Старпом прокурора Вахитовского района Степан Спиридонов Старший помощник прокурора Вахитовского района Степан Спиридонов

«Я УЖЕ НЕ ПОМНЮ. У МЕНЯ БЫЛ СТРЕСС. Я ВПЕРВЫЕ В ЖИЗНИ СТОЛКНУЛАСЬ С ТАКОЙ СИТУАЦИЕЙ...»

В Вахитовском районном суде продолжился процесс по делу о многомиллионных хищениях по республиканской программе поддержки бизнеса «Лизинг-грант». Всю неделю федеральный судья Наиль Камалетдинов приглашает на допрос свидетелей, заседание накануне не стало исключением.В коридоре корреспондент «БИЗНЕС Online» заметил женщину, которая сидела на лавочке в одиночестве. Она представилась Юлией Аюповой. «А вы не родственница, случайно?» — поинтересовался корреспондент, намекая на родственные связи с Тимуром Аюповым — главным свидетелем обвинения, допрос которого завершился в понедельник. Женщина от ответов воздержалась, но было ясно, что ее пригласили в суд по этому делу. Она сжимала в своих руках листок распечатанного текста, перечитывая написанное раз за разом.

— Кем вам приходится Аюпов? — спросил у женщины старший помощник прокурора Вахитовского района Степан Спиридонов, начав допрос. Мужем — последовал ответ. После этого гособвинитель попросил ее рассказать суду все, что ей известно о деле «лизинг-грантоедов» с 23 подсудимыми, в том числе экс-главой ассоциации малого и среднего предпринимательства РТ Хайдаром Халиуллиным.

Аюпова рассказала о подозрительных звонках Халиуллина после того, как ее мужа задержали и отправили на несколько месяцев в СИЗО. По ее словам, в этих звонках экс-глава ассоциации МСП предлагал Аюпову «своих адвокатов» и интересовался, какие тот дает показания на допросах у следователя.

— Я очень серьезно переживала после таких разговоров. Моя мама была вынуждена позвонить Халиуллину и попросила меня больше не тревожить. После этого Халиуллин начал звонить сестре Тимура, Алсу Гафуровой, и также предлагал услуги своих адвокатов, — рассказала Аюпова. — 24 января 2017 года — дату могу сказать потому, что был записан разговор: мне звонил мужчина с незнакомого номера, представился полковником Сергеем Николаевичем из следственного комитета Москвы и предложил свои услуги, что он может помочь. Когда Тимур был под стражей, он предложил, что может посодействовать тому, чтобы его выпустили. Я очень боялась этой встречи. Из СМИ узнала, что Халиуллин является весомым человеком, что он занимает пост президента ассоциации малого и среднего бизнеса. Он предлагал встретиться на улице Большой Красной, дом 39 (здание СУ СКР по РТ — прим. ред.) Но когда я согласилась на встречу, он резко отказался. Так как я боялась за свою жизнь и мужа, я записывала этот разговор.

По словам Аюповой, после освобождения мужа из СИЗО, звонки прекратились. Как выяснилось, Аюпов неохотно рассказывал домашним о своей работе. Интересно, если между ними не было столь близких отношений, то откуда у Халиуллина был номер его супруги и даже телефон сестры?

— Вы до всех этих событий знали Халиуллина? — подключился к допросу адвокат Павел Мазуренко, защищающий Халиуллина. 

— Нет, я его никогда не знала, — ответила Аюпова. По ее словам, о том, что названивал именно Халиуллин, она решила только со слов звонившего. 

— А вы откуда могли знать показания вашего супруга? — продолжил адвокат. Перед этим второй защитник Денис Егоров специально уточнил у женщины, что звонивший интересовался именно показаниями Аюпова. 

— Не знаю. Может, думал, что через адвокатов можно как-то выяснить, — отметила Аюпова.

— Что я вам говорил, когда звонил? — задал уточняющий вопрос сам Халиуллин.

— Я уже не помню. У меня был стресс. Я впервые в жизни столкнулась с такой ситуацией, — отметила Аюпова. — Помню лишь, что вы предлагали услуги своих адвокатов и интересовались. Больше я не помню.

В беседе с другими адвокатами Аюпова также рассказала, что ее муж работал в филиале Московского вертолетного завода инженером и никогда индивидуальной трудовой деятельностью не занимался. Заявила женщина также и о том, что никого из остальных подсудимых она не знает, в том числе Марину Халиуллину. Хотя ее супруг не раз заявлял, что всегда относился к Аюпову почти как к сыну — наверняка дружили и семьями. 

Марина Халиуллина и Вероника Мирзагалямова Марина Халиуллина и Вероника Мирзагалямова

«НА ЗАСЕДАНИЯХ НИ ХАЛИУЛЛИН, НИ ДРУГИЕ С ПРОСЬБОЙ ПОДДЕРЖАТЬ ТУ ИЛИ ИНУЮ КАНДИДАТУРУ НИКОГДА НЕ ОБРАЩАЛИСЬ»

Следом за Аюповой в зал пригласили следующего свидетеля. Им оказался исполнительный секретарь совета муниципальных образований Татарстана Александр Барышев. Он раньше участвовал в работе конкурсной комиссии, на которой распределяли субсидии и к которой у защиты Халиуллина больше всего вопросов. Барышев рассказал, что неоднократно участвовал в этой комиссии, но в какие годы — он не помнит. Свидетель кратко объяснил, как осуществлялась работа конкурсной комиссии, особенно в части столь спорной процедуры голосования. В ведомостях по результатам представления проектов члены комиссии прописывали, за или против предпринимателя. Не раз Барышева подменяли на заседаниях, он оставлял помощника, который позже ему докладывал о рассмотренных проектах. Но никогда его подменяющий не голосовал и не имел соответствующей доверенности. Из подсудимых Барышев признал только Халиуллина, с которым он был давно знаком.

— Скажите, к вам когда-либо обращался Халиуллин?.. — начал только задавать свой вопрос Спиридонов, как тут же получил ответ.

— Нет, не обращался, — рапортовал свидетель.

— Я еще вопрос не задал! — подчеркнул гособвинитель, и все подсудимые улыбнулись. — Халиуллин к вам обращался с просьбами продвинуть или поддержать чью-либо кандидатуру, кто пытался получить субсидию?

— На заседаниях комиссии ни Халиуллин, ни другие ко мне с просьбой поддержать ту или иную кандидатуру никогда не обращались, — отчетливо и без запинок ответил Барышев.

На вопрос адвоката Мазуренко о том, принимали ли участие в работе комиссии первые лица или приходил иногда кто-то другой, свидетель ответил, что порой вместо членов комиссии приходили другие, как, например, вместо Халиуллина порой бывал Аюпов. «Это было нередко», — отметил Барышев. Дальше адвокат поинтересовался у того, считает ли он работу комиссии формальной, решения которой ни к чему не обязывают. «У меня были случаи, когда я выступал против [проектов]. Но это было достаточно редко. Просто тот, кто приходил получать грант, не разбирался в вопросе. В этих случаях я ставил отрицательную оценку. Дальше я не отслеживал, не интересовался дальнейшей судьбой, — пояснил Барышев, очень тактично уходя от ответа на прямой вопрос о формализме комиссии. — Задача была поставлена постановлением кабмина, в одно время это был приказ. Мы свою функцию выполняли, которую на нас возложили. Наша задача — выслушать человека и понять его намерения, серьезно ли он намерен использовать грант или нет. Как эта задача может носить формальный характер? Я там зря вопросы, что ли, задавал?» 

Павел Мазуренко и Хайдар Халиуллин Павел Мазуренко и Хайдар Халиуллин

Следом к допросу подключился и сам Халиуллин, поинтересовавшийся, высказывались ли слова поддержки тому или иному бизнес-проекту. Свидетель пояснил, что была живая дискуссия, в пылу которой и могло прозвучать какое-либо одобрение в духе «этот бизнес полезен», но не более того.

Воздержался Барышев от вопросов о подлинности документов, о чем так подробно на прошлом заседании говорила потерпевшая сторона. Свидетель подтвердил, что проверяли документы только на соответствие регламенту, а подлинные ли они — неизвестно. Видимо, по этой причине адвокат Мазуренко и допытывал свидетеля о формальном и «несерьезном» формате комиссии, раз уж заявки на подлинность никто не проверял...

— Не могли бы вы сказать пару слов о личности Халиуллина? — попросил Мазуренко.

— Я его знаю давно, но точно не с момента работы в данной комиссии. Он принимал участие на многих других совещаниях и встречах. Мы с ним работали в общем составе тех или иных общественных органов. Он всегда ставил интересы предпринимателей. Знаю, что он не отмалчивался и всегда высказывал свое аргументированное мнение. Человек знает суть дела.

Под конец к беседе подключился уже и сам судья, которого интересовали вопросы участия министров и замминистров в работе комиссии, а также доверенных лиц. Свидетель рассказал, что то и дело в ней принимали участие заместители министров юстиции, сельского хозяйства и другие. Возглавлял же работу замминистра экономики РТ. Фамилии Сибгатуллина из уст Барышева не прозвучало.

Александр Барышев, справа - Юлия Аюпова Александр Барышев, справа — Юлия Аюпова

«НУ И ЧТО! А ВАС ЗАВТРА ОСУДЯТ — ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ВЫ ПЛОХОЙ?»

После этого вернулись к разговору о донимающих семью Аюповых телефонных звонках Халиуллина. К трибуне пригласили тещу Аюпова. «Мне ничего неизвестно, кроме того, что он предлагал. Потом мне это надоело, я в достаточно грубой форме (нецензурными словами — прим. ред.) прекратила разговор», — рассказывала мать Юлии Аюповой.

— Она замужем! И нечего всяким мужикам звонить по вечерам! Это наша семейная ситуация, и больше никого она не касалась! — ответила свидетель на вопрос адвоката Мазуренко о взаимоотношениях Халиуллина и Аюповой.

— Как можете охарактеризовать своего зятя?

— Хороший мальчишка, — отвечала Абдуллина.

— Хороший мальчишка, чье преступление установлено приговором суда...

— Ну и что! А вас завтра осудят — это значит, что вы плохой? — в грубой форме набросилась женщина на защитника, поставив того в неловкое положение. По ее виду можно было заметить, что ей совсем не доставляло удовольствия быть в суде и отвечать на вопросы. Она то и дело обвиняла адвокатов в том, что своими вопросами они «только льют воду». Допрос не клеился. Правда, в беседе Абдуллиной с адвокатом Юлией Никулиной, защищающей Халиуллину, выяснилась интересная нестыковка. Например, теща Аюпова сразу заявила, что ее зять работал в ассоциации МСП РТ, а не на Московском вертолетном заводе. Хотя ни Аюпов, ни его супруга в зале суда никогда не говорили четко, что тот работал под началом Халиуллина.