Максим Орешкин: «Это осознанная политика – жертвовать настоящим, чтобы ВВП рос»

Борис Титов: «Задача выйти на пятое место среди всех экономик может быть не выполнена. Если тот тренд, который есть сегодня, сохранится, то нас обойдет Индонезия»

«ТЕ 1,5 триллиона, КОТОРЫЕ УШЛИ НА РОСТ ПОРТФЕЛЯ КРЕДИТОВ В ПРОШЛОМ ГОДУ, — ЭТО ПОТЕРЯННЫЕ ИНВЕСТИЦИИ»

«Будем говорить о том, что сделал для страны Петр Столыпин и что пока не удается выполнить нашей экономике… Мы берем пример с этих реформ и смотрим, какие пути развития есть у России», — объявил накануне уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов, приветствуя участников Столыпинского форума. По логике отвечать на этот вызов должен был министр экономического развития РФ Максим Орешкин. Однако он предпочел раскладывать на составляющие успех других стран — пока что России, судя по всему, похвастаться нечем. «Если взять любую экономику мира, то процесс развития можно разложить на факторы», — со знанием дела отметил министр, решивший поговорить о феномене Китая. Выступление оказалось довольно познавательным с точки зрения того, какими категориями мыслят управляющий российской экономикой и как расставляют приоритеты.

По мнению главы ведомства, успех Поднебесной обеспечили всего четыре фактора. Первый и главный, как считает он, — это процесс урбанизации. «Массовый переток населения из сельской местности в городскую становится стержневым и ключевым фактором экономического роста в Китае. Из года в год десятки миллионов людей переезжают из сельской местности в городскую, повышая производительность труда», — объявил Орешкин.

Вторым фактором он считает «осознанную жертву настоящим ради будущего». «Если посмотреть на политику Поднебесной, на социальную политику, то мы знаем пенсионное обеспечение. На поддержку населения пенсионного возраста Китай тратил исторически мало. До последнего времени пенсионного обеспечения в сельской местности не было. Это осознанная политика — жертвовать настоящим, чтобы ВВП рос. Поэтому экономический рост (хотя все думают, что это что-то приятное) на самом деле болезненный процесс. Спортсмены говорят: no pain, no gain. То же самое касается экономики», — рассуждал министр. Отчего-то стало казаться, что он готовит общественность к неким новым болезненным переменам. И вот глава МЭР уже рассказывает, что настоящий экономический рост заключается в том, что ты и твой коллектив тем же составом через год или два должны делать на 10–20% больше. «А не то, что тебе повысили зарплату или людей стало в два раза больше работать», — настаивал он. Что ж, лозунг «Нам денег не надо — работу давай!» появился на свет значительно раньше, чем сам Орешкин, вот только большей частью носил иронический оттенок.  

«Будем говорить о том, что сделал для страны Петр Столыпин и что пока не удается выполнить нашей экономике… Мы берем пример с этих реформ и смотрим, какие пути развития есть у России»

Третья причина успеха Китая, по мнению министра, заключается в управлении совокупным спросом и кредитным предложением. Яркий пример — высокоскоростные магистрали, построенные на долговом финансировании, которое директивным образом сформировано государством. «Откройте баланс Китайских железных дорог и увидите триллионный долг в долларах — это те средства, на которые были построены все китайские высокоскоростные железные дороги», — с удовольствием разоблачал он китайское чудо. Но к теме ВСМ в России глава ведомства все-таки предпочел не переходить. Однако, по его словам, в Поднебесной нет бума потребительского кредитования, в отличие от РФ (хотя эксперты утверждают обратное). «Есть плохое для нас сравнение. Если посмотреть прошлый год, у нас больше всего в портфеле банковского кредита выросло потребительское кредитование. 1,5 триллиона рублей, то есть 1,5 процента ВВП дополнительного спроса, было создано именно потребительским кредитованием», — объяснил Орешкин. И эти цифры его отнюдь не радовали, а, напротив, печалили. «Те 1,5 триллиона, которые ушли на рост портфеля кредитов в прошлом году, — это потерянные инвестиции. У нас они могут быть на 1,5 процента выше, если бы было регулирование в части потребительского кредитования», — подсчитал он. Тут стало понятно, что главной проблемой инвестиций министр считает нехватку денег. Мол, если банкиры не дали бы средства в долг населению, то наперебой побежали бы с ними в промышленность. Даже как-то неловко было слушать этот пассаж от столь высокопоставленного оратора. Ведь и коммунисты уже не путают короткое розничное кредитование с длинным инвестиционным циклом. Большинство серьезных экономистов не устают повторять, что вкладывать деньги в экономику РФ инвесторы элементарно не хотят, потому что не видят интересных проектов и, главное, не верят в защищенность таких вложений. А так-то деньги нашлись бы, причем даже у отечественных кредиторов.

Максим Орешкин предпочел раскладывать на составляющие успех других стран — пока что России, судя по всему, похвастаться нечем

Наконец, четвертый фактор успеха экономического роста Китая заключался в ориентации на проекты с потенциалом роста добавленной стоимости. Так, по словам главы МЭР, Поднебесная ежегодно инвестирует в развитие искусственного интеллекта $15 млрд, поскольку вся маржинальность сейчас сосредоточена не в производстве, а в технологиях. За скобками остался тот факт, что прорывные технологии не построить на сплошь чужом оборудовании и что свое без «обычной» промышленности не появится, но Орешкин не собирался детально развивать свою мысль.

«Вот четыре истории, которые обеспечивают высокие темпы роста. Но надо понимать, что при этом меньше расходов на текущее потребление, меньший уровень социальной поддержки населения именно в жертву будущему», — подытожил он, как будто оправдывая низкий рост экономики в России. Дескать, зато мы пенсии и пособия платим.

«К 2024 ГОДУ РОССИЯ, СКОРЕЕ ВСЕГО, БУДЕТ НА 10-м МЕСТЕ»

Но министр так и не ответил на главный вопрос: что же должна делать Россия, чтобы выполнить указ президента Владимира Путина по вхождению в пятерку стран с ВВП по паритету покупательной способности? «Задача выйти на пятое место среди всех экономик может быть не выполнена. Если тот тренд, который есть сегодня, сохранится, то нас обойдет Индонезия», — сделал вывод Титов.

Бамбанг Броджонегро заявил, что к 2024 году Индонезия с 16-го места войдет в десятку крупнейших экономик мира, а по паритету покупательной способности и вовсе на 6-е

Представитель страны, которая может догнать и перегнать Россию, министр планирования национального развития Индонезии Бамбанг Броджонегро заявил, что к 2024 году его государство с 16-го места войдет в десятку крупнейших экономик мира, а по паритету покупательной способности и вовсе на 6-е. «К 2024-му есть шанс, что Индонезия может войти в пятерку стран по ВВП. Я думаю, что к тому времени Китай окажется на первом месте, на втором — США, а на третьем — Индия. Считаю, что четвертым номером станет Япония. Индонезия выйдет на пятое место, а Россия, скорее всего, будет на 10-м. Между ними могут быть Бразилия, Мексика, Германия», — спрогнозировал он и рассказал, что до 1983 года Индонезия сильно зависела от экспорта нефти и газа. Тогда цена упала ниже $20, поэтому государство решило перейти к диверсификации экономики. «В 1990-е Индонезия стала страной с развитой производственной базой. Наш экономический рост зависел от обрабатывающей промышленности. Это был период, когда в государстве существовали самые высокие темпы роста за всю историю. Тогда они составляли от 7 до 8 процентов и были выше, чем сейчас», — вспоминал министр. Однако азиатский кризис помешал Индонезии стать небольшим «тигром». Теперь, по словам Броджонегро, производственный сектор обеспечивает лишь 19% ВВП, а страна написала новый план, как за пять лет стать менее зависимой от ресурсов, сделав упор на производственный сектор и сферу услуг.

Анастасия Алехнович рассказала, что суть «дорожной карты» в таргетировании роста экономики и несырьевых секторов

Сам Титов уже несколько лет продвигал свою «Стратегию роста», соперничая с Алексеем Кудриным, который писал подобный документ еще в стенах центра стратегических разработок. Однако до сих пор, как известно, верховная власть так и не сделала выбор между двумя концепциями (по крайней мере, об этом не объявлялось). Так что бизнес-омбудсмен уже подготовил новый документ — «дорожную карту» устойчивого роста несырьевого сектора, которую тоже надеется представить на днях Путину. Директор Института экономики роста им. Столыпина Анастасия Алехнович рассказала, что суть «дорожной карты» в таргетировании роста экономики и несырьевых секторов. «Чтобы достичь тех показателей, которые поставил президент, надо расти не менее 5–6 процентов в год до 2025-го. Сейчас у нас пока не получается», — отметила она. Так что группа экономистов, работавших над документом, предлагает сосредоточиться на секторальной политике. Эксперт подчеркнула, что целесообразен переход к активной денежно-промышленной политике, то есть доведение средств по специальным безынфляционным каналам до проектов. «Без развития государства, только за счет макроэкономических мер мы не сможем достичь результата», — предупредила она.

«МОСКВА КЛАССНО ЖИВЕТ, КАК ВЫ СКАЗАЛИ. НО ТОЛЬКО СТРАНА-ТО ЖИВЕТ ПО-ДРУГОМУ»

Все это время председатель фонда «Сколково» Аркадий Дворкович, который еще совсем недавно, сидя в правительстве, принимал важные для страны решения, был необычайно серьезен. И даже теперь он чувствовал себя обязанным покритиковать предложения Титова и его команды, вставив свои пять копеек. «Я не считаю, что есть дилемма между макроэкономической стабильностью и ростом. Это ложная дилемма. Обеспечение макроэкономической стабильности и обеспечение роста должны идти рука об руку. При проведении макроэкономической политики нужно иметь чувство меры, чувство разумного баланса и не провоцировать ситуации, при которых излишняя стоимость денег или излишние налоговые меры, имеющие целью получение больших бюджетных доходов, ведут к падению темпов роста», — прокомментировал экономист. В общем, за все хорошее против всего плохого, и пусть никто не уйдет обиженным.

Аркадий Дворкович был необычайно серьезен

Все предложенные авторами «дорожной карты» меры Дворкович назвал банальными. «По сути, мы рассуждаем о тех же самых идеях и принципах политики, о которых говорили 20, 13 и 10 лет назад. Многое сделано. Прогресс за эти 20 лет был достигнут огромный с точки зрения построения институтов, изменения экономики и появления точек роста», — вспоминал он. К тому же бывший вице-премьер призывал не сильно ориентироваться на опыт других стран, поскольку «ошибки одинаковы, а успехи всегда разные». По его мнению, в России с ее демографической ситуацией индикатором успеха является производительность труда.

«Да, сокращение рабочих мест — это неизбежный тренд, который был заложен в демографическую динамику. Все понимали, что так произойдет. Вместе с этим было создано несколько миллионов высокопроизводительных рабочих мест. На основе производительности труда возник тот минимальный рост, который мы сегодня имеем», — рассуждал экономист.

«По статистике, у нас количество высокопроизводительных рабочих мест падало», — с улыбкой поддел его бизнес-омбудсмен.

«Это проблема официальной статистики, которая сравнима разве что с прогнозом погоды», — неловко попытался отшутиться председатель фонда «Сколково», невольно закинув камень в огород Орешкина, ведомство которого с недавних пор отвечает за Росстат.

Завершая свой спич, Дворкович вдруг заявил, что тем институциональным мерам, которые предлагались все последние годы, не существовало альтернативы. С ним еще пытался спорить Титов о том, что все показатели в докладе правильные, а вот правительство как раз все время «вытаскивает то, что там растет». «Москва классно живет, как вы сказали. Это хорошо. Но только страна-то живет по-другому», — открыл он глаза оппоненту. Поверженный бывший вице-премьер сбежал с форума.

Яков Миркин указывал, что Россия потеряла «экономику сложных вещей»

«СНИЖЕНИЕ РЕАЛЬНЫХ ДОХОДОВ НАСЕЛЕНИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ УЖЕ ПЯТЫЙ ГОД»

Следом уже заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин указывал, что Россия потеряла «экономику сложных вещей». «В месяц производится 350 металлорежущих станков. Мы собираемся делать крупные национальные инфраструктурные проекты и производим в месяц 60 бульдозеров. Понятно, откуда будут импортироваться эти дорожные машины», — привел он пример, добавив, что РФ в силах произвести в год только один пиджак на 70 человек или всего несколько сотен детских колясок. Более того, в стране пытаются создать «странную экономику роста», где он весь сосредоточен вокруг бюджета. «Все вертится около процентов финансирования, налогов, таможенных пошлин. Почти никогда и ничего не крутится вокруг кредита. Мы не можем нормализовать процент четверть века», — сокрушался экономист.

Декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова Александр Аузан настаивал, что «развитие нужно протолкнуть», и наконец-то речь зашла о несладком бытии граждан: «Главная трагедия страны, что рост экономики вроде бы восстановился, а падение реальных доходов продолжается. Меня волнует не то, что 0,5 процента — рост, а то, что снижение реальных доходов населения продолжается уже пятый год. Мы тем самым разогреваем котел. Поэтому, если не удастся разогнать рост, мы будем иметь социальные проблемы».

Александр Аузан настаивал, что «развитие нужно протолкнуть»

Главный экономист ВЭБа Андрей Клепач утверждал, что очень важна проблема координации и взаимодействия: «У нас денежная политика настроена на таргетирование инфляции. Но если оно в теории и практике зарубежных стран связано с тем, как сказывается на росте, это средство экономического роста, то у нас во многом становится самоцелью. То же самое — бюджетное правило. В том виде, в каком оно реализуется, не позволяет использовать выигрыш от роста нефти для увеличения доходов населения, решения структурных задач».

Наконец, прибывший с родины «желтых жилетов» бывший французский премьер Франсуа Фийон сообщил, что его страна занимает то 5-е, то 6-е место среди экономик мира. «Думаю, Brexit позволит нам перейти все-таки на 5-е. Франция составляет 1 процент населения мира, но при этом мы занимаем 5–6-е место», — отметил он. Политик уверен, что ключ к устойчивому росту — образование, подготовка кадров. Советов России он дипломатично не стал давать, лишь отметил, что все страны разные, а значит, пути к успеху — тоже.

Франсуа Фийон советов России дипломатично не стал давать

«Мы хотели бы гордиться нашей страной, которая бы ушла от не очень внятного и системного отношения к экономике, все-таки выстроила свои приоритеты и заняла то достойное место, которое она должна занимать в череде самых эффективных и конкурентоспособных экономик мира», — поставил точку Титов.

Внятного ответа на главный вопрос форума так и не прозвучало.