Дмитрий Муратов: «У интеллигенции есть опасения, что к власти могут прийти генералы»

Дмитрий Муратов: «Я чувствую в воздухе, и это чувствуется в Москве, что появились люди, которые начинают вести различные разговоры о том, как бы вот сменить Путина» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НИКТО НЕ ДАСТ ПУТИНУ ПРОСТО ТАК ВЗЯТЬ И УЙТИ»

— Дмитрий Андреевич, сразу вопрос читателя: «Ваши ожидания/прогнозы — как и когда произойдет передача власти в России: преемник, новый госорган, честные выборы?» (Николаев И.Н.)

— Я не знаю, что и как произойдет в 2024 году. И тот, кто скажет, что знает, — это шарлатан, потому что пока все находится в голове только у одного человека. А что там, в этой голове, он, по-моему, пока никому не говорил и не советовался. Но, конечно, я чувствую в воздухе, и это чувствуется в Москве, что появились люди, которые начинают вести различные разговоры о том, как бы вот сменить Путина. Среди интеллигенции есть серьезные опасения, что к власти могут прийти генералы. Они не расшифровывают это понятие — просто генералы, военные. На мой вопрос, не военные ли у власти сейчас, они говорят: «Ну это еще не те военные. Вот когда к власти придут те военные, которые хотели бы это сделать, тогда запоете…» Есть ли угроза прихода к власти неких военных, которые никогда и никому ее больше не отдадут? Может быть. Но это пока что из области конспирологии, а я ею не занимаюсь.  

Я действительно не знаю, что будет в 2024-м, и не хочу никого обманывать. Но то, что Путин не мыслит себя без страны, а, по мнению Володина, без Путина не будет России, — этот тренд до сих пор устойчивый, несмотря на падение до 32 пунктов каких-то там рейтингов президента, которые на следующей неделе перемерят, и все скажут: видите, рейтинг возрос. Я не очень верю в эти рейтинги и в современный социологический инструментарий, потому что люди нехотя говорят, а анонимные опросы мало к чему приводят. А если опрос по телефону, то человек скажет так, как от него хотят, а не так, как он чувствует. 

Конечно же, никто не даст Путину просто так взять и уйти, и у него не получится. 

«К Конституции 1993 года надо прикасаться чрезвычайно редко, ведь она далась нам кровью» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В НАШЕЙ КОНСТИТУЦИИ ИДЕОЛОГИЯ ЗАЛОЖЕНА» 

— Сейчас среди определенных политических кругов будируется вопрос о включении в Конституцию РФ пункта об идеологии государства. Вы можете предположить, о какой идеологии идет речь? (Сафиуллин Ильдар)

— В нашей Конституции идеология заложена, писали Основной Закон совсем не дураки. Там прямо сказано, что источником власти у нас является народ, а, например, не монарх, что Россия является демократическим государством. В 51-й статье обозначено, что человек имеет право не свидетельствовать против себя — самооговор не проходит. В Конституции написано, что запрещены разжигание национальной розни, пропаганда войны, насилия. Разве это не идеология? Еще как идеология! Вот эту идеологию и надо сохранить. Остаться нормальной, хотя бы по Конституции, страной. 

Вообще, я крайне категоричный противник распечатывания Конституции. К Конституции 1993 года надо прикасаться чрезвычайно редко, ведь она далась нам кровью. Мы же помним, что ей предшествовало — расстрел парламента, сильнейший раскол общества, брат на брата пошел фактически. И Конституция стала консенсусом, она после этого много чего выдержала. Давайте всякое реформирование начнем со строительства дорог и прочего. Вот когда все будет сделано, тогда займемся Конституцией.   

— Надо отдать должное Путину — он Конституцию не трогает…

— И правильно делает!

— Но кто только уже не высказался о том, что Конституцию надо «подправить»!

— Да-да-да! Уже Дума высказывается об этом. Известная статья Владислава Юрьевича Суркова — это, конечно, материал не о том, что Путин или его преемник будет 100 лет, он открыто называет подобное путинизмом. Что это означает? В принципе, советник президента России прямо говорит о восстановлении монархии или новой — тюнингованной — монархии XXI века. Речь же идет об этом. И к Конституции это уже не имеет никакого отношения. Я очень не хочу, чтобы все новые монархисты (они же лизоблюды) начали влезать в Конституцию. 

Они уже влезли в учебники! Оттуда вычеркивается все, что мешает им создавать впечатление о счастливом прошлом государства. Вообще-то надо улучшать будущее, а мы все время улучшаем прошлое. Короче, руки прочь от Конституции! Никогда не думал, что буду защищать Конституцию… Но приходится.  

«То, что Путин не мыслит себя без страны, а, по мнению Володина, без Путина не будет России, — этот тренд до сих пор устойчивый» Фото: kremlin.ru

«НАША ДУРЬ СИЛЬНЕЕ ВСЯКИХ ЗАРУБЕЖНЫХ САНКЦИЙ»

— Сегодня патриотичность у нас в стране проверяют вопросами про Крым и западные санкции. А вы как считаете, Крым — наш, в западных санкциях мы не сами виноваты? (Даниил) 

— Бывают такие вопросы, на которые нельзя дать утвердительный или отрицательный ответ, потому что нужно их очень внимательно анализировать. Что касается санкций, то мы же знали, на что шли, у нас же не идиоты во власти сидят. Когда мы пошли забирать территорию другого государства, то было абсолютно очевидно, что мировое сообщество с подобным не будет мириться. Это было понятно. Другое дело — люди-то проголосовали! Куда деть крымчан, которые там стояли с утра до ночи и проголосовали? И посмотрите, что сейчас происходит в Крыму: какие-то бешеные застройки, испорченные продукты, задранные цены… Но если опять провести референдум, то я почему-то уверен, что все снова проголосуют за то, чтобы остаться с Россией. 

— А вы лично как относитесь к вопросу о Крыме?

— Я категорически против нарушения границ других государств, тем более тех, с которыми был подписан договор о неотторжении. Но что делать с мнением людей, которые проголосовали за вхождение в состав России? У меня нет ответа! И вообще я думаю, что существуют вопросы, ответы на которые стоит оставить следующим поколениям. Они будут умнее, чем я и мы. 

— Как считаете, западные санкции — это надолго?

— Если судить по поправке Джексона — Вэника (принята в 1974 году, ограничивала торговлю со странами, препятствующими эмиграции, — прим. ред.), то она держалась до начала XXI века. Принять санкции легче, чем отменить, — об этом говорят абсолютно все. Но, к сожалению, моя страна тоже дает достаточно поводов для того, чтобы пакеты санкций все время формировались. Я хорошо знаю, что происходило с «делом Магнитского». Через поддельные фирмы из страны было выведено почти 160 миллионов долларов, а Магнитского убили в тюрьме. Его 13 раз переводили из камеры в камеру, все время ухудшая условия содержания и отказывая в лекарстве и лечении. И все время требовали от него, чтобы он взял на себя вину за преступление, которого не совершал. Он умер, и надолго ввели санкции «Пакет Магнитского». А кто от этого выиграл? Кто выиграл о того, что какие-то скоты украли у России деньги, пользуясь законом о возврате налога на добавленную стоимость? Выиграли налоговики и чекисты! Это их квартиры нашли журналисты в Дубае. Магнитский лежит в могиле, против страны ввели санкции, а кто-то в шоколаде… И что, разве неправильно ввели «Пакет Магнитского»? На мой взгляд, абсолютно правильно. 

— Потом был Крым, и пошло-поехало…

— Потом пошло-поехало. Скажите, зачем данным ребятам надо было бродить по Солсбери? Страна же откровенно угорала! Маргарита Симоньян еле сдерживалась в эфире — все видели. Зачем они туда залезли?! И за это от англичан тоже будут санкции. Честно говоря, я не всегда понимаю, кто подобное делает — государство или какие-то отдельные военные структуры. Или теперь у нас началась такая гибридная жизнь, когда непонятно, где государство, а где добровольцы? Но за этим тоже непременно последуют санкции. 

— Это противостояние с Западом и дальше будет нарастать, как считаете?

— Мне кажется, у нас все-таки появляется понимание того, что нужно продолжать сотрудничать. У военных разных стран постоянные контакты, у нас действует система SWIFT, карты обслуживаются международными платежными системами. 

Я не понимаю другого. Вот арестовывают управляющего и владельца инвестфонда Baring Vostok Майкла Калви, причем в разгар сочинского инвестиционного форума, где обсуждаются инвестиции в Россию, подписываются контракты, сумма приближается к триллиону. И ровно на пике данного форума происходит арест одного из самых старых и крупных инвесторов! Это сделало государство? Это сделали люди в погонах, а суд не отпустил его под залог. То есть правоохранительные органы, судебная система все это сделали. Думаете, они делают подобное против политики государства? 

— Неужели Путин мог это согласовать?

— Я не знаю, никто не знает, кроме главы администрации президента и двух помощников. Но это произошло! Все просто взвыли: от уполномоченного по правам бизнеса Бориса Титова до главы Сбербанка Германа Грефа! Председатель Счетной палаты Алексей Кудрин говорит, что это во вред всей экономике. А кто и зачем это сделал? Либералы, враги, англичане, американцы — кто? Это сделали наши представители государства — люди в погонах, а суд их, как обычно, поддержал! Допустим, разберутся и его выпустят, но кто же дальше-то нам будет верить? При условии, что Baring Vostok — это компания, которая обладает пакетами акций и инвестировала деньги, например, в «Яндекс», в «Амедиа», в Тинькофф Банк. Мы что же, самострелом, что ли, занимаемся?! Наша дурь сильнее всяких зарубежных санкций, к сожалению.   

«Не кажется ли вам, что в тех же социальных сетях в своей солидарности, когда люди хотят кого-то поддержать, они показывают совсем новую власть и новую силу?» Фото: «БИЗНЕС Online»

«СМАРТФОН УЖЕ ГОРАЗДО СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ ВСЕ КОЛЛЕКТИВНОЕ ОСТАНКИНО»  

— Чувствуете ли вы на себе лично и на своей газете, что свободы в России скукоживаются? Нельзя сказать, что думаешь; нельзя назвать чиновника тем словом, какое он заслуживает; нельзя продемонстрировать свою солидарность или протест… У вас есть рецепт, как этому противостоять? (Маршида)

— У меня очень странный взгляд и ответ на тот вопрос, который вы задали. Да, Госдума наступает на интернет. Это то же самое, если предложить откачать воздух, потому что интернет — уже естественная среда обитания. Его отключение — это все равно что вас берут за горло и говорят, что вот так вам будет дышаться правильнее. Да, декриминализовали одну статью — за перепосты, тут же вместо нее создали статью за одобрение терроризма, по которой сегодня в основном заводят дела. Да, все федеральные телеканалы являются каналами массированной пропаганды. Но! Это все-таки старые инструменты, они из прошлого. 

Не кажется ли вам, что смартфон уже гораздо сильнее, чем все коллективное Останкино? Не кажется ли вам, что в тех же социальных сетях в своей солидарности, когда люди хотят кого-то поддержать, они показывают совсем новую власть и новую силу? И на свою репутацию власть повлиять не может, потому что эту репутацию создает общественное мнение, то есть мнение людей. Люди, находясь в онлайне, начинают менять нашу реальность. Например, на сайте change.org человек пишет петицию, тысячи людей ее продвигают, а власти вынуждены на это реагировать. Примерно то же самое сейчас делаем мы: наши запросы в органы государственной власти, которые поддерживают читатели газеты, приводят к тому, что мы добиваемся огромного количества позитивных сдвигов. Меня это радует. Мне кажется, что эта новая власть уже появилась. Может, я и ошибаюсь, но я вижу, как человеческая солидарность моментально начинает изменять реальность.  

— В эпоху интернета ограничить свободу слова в принципе невозможно?   

— Думаю, невозможно. Конечно, можно сделать интернетовскую стену, внедрить суверенный рунет — придумать все что угодно, но в информационном обществе XXI века уже бесполезно ограничивать то, что человек хочет высказать, чем поделиться и на что повлиять. Не получится ни при каких обстоятельствах! Конечно, этими технологиями могут пользоваться и уроды, например вербовка в запрещенные организации. Тем не менее даже «Википедия», которая считается вполне проверенным источником информации, показывает, что хороших людей больше, чем плохих, потому что там любую ошибку убирает последующий редактор. Это означает, что добросовестных людей, которые хотят бесплатно (!) послужить обществу, больше. В общем, мы стоим на пороге совсем новой реальности. И даже уже шагнули в нее. 

— Почему Соловьев и Киселев еще каких-то 18 лет назад выступали действительно как журналисты, отстаивающие свободу слова, в том числе и свободу слова на критику главы государства, а сегодня превратились в матерых пропагандистов и архитекторов культа личности? В какой период времени журналист превращается в пропагандиста? (Николай Семенов) 

— Мне этот вопрос самому не дает покоя. Я знал Дмитрия Киселева с того времени, когда он, Татьяна Миткова, Александр Гурнов вели на российском канале прекрасную программу «Телевизионная служба новостей» (ТСН). Это было новое слово в информационной постсоветской и даже еще советской журналистике — конца 80-х — начала 90-х годов. Приблизительного с того же времени я знаю Владимира Соловьева — еще когда он на телестудии МГУ записывал небольшие интервью, а потом вел прекрасное ток-шоу на НТВ.   

В какой момент это произошло, я не знаю. Для меня самого это загадка. Некоторые говорят, что им просто стали больше платить, но я не думаю, что это так. Может быть, они просто поверили в то, о чем говорят, но я знаю, что они совсем не глупые ребята. Я не могу поверить в то, что у них просто так мысль изменилась. Что же это такое? Не знаю, нет у меня ответа! Это мутация, но вот каким образом она сложилась... черт ее знает… 

— Есть и другой пример — Александр Невзоров, который в своих взглядах сделал уже несколько кульбитов. Как вы это оцениваете?

— Я не люблю оценивать коллег, у нас такой принцип — первыми на коллег не нападать. Тем не менее Киселев и Соловьев — это люди, которые работают на государственных телеканалах и в какой-то степени представляют государство. Я воздержусь от комментариев по поводу Невзорова. «Невзоровские среды» на радиостанции «Эхо Москвы» я не слушаю, у меня есть свое отношение к Невзорову, связанное с его участием в событиях в Прибалтике в начале 90-х годов. Я знаю, что человек может измениться, у него могут открыться глаза, но давайте так: я это знаю и никому не мешаю быть другим. А что касается лично меня, то я буду потреблять только то, к чему отношусь с симпатией.  

«TELEGRAM-КАНАЛЫ ЯВЛЯЮТСЯ КРАТКОСРОЧНОЙ ИГРУШКОЙ»

— На медиарынок вышли анонимные Telegram-каналы, есть паблики в соцсети «ВКонтакте», пишут там кратко, понятно, эксклюзивно и даже, как потом выясняется, правдивее, чем в СМИ. Могут ли паблики, Telegram-каналы победить и интернет-издания, и бумажные СМИ? (Антихайп)

— Я крайне консервативен в том, что такое средства массовой информации. СМИ — это профессионалы, которые добывают сведения, проверяют их из двух-трех источников, отвечают своей репутацией и головой за то, что они публикуют. Это старая школа, и я ее приверженец. А что такое Telegram-каналы? Это не СМИ, а некое анонимное сообщение, в котором ссылаются на анонимные же источники. То есть я не могу это проверить, я не знаю, кто и зачем мне это сообщает и на кого он при этом ссылается. Telegram-каналы являются краткосрочной игрушкой, интерес к которой скоро закончится. И опираться на них как на источник информации я не могу.    

— «Новая газета» как-то использует в своей работе Telegram-каналы?

— Руководство нашей редакции ведет свой чат, чтобы оперативно обмениваться новостями по номеру. Но Telegram-каналы не являются источником информации для «Новой газеты». 

— Вы запрещаете на них ссылаться?

— У нас нет никаких запретов, а есть общее понимание. Закон «О печати» дает нам право не раскрывать наши источники информации. Мы ведем множество расследований, наши сотрудники работают с людьми, которые рискуют головой, когда делятся с нами какими-то своими знаниями. Никогда за 26-летнюю историю газеты мы не раскрыли ни одного источника информации. Даже когда нас суд обязывал, мы все равно не раскрывали! Но мы знали, кто эти люди, и можем за ними проверить. А авторов в Telegram-каналах мы, к сожалению, не знаем и проверить не можем. У «Новой газеты» все написано: кто редактор, кто члены редколлегии — пожалуйста, вопросы к нам. Мы не анонимны! Источники информации мы держим в тайне — для наших читателей они анонимны, а мы открыты, мы отвечаем за свои слова.  

— Не секрет, что «слуги народа» и прочие «элиты» частенько используют СМИ как сливной бачок, сливая журналистам инсайд с выгодой для себя. Вы всегда публикуете такую информацию или все-таки фильтруете «базар»? Если да, то по какому принципу? (Макс)

— Мы не боимся, когда кто-то с нами делится информацией ради своей выгоды. Если она правдива, то, честно говоря, нам иногда наплевать на мотивы, по которым нам ее дали. Лишь бы эти сведения были нами проверены и мы убедились, что они точны.  

«Читатели стали нашими основными акционерами, а мы за каждую копейку пожертвований отчитываемся» Фото: ©Сергей Мамонтов, РИА «Новости»

«ЧИТАТЕЛИ — НАША САМАЯ ГЛАВНАЯ ОПОРА И ЗАЩИТА»

— Кем «Новая газета» финансируется? В интернете про вас всякое понаписано: и олигарх Лебедев в соучредителях, и фонд Сороса деньги дает… Что на сегодня? (Борис)

— Никаких иностранных денег в «Новой газете» нет, никакого Сороса нет! Вы, наверное, знаете, что иностранные инвестиции в российские СМИ запрещены, иначе они будут объявлены иностранными агентами. Надеюсь, и ваши читатели, и вы прекрасно понимаете, что нас проверяют регулярно и не один раз в год. 

— Кто является учредителем «Новой газеты»? 

— Фонд Горбачева не является учредителем газеты, а вот сам Михаил Сергеевич Горбачев — наш давнишний друг, с его помощью нами были куплены первые 10 компьютеров в 1993 году. Горбачеву принадлежат 10 процентов акций «Новой газеты» как физическому лицу. Александру Евгеньевичу Лебедеву — 14 процентов. А все остальное (76 процентов акций «Новой газеты») — редакции «Новой газеты». 

— Считаете ли «Новую газету» независимым СМИ? Что такое «независимое СМИ» и есть ли, по-вашему мнению, удачные примеры таких средства массовой информации в России и мире? (Дмитрий Никитин)

— Это вечный вопрос. Редакционную политику «Новой газеты» определяет редакционная коллегия и главный редактор. Мы собираемся и решаем, как нам реагировать на то или иное событие. И больше никто не влияет на нашу точку зрения, на то, как мы будем освещать произошедшее! Это независимая позиция? Во всяком случае, мы знаем, что это наша позиция. В редакции «Новой газеты» собрались азартные и дерзкие журналисты, и я даже завидую себе — какие у нас люди! Они поразительные! И новое цифровое поколение тоже. Ведь сегодня журналистские расследования — это не только виски с кем-то в баре выпить, а высокотехнологичная вещь. 

Зависим ли мы от читателей? Очень! Одна из самых наших главных историй прошлого и этого года — мы создали платформу «Соучастник». Мы были потрясены, когда тысячи людей откликнулись с благодарностью нам... они могут теперь поддержать газету. Это к тому, что люди сегодня хотят в чем-то участвовать, а не просто потреблять. И теперь, обсуждая какой-то материал, мы смотрим, как ляжет он на душу «соучастникам». Понимаете, у нас дополнительная ответственность возникает. Мы с ними переписываемся, слышим, что они нам говорят, будем вместе с ними проводить социологические опросы. Читатели поделились с нами своими адресами, и мы обращаемся к ним за советом по разным поводам. Среди этих людей много молодых. 

Мы начали по субботам проводить дни открытых дверей: по 50–60 человек приходят в редакцию, и у нас открыты все двери для них: смотрите бухгалтерские документы, ходите по кабинетам, вместе будем пить чай. Дивные люди, я счастлив с ними общаться!

Кстати говоря, читатели стали значительной подпоркой в нашем финансовом фундаменте. В месяц редакция получает порядка 3 миллионов рублей от своих читателей, причем рекуррентные платежи составляют 72–76 процентов. Читатели стали нашими основными акционерами. А мы за каждую копейку пожертвований отчитываемся. Например, мы направили своих сотрудников на Курильские острова, в Венесуэлу, чтобы изнутри понимать, что там происходит. Эти экспедиции дорогостоящие, и они были бы невозможны, если бы не финансовая помощь читателей. Еще мы запустили гигантский проект «УглеводоРодина», чтобы понять, почему в нашей стране еще многие топят печи дровами, хотя мы богаты газом и щедро продаем его. Из самых дальних уголков страны сделаем фоторепортажи, чтобы показать, как там люди живут без газа.  

— Как «Новая газета» выживает экономически, в чем ваш главный секрет? 

— У нас есть люди, которые помогают более крупными благотворительными взносами, и они известны всем проверяющим органам. Еще один источник финансирования — читатели, о чем я уже рассказал, третий источник — подписка и продажа розницы, четвертый — реклама. Есть люди, которые ценят свободу слова и помогают «Новой газете», и это меня радует. Я очень благодарен читателям, потому что они наша самая главная опора и защита. 

— Сегодня на рынке медиа все меньше и меньше независимых СМИ. Как считаете, этот процесс и дальше пойдет?

— Как-то на съезде союза журналистов я попросил поднять руки тех, кто получает деньги от государства, кто аффилирован с государством или у кого учредителем являются разного рода структуры власти. И руки подняли почти все присутствующие в зале! «Новая газета» за все 26 лет своей жизни денег у государства не брала ни копейки. Наверное, поэтому нам легче жить, а то было бы как с «Гоголь-центром». 

«Когда дело не касается политических вопросов, у нас вполне компетентные суды» Фото: «БИЗНЕС Online»

«КАК ТОЛЬКО ДЕЛО КАСАЕТСЯ ИНТЕРЕСОВ ГОСУДАРСТВА, СУД ПРОИГРАЕШЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО»

— «Новой газете» не раз приходилось судиться из-за своих публикаций. В каком соотношении проигранные и выигранные вами суды? Почему проигрывали? Систему нельзя переиграть? (Эльза Хакимова) 

— Да, иногда проигрываем, иногда извиняемся. Вот недавно извинились перед сыном и отцом Якуниными. В год у нас идут 15–20 процессов, несколько из них мы проигрываем, но все-таки большинство выигрываем. У нас очень сильная юридическая служба. 

— Суды предвзяты?

— Когда дело не касается политических вопросов, у нас вполне компетентные суды. Но как только дело касается интересов государства, то проиграешь обязательно. Приведу пример: несколько лет назад мы написали, что конкурс на проведение реконструкции Вечного огня в Александровском саду был проведен после того, как его уже открыли после ремонта. К материалам дела мы просили суд приобщить видеоматериал государственного телеканала об открытии Вечного огня, который прошел в эфире раньше, чем был объявлен конкурс. Но нам отказали, и мы это дело проиграли. Это было просто позорище для данного суда! Такие случаи бывают.

— «Новая газета» довольно много внимания уделяет «повару Путина» Евгению Пригожину. Почему это так важно для вас? Насколько эта фигура значима?

— Видите ли, господин Пригожин создал несколько СМИ, которые в отношении очень многих людей ведут свою враждебную редакционную политику. Он даже к нам в редакцию заслал свою шпионку. У господина Пригожина есть много серьезных историй, которые мы расследовали. Он имеет отношение к «ЧВК Вагнера», а «ЧВК Вагнера» имеет отношение ко многим международным событиям. Он стал очень заметной фигурой, и, естественно, мы уделяем ему внимание, а он уделяет внимание нам. Почему-то мы думаем, что ряд происшествий с редакцией и с ее сотрудниками каким-то образом связан с сотрудниками компании Пригожина. Нам кажется, что человек — чрезвычайно богатый, профессиональный ресторатор — почувствовал себя «властителем дум», делателем тайной политики. Курсируя по всему миру, Пригожин эту политику каким-то образом проводит, поэтому, конечно, он объект нашего внимания, как и любой персонаж такого уровня. И ничего личного!

— Неужели ресторатор может стать игроком на поле гибридных войн? Или он все-таки подставная фигура, а за ним другие силы стоят? 

— Те, кто знает Пригожина, уверены, что он никакая не подставная фигура. Просто человек взял на себя дополнительную миссию. Он создал «Газету о газетах», известную «фабрику троллей». Когда были события на востоке Украины, он поучаствовал и в этих делах. Вот он такой политически активный человек. Я знаю, что на традиционной пресс-конференции Владимир Путин сказал, что ему о деятельности Пригожина ничего не известно, а повара у него — сотрудники ФСО. Наверное, президент может так отвечать, но мы-то видим еще и реальность. 

— Какой тираж у бумажной версии «Новой газеты»? Ряд СМИ осваивает смежные рынки, например, радио «Эхо Москвы» сделало «Эхо ТВ». У вас есть в планах развитие такого направления? (Леонов П.)

— Тираж бумажной версии понизился, а посещаемость онлайн-версии резко повысилась. Сейчас тираж составляет порядка 130 тысяч экземпляров, из них в Москве — более 30 тысяч, а остальное — в регионах. По поводу радио, наверное, нет. Есть «Эхо Москвы» — и прекрасно. 

А вот что касается платформы YouTube, чтобы визуализировать какие-то наши знания, то этим мы уже занимаемся. У нас есть прекрасная студия и хорошие специалисты, они снимают сюжеты и делают видеорасследования, у которых бывает более миллиона просмотров. Мы хотим попробовать более постоянное присутствие на платформе YouTube, но пока драйвовой идеи не пришло. Я уверен, что какой-то результат в этом году мы покажем. 

— Когда умрет печатная пресса? К середине 2020-х годов? Раньше? (Ильдар Игнатьев) 

— Мне очень обидно, что остановилась бумажная версия «Вечерней Казани», потому что это была сильная газета, а Хазбулат Шамсутдинов — мой старый товарищ. К сожалению, сегодня с бумажными СМИ у нас стало происходить именно то, что случилось с «Вечерней Казанью»: уменьшается количество киосков печати, а в торговых сетях на газеты делают такую наценку, что становится невозможно их купить. В одном из магазинов я видел «Новую газету» за 101 рубль, а отпускная цена у нас была порядка 7,5 рубля. 

Во-первых, есть экономические предпосылки, во-вторых, молодое поколение переходит на электронный носитель. Да, все эти тенденции есть, но мы стараемся бумажную версию газеты сохранить. Нам кажется, что «бумага» — это все-таки такой нотариально заверенный интернет. У нас в редакции очень много молодых продвинутых ребят, и у нас есть электронная версия газеты, мы присутствуем в социальных сетях, тем не менее они хотят напечататься на бумаге. К тому же с позапрошлого года в мире идет рост интереса к бумажным газетам, и я очень рассчитываю, что через определенный период и у нас будет дружелюбное время для «бумаги», поэтому мы «бумагу» держим. Будем экспериментировать с еженедельниками для регионов. И вообще, мне кажется, настало время, когда одно уже не отменяет другого, а все может существовать вместе.      

«Мне кажется маловероятно, что Татарстан потеряет свою идентичность» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ТАТАРЫ СЕГОДНЯ ЖИВУТ В СВОЕЙ ЯЗЫКОВОЙ И КУЛЬТУРНОЙ СРЕДЕ»

— Как вы думаете, по какой причине второй по численности народ России — татары — на своей исторической земле оказался на грани этнической катастрофы с потерей своей национальной школы, языка и, как следствие, самости? Как вы оцениваете закон 309 (2007 год) об исключении региональных языков из ФГОС и запрет сдачи ЕГЭ на национальных языках? (Наиль)

— Я знаю про историю с языками, мы писали об этом в газете. Это сложный и деликатный вопрос, на который у меня нет однозначного ответа. Мне кажется, маловероятно, что Татарстан потеряет свою идентичность. Татары сегодня живут в своей языковой и культурной среде, на своей земле, вроде бы притеснять и изгонять никто никого не собирается. Это скорее вопрос к министерству образования и духовному управлению мусульман — о том, как популяризировать и развивать национальный язык. Мне из Москвы это не очень хорошо видно и понятно, поэтому советовать я не возьмусь.      

— В Татарстане много людей с фамилией Муратов. У вас есть татарские корни? Важно ли вам вообще, какие у вас корни? (Людмила)

— Я не знаю, есть ли у меня татарские корни, а фамилия мне очень нравится. Вообще моя семья — волжане, я родился в Куйбышеве. 

— В Казань часто приезжаете?

— Часто. Я очень жалею мою любимейшую тройку «Ак Барса» (Зарипов — Зиновьев — Морозов). Считаю, очень рано ушел Морозов, и мне страшно не хватает кого-то рядом с Данисом Зариповым, которого я глубоко уважаю. Но мне все равно нравится «Ак Барс», мне нравится это неприступное высеченное лицо Билялетдинова, мне нравится, как заполняется зал на «Казань Арене».

— За развитием Татарстана наблюдаете?

— В РТ работает наш блистательный обозреватель Борис Семенович Бронштейн, поэтому мы в курсе того, что у вас происходит. 

— Дмитрий Андреевич, спасибо за интересный разговор!