«Порой видеокамеры – единственная защита педагогов от детей»

Сергей Акульчев генеральный директор ООО «Акульчев»

— Безусловно, смартфон отвлекает от учебы. Он и на совещаниях порой мешает: приходят какие-то сообщения, отвлекаешься, мысль теряется. Ну а школьники, понятно, еще больше заинтересованы в телефоне, особенно что касается социальных сетей. У детей же любопытство развито очень сильно, им вообще все интересно. Если нам, взрослым, что-то выборочно, то им абсолютно все.

Что касается запрета… В теории да, а по факту это будет еще один повод для конфликта. Давайте вспомним себя, когда мы были детьми, подростками. Если бы нам тогда стали говорить, что смартфоны — зло, мы бы не согласились, поэтому и наши дети сейчас не согласятся.

Какое может быть решение? Наверное, надо находить компромиссы. Например, если бы я был учителем, то, условно говоря, просил бы на 20 минут вообще отключать телефоны, как я прошу это делать на совещаниях. Потом официально пятиминутка, когда можно початиться. Потом снова 20 минут урока, а затем 15 минут перемена. То есть здесь надо как-то индивидуально интегрироваться, находить с учениками контакт. Просто мы же все любим через закон продавливать, через какую-то бумажку, а еще лучше, чтобы президент Татарстана запретил, тогда вообще было бы зашибись: все, теперь это нельзя делать. Да плевать все хотели, что там нельзя! Дети ведь точно найдут способ, как это все обойти. Просто в них еще больше будет злости, конфликтности. И здесь резкими действиями, осуждениями можно только оборвать с ребенком контакт, который ни в коем случае нельзя терять. Важно, чтобы и родителям, и учителям дети доверяли. Ну и стоит быть готовым к тому, что, если нужно, чтобы дети убирали телефоны на уроках, это получится не сразу.

Айрат Фаррахов  депутат Госдумы РФ

— Нужны смартфоны детям в школе? Конечно. Мы не можем ограничивать сегодня интернет, не можем ограничивать детей. У меня маленькие дети, и, разумеется, я не всегда приветствую то, что они постоянно организовывают чаты для общения, переписываются… Иногда это, честно говоря, даже вызывает мое недовольство, но я понимаю, что, если запрещу им все это делать, ограничу их в общении. Мы все-таки должны идти не по пути запрета и жестких ограничений, а по пути правил приличия, объясняя, когда можно пользоваться телефоном, а когда — нет. Конечно, когда на уроке ребенок пользуется гаджетом, это действительно неправильно. Но у детей все равно должна быть возможность пользоваться смартфонами, чтобы зафиксировать… Знаете, если какой-то учитель допускает рукоприкладство, агрессию, пользуясь только тем, что он старше, и думает, что имеет такое право... Если ребенок подобное фиксирует, он делает это абсолютно правильно. Поэтому я считаю, что актер, на которого вы сослались, не прав.

Жизнь очень сильно поменялась, и мы не должны возвращаться в прежнее время, нужно все-таки разрешить нашим детям пользоваться тем, что эта жизнь дает в плане конкурентности. И ограничивать их в этом, тем более жестко, нельзя.
Что касается защиты учителей, опять же буду судить по своим детям, так как мы очень часто их обсуждаем. На мой взгляд, есть поколение школьных педагогов, которое оказывается в сложной ситуации только потому, что не может адаптироваться к сегодняшним реалиям, даже к тому, что ребенок может в течение пяти минут найти ответ, сделать фотографию. И дети в своих навыках превосходят учителей. А у молодых педагогов, тех, кто только что закончил институты, университеты, адаптационных возможностей больше, у них, полагаю, никогда не возникает таких конфликтов. На мой взгляд, миссия учителя — не учить, а вдохновлять. И ограничениями, жесткими замечаниями невозможно добиться желаемого результата.

Валентин Милонов депутат Госдумы РФ

— Здесь министру образования России надо проявить твердость и в приказном порядке вводить запрет на смартфоны в школе. Гаджет не является частью учебного процесса, он не нужен для учебной программы, а для обеспечения безопасности достаточно того, чтобы у ребенка был кнопочный телефон. Телефоны являются дополнительным фактором социального неравенства. Дети очень жестоки. Когда ребенок, который сам ничего не заработал, приходит в класс с устройством стоимостью 120 тысяч рублей и хвастается им, безусловно, это минус. Такие родители сразу должны получать выговор, потому что они издеваются над собственными детьми, превращая их в Мар Багдасарян (скандально известная московская гонщица — прим. ред.). Но голову им свою не пришьешь, поэтому просто нужно запрещать смартфоны в школах. Разрешить только кнопочные телефоны.

А учителя действительно остаются бесправными, но это в связи с тем, что школа у нас перестала быть местом воспитания детей, к сожалению. То есть школа теперь — это место обучения, перекачки знаний. Человеком там становиться не учат. Как учителям защититься самим? Государство должно изменить подход к образованию. Учитель не провайдер образовательных услуг, это гораздо больше. Безусловно, статус педагога должен быть изменен в нашей стране.

Сария Сабурская уполномоченный по правам человека в РТ

— Знаете, вспоминая свое детство, то, какое отношение было к учителю, каким он был для нас небожителем, и видя то, что происходит сегодня, действительно возмущаешься. Например, у меня старший внук сейчас в Москве занимается спортом, и его просто поразило, как ученики в школе ведут себя с педагогами. Мы даже вынуждены были перевести его в другую школу, где иная обстановка… Может, сейчас меняется культура, подход к воспитанию наших детей, к общению их со старшими, с учителями. Основы воспитания все равно должны закладываться в семье. И я считаю, что нынешнее отношение учеников к учителю — работа внутри семьи. Конечно, я не говорю, что мы должны взять и отобрать смартфоны, тем более запреты к хорошему не приводят, но нравственное воспитание внутри семьи должно быть, на мой взгляд. Да и ради здоровья детей...  Если после 45 минут урока на 15-минутной перемене они будут сидеть в телефоне, это тоже нехорошо. А для связи с родителями сейчас есть телефоны-часы, например.

Как защититься учителям? Наверное, вести себя в соответствии с правилами педагогики и психологии, ни в коем случае не отходить от методики преподавания. Больше обращаться к вопросам психологии сегодня, к тому, как работать с детьми в конфликтных случаях. Ну и потом, должны работать конфликтные комиссии, которых, к сожалению, нет сегодня в 50 процентах школ. Более опытные педагоги должны помочь учителю в вопросах взаимодействия с учениками. Разумеется, нужно тесное взаимодействие с родителями. Других рецептов, наверное, и нет.

Альбина Насырова директор и основатель сети мультилингвальных детских садов и Кембриджской международной школы Казани «Бала-Сити»

— Мы в своей практике телефоны не разрешаем. Телефоны детей лежат в шкафчиках (ради бога, какие угодно, какие только покупают родители), пользоваться гаджетами можно только в конце рабочего дня. А если родителям нужно узнать какую-то важную информацию, всегда есть классный руководитель, который открыт к общению и даст обратную связь. Раньше, когда мы учились, такого не было, я подобного не помню. Это говорит о том, что да, действительно, и дети, и коллектив, и родители нуждаются в психологической помощи. И образовывать нужно, и обратная связь необходима, и родителям надо объяснять, почему так может получиться.

А учителей в таких случаях, конечно, жалко. Когда ситуация касается рукоприкладства или еще чего-то подобного, безусловно, сложно понять ее, хотя в защиту учителей я не могу тут выступить: если он поднимает руку, это 100-процентное выгорание, либо человек просто не на своем месте. Но вообще, с учителями тоже нужно работать. В школах обязательно должны быть психологи, чтобы не было такого, что вся проблема, вся ответственность замкнулась только на одном учителе. У нас сейчас такая тенденция, что дети в семье получают мало внимания от родителей, мало общения. Вот и начинаются разные проблемы — дети заходят в интернет, подписываются на разные группы, включаются в эти сообщества, секты, не дай бог. Тут, конечно, очень важно, чтобы в коллективе был психолог, причем не ради галочки, а чтобы он работал постоянно, соответственно, поддерживал детей. Я вижу только командную работу в этом вопросе. Сейчас вообще многие нуждаются в психологах, в школах стали работать специальные психологические службы — три-четыре психолога на одну школу.

Рамиль Гарифуллин психолог, доцент Института психологии и образования КФУ

— Во-первых, буллинг в отношении учителя — это серьезная проблема. Во-вторых, необходимо вводить этику школьного поведения с учетом появления мобильных телефонов в школах. Этика должна вытекать из общества, а в обществе тоже невежественно смотреть в мобильник, когда перед тобой живой человек. В-третьих, сами школьники могут ощущать какую-то проблему, сами могут быть жертвами буллинга и, по сути, защищаются встречной травлей. Идет некое воздействие на педагога, в результате его авторитет угасает. Плюс некоторые родители сами позволяют себе невежество в отношении педагогов, особенно когда обсуждают их в присутствии своих детей. Это серьезная проблема. А промежуточная проблема — актуальность школы, то, насколько образовательный процесс актуален. Происходит так: одна часть аудитории — ученики — делает вид, что учится, а другая — преподаватели — делает вид, что преподает. Получается, что сам образовательный процесс уже постепенно извращается, теряется та былая актуальность авторитета педагога, потому что само образование превратилось в беду. У нас учащиеся слушают педагога, а потом проверяют, что он там лепечет. У них в карманах есть смартфон, они могут залезть в поисковик. Если ответ будет неправильным, ученик пошлет учителя на три буквы.

Мансур Гилязов драматург

— Я интернет, телефоны называю Молохом — чудищем, которое пожирало детей. И этот Молох обретает все большую и большую силу. Дети звереют, и у учителей не остается другого выхода, кроме как бить их. Мы ругаем Советский Союз, а ведь порядка в школе тогда было больше. Все были объединены пионерским движением и так далее.

Что изменилось в нашей жизни за последние годы? Появился интернет, у детей появилась свобода, а учителя-то, в принципе, не изменились. И все то, что сейчас снимается на телефон, может стать доступным для всех в интернете. А я, как сказал выше, отношусь к интернету как к врагу. Смартфоны — это вещь, которая травмирует детей, данную проблему надо поднимать. Нельзя винить учителей — с ними ничего не произошло, изменились ученики. Поэтому отвечу: в школе смартфоны нужно запретить, это 100 процентов, даже кнопочные телефоны нельзя. Вообще нужно не пускать ребенка в школу, если у него с собой смартфон. У учителя, а также в школе есть телефон, туда и можно позвонить, если нужна связь.

Павел Шмаков директор школы «СОлНЦе»

— Вообще, я считаю, что смартфоны однозначно нужны. Мы в нашей школе их не отбираем, но просим не пользоваться в течение учебного дня. Зачем отбирать, если человек ничего плохого не сделал? Хотя смартфоны действительно сильно мешают, с этим надо работать, на данную тему нужно с детьми говорить.

В некоторых школах во всех помещениях стали вывешивать видеокамеры, которые раньше были исключительно на входе и в общих местах. Школа записывает, что дети делают, и началась взаимная война. А война — это всегда плохо.
Мы в нашей школе с детьми свободно разговариваем на все важные темы: о воровстве, о мате… И смартфоны — одна из тем, на которую нужно подробно говорить. Я считаю, что если у людей откровенные взаимоотношения, то проблем не возникает. А когда случается насилие кого-то над кем-то или когда кто-то выходит из себя — это беда.

Да, строить открытые человеческие отношения на самом деле трудно. Например, когда мы стали просить объяснения у детей, почему те опоздали, они спросили, почему этого не делают учителя, когда также опаздывают. Теперь у нас любой опоздавший пишет объяснительную. Когда мы заставляли ребят вторую обувь надевать, они снова задали вопрос: почему учителя ее не надевают? Да, я на входе теперь демонстративно вместе с детьми переобуваюсь.

Ринат Закиров председатель исполкома всемирного конгресса татар

— Остановить насилие можно только воспитанием — родители должны прививать детям уважение к учителю, к школе. Все закладывается в семье. Если ребенок получил правильное воспитание, он не будет доводить учителя, тем более снимать это на видео и выставлять в интернет. Все эти безобразия — показатель отсутствия воспитания в семье, а учителям остается только набраться терпения.

Что касается смартфонов, ими в школе вообще нельзя пользоваться, я согласен. Например, у моей внучки есть смартфон, но я все время объясняю ей: «Кызым, если тебе надо позвонить родителям, берешь телефон, выходишь на перемене куда-то и только тогда звонишь. Пользоваться смартфоном в классе, к тому же во время урока, неэтично, это может не понравиться учителю». И она это понимает, говорит: «Все, бабай, я поняла».

Михаил Скоблионок президент еврейской национально-культурной автономии РТ, член попечительского совета школы №12 Казани

— Мы в своей школе сделали так: у нас везде, кроме туалета, стоят камеры, в классах их по две. Все, что происходит в здании, мы записываем, поэтому всегда можем доказать, как ученик себя вел, как учитель себя вел. Порой видеокамеры — единственная защита педагогов от детей, которые на них наговаривают, мол, учитель его ударил или нагрубил.

А вообще, должно быть постановление о том, что дети на уроках не имеют права находиться с телефонами. То есть, придя в школу, они должны их сдавать, а уходя — забирать. Ученик не должен отвлекаться от занятий. Сейчас же дети сидят в классах и ведут переписку. Если же родителю нужно что-то сообщить своему ребенку, можно позвонить классному руководителю или секретарю школы.

Айрат Файзрахманов директор МОЦ «Открытая школа», заместитель председателя всемирного форума татарской молодежи

— Во-первых, я сам как бывший школьный педагог считаю, что не хватает психологической поддержки учителей. Они выгорают естественным образом — с этим надо работать. Преподавателю важно предоставить какой-то инструмент от стрессовых ситуаций, от конфликтов. Ни в педагогическом вузе, ни в каком-то другом этого не делают.

Сегодня у педагогов очень большой объем работы — если у них будет та нагрузка, которая предусмотрена по нормам, стандартам, 18 часов, то в этом случае они зарабатывают достаточно мало денег. И учителя вынуждены брать большую часовую нагрузку, что, естественно, влияет на их рабочее состояние. И то, что у нас говорят «средняя зарплата по региону», — это именно из-за того, что педагоги берут полторы-две ставки. И работа бумажная сейчас добавилась. Учителя, которые сейчас работают в школе, говорят, что стало гораздо сложнее в плане отчетов, какой-то бумажной волокиты, чем было, к примеру, 10 лет назад. Вдобавок к этому много взаимодействия с родителями — его стало гораздо больше. Это тоже дополнительная нагрузка, но ее никто не считает. Если мы сравним нагрузку педагога со странами, где дают хорошее образование, — Сингапур, Финляндия и так далее, то там она гораздо меньше.

Смартфоны? Я не думаю, что они становятся причиной дополнительного конфликта. Я работал в школе с детьми начиная с 2006 года, тогда не было никаких смартфонов, у многих детей даже не имелось телефонов. Но все равно причин для того, чтобы педагог нервничал, достаточно много. Спросите воспитателей в детских садах, где дети еще не пользуются смартфонами, — у них тоже таких ситуаций может быть достаточно много. И преподавателю важно справиться со своей злобой, гневом. Вот этого инструментария, по сути дела, не предоставляют. Дают психологию ребенка, но не понимания своих эмоций, своих чувств, того, как с этим можно справляться. Я не думаю, что смартфон служит поводом. Не будет телефона — появится что-то другое, что повлияет на поведение ребенка. Если ученик смотрит в экран смартфона, это значит, что педагог не заинтересовал его информацией, не смог его вовлечь в образовательный процесс. Многие учителя могут настолько увлечь детей или построить образовательный процесс таким образом, что никто из школьников во время урока не заглядывает в экран телефона — у них просто нет времени и возможности для этого. Я считаю, что запреты не нужны.