«У меня в столе тоже лежит пистолет, и обращаться с ним я умею...»

Рафгат Алтынбаев: «Они пытались устраивать митинги, но я не переживал на сей счет — пусть, думаю, выплеснут эмоции в облако. При этом разумные предложения старался принять»

«ОБЩЕСТВЕННЫЕ ФОРМИРОВАНИЯ ИМЕЮТ СКЛОННОСТЬ МНОГОЕ УТРИРОВАТЬ»

Книга о Рафгате Алтынбаеве и его команде, которая здесь неизменно прописывается с заглавной буквы — Команда, — разбита на тематические части. Каждая из них посвящена отдельному аспекту политической и социальной проблематики времени. Предложив в прошлой публикации иллюстрацию выборного процесса в 1990-м году, на этот раз «БИЗНЕС Online» отобрал несколько фрагментов, характеризующих реакцию и взгляд администрации Алтынбаева на один из острейших вопросов суверенного Татарстана — национальную политику.

Остроту национального вопроса в начале 1990-х годов, как вспоминает сам мэр на страницах «Команды А...», он старался гасить компромиссами, уступая в возможном, преимущественно на культурной и языковой почве, уже после принятия закона о государственных языках. Временами приходилось прямо обращаться к горожанам с публичными выступлениями. В обращении к челнинцам через прессу Алтынбаев в сентябре 1992 года заявил, что нужно не искать врагов среди своих, а ломать и перестраивать многовековой уклад жизни. Выступление было реакцией на массовую акцию национального движения в ответ на избиение его сторонников местными криминальными авторитетами. В тот момент в ситуацию вмешались так называемый РОСМ — рабочие отряды содействия милиции, которые финансировались КАМАЗом. Вот отрывок из этого печатного выступления.

«...Несколько слов по поводу еще одной публикации в листке „Оппозиция“ — политического заявления татарской национальной независимой партии „Иттифак“. О событиях, проходивших в Мензелинске, и эхом откликнувшихся в нашем городе, знают, пожалуй, все. Но не все знают истинные обстоятельства, поскольку общественные формирования имеют склонность многое утрировать и по-своему интерпретировать. Со всех трибун и в разные рупоры члены этих формирований сообщают о том, что в результате столкновения, о котором много писалось и сообщалось, были ранены и убиты десятки людей. В городе есть официальный документ — заключение по поводу тех событий, в котором подтверждается, что не было ни одного убитого в тот день человека и ни одного с огнестрельными ранениями. Для чего общественные формирования искажают действительность? Они интерпретируют ее в угоду своим, далеко не всегда чистым, помыслам. Играть на недовольстве большинства некомпетентной, информированной публики — явно нечестный ход. Этот факт должен найти осуждение».

Остроту национального вопроса в начале 1990-х годов, как вспоминает Рафгат Алтынбаев на страницах «Команды А...», он старался гасить компромиссами, уступая в возможном

Далее Алтынбаев охарактеризовал еще один исторически любопытный момент.

«В политическом заявлении партии „Иттифак“ говорится о необходимости подвергнуть „народному суду“ генерального директора АО „КАМАЗ“ Н.И. Беха за то, что он якобы „послал специальные отряды милиции стрелять в своих рабочих“. Опять же с полной ответственностью могу заявить, что Николай Иванович никакого отношения к этому инциденту не имеет. Зачем впутывать в эти вопросы хозяйственного руководителя? Среди участников столкновения действительно было 28 членов рабочего отряда содействия милиции, но они в этих действиях находились не в первых рядах...»

«РУКИ ВЫНУТЬ ИЗ КАРМАНОВ, БЫСТРО!..»

Вернемся от газетной статьи к живым воспоминаниям первого мэра, озвученным составителю книги Татьяне Дроновой.

«Они пытались устраивать митинги, но я не переживал на сей счет — пусть, думаю, выплеснут эмоции в облако. При этом разумные предложения старался принять. Например, назвать несколько улиц города именами татарских писателей и общественных деятелей. Говорите, надо ввести в школах уроки татарского языка, а в садиках татарские группы? Да нет вопросов, это уже делается. Хотите журнал на татарском? Пожалуйста. Детскую газету? Так появился „Серебряный колокольчик“ („Комеш кынгырау“)».

Между тем ситуация на этом фронте допускала инциденты пожестче, чем просьбы об именовании улиц. Один из спикеров книги, вице-мэр в 1990–1996 годах Раиса Романова, вспоминает такой случай.

«Однажды ко мне зашли двое, — сразу посерьезнев, продолжает рассказ моя собеседница. — Дверь в кабинет парни открыли ногой. Смотрю — руки они держат в карманах. На минуточку — я вице-мэр крупного города. Ну, вскипела во мне гордость, наглость этих людей уже перешла все границы. И мое доброе к ним отношение на этом закончилось. Встаю из-за стола и рявкаю на чистом татарском языке:

— Руки вынуть из карманов, быстро! Вы думаете, только вы вооружены? У меня в столе тоже лежит пистолет, и обращаться с ним я умею. Что, устроим дуэль?

«Говорите, надо ввести в школах уроки татарского языка, а в садиках татарские группы? Да нет вопросов, это уже делается. Хотите журнал на татарском? Пожалуйста»

Блефовала, конечно. Потом выяснилось, зачем они пришли. Вы, говорят, обижаете начальника финуправления. Ага, думаю, вот вы куда подбираетесь...

— Да, — отвечаю, — обижаю. А потому что надо дело делать. И если мне понадобится, уж конечно, я у вас не спрошу, кого мне уволить, а кого оставить. А вы, молодые ребята, займитесь чем-нибудь другим, нежели ходьбой по кабинетам. Найдите себе полезное дело, не растрачивайте свое время впустую.

И они вдруг попятились и вышли из двери спиной вперед. Только тогда я перевела дыхание и поняла, что дрожат руки. И потом один из этих визитеров, Дамир, постоянно меня доставал своими глупыми претензиями. Я сначала пыталась с ним разговаривать по-хорошему, но однажды разозлилась до такой степени, что взяла его за руку и потащила в кабинет Алтынбаева — он был рядом с моим.

— Рафгат Закиевич, — я буквально сорвалась в крик, — сделайте так, чтобы этот человек обходил впредь мой кабинет за километр, иначе я за себя не ручаюсь!

Алтынбаев спокойно так подошел к этому парню, взял за шиворот, встряхнул его хорошенько и выдал такую тираду, что я опешила. Но после этого Дамир не только не вламывался ко мне — кланялся за 10 метров! Что интересно — никто, даже его собратья по „демократии“, не знали, кто он такой и чем занимается. Много тогда всякой шушеры повылезало под шумок...»

«ЕСЛИ ЕЕ СТУКНУТЬ ПОСИЛЬНЕЕ ПО ЖИВОТУ, ОНА БЫСТРО УМРЕТ»

В то же время о шагах администрации навстречу требованиям общественников национального толка вспоминает другой непосредственный участник тех событий — замглавы города по социальным вопросам Файруза Мустафина.

Файруза Мустафина: «Первым делом я бы вспомнила о том, что именно в период руководства городом Алтынбаева в Челнах были созданы национальные общины. Эти организации мгновенно стали для населения центром притяжения»

«Первым делом я бы вспомнила о том, что именно в период руководства городом Алтынбаева в Челнах были созданы национальные общины. Эти организации мгновенно стали для населения центром притяжения. Городская администрация помогла определиться с руководителями общин, создала положение об этих формированиях, „прописала“ структуру и направления деятельности, главными из которых были развитие своей культуры и традиций, — и сразу мы поняли, что попали в яблочко. Стали популярными ежегодные фестивали под названием „Доброе братство — лучшее богатство“. Это были такие яркие, мощные праздники, каждый становился заметным событием в культурной жизни города. Хотелось бы ошибиться, но сегодня такой значимости они уже не имеют».

О работе в «полевых условиях» Мустафина вспоминает совсем в других тонах. С ее слов  в книге описаны обстоятельства открытия в Челнах Татарского драматического театра.

«Начало 90-х, первые „ласточки“ претензий на национальной почве. На одном из совещаний Р. Алтынбаев поставил перед Командой условие: ни в коем случае не действовать под диктовку экстремистов, а реагировать только на разумные требования и предложения. И сообщил, что чаще всего слышит упреки по поводу отсутствия в нашем городе татарского театра. По его мнению, это правильное желание. И есть предложение передать под это учреждение здание Автозаводского райкома партии. Что вскоре и было сделано.

В один из сентябрьских дней 1991 года Мустафина пошла в театр с постановлением мэра о передаче здания национальной труппе

В один из сентябрьских дней 1991 года Мустафина пошла туда с постановлением мэра о передаче здания национальной труппе. И тут видит, что перед ним собралась огромная толпа. Колышется, кипит, бурлит, кто-то выкрикивает лозунги. Подошла поближе, с опаской переступила порог. Внутри в коридорах тоже полно народу. Кругом слышна темпераментная татарская речь. Хрупкая женщина остановилась в нерешительности, прижимая к груди папку с документами, подтверждающими, что здесь будет расположен театр. И как теперь сказать, что, собственно, она и пришла сюда для того, чтобы всем об этом заявить? Но пройти через толпу на сцену актового зала ей никак не удавалось и уж тем более перекричать зычные голоса бузотеров. И вдруг слышит такой диалог двух мужчин:

— Если ее стукнуть посильнее по животу, она быстро умрет.

— И никаких проблем, здание будет нашим!

Файруза Зуфаровна, сжавшись от ужаса, мечтала об одном — сделаться невидимой. Она прекрасно понимала — эти люди думают, что она пришла защищать здание райкома, поэтому объяснить ничего не позволят! „Они видят во мне врага, — металась в голове мысль, — хотя я такая же татарка, как они“. И как же она была благодарна одному человеку, представителю ТОЦ Дамиру Галимзянову, который встал и защитил испуганную женщину, прикрыв собой от надвигающейся массы озлобленных людей. Ему Мустафина успела сказать, что принесла постановление об открытии театра и хочет его обнародовать.

Книга о Рафгате Алтынбаеве и его команде, которая здесь неизменно прописывается с заглавной буквы — Команда, — разбита на тематические части. Каждая из них посвящена отдельному аспекту политической и социальной проблематики времени

Конечно, это был опрометчивый поступок и уж тем более не самое умное действие — идти в одиночку в толпу взвинченных людей, можно было бы об этом решении сообщить по радио или в газете. Но все мы крепки задним умом. Такие уж принципы исповедовала Команда — „ходить в народ“, общаться с людьми напрямую. Дамир довел Файрузу Зуфаровну до сцены, она подошла к рампе и попыталась перекричать усилившийся гам:

— Вот, — подняла она над головой документы, — здесь постановление с подписью мэра, что в этом здании будет татарский театр!

И будто кто-то неведомый повернул выключатель — такая в зале установилась тишина!»