ЦИПР-2019: «В России две проблемы – KPI и МВА...»

Сегодня в Иннополисе открылась международная конференция «Цифровая индустрия промышленной России» — ЦИПР-2019 Фото: Ксения Соколова

Цифровой самолет и беспилотный КАМАЗ

Сегодня в Иннополисе открылась четвертая международная конференция «Цифровая индустрия промышленной России» — ЦИПР-2019. В ней приняли участие более 5 тыс. участников, а на двух этажах разместилась выставка IT-компаний, как татарстанских, так и федеральных. Большой стенд был посвящен «Ростеху», центр технологий компонентов робототехники Университета Иннополис представил механические руки, которые наливают кофе и рисуют на бумаге, а в сквере возле учебного корпуса ждали своего часа несколько Т-500 — первых в истории России сертифицированных самолетов для выполнения авиахимработ. Несколькими часами позже президент Татарстана Рустам Минниханов и глава госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов приняли участие в церемонии начала строительства сборочного производства этих самолетов и аэродрома малой авиации.

Ждут своего часа несколько Т-500 — первых в истории России сертифицированных самолетов для выполнения авиахимработ

Одним из ключевых событий первой половины первого дня форума стала дискуссия «Информационная безопасность промышленных объектов», модератором которой выступила генеральный директор группы компаний InfoWatch Наталья Касперская. Как руководитель рабочей группы по цифровой безопасности ЦИПР она поинтересовалась у участников, насколько они вообще готовы к цифровой трансформации и не выйдет ли она боком в случае, например, очередных санкций, как получилось с Huawei.

«Цифровая экономика — попытка скрестить частный бизнес и госуправление. Получается пока не очень — полтора года договариваемся о формате. Зачем нужен интернет вещей? Понятно, что цифровизация — это модная тема. Но всегда стоит вопрос, насколько защищены те объекты, которые цифровизуются, и насколько мы вообще готовы к ней», — обозначила Касперская повестку дня и сообщила, что участникам дискуссии повезло, потому что в их числе КАМАЗ и ПАО «Туполев» — по ее словам, «наиболее информационные предприятия России».

Представитель челнинского автогиганта Булат Мифтахов сообщил, что в рамках цифровой трансформации на КАМАЗе в пилотном режиме подключили к «цифре» порядка 40 станков, но пока только для мониторинга простоев и загрузки. «На одном из заводов параллельно проводился аудит, который показал, что с помощью цифровизации можно увеличить производительность труда в  полтора-два раза», — рассказал он. Теперь аналитики думают, как монетизировать эти процессы: из очевидных свершившихся действий — заключенный контракт с Москвой по электробусам и тестирование беспилотного автомобиля. Последнее заинтересовало Касперскую.

«Позвольте полюбопытствовать про беспилотный автомобиль… Громкий проект, все слышали. Известен анекдот про „КАМАЗ“, который выезжает на перекресток, и остальные могут не беспокоиться. Как будет с беспилотными „КАМАЗами“ на перекрестках? Опасаемся просто за свою жизнь», — пошутила она. Мифтахов успокоил, что пока тестирование будет на внутренних площадках, а на дорогах общего пользования беспилотник появится еще не скоро.

Денис Юргин — начальник управления информационной безопасности ПАО «Туполев» — отчитался о старте проекта «Единая информационная среда». По его словам, сегодня самолеты, в том числе модернизированные бомбардировщики Ту-160, Ту -22, проектируются с использованием цифровых технологий. Единая цифровая система объединяет 18 подсистем, начиная с основ, деталей и узлов, заканчивая производством. Причем она будет использоваться и в других предприятиях отрасли. «Наша ласточка Ту-160 полностью есть в цифровом виде, стоит задача — запустить производство с помощью „цифры“. Сейчас все в „цифре“, все чертежи, все модели в „цифре“ — грубо говоря, фактически копия самолета в „цифре“. Поэтому возрастает как управляемость, так и точность расчетов. С датчиков на станках будет сниматься информация», — рассказал он.

Николай Зубарев (слева)

— Станки чьи? — уточнила Касперская.

— Есть как наши, так и зарубежные. Зачастую мы не можем применять отечественное ПО — нет аналогов. Вопрос краеугольный для безопасности. Потому что надо обеспечить защиту активов с учетом иностранного производства ПО и оборудования. Для этого есть жесткие требования регуляторов.

Директор направления в АНО «‎Цифровая экономика» Николай Зубарев на этом моменте вспомнил про авиабалку — монументальную титановую конструкцию, для создания которой раньше не хватало энергомощностей «Туполева», и в нескольких районах даже отключалось электричество. Он напомнил, что раньше использовался станок, который был утерян, а завод, производивший его, закрылся, и поинтересовался, как решается эта проблема.

«Станки, которые 30 лет назад создавались предприятиями, которые уже не существуют, восстанавливаются либо на базе тех компонентов, которые есть на рынке, либо импортируются», — выбрал Юргин обтекаемую формулировку.

«Так, может, нам не стоит спешить с цифровизацией? — пришла к парадоксальному для ЦИПРа выводу Наталья Касперская. — Наши западные партнеры стремятся ограничить нам рынок и напихать всяких средств с закладками…»

«Как защищаться от кибершпионажа, если у вас интернет стоит на каждом датчике?»

Касперская, не добившись от татарстанских производителей рассказа о конкретном экономическом эффекте от цифровизации, переадресовала вопрос Константину Семенову из департамента цифровых технологий минпромторга России. «На сегодняшний момент масштабной статистики, которая позволит судить о переходе на новую бизнес-модель, нет», — признал он, отметив, что какие-то выводы можно делать только на основании точечных цифровых внедрений конкретных компаний, которые, например, смогли произвести оптимизацию запасов от 20% до 40%. Где-то сократилось время диагностики с 4 часов до 10 минут, кто-то уменьшил расход топлива на 10%, но глобального эффекта пока не наступило.

«Ни для кого не секрет, что для масштабного внедрения [промышленного интернета] существует несколько барьеров: административный (мы про них знаем, будем пытаться ликвидировать), программный (будем развивать отечественное ПО и кадры), экономический (у предприятий отсутствуют оборотные средства на цифровизацию), социальный (ментально работники не готовы к работе в условиях цифровой прозрачности). Интернет вещей реализуется в точечных промышленных объектах, говорить о монетизации пока сложно», — констатировал он.

По словам представителя минпромторга, планируется создать банк лучших разработок, который будет общедоступным, так как инициативы должны исходить от рынка.

Но когда слово дали Роману Мироненко, замдиректора департамента компании-разработчика телекоммуникационного и IT-оборудования «Булат», выяснилось, что Семенов перечислил далеко не все трудности промышленной цифровизации. «В 1998 году на заседании сената США выступила хакерская группа из семи человек, заявившая, что все ПО уязвимо и доступно и каждый из них может сломать интернет за 30 минут. С тех пор прошел 21 год и три дня, но интернет по-прежнему работает на тех же протоколах. Технологии развиваются быстрее, чем защита. Например, рынок интернета вещей к 2020 году должен вырасти на 360 процентов по отношению к 2017 году. 70 процентов всех атак на промышленные секторы приходятся на инфраструктуру. Кроме того, существует криминальная статистика: доля киберпреступлений возросла с 4,4 процента до 8 процентов в общем числе преступлений. Это говорит о том, что обстановка кибербезопасности ухудшается», — нарисовал он печальную динамику и пришел к выводу, что поддержка государства должна быть комплексной и надо развивать законодательную базу, делая ставку на импортозамещение.

Как же быть тому же Туполеву с его зарубежными станками? Юргин объяснил, что на заводе производится полное дублирование систем, информация зеркалится на нескольких площадках. «Иногда цель злоумышленника — не вывести из строя производство, а кибершпионаж. То есть организация может долгое время не подозревать, что информация уходит на сторону. Уровень информационной безопасности должен этому противостоять», — пояснил он.

— Как защищаться от кибершпионажа, если у вас интернет стоит на каждом датчике? — поинтересовалась Касперская.

— Есть требования ФСБ, мы их соблюдаем. 

— Предположим, покупаются станки. У них удаленный доступ. У тебя станок просто не включится, если не имеешь удаленный доступ. О каком закрытом доступе может идти речь? Если вы Mercedes-Benz покупаете, в нем установлена вторая антенна. И она прямо в центр Mercedes фигачит, рассказывает, где вы и что вы делаете. Вот вам шпионаж в полный рост! Как с этим бороться? — развела руками руководитель рабочей группы по цифровой экономике.

Кто-то предложил изолировать ПО на критически важных предприятиях, но с этим не согласился минпромторг. «Смоделируем ситуацию: станки Siemens из Германии по умолчанию идут с антенной. Если мы изымем софт из станка, промпредприятие слетает с лицензии и несет колоссальные финансовые потери, риски», — объяснил он. Семенов предложил вместо этого привлечь специалистов, которые будут находить уязвимости систем.

Один из предпринимателей в зале заявил, что зачастую производители с удовольствием идут навстречу компаниям и дооборудуют свои станки, чтобы они соответствовали требованиям безопасности, правда, в ущерб функционалу. «Проблема в том, что, если речь идет об уникальном станке, власть продавца над вами такова, что, даже если в Конституции будет прописано [требование о дооборудовании], уступки никто не сделает», — усмехнулся Вартан Хачатуров, генеральный директор НПК «Криптонит».

«Так, может, нам не стоит спешить с цифровизацией? — пришла к парадоксальному для ЦИПРа выводу Касперская. — Наши западные партнеры стремятся ограничить нам рынок и напихать всяких средств с закладками…»

Борис Глазков и Александр Понькин (справа)

«Возможно, за курение в неположенном месте штраф будет приходить автоматически»

Другая любопытная дискуссия ЦИПРа была посвящена урбанистике и носила гордое название «Умный город как драйвер модернизации экономики». «Есть регионы, у которых достаточное бюджетное финансирование и есть запас прочности. Но большинство регионов на дотации…» — начал с неутешительной констатации Александр Понькин, помощник министра строительства и ЖКХ России, дав таким образом понять, что лишних денег у провинциальных городов нет, и заговорил о KPI умного города.

Руслан Шагалеев: «У нас есть такая проблема, что мы еще не успели что-то сделать, как пытаемся это измерить. Зачем?»

Тем временем, по мнению мэра Иннополиса Руслана Шагалеева, измерять продуктивность цифровизации городской среды не просто не нужно, но и вредно. «У нас есть такая проблема, что мы еще не успели что-то сделать, как пытаемся это измерить. Зачем? Чтобы отделить плохих от хороших. А мы еще не знаем, как правильно, и пытаемся наступить себе на горло. Нельзя, потратив государственные средства, не достигнуть цели. Но инновации так не работают», — заявил он.

«В России две проблемы — KPI и MBA», — вывел формулу вице-президент «Ростелекома» Борис Глазков. «Город не должен становиться свалкой технологий. Как вообще оценивать? С точки зрения федерального чиновника, сити-менеджера, обычного жителя KPI будет различный», — поддержал Шагалеева Никита Уткин, председатель технического комитета по стандартизации «Кибер-физические системы».

Дали слово и разработчику — гендиректору NtechLab Александру Минину. Тот сообщил, что распознавание лиц — давно решенная задача, а в отрасли появилось несколько новых трендов. Это распознавание силуэтов, распознавание активности человека внутри видеопотока (драка, курение, разговор по мобильному телефону). «В мировых тестах используется порядка 20 сценариев активности людей. То есть, возможно, за курение в неположенном месте штраф будет приходить автоматически», — спрогнозировал участник дискуссии.

По его словам, главная проблема не столько в инфраструктуре, сколько в интеграции с городскими системами видеоаналитики. Пример — ТЦ «Зимняя вишня». Если бы в ситуационном центре могли понять, где пожар, сколько человек находятся в здании, в каких помещениях больше всего людей, все могло бы закончиться иначе.

Рифкат Минниханов

Дмитрий Шепелявый, заместитель гендиректора SAP по России и странам СНГ, заявил, что есть большая разница между нашими городами и зарубежными. «Поскольку единица госуправления на Западе — город, а не федерация, у них больше возможностей. Более развита сенсорика и интернет вещей. В Барселоне система управления дорожным движением подчинена „цифре“», — привел он пример и посмотрел на сидящего в зале директора ГБУ «Безопасность дорожного движения» Рифката Минниханова.

— На Западе сквозные технологии — вишенка на торте... — начал он.

— Отмена пожарной тревоги, — прервал его женский голос откуда-то из громкоговорителя.

— А что, пожарная тревога была? — поинтересовались все. Но так как сирен не было слышно, спикер продолжил. — Расставить датчики не проблема. Проблема — чтобы связать систему городского хозяйства. Датчики показывают проблему — и что дальше? Нужно выслать туда бригаду, у бригады должны быть запчасти, запчасти должны иметься на складе, склад должен…

Среди прочего прозвучало предложение и усиливать емкость аккумуляторов, от которых зависит оборудование, и развивать виртуальную реальность хотя бы как туристический проект. Тем временем в Иннополис прибывало все больше и больше людей — на ключевое пленарное заседание с Чемезовым по цифровизации ОПК. Подробнее о нем — в завтрашнем материале.