Вопросы образования, тем более мусульманского, для многих являются самым настоящим темным лесом Фото: «БИЗНЕС Online»

У НАС ЕСТЬ СИЛЬНАЯ СТОРОНА: МЫ УМЕЕМ ЭКСПРОПРИИРОВАТЬ ЧУЖИЕ НАРАБОТКИ

В прошлой своей статье мы писали о провале первого выпуска в Болгарской исламской академии, который весьма негативно бьет по авторитету республики как одного из флагманов российского ислама. Другим ярким примером, когда в исламском поле Татарстана ожидания не совпадают с реальностью, является сфера халяль. И дело здесь не в нашумевших «свиных» скандалах, а в отсутствии главного результата, ради которого создавалась республиканская программа Halal Life Style и на который в значительной степени работает KazanSummit, — экспорта халяльной продукции в мусульманские страны. Однако сегодня мы не будем отвлекаться на экономику и продолжим разговор о системе исламского образования. Эта сфера порой подкладывает Татарстану не меньшую свинью, чем наш халяль. Только мы этого не замечаем, ибо вопросы образования, тем более мусульманского, для многих являются самым настоящим темным лесом.

Сегодня мы поговорим о Совете по исламскому образованию (СИО) как структуре упущенных для республики возможностей. СИО — это объединение мусульманских учебных заведений страны. В настоящее время, как указано на сайте самой организации, в нее входят 11 исламских вузов и 26 мусульманских средних учебных заведений. СИО был создан в 2010 году как своего рода министерство по вопросам мусульманского образования, что, по сути, означало новый этап в его развитии — переход от хаотичного броуновского движения к планомерному системному упорядочиванию отрасли.

Идея создания такого «министерства» принадлежит Совету муфтиев России. Нужно признать, что многие передовые для российских мусульман начинания рождаются именно там. Татарстанская же умма, во многом остающаяся провинциальной, почему-то часто страдает от нехватки креативности и потому нередко довольствуется плагиатом. Например, выставка Russia Halal Expo, которая недавно начала проводиться в Казани, —  это чистая калька с Moscow Halal Expo, многие годы организуемой под патронажем муфтия Равиля хазрата Гайнутдина. В значительной степени был скопирован в Татарстане и московский стандарт «Халяль», и многое другое.

Однако у нас есть другая сильная сторона: мы умеем экспроприировать чужие наработки. Подобное случилось, например, с фестивалем мусульманского кино, который также изначально был придуман в недрах СМР, но затем не без скандала перехвачен Татарстаном. Нам пришлось, правда, отказаться от его первоначального названия «Золотой минбар», права на которое принадлежали москвичам, но мы зато добавили в наименование киноформума слово «казанский», присвоив тем самым чужое начинание. То же самое случилось и с СИО: в мае 2012 года организацию возглавил ректор Российского исламского университета (Казань) Рафик Мухаметшин, который по сей день является ее бессменным руководителем.

Кадровый переворот в СИО сулил для Татарстана большие перспективы. Мы могли превратиться в центр исламского образования России и определять развитие мусульманских учебных заведений по всей стране, однако данный потенциал во многом так и остался нереализованным. К слову, возможно, именно это (в том числе) и подтолкнуло республиканские власти к лоббированию идеи создания в Татарстане Болгарской исламской академии как высшего звена в системе мусульманского образования России. Наши власти, в отличие от местных функционеров ислама, отлично понимают, как важен исламский фактор для «капитализации» республики, ведь становление Татарстана как центра исламского образования РФ существенно повышает стоимость наших «акций» как в стране, так и за ее пределами. Другими словами, БИА можно рассматривать как проект, работающий на ту же идею, что и СИО, то есть это в некотором смысле альтернатива своему несостоявшемуся собрату.

Рафик Мухаметшин В «светской» системе образования стандарт разрабатывается год-два, однако у Мухаметшина на решение аналогичной задачи ушло аж пять долгих лет Фото: «БИЗНЕС Online»

ОДНО ДЕЛО — ВНЕДРИТЬ СТАНДАРТ. И СОВСЕМ ДРУГОЕ — ПРОКОНТРОЛИРОВАТЬ ЕГО ИСПОЛНЕНИЕ

СИО во всех своих основополагающих документах подчеркивает, что первая цель, ради которой и возникла организация, — это «создание единого образовательного пространства в сфере исламского религиозного образования». На практике данное единство достигается через внедрение общих образовательных стандартов, разработка которых и стала первоочередной задачей Совета.

Однако мало украсть чужую идею, надо ее еще уметь реализовать. И здесь у нового председателя СИО складывается не все благополучно. В «светской» системе образования стандарт разрабатывается год-два, однако у Мухаметшина на решение аналогичной задачи ушло аж пять долгих лет. В результате только в феврале 2017 года СИО утвердил образовательные стандарты высшего религиозного образования (уровень «бакалавриат») и среднего профессионального религиозного образования, а в июне того же года — образовательный стандарт высшего религиозного образования (уровень «магистратура»).

Однако разработка стандарта — даже не половина дела. При наличии нужных компетенций написать его не так уж и сложно, гораздо труднее внедрить стандарт, что требует перестройки реального учебного процесса, в котором задействованы живые люди, не всегда готовые к переменам. И вот здесь СИО застопорился окончательно: за пределами Татарстана разработанные стандарты так и не были внедрены нигде, что подтвердил сам Мухаметшин в разговоре с автором данной статьи.

Дальше — больше. Одно дело — внедрить стандарт. И совсем другое — проконтролировать его исполнение. Данную функцию выполняет процедура аккредитации, в рамках которой, собственно, и проверяется, насколько точно учебное заведение следует образовательному стандарту. В государственной системе аккредитацию вузов проводят специальные эксперты минобрнауки, которых ректоры ждут со страхом теперь каждые 6 лет. Если аккредитация не будет пройдена, то вуз утрачивает право выдавать дипломы государственного образца. Это означает, что получаемое в его недрах образование не соответствует государственному стандарту, т. е. дипломы превращаются в филькину грамоту, после чего, как правило, начинается отток студентов и наступает смерть учебного заведения.

В силу принципа разделения государства и религии профильное министерство не может проводить аккредитацию религиозных учебных заведений, в том числе и мусульманских. Для таких случаев российский закон предусматривает проведение так называемой общественной аккредитации. Другими словами, религиозные сообщества сами должны создавать органы аккредитации и сами себя контролировать, ибо без контроля образовательные стандарты просто не будут работать. Это как закон без правоохранительных органов, как решение суда без судебных приставов. У мусульманских учебных заведений тоже должна быть своя собственная дубинка, которая будет подталкивать их к следованию стандарту.

Однако в СИО до сих пор не создали такой дубинки, что просто сводит на нет всю затянувшуюся эпопею со стандартами. Подобная нерасторопность уже переполнила чашу терпения у государства. Не случайно в работе последнего заседания Совета приняли участие начальник департамента по взаимодействию с религиозными организациями администрации президента РФ Евгений Еремин и ряд других высокопоставленных чиновников. Их устами была доведена принципиальная позиция государства: внедрение единых образовательных стандартов в исламской сфере должно быть ускорено, ибо Россия кровно заинтересована в том, чтобы отечественная система исламского образования была конкурентоспособной. Теперь в СИО наконец-то зашевелились. Начиная с осени его руководители уже планируют провести некий мониторинг мусульманских учебных заведений, входящих в Совет, а в 2020 году обещают-таки запустить процедуру их общественной аккредитации.

СТАРАЯСЬ БЫТЬ ДЛЯ ВСЕХ ХОРОШИМ, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СИО РУБИТ СУК, НА КОТОРОМ СИДИТ

Аккредитация — это крайне важный механизм. Она позволяет вывести содержание учебного процесса из слепой зоны. Сейчас мусульманские учебные заведения контролируются только через инструмент лицензирования (является простейшим контролем «на входе»). С помощью него учебное заведение проверяется лишь на пригодность вести образовательную деятельность как таковую: есть ли в нужном объеме учебные аудитории, общежития и т. п. Аккредитация же позволяет заглянуть внутрь учебного процесса и тем самым сделать его открытым и для общественности (например, для будущих абитуриентов), и для учредителей, каковыми являются муфтияты, т. е. для исламского сообщества в целом.

Однако далеко не только внутренний контроль является целью аккредитации. Самое главное в другом. Аккредитация — это механизм управления качеством образования. Как, например, минобрнауки использует его в подобном контексте? Когда 80% вузов в стране достигают заданных им аккредитационных показателей, ведомство повышает свои требования, заставляя тем самым вузы к следующей аккредитации подтягиваться на новую ступень. Данный алгоритм можно было бы перенести и на мусульманские учебные заведения. Таким образом, введение общественной аккредитации, которое СИО вопреки своим уставным задачам всячески тормозит, позволило бы развивать систему мусульманского образования не спорадически, не хаотично, а системно, целенаправленно.

Аккредитация дает возможность решать и другую задачу. Сегодня, как известно, государство вкладывает огромные деньги в мусульманские учебные заведения России. Это осуществляется двумя основными каналами: через фонд поддержки исламской науки, культуры и образования и через целевую федеральную программу. Однако вопрос о том, насколько эффективно расходуются данные средства и, самое главное, насколько данные вложения реально продвигают мусульманские учебные заведения вперед, остается открытым. А почему? Да потому, что у государства просто нет механизмов для измерения качества даваемого мусульманскими учебными заведениями образования, а в таких условиях отследить эффективность вкладываемых средств просто невозможно. Аккредитация могла бы решить и эту проблему.

И наконец, следующее следствие. Раз у мусульманских учебных заведений благодаря аккредитации появляется шкала измерения, то мы подходим к самому ключевому вопросу — принципу справедливости в распределении финансирования. Сегодня директора медресе и ректоры мусульманских институтов хотят получать деньги просто на ведение ими образовательной деятельности как таковой, аккредитация позволит распределять имеющиеся ресурсы не за красивые глаза, а в привязке к результатам, причем вполне измеримым, что для многих, естественно, окажется весьма болезненным поворотом.

Этого руководители мусульманских учебных заведений и боятся, а потому всячески сопротивляются внедрению механизма аккредитации. Мухаметшин, стремящийся любой ценой избегать конфликтов, по сути, идет у них на поводу, потрафляет их нежеланию развиваться. Именно поэтому образовательные исламские стандарты разрабатывались так долго и именно потому механизм аккредитации до сих пор не запущен. Стараясь быть для всех хорошим, председатель СИО рубит сук, на котором сидит: он душит развитие системы мусульманского образования России и в конечном итоге вредит самим медресе и исламским вузам. Вот почему потребовался окрик из администрации президента России на последнем заседании СИО. Для Татарстана же это история об очередных упущенных возможностях в исламской сфере. Мы могли быть центром исламского образования страны, но стали ее тормозом.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции