«Если я татарин, у меня в родословной есть и гунны, и таштыки, и скифы»

В Казани открылась первая выставка уфимского художника Азата Миннекаева «Небесные странники», которого уже успела оценить публика российских и европейских столиц

«ВЫСТАВИТЬСЯ В КАЗАНИ ХОТЕЛОСЬ  — ЭТО ПОЧТИ МОЙ РОДНОЙ ГОРОД»

«И для Казани, и для любого другого российского города Азат Миннекаев весьма интересен, потому что это почти единственный художник, который очень глубоко проникает в суть народов Севера», — объясняет корреспонденту «БИЗНЕС Online» куратор персональной выставки уфимского живописца и графика Мария Филатова. Однако если другие российские города уже успели познакомиться с его творчеством, Казани предстоит пережить такой опыт впервые. В 2010 году Азат Миннекаев представлял здесь один из аспектов своего творчества — иллюстрации к роману Кул Гали «Сказание о Юсуфе», опубликованному в Лондоне на английском языке (переводчиком выступил Равиль Бухараев). Но персональных выставок в Казани до сих пор не было.

«Я бесконечно счастлив, что случилась эта выставка в Казани, — сказал на вернисаже художник. — Я широко известен в очень узких кругах Петербурга, и за эти рамки не выходил — не хватает времени заниматься саморекламой. Если б не фонд Марджани, не Маша, которые заставляют что-то показывать… А выставиться в Казани хотелось — это почти мой родной город». У Миннекаева есть много родственников, живших и живущих в Татарстане, сам он родился в Уфе, а обитает в Санкт-Петербурге. Вообще, вся история его жизни — про сопряжение культур:  он жил на Чукотке и Аляске, писал «Чукотскую серию» в Вологде, путешествовал по Хакасии и Тыве, был сценографом и художником спектаклей в казанском театре им. Тинчурина. Однако определила его творческий путь родная бабушка.

«Есть такое явление — кафынлык, саван, который замужние девушки ткут себе и своим мужьям, — рассказал Миннекаев корреспонденту „БИЗНЕС Online“. — Я тогда работал в кукольном театре, занимался фольклором и прочим. И, когда бабушка однажды достала кафынлык, я увидел по периметру покрывала вышитую лево- и правостороннюю свастику. Я начал копать и вдруг понял, что и у моего народа, и у татар очень много общего — того, что я искал у других. Так случилось, что я переехал  в Питер, а из Питера меня позвали жить на Чукотку, где я обалдел от этого совершенно фантастического народа. А потом позвали алеуты, на другой берег, в Америку. Я с ними начал общаться, преподавал в колледже. И так родился большой чукотско-аляскинский цикл, который показывали во Франции, Англии, России.  А потом мой самолет совершил посадку в Абакане, я вышел и понял, что здесь я родился в прошлой жизни. И тогда я решил потратить деньги, чтобы путешествовать, смотреть, изучать эти народы. И результатом всего этого стала выставка в Казани».

Более 100 живописных и графических работ из собраний фонда Марджани полтора месяца будут экспонироваться в галерее «Хазинэ»

«ЕСЛИ Я ТАТАРИН, У МЕНЯ В РОДОСЛОВНОЙ ЕСТЬ И ГУННЫ, И ТАШТЫКИ, И СКИФЫ»

Выставка объединяет более 100 живописных и графических работ из собраний фонда Марджани, которые можно обозначить как «тюркский цикл». На полотнах — горы Монголии, воинские захоронения киргизов, гнезда шаманов. Везде царит гармоничное взаимодействие природы и человека, но при этом человек подчеркнуто меньше, тоньше по сравнению с величественными горами, высокими спокойными облаками, бесконечными степями. «На первый взгляд может показаться, что это просто пейзажи, но этого художника обязательно надо слушать, — объясняет Филатова. — Не зря почти к каждой работе я сделала небольшие экспликации — это рассказы художника об этой работе, его прямая неадаптированная речь. И, когда зритель прочитает, а затем посмотрит на картину, он постигнет всю глубину и мощь этого мироздания и красоту мира, созданного Богом. Он поймет, насколько древняя культура этих народов. Север — это своеобразный котел, из которого вышли древние тюркские племена, множество свидетельств тому до сих пор находят в раскопках, могильниках, местах погребений».

Сам Миннекаев добавляет: кроме глубинных родственных связей, в восточно-сибирских народах его привлекла оторванность от цивилизации и близость к природе: «Я не большой поклонник цивилизации, а они живут в ладах с природой, являются другими по психотипу, с ними интересно. Гармония предполагает существование человека в правильных взаимоотношениях с окружающим миром и между собой. Я люблю такую разряженную среду, где человек с природой находится в хороших взаимоотношениях, и его рождение, жизнь, любовь, смерть — все находится в этой герметичной экосистеме».

Народы Восточной Сибири, по словам Миннекаева,  в основном существуют во многорелигиозной среде и поклоняются как духам, так и родовым камням, и Тенгри. «Буддизм, который у тувинцев, вообще органически влился в шаманизм. Шаманская культура существовала задолго до официальной религии — исламской, христианской. И в Сибири я наконец увидел первоисточники этой культуры. Я участвовал во всех их мероприятиях, был во многих священных местах, и эта культура подпитывала весь окружающий мир», — говорит художник. Кроме того, благодаря знакомству с культурой Хакасии и Тывы он стал лучше понимать культуру татарскую.

«Хакасов я и вовсе понимал без перевода, поскольку знаю татарский. Их  самоназвание звучит как „тадар“, то есть „татар“. С тувинцами сложнее, поскольку  у них есть монгольские черты. В Сибири я наконец начал понимать те вещи в татарской культуре, которые не фиксировал раньше. Это такой поиск корней, но в пространстве и времени, в народах. Например, в татарском языке есть слова кот и төс, они означают душу. Но на самом деле кот — это первопричина, то, что дает жизнь человеку, а төс — это то, как душа проявляется через лицо. И это у нас на уровне языка, а у них — на уровне веры», — подытоживает художник.

Гузель Валееву-Сулейманову картины Миннекаева вдохновили на рассуждения о тенгрианстве

По его мнению, зритель выставки сможет совершить путешествие по своей памяти, которая скрыта в подсознании.  «На выставку цикла „Чукотский эскимос“ пришла Эдита Станиславовна Пьеха и сказала: „Азат, а я в той жизни, по-моему, была алеутом“. Я долго хохотал, — говорит Миннекаев. — У нас есть элемент сиротства в сегодняшней цивилизации, мы это заменяем понятием рефлексии, еще чего-то. А ведь гораздо проще наполнить его окружающим миром, природой, остановиться, оглянуться, ощутить свежий воздух, попить чистой воды. Не надо отказываться от своего происхождения, но надо смотреть глубже. Если я татарин, у меня в родословной есть и гунны, и таштыки, и скифы, и до Адама с Евой. Люди меняют названия, но, по сути, это один большой народ, который живет на всем пространстве степи — от Китая до Дуная».

Главного научного сотрудника Института истории им. Марджани АН РТ Гузель Валееву-Сулейманову картины Миннекаева вдохновили на рассуждения о тенгрианстве:  «На этой выставке начинаешь понимать, в чем сила религии тенгрианства. Потому что в работах Азата небо живое, оно определяет пространство. Почему наши предки поклонялись богу неба Тенгре? Нам, живущим в городской цивилизации, бывает сложно понять тонкости тенгрианства, как они проявились в миросозерцании современного человека. Видимо, чтобы это понять, надо ехать в Хакасию и Тыву. В то же время мы можем это увидеть и в работах Азата Миннекаева. Именно данное понимание здесь очень хорошо передано, как будто Азат жил в ту эпоху, родился в степи и настолько это хорошо почувствовал, что смог отразить в своем творчестве. Сейчас я поняла, что такое вера в бога неба Тенгри, и увидела весь пантеон божеств, известных в тенгрианстве. Я восприняла это как что-то родное и часть моей сути, сути татарского народа. Мы эти корни часто забываем и не можем отразить в той мере, в которой они это заслуживают».

Идея устроить выставку Миннекаева в Казани принадлежит президенту фонда Марджани Рустему Сулейманову и директору ГМИИ РТ Розалии Нургалеевой (справа)

 «ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА СОПРИКАСАЕШЬСЯ С ЭТИМ ЧЕЛОВЕКОМ И ЕГО СОБРАНИЯМИ, ХОЧЕТСЯ КРИЧАТЬ:  «ПОСМОТРИТЕ!»

Идея устроить выставку Миннекаева в Казани принадлежит президенту фонда Марджани Рустему Сулейманову и директору ГМИИ РТ Розалии Нургалеевой. Фонд предложил ГМИИ РТ несколько вариантов выставок из своих коллекций, и Нургалеева остановилась на уроженце Уфы.  Я не устаю повторять, что меня всегда интересуют уфимские художники. Во-первых, они очень дружны между собой, во-вторых, у них потрясающая поддержка творчества друг друга, в-третьих, они очень харизматичны и очень глубоко погружены в историю. В них есть какой-то внутренний потенциал», — объясняет свой выбор директор ГМИИ РТ. О различиях между художественными сообществами соседних республик говорит и казанский искусствовед Светлана Кузнецова:  «Чем отличаются художники Уфы и Татарстана? В Уфе существует некое содружество художников, а у нас иногда наблюдается «раздружество». Это принципиальная разница, которая мешает нашим талантливым художникам творить на благо республики».

Говоря конкретно о творчестве Миннекаева, Нургалеева отметила, что его работы по всей своей статичности затягивают вглубь: «Здесь уже срабатывает кинематографический сценарий — ваши картины  настолько потрясающие, что просто зачаровывают». О философской глубине картин Миннекаева говорит и его коллега Виталий Скобеев: «Это очень сильный художник. Я вижу во всем большую глубину и философскую взвешенность каждой детали. Внешнее у него только предлог для раскрытия внутреннего, а это основной принцип восточной философии.  Его произведения очень близки к произведениям Рериха, он тоже космичен».

Нургалеева упомянула и сценографическое прошлое Миннекаева и обратила внимание, что таких иллюстраторов не хватает современному татарскому театру: «Работа сценографа очень сложна. В последнее время я наблюдаю, что, например, в том же оперном театре, когда проходит Шаляпинский фестиваль, еще какие-то фестивали, — странная, неинтересная сценография. И начинаешь вспоминать, какие были раньше потрясающие сценографы! Я помню, что спектакли с вашим участием были совершенно неотразимы и интересны. Спасибо вам как и театральному художнику».

Везде царит гармоничное взаимодействие природы и человека, но при этом человек подчеркнуто меньше, тоньше по сравнению с величественными горами, высокими спокойными облаками, бесконечными степям

Директор ГМИИ РТ анонсировала еще две выставки с фондом Марджани. По словам Филатовой, они откроются в этом году в галерее современного искусства, а в целом сотрудничество у музея ИЗО и фонда расписано на два года вперед. «Очень интересная экспозиция современных дагестанских художников откроется в конце мая и продлится до конца июля. В начале сентября мы планируем открыть выставку таджикско-российского живописца Александра Акилова, которая проходила совсем недавно в Академии художеств Санкт-Петербурга», — рассказала куратор.

Как пояснила Нургалеева, сотрудничество с фондом Марджани организовано при поддержке президента РТ Рустама Минниханова. «Рустем Сулейманов — совершенно удивительный человек, — подчеркнула она. — Он потрясающий собиратель и коллекционер, умно, грамотно показывает свои произведения, имеет потрясающих кураторов, которые ведут долгие личные беседы с художниками, записывают все мысли. Рустем Раисович поглощен восточной темой, и при поддержке президента Татарстана в прошлом году было принято решение, по которому фонд Марджани начнет показывать коллекции в Казани. И для нас это очень большая победа, потому что всякий раз, когда соприкасаешься с этим человеком и собраниями, которыми он обладает, хочется кричать: „Посмотрите!“  Второе — мы с большим уважением относимся к собирателям, которые представляют свои коллекции в выставочных залах. Очень сложно получить подобную коллекцию из музея Востока, нужны большие средства, чтобы привести оттуда произведения или такую коллекцию. Еще будут две выставки в Казани, и мы их уже предвкушаем. Я сегодня говорила с Рустемом Раисовичем, что мы будем не просто показывать картины, но и наполнять пространство предметным рядом, отражающим мир народа».

Кроме выставок, в планах фонда — публикация книги татарского эпоса «Идегей». Как и «Сказание о Юсуфе», его перевел Бухараев, а иллюстрировал Миннекаев. По рассказам художника корреспонденту «БИЗНЕС Online», именно после поездок по Восточной Сибири он «смог раскрыть, как жили во времена Идегея те, кто сейчас себя именует татарами». Эскизы иллюстраций к «Сказанию» и «Идегею» также представлены на выставке в «Хазинэ». «Меня порадовало, что эскизы иллюстраций будут издаваться. Я люблю, когда выставка не просто отживает свой век и уходит в небытие, а оставляет о себе след: издаются книги, каталог, когда это красиво освещается в СМИ, то есть становится праздником», — отмечает Кузнецова. Судя по восторженным отзывам посетителей вернисажа, праздник действительно случился — и продлится в казанском Кремле как минимум до конца работы выставки Миннекаева.