в кусты на Кабан, кто куда... Лето, после десяти вечера, позднее времяпрепровождение... Кто-то позвонил, кому-то для плана надо кого-то поймать... Сейчас, дай бог, чтобы кого-то ты увидел где-нибудь на крыльце или в парке с гитарой. Вообще, культура музыкальная из народа уходит, как ни горестно говорить об этом. Я обращаюсь иногда к своим коллегам по цеху, к педагогам Казанского музыкального училища, спрашиваю: «Есть из кого выбирать?» Говорят: «По гитаре есть из кого выбирать, а вот с духовыми инструментами большая беда. Просто берем с улицы, чтобы научить очередного фаготиста». С флейтистами хорошо, с саксофонистами более-менее, с трубачами плохо, но есть. Кларнетисты иногда появляются. Но ни тромбонистов, ни фаготистов, ни тубистов... Не модно сейчас учить музыке-то, не модно! Не считается это хорошей специальностью – «музыка», так, чтобы уж девушке замуж выйти, выбирают инструмент... С народниками очень плохо. На балалайку мало кто идет, на домру мало кто идет, хотя это великолепный инструмент. На баян худо-бедно, но идут.

Я вот полгода назад гастролировал по Австралии, совершенно фантастический был для меня шок в том, что в Австралии музыкальное образование для всех жителей обязательно. К 12 годам любой гражданин Австралии ноты читает, как буквы, с такой же скоростью. Обязательно обучение на духовых инструментах – любой житель Австралии владеет каким-нибудь духовым инструментом. Поэтому там очень легко создаются самодеятельные духовые оркестры. А если сейчас вы вспомните, что мы живем в городе с населением 1 миллион 200 тысяч человек, у нас в этом городе нет духового оркестра.

– Как это – нет? Иногда на публичных мероприятиях играет духовой оркестр...

– Только один обязательный военный духовой оркестр, при МВД. А раньше при любом ДК был. Так, совершенно великолепный духовой оркестр был в ДК Ленина, был отличный оркестр в ДК Строителей, отличный – в ДК Меховщиков. С началом перестройки все духовые инструменты, которые лежали в ДК, превратились в цветной металл, который удачно был сдан в металлолом. Поэтому культура исполнения на духовых инструментах у нас ушла вместе с эпохой. Чтобы воспитать новую, давайте для начала мы найдем педагогов, которые будут этим заниматься. А кто будет заниматься на те деньги, которые ты просто проездишь до места репетиции? Не говоря уже о том, что нужно купить комплект инструментов, этот комплект нужно содержать и ремонтировать, нужно, чтобы где-нибудь хранились эти инструменты, нужно место, где можно будет репетировать... Есть, правда, женский коллектив «Фантазия», но это разговор, достойный отдельной статьи.

«ВСЕМ СВОИМ ПОЛОЖЕНИЕМ, БЛАГОСОСТОЯНИЕМ И ЗДОРОВЬЕМ Я ОБЯЗАН СПОРТУ, КОТОРЫМ Я НИКОГДА НЕ ЗАНИМАЛСЯ»

– Вы сказали, что нынешняя молодежь куда меньше увлекается музыкой. Но ведь по-прежнему потрясающей популярностью пользуются бардовские фестивали. Тот же Грушинский, да и не только...

– Я не побеждал ни на одном фестивале – так вышло, что автоматически стал на них мэтром. Меня как-то продинамили на Грушинском, а через пять лет пригласили туда уже в качестве члена жюри: оказывается, твои песни самые исполняемые... То есть я с песнями не побеждаю, а с моими песнями кто-то становится лауреатом, и эти песни идут в народ, их поют вовсю...

– Но все-таки – притягивают к себе молодежь эти фестивали?

– Увы, уже не такими темпами и не такими массами. Я вспоминаю Грушинский фестиваль, который набирал 200 тысяч человек, – дай бог, теперь 20 тысяч будет. Сейчас, приезжая на Грушинский фестиваль, очень легко можно найти удобное место в тени. Раньше в лесу место найти было невозможно, ставили на полянах палаточку к палаточке, аккуратненько, чтобы можно было пройти. Не хватало воды, не хватало туалетов, всего не хватало! Но было интересно. Сейчас, пожалуйста, все есть – плати и лети. А что-то главное пропало.

– А можно как-то поднять интерес к таким фестивалям?

– Можно, но нужна помощь государства. Культура ни в одной стране без помощи государства обходиться не может. Ни в одной стране! В культуру должны вкладывать примерно такие же деньги, как в физическую культуру. Я вот, например, мечтаю услышать сообщение не о том, что по трансферу игрок Иванов был переведен из команды «Метеор» в команду «Торпедо». Какая это для меня новость, я не знаю. Но вот если бы по трансферу в аренду был взят в Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан и лично его художественным руководителем и главным дирижером Александром Сладковским подписан контракт с первой скрипкой Бостонского симфонического оркестра сроком на два года – вот это была бы для меня новость! Я бы пошел послушать, как звучит скрипичная группа в оркестре Сладковского и что дал вот этот трансфер деятеля культуры из одной страны в другую. А пока что мы любуемся мельдонием, читаем про анализ мочи у спортсменов. И никто из нас не может вспомнить ни одного китайского победителя Олимпиады, когда она проходила в Китае. Они взяли огромное количество медалей – одного победителя кто-нибудь назовите...

Я не могу сказать, что я ненавижу спорт. Но спорт в том проявлении, в котором он находится сейчас в России, я не люблю. И мне все ближе и ближе становятся слова Уинстона Черчилля: «Всем своим положением, благосостоянием и здоровьем я обязан спорту, которым я никогда не занимался».

«Я хожу на сплав с большим удовольствием. Моим капитаном правого пилона является Рустем Абязов» Фото: «БИЗНЕС Onlline»

«ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЭТИ ЛЮДИ НИКОГДА НЕ СИДЕЛИ В ЛЕСУ У КОСТРА, НЕ СПАЛИ В ПАЛАТКЕ, НЕ СПЛАВЛЯЛИСЬ ПО РЕКЕ»

– Расскажите, пожалуйста, про ваше водное увлечение – сплавы...

– Да, у меня есть такое увлечение, люблю воду. И у нас отличная компания, с которой мы начали ходить в сплав не ради спорта, а уже ради отдыха. Ибо в определенный момент я понял, что сплавом как спортом я уже не могу заниматься и, в общем-то, не надо рисковать своей жизнью, от которой зависит еще и жизнь других людей. Я хожу на сплав с большим удовольствием. Моим капитаном правого пилона является Рустем Абязов. Со мной ходят мои друзья – врачи, барды, такие как Эльмира Галеева, например, со своим супругом Олегом Ковалевым. У нас это очень музыкально, очень интеллигентно, культурно и спокойно проходит. Мы ходим по нашим любимым речкам в Марий Эл. В прошлом году даже ухитрились выйти в Волгу, и даже одна ночевка у нас была на острове, и нам это очень понравилось. Надеюсь, мы это все повторим.

– А как вы увлекли сплавом Абязова?

– Все началось с того, что Рустем, вернее, его жена Юля попросила позаниматься с их сыном гитарой – он учится в музыкальной школе, прекрасный мальчик Фархат, у него хороший педагог. Он научил Фархата многому, но не объяснил главного – для чего мальчику или девочке нужна гитара.

– И для чего?

– Совершенно парадоксальный будет ответ. Для девочки – чтобы удачно выйти замуж, для мальчика – чтобы понравиться девушкам. 

– Но вроде бы детей и так должно тянуть к гитаре...

– Не тянет. Всех из-под палки загоняют. В том возрасте, когда они уже не дети, они вспоминают, что хорошо бы подзаняться гитарой, но вот курсовой проект подошел и вообще некогда, да еще надо съездить за гитарой и где-то найти эти 8 тысяч рублей, чтобы купить этот инструмент, еще найти педагога и чтобы он с тебя деньги не тянул, а давал знания... Поэтому гитара понемножечку уходит.

Так вот, я позанимался с Фархатом, и оказалось, что Рустем, который мой ровесник и даже старше меня на целых четыре недели – он овен, а я телец, 1959 года, оказалось, что эти люди никогда не сидели в лесу у костра, никогда не жили, не спали в палатке и никогда не сплавлялись по реке. Я сказал: «Вы жизнь прожили зря! Немедленно, чтобы дети ваши не уподоблялись вам, нужно это совершить!»

– Им понравилось?

– Им очень понравилось на первом же сплаве. И на втором... И на третьем... Хотя они категорически отказываются идти куда-то далеко. Я пытался их сподвигнуть на сплав по Башкирии, говорят: «Нет, это далеко, надо, чтобы здесь и недолго, чтобы было удобно и все-все рядышком». Так что сплавляемся потихонечку. Это так называемый музыкальный сплав, когда мы с собой берем скрипку – не из коллекции Абязова, конечно, а из моей коллекции, хороший инструмент XIX века. Рустем играет на этом сплаве, иногда устраиваем дурачества – я беру скрипку, а он гитару, порой поем не бардов, а «Песняров», которых любим и он, и я... И все это превращается в такой веселый карнавальчик на воде... Это уже стало традицией – надеюсь, что она будет продолжаться.

Кроме этого сплава у меня есть еще и другие, ухожу на весенний сплав обязательно. Надеюсь, что в этом году пройду ранний сплав – вслед за ледоходом, когда еще останки льдин плывут с тобой одновременно по реке, и это очень красиво и очень необычно. В этот момент река пустая, природа только-только просыпаться начинает. К майским праздникам она уже бывает проснувшейся и иногда зеленая. Надеюсь, сплавы будут продолжаться. И у меня в моем загородном доме всегда готовы несколько катамаранов, байдарок – для того, чтобы сойти на воду, благо я живу на той реке, по которой сплавляюсь, на Илети. 

«На Баумана надо предоставить возможность через каждые 100–200 метров выставиться уличным музыкантам» Фото: «БИЗНЕС Onlline»

ФЕСТИВАЛЬ УЛИЧНЫХ МУЗЫКАНТОВ ДЛЯ КАЗАНИ

– Дмитрий, вы в своем интервью высказали отличные идеи для города – это и Казань в миниатюре, и бесплатные места в театрах для инвалидов, и яхта для ДЦП-больных...

– У меня таких идей много! Вот давайте устроим в Казани постоянно действующий фестиваль уличных музыкантов. Делов-то – создать при какой-нибудь социальной сети, а еще лучше на всех сразу – ресурс, где уличные музыканты могли бы зарегистрироваться. А город предоставлял бы им площадку, где можно подключить инструменты к 220 вольтам и определял бы, в какое время какая группа работает на этой площадке. И гарантировал бы, что все, что уличные музыканты соберут в свой чемоданчик, ящичек, копилочку, шляпу  – это все им останется, а там мало бывает, не всегда и на обед хватает. Только зарегистрируйтесь заранее, что вы хотите в такое-то время поиграть. Эти музыканты приведут с собой своих друзей, те – своих друзей и таких же музыкантов... И город зазвучит!

– Идея потрясающая...

– В городе туристы, да и его жители, должны получать не просто зрительное участие – разглядывание минаретов и церквей, не просто вкусовое участие – поедание эчпочмаков и чак-чака, но еще и звуковое участие – песни городских музыкантов, играющих вживую, а не абы какую радиостанцию, как это бывает на Баумана. Я считаю, на нашей пешеходной улице надо предоставить возможность через каждые 100–200 метров выставиться уличным музыкантам. Это хорошая школа для тех, кто хочет научиться играть, хочет преодолеть психологический барьер. И это интересно, это украшает город. Надо просто собрать этих музыкантов и превратить все это в фестиваль. Пусть этот фестиваль идет не круглосуточно, но, например, с 6 вечера до 9 вечера.

– Может, на Кремлевской набережной устроить летом такой фестиваль?

– Нет, улица Баумана, как пешеходная, лучше приспособлена. К тому же там всегда бродит народ и охотно подает уличным музыкантам. А они все-таки заинтересованы в том, чтобы хоть что-то заработать. А на Кремлевской набережной тоже можно поставить несколько площадок для уличных музыкантов. Так же, как, например, выставили там пианино. Они очень хорошую роль сыграли, на этих пианино частенько садятся играть музыканты. Мои слепые, например, с большим удовольствием играют на этих инструментах. Да и вообще, сама по себе идея – пианино в городе – классная. Когда у нас в скверах появились инструменты, я от своих друзей, которые приезжают в Казань бог знает откуда, из многих стран, слышал: «Фантастический город, у вас, как в Америке, на улице пианино стоят...» Кончается сезон – засади эти пианино цветами, а летом другие поставь – много желающих просто так, даром отдать пианино. Сколько объявлений видел: пианино самовывозом, отгрузка с пятого этажа тем, кто забирает.

Не только фестиваль уличных музыкантов можно проводить. Татарские песнопения очень хорошо бы звучали в Старо-Татарской слободе. Чтобы где-нибудь во дворе сидел и играл гармонист на гармошке и кто-то бы пел татарские песни. Вот это был бы колорит! Я сам родился в Старо-Татарской слободе, знаю, что такое ее колорит.

– У нас в городе и сегодня уличные музыканты играют...

– В подземных переходах заиграли. И как заиграли! Радуешься! Я иду и с удовольствием свои 100 рублей отдаю. Потому что есть у музыкантов такое правило: музыкант музыкантам должен подавать. Ибо Господь, который над тобой курирует твою деятельность, сделает пальчиками – раз! – и вы поменяетесь местами. У нас в Казани очень симпатичные уличные музыканты. Их гонять нельзя, их надо поощрять. А в подземных переходах – там акустика другая, и их хорошо слышно. И на Баумана с удовольствием бы ребята играли, было бы где подключиться к 220 вольтам. Будет где – встанут через каждые 100 метров. Здесь ты слушаешь бардов, дальше рокеров, еще дальше саксофонистов... Выбирай, что тебе любо и дорого. Это и есть звуковая картина нашего города, которая тоже привлекала бы туристов...