Андрей Марков: «Очередь из тех, кто хочет играть в «Ак Барсе», не выстраивается»

Андрей Марков: «Хотелось бы еще поиграть, и, если будет такая возможность, я с удовольствием ею воспользуюсь»

«ЧУВСТВУЮ СЕБЯ НА 27 ЛЕТ»

— Андрей, будете ли вы продолжать карьеру?

— Силы, энергия и желание еще есть. Поэтому не собираюсь пока завершать карьеру. Хотелось бы еще поиграть, и, если будет такая возможность, я с удовольствием ею воспользуюсь. А если возможности не будет, то буду заниматься детьми.

— А есть предложения?

— Пока нет, но я и не тороплюсь.

— А где бы сами хотели играть?

— Есть какие-то мысли, желания, но не хочу сейчас их озвучивать. Время придет.

— В вашей семье пятеро детей, и при смене команды это дополнительный фактор. Допустим, звонят вам из Магнитогорска и предлагают трехлетний контракт со всеми условиями. Согласитесь поехать?

— Во-первых, в моих планах следующий год, наверное, должен стать заключительным в карьере. Не хочу сейчас гадать, какая команда это будет. Безусловно, важно, чтобы семье было удобно.

— Красиво было бы, наверное, закончить в «Динамо»?

— Красиво… Поживем — увидим.

— Вы сыграли в НХЛ 990 матчей, до отметки в 1000 матчей осталось всего ничего. Это показатель, которого хочется добиться?

— Думаю, да.

— Чувствуете силы, чтобы поехать и вновь попробовать себя в НХЛ?

— Будем откровенны. Самое первое, что мне не нравится, — очень многие любят заглядывать в паспорт. Я считаю, что это неправильно, потому что каждый спортсмен чувствует себя по-своему. Он чувствует свой организм, ощущает свои возможности. Такие вопросы лично мне и, думаю, многим другим возрастным спортсменам не нравятся.

— Вы себя на сколько лет ощущаете?

— На 27.

— Вы наверняка смотрите НХЛ. Понимаете, что можете держать этот уровень без проблем?

— Видеть и находиться внутри — разные вещи. Нужно попробовать, ощутить — и тогда понять, можешь ты держать какой-то уровень или нет. Сейчас я отдыхаю и одновременно занимаюсь, готовлюсь к следующему сезону, но стараюсь больше уделять времени детям и семье. Вот вечером поеду за детьми в школу, вчера, например, катался с ними на льду.

— Правда, что два года назад вы отвергли предложения из НХЛ, потому что не представляли себя не в майке «Монреаля»?

— Было много разных факторов. Я поиграл там много лет, и действительно было тяжело представить себя в другой команде — это первое. Второе — наверное, очень важным фактором был переезд. Если бы я был один, без семьи, без детей… Мы собрались всей семьей и решили, что, если переезжать куда-то на один или два года, то лучше в Россию. Это родная страна, родной язык. И жизнь показала, что решение было правильным.

— А теперь можете себя представить не в свитере «Монреаля»?

— Тяжело ответить на этот вопрос. Опять же, если будут поступать предложения от других команд, можно будет рассмотреть. Если не будет предложений, я говорю, у меня есть чем и кем заняться.

— Почву пока не прощупывают, не звонят?

— Нет, никакой спешки. В России обычно ждут 30 апреля, а в Америке ждут 1 июля.

«Есть же тренировочный лагерь, он идет почти два месяца, почему в этот период нельзя что-то придумать с болельщиками? Есть сезон — да, там тяжело, но можно опять же что-то придумать»

«У «АК БАРСА» ЕСТЬ ВСЕ, ЧТОБЫ ИГРОК НЕ ХОТЕЛ УХОДИТЬ С ТРЕНИРОВКИ»

— Насколько вашей семье в эти два года было комфортно в Казани?

— Достаточно хорошо. На той же базе у нас были хорошие условия. Рядом школа, детские сады. У «Ак Барса» есть все, чтобы быть таким клубом, в который захочет идти любой игрок. В плане всего: инфраструктуры, условий. Но почему-то есть много «но». Очередь из хоккеистов, которые хотят здесь играть, не выстраивается.

— Раньше кто-то не хотел к Зинэтуле Хайдяровичу. Он своеобразный, к нему нужно правильно относиться, правильно его понимать. Может, поэтому и не было очереди.

— Каждый тренер по-своему своеобразен, у каждого своя методика, свое видение, взгляд на хоккей, на тренировочный процесс. Я не беру тренерский фактор, дело не в нем. Тут, знаете, какая-то «политика», много почему-то скрытности, интриг. Сейчас хоккей организационно должен быть другим, более цивилизованным. У Казани есть все, чтобы игрок приходил на тренировочную арену или игровую и не хотел оттуда уходить. Чтобы он получал удовольствие, проводя там больше времени, чем где-либо.

— А что не так? Хочется понять.

— Я сам хочу понять. Я так понимаю, в этом году на арене будут переделывать раздевалку. Дай бог, ее сделают лучше.

— Она далека от энхаэловской?

— Я хочу подобрать приличное слово.

— Тогда сравните раздевалку «Монреаля» и «Ак Барса» на пальцах.

— У нас не хватит пальцев. Нельзя сравнить то, что не сравнивается.. Я хотел бы, чтобы российский хоккей развивался и становился лучше.

— Вы сказали про интриги. О чем речь?

— Давайте поговорим о вообще российском хоккее, а не конкретно об «Ак Барсе». Контракт заключается, например, до 30 апреля. Некоторые клубы не попадают в плей-офф, некоторые вылетают в первом раунде или во втором. Есть клубы, которые просто отпускают игроков, а есть клубы, которые говорят: «У вас контракт до 30 апреля, тренируйтесь». Но мы живем в 2019 году. Для чего? Почему нельзя сделать контракт, например, на сезон? И последним днем заканчивать.

— С другой стороны, тогда за апрель зарплату не должны платить.

— Вот пускай 70 игр в чемпионате. Тебе платят ту же зарплату до последней игры. Начинается плей-офф, у каждой команды в России есть командные бонусы за плей-офф. Вот у тебя есть сезон — тебе заплатили зарплату; плей-офф — отдельная история. Кто-то попал в плей-офф, кто-то — нет.

— В НХЛ контракты до 1 июля, а в июне приходят на карточку деньги?

— В НХЛ первая игра сезона идет в октябре, и заключительная игра сезона — в начале апреля. Всё, вот эти шесть месяцев тебе платят зарплату. Попали в плей-офф — зарплату тебе не платят. От лиги команды получают деньги за каждый раунд.

«У меня была проблема со спиной, поэтому я не катался и ходил заниматься в зал»

— Плюс эскроу по итогам года возвращается, какая-то небольшая сумма.

— Да, но это может и через год, и через два вернуться.

— Окей, у «Ак Барса» не было игр, но было много движухи. Ездили по районам Татарстана, провели классное закрытие сезона, сделали много хорошего для болельщиков.

— Не спорю, это плюс.

— Если бы игроков отпустили после последнего матча с «Авангардом», такого бы не провели.

— У каждого своя работа. Есть же тренировочный лагерь, он идет почти два месяца, почему в этот период нельзя что-то придумать с болельщиками? Есть сезон — да, там тяжело, но можно опять же что-то придумать.

— Тренировки после поражения от «Авангарда» были бессмысленны?

— Как спортсмен к этому подходит: если ты приходишь просто потренироваться, то бессмысленны. Если думаешь поработать, чтобы отложить что-то на следующий сезон, то есть, наверное, какой-то смысл. А приходить просто на тренировку и отбывать номер — зачем?

— А были те, кто отбывал номер?

— Я не знаю. У меня была проблема со спиной, поэтому я не катался и ходил заниматься в зал.

— Еще в этом году обострилась дискуссия вокруг медицины в клубе. Насколько эти разговоры были корректны? Нас обвиняли в том, что мы пишем неправду, хотя всем понятно, что медицинское обеспечение в клубе хромает. Нормальной системы реабилитации просто не существует. Это претензия не к врачам, которые там работают, а к менеджерам, которые должны выстраивать клуб организационно.

— Врачи и вправду делали все, что могли. Есть руководство, люди, которые ответственны за организацию процесса. Надеюсь, в будущем они улучшат что-то или поправят.

— Как в НХЛ подводят игрока к играм после травмы?

— Мы опять начинаем сравнивать. Я не функционер, могу только говорить как игрок. В НХЛ есть специальные люди, которые обучаются, проходят курсы по реабилитации спортсменов. Если команда уезжает в поездку, а ты не едешь, с тобой остаются люди, которые проводят терапию, ходят в зал, если нужно, идут на лед. У них есть специальные упражнения, специальные методики.

— У нас же работает практика — набрать форму через игры, а пока команда на выезде, то усиленные тренировки на велотренажере.

— Мы когда-то придем к тому, как делают в НХЛ. Очень много людей говорят, что КХЛ уже где-то рядом с НХЛ, все это неправда. Мы делаем шажок, а они делают два или, может, пять шажков. Мы придем до их нынешнего уровня через какое-то время туда, но они опять убегут еще дальше вперед. Это реальность. Вот мы тренируемся два месяца на предсезонке — это же из прошлого. Почему нельзя сделать, чтобы игроки уже приходили в тренировочный лагерь готовыми? В России это сделать в разы, наверное, легче, чем в Америке, потому что здесь можно легко штрафовать.

«Все мы вместе не то что виноваты, но несем ответственность за тот результат, который показали. Равно как и годом ранее, когда выиграли Кубок»

«Я ДОЛЖЕН БЫЛ СЫГРАТЬ ЛУЧШЕ»

— Что сломалось в «Ак Барсе» по сравнению с прошлым чемпионским сезоном? Может быть, хоккей Билялетдинова полностью себя исчерпал?

— Я могу высказать свою точку зрения. Мы не прогрессировали. С самого начала сезона мы играли так же, как в прошлом году. Почему так вышло, я не знаю. Это моя точка зрения, может быть, тренерский состав или другой хоккеист скажет что-то другое.

— Насколько сильно поменялся тренировочный процесс по сравнению с прошлым годом?

— Он не менялся. Были какие-то изменения, но небольшие. Плюс любой соперник, который выходил против нас, имел дополнительную мотивацию обыграть чемпиона. Мы думали, что мы готовы к этому, но на самом деле оказались не готовы.

— Для победы нужна супермотивация, надо играть на грани разрыва: эмоционального, физического, даже, может быть. А тут уже зачем разрываться? Всё же — победили.

— Тут я не соглашусь. Когда ты побеждаешь, хочется делать это снова и снова. Ты знаешь, через что ты прошел, как тебе это все далось, какой вкус победы. Если ты победил, захочешь этого снова в любом случае.

— Много бесед было с Зинэтулой Хайдяровичем лицом к лицу?

— За весь сезон одна.

— По какому поводу?

— Оставим это. К тому времени и у меня, и у него накопились вопросы. Это нормальный рабочий процесс, когда тренер встречается с игроком.

«Я считаю, что Билялетдинов фанат своего дела и любит эту работу. Никакой усталости я в нем не заметил»

— Не было ощущения, что Зинэтула Хайдярович утомился от каждодневной работы? Он же единственный тренер в России, кто без серьезного перерыва работал с 2000 года.

— Нет, я считаю, что он фанат своего дела и любит эту работу. Никакой усталости я в нем не заметил.

— Весь сезон казалось, что вина в неудачах не только на Билялетдинове, но и на его штабе. Насколько интересно было работать с тренером защитников Александром Завьяловым?

— Первое — я считаю, что не нужно показывать пальцем или искать виноватых. Мы проиграли в первом раунде, и начиная от обслуживающего персонала и заканчивая молодыми игроками — все мы вместе не то что виноваты, но несем ответственность за тот результат, который показали. Равно как и годом ранее, когда выиграли Кубок.

Лично я часто общался с Александром Васильевичем [Завьяловым]. Мы обсуждали разные хоккейные темы, даже какие-то упражнения для защитников. То, что лично я увидел — у него есть желание, он хочет расти как тренер. Может быть, есть другие факторы, о которых я не знаю.

— Хоккей каких команд КХЛ вам больше всего нравится?

— «Автомобилист» в интересный хоккей в этом году играл, сбалансированный. Если взять сезон, они играли и результативно, и комбинационно, и быстро.

— ЦСКА?

— У них мощный хоккей. Например, в плей-офф я смотрел несколько игр, когда они играли с Питером, в сезоне они выступали совсем по-другому. Раньше они постоянно всех прессинговали, душили. А в серии со СКА питерцы больше владели инициативой. Омск понравился. У них было хорошее начало сезона, и в плей-офф, я считаю, они очень прилично сыграли.

— А как так получилось, что «Ак Барс» оказался совсем к ним не готов?

— Нас просто полностью переиграли во всех аспектах игры.

— Есть в команде игроки, которые могут сказать, что провели этот сезон лучше прошлого?

— Раньше я сказал, что мы так сыграли, потому что не прогрессировали. За исключением трех игроков — это Лукоянов, Потапов и Михеев. Я считаю, что они в этом году сыграли отлично для того игрового времени, которое им предоставили. А все остальные просто не прогрессировали.

— У вас этот сезон получился хуже предыдущего в целом и по статистике.

— Конкретно своей игрой я недоволен и считаю, что сыграл неудачно. Не хочу искать какие-то оправдания, должен был сыграть лучше.

— А почему? Вы не готовы были физически, ментально?

— Оу, физически... Поставьте сейчас вон молодых ребят, это они могут быть не готовы физически, а я буду готов лучше них физически (улыбается). И многие даже скажут про это. Не хочу выносить это, у меня есть своя точка зрения. Потом когда-нибудь, когда я закончу карьеру, может быть, напишу книгу и там все расскажу.

«У них в возрасте дети разделены на три группы, мои — в третьей. Можно сказать, в не играющем составе. И у меня нет даже мысли подойти к тренеру и попросить перевести их в группу повыше»

«НИЧТО НЕ ЗАМЕНИТ РУССКУЮ РЕАЛЬНОСТЬ»

— Ваши восьмилетние сыновья-близнецы уже знают английский язык?

— Нет. Хотя они занимаются в школе с английским уклоном.

— Вы во сколько лет английский выучили?

— Не знаю, в 30. Первые годы я старался, учился, было непросто. Зачем тебе знать язык в совершенстве? Если ты знаешь хоккейные термины, простые выражения, понимаешь, что тебе говорят, что требует от тебя тренер, то, мне кажется, этого достаточно.

— Ну не как Артемий Панарин, который говорит, что английского до сих пор не знает?

— Да это, я думаю, он смеется — нормально он все знает.

— Вернемся к теме детей. Вы обеспеченный человек, и всегда есть риск, что ваши дети могут вырасти людьми с искаженными ценностями, проще говоря, мажорами. Как избежать этого?

— Вот я приезжаю за близнецами в школу. Смотрю — валяется велосипед одного их моих мальчиков. Я говорю ему: «Что это такое? Цени». Это дети, я понимаю, но такими маленькими замечаниями стараюсь обращать внимание, что в жизни все дается с помощью труда. Да, сейчас у них все есть, но в будущем они вырастут и будут уже самостоятельными, им нужно будет кормить свои семьи, нужно, чтобы они с детства понимали, как это все дается.

— Это очень сложно понять, когда у тебя папа миллионер…

— Для этого есть родители, которые могут объяснить, что хорошо и плохо. У нас нет дома игровых приставок, они не смотрят телевизор. Стараемся занимать детей чем-то другим.

— Ваши дети занимаются в Академии хоккея «Ак Барс», общались ли с тренерами своих мальчишек?

— Нет. У них в возрасте дети разделены на три группы, мои — в третьей. Можно сказать, в не играющем составе. И у меня нет даже мысли подойти к тренеру и попросить перевести их в группу повыше. Сейчас есть время, мы с ними катаемся. Я с ними могу быть жестче, чем тренер, если они вдруг перестают слушаться.

— Вы говорите, что у вас дома нет игровых приставок. С другой стороны, у вас близнецы, и каждый из них уже родился с другом, всегда есть компания для игр.

— Это да, им никто не нужен. Младшая дочка бегает с ними, хочет играть, а им друг друга хватает. Поэтому они в школе учатся в разных классах. Если они будут и в классе вместе сидеть, не будут общаться с другими. Хотим, чтобы они развивались по одиночке.

— Где вы хотите жить по окончании карьеры? Все-таки 15 лет вашей жизни прошли в Северной Америке, и это такой период, когда у человека уже меняется ментальность…

— Ничто не заменит русскую реальность. Я люблю свою страну, люблю Россию. Я родился здесь и вырос. На сегодня скажу, что хотел бы жить в России. Как будет завтра или через год…

— А где в России?

— Мне нравится жить в Москве, за МКАДом. Там и спокойно, и все есть, и рядом. Все мои родственники и много друзей живут в Воскресенске.

— Тем не менее у вас пятеро детей, каждый родитель хочет для них лучшего будущего, и есть стереотип, что Запад безопаснее…

— Посмотришь новости — где в нашем мире может быть безопасно?