История Петра Нойштедтера: дружил с Клоппом, играл с Бердыевым, сейчас работает в Германии

«У ФРАНКА ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ ДЛИЛИСЬ ПО ПОЛТОРА ЧАСА»

— Петр Петрович, как вы оказались в «Майнце», где играли с Юргеном Клоппом?

— Изначально я не мог играть в Германии, потому что тогда был лимит на трех иностранцев. Как только получил гражданство, сразу начал, все было хорошо. Потом у меня произошел надрыв мышцы. Когда восстановился, уже другие ребята стали играть в «Карлсруэ» на моей позиции. Мне было тяжело вернуть место в составе. Команда тогда у нас сформировалась сильная: постоянно выступали в еврокубках, боролись за самые высокие места. Для меня стало удачей быть в одной команде с такими футболистами, как Оливер Кан. Но мне хотелось играть.

На полгода перешел в «Кемницер». В половине игр меня включали в сборную тура. Появились предложения от разных команд. Но у меня жена была беременна вторым сыном, и я хотел рядом с Карлсруэ находиться. Самое ближнее предложение поступило от «Майнца». Там еще играл Серега Жуков, с которым мы пересекались в Смоленске.

Я за все благодарен этому клубу. У меня в 30 лет было предложение от дортмундской «Боруссии», но тогда четыре месяца мучился с коленом. Зато «Майнц» предложил мне новый контракт, и я еще долго играл.

Петр Нойштедтер: «Раньше мне нужно было в голове перевести на русский, чтобы понять» Фото: CKA, commons.wikimedia.org

— Каким был тренер Вольфганг Франк? Ваш одноклубник Кристиан Хок говорил, что впервые столкнулся с тактикой у Франка.

— Он пришел к нам в 1995-м. После первого круга мы были последними во второй бундеслиге и нас все похоронили. Он увез нас на Кипр на три недели и начал менять. В итоге мы стали участниками истории для всего немецкого футбола.

— Что он там с вами делал?

— Франк начал перестраивать нашу игру на 4–4–2. В те годы так делал только «Милан» Арриго Сакки, который выносил всех в Европе. Мне изначально Франк не нашел места в составе, а потом поставил на левый фланг, хотя я привык играть в центре защиты. Когда с моей стороны два гола забили, тренер уже вернул меня в центр.

— Тяжело было перестраиваться на новый футбол?

— Муторно. Последние три игры мы проводили против команд, которые поднимались в бундеслигу. И, выиграв в трех матчах, сохранили себе место во второй бундеслиге. Это сейчас понимаем, что Франк, царствие ему небесное, изменил игру. Но изначально все было нудно.

У нас теоретические занятия длились по полтора часа. Мозг кипел, но я понимал, что если не поменяюсь, то потеряю работу. Мы бились за выживание. И лично я шел с пониманием на любые изменения, которые приносили результат.

Вы можете себе представить: мы делали полтора часа ускорений на стадионе зимой. Это только его заслуга, что не вылетели. В следующем сезоне уже боролись за выход в элиту. Прошли полноценную предсезонку с ним. В решающем матче проиграли «Вольфсбургу» в 1996-м. Сейчас, я думаю, все ребята очень благодарны Вольфгангу Франку. Из той команды очень многие стали тренерами — Юрген Клопп, Сандро Шварц, Торстен Либеркнехт, тот же Хок, другие парни.

— Вы сразу поняли, что играли не так, как все?

— Конечно. Стали интересоваться. Нам рассказывали, что все идет из Италии. Я понял одно: вчетвером легче обороняться во всю ширину. Раньше же как было? Я играл по игроку. Допустим, соперник меня обыгрывает. И если либеро за мной нет, то все. А тут всегда шли взаимозаменяемость, подстраховка. 

— Какие ценные указания он вам давал?

— Вся работа была в комплексе, и каждый занимался своим делом. С собой он привез психолога, который нам постоянно включал кассету. Для меня это было какой-то чушью. Слушал и не понимал, к чему все. Ну да, я в порядке, могу быть лучше. Но мне некогда смотреть кассету! У меня двое детей и жена — их кормить надо! Со временем стал понимать, что те кассеты принесли результат. Мы все начали верить в себя. Я благодарен судьбе, что все у меня так в жизни сложилось и я получил знания. Конечно, было бы лучше, чтобы их раньше приобрел. Но, значит, так надо было.

Сейчас я очень много отсматриваю футбол. Пока мы с вами говорим, уже записал два упражнения. Если вижу что-то новое, готов часами просматривать игры. У меня хранится много файлов. Например, разбор игры Гвардиолы против Моуринью, Клоппа против Гвардиолы. Как тренер нашел слабое место у соперника, как именно использовал игроков, как это мне может пригодиться.

«Схему 4–3–2–1 в «Майнце» ввел как раз Клопп. Спасибо ему, что нам приходилось изучать разный футбол в соревновательном ритме. В этом он для меня был хорош» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У МЕНЯ С КЛОППОМ БЫЛИ ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ»

— В защите с вами играл Клопп.

— Он играл справа. Я был самым маленьким в этой четверке — 186 сантиметров, Клопп и партнеры слева и в центре — выше меня. Подчищал за ними внизу.

— Каким он был футболистом?

— Изначально он играл в нападении. Как раз Франк переквалифицировал его в правого защитника. У Юргена было мощное здоровье, он много носился по флангу. Часто подключался в штрафную при стандартах и нередко забивал.

Я бы не сказал, что он был особенным игроком. Когда он чувствовал игру, мог подключаться к атаке. Когда матч не шел, просто закрывал свою сторону.

— Сейчас мы знаем Клоппа как очень экспрессивного тренера. Раньше он был таким же?

— Да, всегда. Но и я такой же. В этом он не сильно отличался от большинства игроков. У нас у всех сначала идут эмоции. Разум потом приходит. Он, скорее, непосредственный. Юрген еще отличался энергичностью. Я считаю, что в этом нет ничего плохого. Тренер может просто стоять. А он зажигает своим поведением игроков и болельщиков и поэтому всем нравится. Мне кажется, что если бы он не был таким вспыльчивым в хорошем смысле, у него бы не получилось такого успеха. Он по-настоящему живой человек.

— В общей сложности вы провели с ним 14 лет в «Майнце» в статусе игрока и тренера. За эти годы стали друзьями?

— У нас были дружеские отношения. Нас всех специально объединял Вольфганг Франк. Не только я и Клопп дружили. Вся команда была в хороших отношениях друг с другом. На старом стадионе у нас имелась маленькая VIP-комнатка, мы там часто собирались по его указаниям. Потом уже сами ждали очередных встреч. Приходили семьями, так и начали дружить.

— У вас тогда было ощущение, что Юрген вырастет в тренера, который выиграет Лигу чемпионов?

— Мне в то время не до таких размышлений было. Мой тренерский штаб работал со второй командой «Майнца», когда в 2004 году главная при нем вышла в первую бундеслигу. Мне говорили, что я должен играть в ту систему, которая есть у первой команды. Предупреждал, что без некоторых игроков это трудно. Но мы занимали высокие места, адаптируясь под требования главной команды. Я использовал то время для собственного развития. Схему 4–3–2–1 в «Майнце» ввел как раз Клопп. Спасибо ему, что нам приходилось изучать разный футбол в соревновательном ритме. В этом он для меня был хорош.

— Он советовался с вами, другими тренерами из системы клуба, чтобы обсудить игровую схему?

— Нет. У него был сильный тренерский штаб. Петер Кравец сейчас с ним работает в «Ливерпуле». Он еще у меня был помощником, когда мы вместе делали тренерскую категорию А. Конкретно успех «Ливерпуля» — это не достижение одного Клоппа, у него великолепные помощники.

— Была вероятность, что вы могли бы работать в одном тренерском штабе?

— Нет. Он потом ушел в Дортмунд, где все случилось очень быстро. А я потом сам покинул «Майнц».

— Вы как тренер дубля часто с ним пересекались?

— На каждого из нас свалилось много работы. Это у футболиста после игры или тренировки сразу выходной, тренер всегда в процессе. У нас были рабочие разговоры. Он отправлял игроков основы, чтобы они подтянули форму. Мы обсуждали состояние футболистов, кто готов подняться до основы.

— После Клоппа «Майнц» принял Томас Тухель, который сейчас работает с «ПСЖ». Почему руководство выбрало Тухеля, а не, например, вас?

— Этого я не знаю. У руководство было много вариантов, но выбрали именно Томаса. Я даже не интересовался, рассматривали ли меня как кандидата на эту должность.

«ЮРГЕН МОЖЕТ КАМЕНЬ ЗАЖЕЧЬ»

— Вы же играли против Клоппа, когда возглавили «Кобленц».

— У нас была пауза на матчи сборных. У «Боруссии» тогда много кто разъехался по своим странам. Мы предложили сыграть им товарищескую игру, и Юрген приехал с теми, кто остался у него. Было очень приятно встретиться со старым товарищем — посмеялись, вспомнили прошлое. Но во время игры все происходило по-серьезному, несмотря на статус матча. Мы даже обыгрывали его. Но для меня не было принципиально победить у него. Я понимал, что сыграть против «Боруссии» хотят все. После перерыва поменял всех 11 игроков, начал выпускать юниоров. Проиграли в итоге 1:2.

— Ему было принципиально вас обыграть?

— Ха-ха! Думаю, да. Но и мои парни, игравшие в четвертой бундеслиге, хотели показать максимум в игре с чемпионом Германии. На самом деле счет тогда был неважен. Главное, что мы встретились и у него все хорошо.

— Болеете за его команды?

— Я всегда рад, когда удается найти время на просмотр игр «Ливерпуля». Для меня это идеальный футбол на сегодня. Команда Клоппа показывает невероятные скорости, к тому же все делается обдуманно. Он качественно работает в перерыве. Вместо разговоров показывает короткие видео из первого тайма. За них как раз отвечает Кравец. В них тренеры подчеркивают слабые стороны соперника и показывают, как забить. Это эффективнее 15-минутной речи в раздевалке.

— После финала поздравили Клоппа с победой?

— Нет, у него сменился телефон.

— Игра с «Тоттенхэмом» была не самой лучшей от «Ливерпуля». Если бы знали номер, покритиковали бы Клоппа?

— Для начала я бы с удовольствием поздравил Юргена. А по игре согласен, «Ливерпуль» не очень качественно отыграл, но они заработали эту победу. Как Юрген и его штаб работали весь год, как игроки действовали: они все там были заряжены максимально. Это большое достижение Клоппа. Он камень может зажечь.

— На вас и партнерах он репетировал, когда был игроком?

— Это все было, но он не репетировал, а искренне говорил. Да, выступал лозунгами, но ему хотелось всегда верить.

В сумме же «Ливерпуль» заслужил победу. Необязательно было отыграть хорошую игру с «Тоттенхэмом». Сейчас уже кто это помнит? У всех отложилась победа.

«Курбан говорил мало, зато всегда по делу. Кстати, его советы мне помогли получить тренерскую лицензию» Фото: «БИЗНЕС Online»

БЕРДЫЕВ ДАЛ ЕМУ СОВЕТ, КОТОРЫЙ ПОМОГ СДАТЬ ЭКЗАМЕН НА ТРЕНЕРА

— В интервью «БИЗНЕС Online» бывший тренер «Рубина» Павел Черепанов рассказал, как вы в середине 90-х организовали ему и Бердыеву встречу с Франком. Помните?

— Я с Бекиевичем встречался в предпоследний раз в 1996-м, когда прилетел за сборную Казахстана играть. Последний раз мы с ним виделись где-то на зимних сборах, уже забыл тогда. Я читал интервью Черепанова, но не смог вспомнить, как помог встретиться им с Франком. Может, он сам вышел на Вольфганга.

— Вы с Бердыевым в 1985-м пересекались в «Кайрате». Для него тот год стал последним в футболе. Он уже готовил себя к тренерской работе?

— Я за ним не следил особо. Играли на разные позициях. К тому же я был 19-летним пацаном, мы нечасто пересекались. Курбан говорил мало, зато всегда по делу. Кстати, его советы мне помогли получить тренерскую лицензию.

— Как?

— Я проходил последний экзамен на тренерскую категорию А. У меня было задание — игра с двумя нападающими. Ко мне пришли ребята, с которыми играл в бундеслиге, они мне предложили помочь. «Давай мы исполним двух нападающих, и все будет хорошо». Я отказался и сказал, чтобы они исполнили двух защитников. Защитников же поставил против них нападающими. Хотел показать, что я тренер. Но они в расслабленном режиме все делали, защитники их спокойно обыгрывали, а на меня же смотрит экзаменатор — надо что-то сказать.

И вспомнил, как Бердыев подсказывал мне, как выходить из обороны. Он говорил, что после отбора я должен делать передачу на второе движение атакующих игроков. Первым движением он обманывает соперника, а вот на второе защитник должен реагировать. И тогда продвижение мяча будет эффективным. Я все это проговорил, сразу после чего преподаватель остановил занятие и поставил зачет. В 19 лет такое запомнил и пронес через всю карьеру.

«ПЕРВОЕ ВРЕМЯ В ГЕРМАНИИ ДУМАЛ ПО-РУССКИ. СЕЙЧАС — НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ»

— Где больше всего получили футбольных знаний?

— В Германии. Опять же Франк многому научил. Но мне в первую очередь хотелось понять разницу между советским профессионалом и немецким. В Советском Союзе мы сами стирали форму. На сборах гетры подтягивали до ушей, чтобы форма не испачкалась. Когда я здесь так делал, надо мной смеялись. Первое время по привычке продолжал, хотя за нас все стирали. А в целом такое же профессиональное отношение к делу.

— Как во вновь объединившейся Германии относились к этническим немцам из СССР?

— К нам было немного другое отношение. Приехали русские немцы, но мы такие же. Чувствовалось, люди про нас думали, что мы какие-то чужаки, которые на что-то претендуют. Но ведь родители у меня родились на немецких землях. Когда появлялся флот при Петре, у всех приезжих немцев, которые учили русских, были свои поселения и документы.

— На бытовом уровне как проявлялось такое отношения к приезжим немцам?

— Мне повезло, меня это обошло. Я ведь приезжал играть в футбол, получил контракт — можно сказать, мне было проще. А в основном людям давали номера, и они ждали очереди на гражданство, жили в лагерях.

После пробных тренировок в «Карлсруэ» мне предложили контракт. Помню, что я был четвертым легионером при трех возможных. Тогда мое происхождение помогло. Быстро в Берлине подняли документы, и вскоре я получил Ausweis (удостоверение личности — прим. ред.). С тех пор смог без проблем играть за профессиональные команды в Германии.

— Что было самое сложное в Германии?

— Первое время я думал по-русски, но надо было перестраиваться и делать это по-немецки. Когда стал тренером, начал изучать психологию. Да, тогда, может, были какие-то шероховатости при возвращении немцев, но сейчас этого абсолютно точно нет. Да даже если бы существовало такое, мне все было бы сегодня до лампочки!

Я за собой ничего плохого не чувствовал. Очень благодарен своим родителям за то, как они меня вырастили. Для меня важнее всего утром встать, посмотреть в зеркало и удостовериться, что оттуда глядит честный человек на меня. В другие дела вмешиваться я никогда не хотел. Возможно, не до конца ответил на ваш вопрос, но со сложностями лично не встречался, а за других говорить не хочу. 

— Сейчас на каком языке думаете?

— На немецком. Раньше мне нужно было в голове перевести на русский, чтобы понять. Вот, кстати, тоже небольшая сложность в первое время.

— Вам легче жилось в СССР или в Германии?

— Как вам сказать… В Кыргызстане (Нойштедтер — уроженец Киргизской ССР — прим. ред.) двери были открыты в прямом смысле слова. Все жили очень дружно. В нашем доме каких только национальностей ни было! Русские, киргизы, немцы, украинцы, узбеки — одним словом, все. Жили очень дружно. С таким пониманием мира я приехал сюда. 

— Сейчас так не получается жить?

— Сегодня некогда об этом думать. Работа, работа и еще раз работа. Можем с соседями посидеть за грилем, а рассуждать такими категориями даже не удается. Все очень быстро происходит. 

«ОТЧАСТИ РОМАН РЕШИЛ ИГРАТЬ ЗА РОССИЮ ИЗ-ЗА ДЕДА»

— Когда вы были последний раз в России?

— В 1992 году в Москве, когда прилетел сюда. Из Москвы тогда летел. Больше здесь не появлялся.

— С переездом Романа в Москву больше поводов приехать…

— На это нет времени, надо оформлять визу. Жене по семейным делам нужно было съездить — она поехала. Виза здесь очень быстро оформляется. Я бы с удовольствием прошелся по местам своей юности, но пока слишком жесткий график. Полагаю, что сейчас в России все по-другому. 

— Какое для вас было самое любимое место в России?

— Санкт-Петербург, а конкретно — интернат возле площади Мужества. Мы с ребятами брали велосипеды во время белых ночей и ездили по всему городу. Мне очень нравилось то время: были юными и бестолковыми, но это жизнь!

— Вы в интервью по-разному говорили, какого происхождения вашего семья. Вы из немцев или голландцев?

— Мы немцы. Фамилия тоже немецкая, но диалект ближе к голландскому.

— Как вы все это узнали?

— Когда я получал гражданство, в Рейхстаге все было, это мне и помогло. За два-три дня всю информацию по мне подтвердили, и я официально стал гражданином Германии. Там же была история происхождения нашего рода. Сейчас родственники пишут семейную книгу, жду свой экземпляр.

У него отец немец, а мать русская. Он [Роман Нойштедтер] наполовину русский, какие могут быть вопросы Фото: © Владимир Песня, РИА «Новости»

— Когда вы увозили семью в другую страну, как реагировала сторона жены?

— Со мной никто не спорил, потому что семья должна быть вместе. Работал я, поэтому они приехали ко мне — их тоже не сразу привез. Когда получил Ausweis, все пошло быстро, но первое время был без них.

— Как относитесь к тому, что вашего сына называют немцем, которого вызывают в сборную России?

— У него отец немец, а мать русская. Он наполовину русский, какие могут быть вопросы.

— Когда Роман получал российское гражданство, он должен был отказаться от немецкого, о котором мечтают миллионы людей во всем мире. Как вы это обсуждали на семейном совете?

— Так он ни в чем не потерял. Вопрос только в визе, а ее можно получить в любой момент, с ней он может везде перемещаться.

Я его прекрасно понимаю. Каждый футболист мечтает сыграть на чемпионате Европы, на чемпионате мира. Он тогда и не думал о юридических вопросах.

— Он говорил, что хотел выступать за сборную, чтобы отдать дань памяти к деду. Какая связь у него с ним была?

— Дед рано ушел от нас. Все детство Ромка провел с ним, потом уже дед с бабушкой часто к нам приезжали. У него всегда были с ним хорошие отношения, Рома постоянно его с теплотой вспоминает. Да, отчасти он сделал это и из-за деда тоже — перед играми он прекрасно знает, что дедушка все видит.

— Роман советуется с вами по своим матчам?

— Сейчас уже нет. Раньше меня колотило, когда он выходил на поле. Я сильно переживал, когда смотрел игры с ним. После начала взрослой карьеры в Менхенгладбахе и «Шальке» уже спокойно, по-тренерски смотрел матчи с его участием. Все свои переходы и вопросы о будущем он решает самостоятельно.

— С переездом Романа вы стали больше следить за российским футболом?

— Каналы у меня все настроены, стараюсь посматривать. Но у меня нет цели увидеть конкретный матч. Не могу оценить игру какой-то команды, я изучаю подходы клубов к решению поставленных проблем. Тактически, функционально — меня это больше интересует, чем условные «Спартак», «Динамо» или «Зенит». Мне в целом интересен футбол в любом его проявлении!

«ТРЕНЕРУ ФУТБОЛ ЛУЧШЕГО ВСЕГО ПОНЯТЕН ЗА ВОРОТАМИ»

— Чем вы сейчас занимаетесь?

— Я тренирую молодежную команду U17 клуба второй бундеслиги «Веен». Мой бывший партнер по «Майнцу» Кристиан Хокк работает здесь спортивным директором. Он мне весной сделал предложение, и я его принял. Удобно, потому что недалеко от Майнца, где мы живем.

— Вашим игрокам 17 лет. Вы уже можете понять, кто станет хорошим футболистом?

— Да. В этом возрасте в Германии сажают на контракт игроков, потому что видно перспективу. В них самих чувствуется профессионализм. У них появляется шанс надолго заявить о себе, клубы предлагают им контракты на 5–6 лет. Для них все делается. У «Баварии» и других немецких клубов кампусы ценой в десятки миллионов евро.

Из них выходят единицы до высочайшего уровня, но так устроен футбол. При этом общий уровень невероятный. Недавно наша команда играла со сверстниками из «Баварии». Раньше мы подобные скорости видели в настольном теннисе, а здесь люди играют так же быстро. Мы обыграли «Баварию» 3:0, но действовали на контратаках и от обороны — было тяжело.

— Кто из вашей команды может усилить основу?

— Пока сложно сказать: у меня новая команда, 14 только поднявшихся с предыдущего возраста ребят. Нам еще предстоит создавать этот коллектив, я должен к игрокам привыкнуть, они — ко мне. Меня в том числе и взяли, чтобы им показал, что происходит в профессиональном футболе. Но тех, кто по-настоящему хочет играть на большом уровне, видно сразу.

— Как вы их видите?

— У меня есть формула: талант и приобретенные способности нужно сложить, а затем помножить на характер. Я видел невероятно талантливых игроков, которые развили много полезных для футболиста качеств, но со слабым характером. Условно по первым двум пунктам оценка 5 и 4, а характер 1. В итоге всего 9. Есть менее талантливые ребята, они не все приобрели по ходу подготовки, но с сумасшедшей силой воли. Там уже совершенно другие цифры.

— Как вы пришли к этой формуле?

— После ухода из «Майнца» в 2010 открыл фирму. Это мне очень много дало, лично я сильно развивался.

— Что за фирма?

— Подготавливал футболистов. Я работал индивидуально, получал заказ, все было официально.

От меня требовалось, например, поехать посмотреть игрока. Я выезжал и смотрел, потом уже решал, буду его тренировать или нет. Сначала приглашал на общение человека, задавал пять вопросов. Если он на три не отвечал, то я уже точно не брал его в работу.

— Какие вопросы?

— Вопрос по технике — как я стою к мячу? По мышлению и тактике — как располагаюсь к игре? По единоборствам — как я стою к противнику? По психологической готовности — как расположен сам к себе? Об уважении к партнерам и работодателям — как я стою к своему клубу?

Эти вопросы раскрывают любого футболиста. Благодаря им я понимал, буду ли работать с человеком. Погружая футболиста в такие размышления, сам изучил много деталей в подготовке игроков.

— Например?

— За годы работы здесь я понял, что футбол лучше всего тренеру понятен, если смотреть игру за воротами. Всегда оттуда вижу все детали игрока: как он двигается, куда смотрит, что собирается сделать. С бровки за этим не всегда уследишь. У нас на играх работает несколько камер, и я всегда прошу еще одну поставить за ворота. Мне так легче понять, что показывают свои игроки.

— Как вы начали индивидуально работать с футболистами?

— Как-то знакомый агент просил меня посмотреть игрока, при этом параллельно парень играл в академии и команде. Потом стали обращаться ко мне чаще. Были у меня люди из бундеслиги, приезжали ко мне и просили помочь. Я не делал чего-то невероятного, подсказывал базовые вещи, которые лучше видел со стороны. Так получается, что тренер не всегда успевает в команде уследить за всеми деталями игрока. Для этого спортсмены обращаются к частным наставникам.

РАБОТАЛ ДОПОЛНИТЕЛЬНО С 30-ЛЕТНИМ ВРАТАРЕМ СБОРНОЙ

— Кто приезжал из бундеслиги?

— Ко мне привозили игроков самых разных возрастов. Один раз приехал 30-летний вратарь сборной.

— Кто?

— Секрет! Немногие хотят разглашать, что в таком серьезном возрасте занимаются дополнительно. Это же как работа у репетитора, когда в школе немного упустил предмет. Но тогда честно не знал, что делать с таким опытным футболистом — не собирался же я ему бить по воротам полтора часа!

У него на следующий день после меня был просмотр в новом клубе. Я показал ему базовую атлетику, обратил внимание на вратарские позиции. Думаю, вряд ли он увидел что-то новое, но в конце спросил у него: «Как ты думаешь, что от тебя хочет увидеть тренер в команде?» Он сказал, что должен показать ему свою вратарскую технику. Я уточнил, что тренер не захочет видеть пропущенных голов. Была работа на психологию.

— С чего начинали обучение?

— Мне важно было знать, что видит игрок. Многие еще удивлялись: «Что именно я вижу?» Такие вопросы задавали. Приходилось объяснять, что футбольный кругозор — слабый, если мало знаний. Ко мне приезжали профессиональные футболисты, но они не знали основ, то есть инстинктивно выполняли задачу, но суть не могли назвать. Я учил их понимать, дальше помогал им развиваться в других направлениях, и все строилось через понимание.

— Чему конкретно вы обучали?

— Например ведение мяча на каждый шаг. Одним упражнением я тренирую у человека контроль мяча, ситуации, координацию и технику. Все упражнения у меня обоснованные — если каждый день я делаю это, то дисциплинирую игроков.

— Как вы рассчитывали нагрузку?

— Опыт. Я понимал, что у игроков впереди матчи. До 15-летнего возраста занятие длилось один час, после 15 — полтора. Если кому-то требовалось качественное восстановление, я готовил только нужную для игрока атлетику.

Многие игроки начинают занятия с ударов по воротам. Я считаю, что надо начинать с 50 касаний ведения на каждый шаг в ходьбе и 50 в свободном темпе. Это занимает несколько минут, а мышцы уже подготовлены.

 «СКОРО АКАДЕМИЯ «КАЙРАТА» БУДЕТ ДАВАТЬ РЕЗУЛЬТАТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО УРОВНЯ»

— Вы работали в Казахстане в «Кайрате». Как там оказались?

— Меня пригласил президент клуба Кайрат Боранбаев. Нас свел бывший администратор «Кайрата» Антон Феч, он же мне помог попасть на просмотр в «Карлсруэ» в 1991 году. В «Кайрате» мне предложили должность спортивного директора. В контракте были тренировочный процесс и скаутинг, а когда я туда приехал, меня загрузили бумагами. Но это не мое. Я пошел в юношескую академию младших возрастов, где закладывается фундамент. Там я обучал тренеров, вот это действительно мое. Мне до сих пор звонят, со многими поддерживаю связь.

— Все восхищаются базой «Кайрата». Это в самом деле сильная академия?

— Потенциал огромен. Условия там на высшем уровне, а благодаря им можно сделать футболиста высокого класса из любой точки мира. Когда я работал в Азербайджане, у меня была коробка 35 на 40 метров: на этом поле тренировал по четыре команды. За счет правильного подбора упражнений можно сократить разницу, но инфраструктура играет большую роль.

В «Кайрате» очень много талантливых игроков, нужно время. Уверен, что скоро академия будет давать результаты европейского уровня. Проблема еще в том, что академия может подготовить футболиста с хорошим набором качеств, но выпустит его в свою среду. Молодой организм подстроится под общий уровень футбола, а не будет сохранять свой. Так что развитие академии должно идти параллельно с прогрессом всего футбола в Казахстане, и по такой схеме необходимо работать всем странам.

Плюс Казахстана в том, что там очень много клубов, к тому же можно играть круглый год на Южном Казахстане. Я не скажу, что между базой «Кайрата» и всеми остальными — пропасть. Люди понимают, что развитие детского футбола очень важно, но в подготовке детей нужны самые незначительные детали.

— Какие?

— Например, принято считать, что лучшая остановка мяча делается внешней стороной стопы. Но так отключается одно полушарие мозга. При остановке внутренней стороной стопы лучше работает мозг и для решения на поле нужно на несколько мгновений меньше.

Необходимы альтернативные способы обучения. В Казахстане я ввел игру фанино. Эта игра с четырьмя воротами на площадке 32 на 25 метров. С каждой стороны по три футболиста. Мне достаточно посмотреть на действия игрока на этой площадке, чтобы многое понять о нем. Я вижу координацию, технику, как он видит поле, все. В Германии многие этим занимается.

Другой плюс — эмоции. Одна команда как-то играла — нападающий ни разу не забил и, конечно, расстроился. Я дал тем мальчишкам немного поиграть в фанино. Смотрю, после игры тот парень бегает, улыбается — оказывается, забил 9 голов. Для меня стало удивлением, что в Казахстане или Азербайджане этим не занимались.

«Я ПОПАЛ В «ЗЕНИТ» В 16 ЛЕТ, НО НИЧЕГО НЕ УМЕЛ»

— Есть ощущение, что все начали понимать важность детского футбола. В ближайшие несколько десятилетий весь футбол хотя бы в Европе выровняется окончательно?

— Я думаю, что к такому идет, но об этом не надо думать. Нужно делать свою работу, заниматься с детьми. Я сам прошел детский футбол и могу сказать, что база для молодого игрока очень важна.

— Какие странности вы видели в работе детских тренеров?

— У моего младшего сына — Данила — была как-то игра. Стоял один тренер и кричал пацану: «Сконцентрируйся! Сконцентрируйся!» Меня это взбесило, я подошел к нему и попросил указать игроку, что ему конкретно не нравилось в его игре, ведь парень даже не понимает, что он делает не так. Это какое-то безликое замечание. Везде нужна конкретика. И такое есть везде — что в Германии, что в Казахстане. Не всегда тренер доносит свои мысли до футболиста.

— Сейчас чувствуете разницу по сравнению с тем, что было раньше?

— Мне сложно рассуждать, как с этим обстоят дела в России. Но в 16 лет я попал в «Зенит»: вообще ничего не умел, у меня не было футбольной базы. Приехал из Кыргызстана и мог быстро бежать и сильно бить. Все. На первой тренировке ребята делали со мной на поле что хотели. Тренеры сказали, что у меня два варианта: либо лечу домой, либо начинаю пахать. Я пошел и купил себе скакалку, каждое утро — скакалка и отжимания, а на тренировках гонялся сильнее всех. Через полгода уже был в дубле «Зенита». Возможно, с большими знаниями в раннем возрасте я бы смог лучше играть в футбол.

— Раньше много бегали, сейчас есть мнение, что детям нужно больше играть с мячом. Вы согласны?

— Конечно, я хочу, чтобы дети больше играли с мячом, но 87 минут матча им нужно просто бегать. Да, об этом говорят, но без физической подготовки футболистами не становятся. Другой вопрос, что нужно с большим вниманием относиться к закладке фундамента игрока. Плюс абсолютно все тренеры должны понимать, что школа — это самое главное. Невозможно, чтобы все мальчики, которые играют в футбол, стали футболистами.

Мы должны помнить, что готовим личностей. У меня бывает, что у парня важная контрольная во время тренировки: я ему даю индивидуальную программу занятий, потому что понимаю, что мне нужны умные игроки. В каком-то роде это полезная инвестиция для всех сторон.