«Выгоднее поделить»: как жена и дочь Роберта Мусина бьются за «семейные ценности»

Роберт Мусин, которого ныне судят за злоупотребление полномочиями, а также его зять, индивидуальный предприниматель Айрат Гилязов, как известно, не избежали и личного банкротства

«НИ КОПЕЙКИ из ДЕНЕГ ЛИЧНО ГИЛЯЗОВА ГИЛЯЗОВОЙ ИЗРАСХОДОВАНО НЕ БЫЛО»

Бывший предправления потерпевшего крах ТФБ Роберт Мусин, которого ныне судят за злоупотребление полномочиями, а также его зять, индивидуальный предприниматель Айрат Гилязов, как известно, не избежали и личного банкротства. Агентство по страхованию вкладов, управляющее лопнувшим Татфондбанком, добивается передачи в конкурсную массу их недвижимости и прочего имущества. Стратегия защиты банкротов сводится к тому, что их супруги в соответствии с Семейным кодексом подали заявления о разделе совместно нажитого имущества. Сейчас в судах развернулась настоящая семейная драма по поводу раздела офисов, квартир, домов, земельных участков, элитных иномарок и прочего достояния семейства Мусиных – Гилязовых.

АСВ пошло на самые решительные меры. Так, госкорпорация потребовала признать два выданных Гилязову кредита в 286,4 млн рублей и 992,6 тыс. рублей его общими обязательствами с супругой — старшей дочерью Роберта Мусина Аидой Гилязовой. Таким образом агентство ответило на попытку последней получить половину имущества мужа, в том числе и того, что было приобретено на кредиты, взятые в ТФБ, которым в то время управлял ее отец.

Как рассказала на недавнем заседании Арбитражного суда РТ представитель АСВ Татьяна Ерохина, речь идет о кредитной линии «Лимит выдачи» (была открыта  31 декабря 2014 года) в Татфондбанке на 240 млн рублей, которая предоставлялась ИП Гилязову траншами в течение двух лет. Эти средства он вложил в  инвестиционный проект, в результате которого была построена дорогостоящая недвижимость в центре Казани — дома 9 и 9а на улице Баумана.

АСВ потребовало признать два выданных Айрату Гилязову кредита в 286,4 млн рублей и 992,6 тыс. рублей его общими обязательствами с супругой — старшей дочерью Роберта Мусина Аидой Гилязовой

К слову, в упомянутом доме 9а располагался офис главной любимой фирмы Мусина «Новая нефтехимия». К нему примыкает дом 9 — офисный центр «Казанское подворье». Как ранее рассказывал «БИЗНЕС Online», за офис «Новой нефтехимии» в связи с ее банкротством уже разворачивалась нешуточная борьба…

Но вернемся к зятю Мусина. Согласно поданному в Вахитовский райсуд Казани заявлению о разделе имущества с мужем (по принципу 50 на 50), Гилязова настаивает на передаче ей в единоличную собственность в двух зданиях на Баумана 9 квартир, 18 нежилых помещений и 26 парковочных мест. «Между тем ни копейки из денег лично Гилязова Гилязовой на нее (недвижимость — прим. ред.) израсходовано не было», — заявила Ерохина. Она сообщила, что всего инвестпроект, а реконструкция и строительство зданий были завершены к 29 августа 2016 года, поглотил 168 млн заемных рублей. 

Гилязову, участвовавшему в проекте с партнерами, в итоге досталось по 30 жилых и 30 нежилых помещений в обоих зданиях. Позже часть нежилых площадей перевели в жилые. Сейчас, по словам Ерохиной, в наличии только часть помещений: что-то было продано в интересах семьи. Из оставшихся кредитных средств предприниматель возвратил заем компании «Аида и Д» (изначально часть денег, 30 млн рублей, зять Мусина получил не напрямую в ТФБ, а через эту компанию). Еще 49 млн рублей «съели» проценты за пользование кредитом, и 126 тыс. рублей было направлено на оплату госпошлины при регистрации объектов недвижимости. «Даже проценты по кредиту и то были уплачены из той суммы, которую дал ТФБ», — подчеркнула представитель АСВ. 

Аида Гилязова настаивает на передаче ей в единоличную собственность в двух зданиях на Баумана 9 квартир, 18 нежилых помещений и 26 парковочных мест

По мнению госкорпорации, сам факт подачи Гилязовой заявления о разделе имущества с супругом-банкротом подтверждает, что кредитные средства были использованы на нужды семьи. Между тем, согласно Семейному кодексу, в этом случае финансовые обязательства признаются общими. А совместные долги, понятно, и платить придется вместе.

Кроме того, по словам Ерохиной, старшая дочь Мусина передала «дорогостоящую недвижимость» в Москве (нежилое помещение в 226,9 «квадрата» на Пресненской набережной) в обеспечение кредита, взятого «Аида и Д» в ТФБ (часть его компания затем и предоставила Гилязову для инвестпроекта). Требования банка включены в реестр кредиторов Гилязова как обеспеченные этим залогом. А поручительство или залог одного из супругов по кредитам другого, согласно закону о банкротстве, — еще одно основание считать обязательства общими.

Второй кредит зятя Мусина, размером под 1 млн рублей, был целевым: выдавался на покупку Porsche Cayenne. АСВ полагает, что приобретенная предпринимателем премиальная иномарка также использовалась для семейных надобностей. «Да, у супруги был еще один автомобиль. Но не стоит забывать, что в семье есть двое несовершеннолетних детей. Porsche Boxster — это маленький спортивный двухдверный автомобиль с небольшим пространством сзади. Я очень сомневаюсь, что на нем удобно перемещать детей. Для этих целей гораздо удобнее использовать Porsche Cayenne», — излагала доводы в суде Ерохина.

Заявление АСВ поддержал и финансовый управляющий Гилязова Глеб Медведев.

В упомянутом доме 9а располагался офис главной любимой фирмы Роберта Мусина «Новая нефтехимия». К нему примыкает дом 9 — офисный центр «Казанское подворье» (на фото)

«ЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕННАЯ ЦЕПОЧКА СОБЫТИЙ, А СВЯЗЕЙ МЕЖДУ НИМИ НЕТ НИКАКИХ»

В свою очередь, представитель Гилязова Адель Губайдуллин заявил в суде: оснований для признания этих обязательств общими нет.

Во-первых, сам ТФБ прямо указывает, что «Лимит выдачи» — это коммерческое предприятие. «Как известно, мой доверитель до признания его банкротом являлся индивидуальным предпринимателем. Собственно, этим на жизнь и зарабатывал», — напомнил юрист.  Супруга же, по версии Губайдуллина, находилась в неведении насчет взятого им в папином банке коммерческого кредита и инвестпроекте на Баумана и, уж конечно, не давала согласия на эти инвестиции.

Во-вторых, юрист назвал бездоказательным утверждение, что компания «Аида и Д», получив кредит в ТФБ и выдав заем зятю Мусина, получила в залог принадлежащую Гилязовым недвижимость в Москве. «Есть определенная цепочка событий, а связей между ними нет никаких», — заметил он.

Однако Ерохина сослалась на банковские проводки. Все операции совершались в один день: кредитные средства были выданы «Аида и Д» и тут же предоставлены Гилязову. А он направил их в счет исполнения своих обязательств по инвестпроекту.

Защищавшая интересы Гилязовой Полина Мельникова выступила в унисон Губайдуллину. По ее словам, в инвестпроекте зять экс-банкира участвовал как индивидуальный предприниматель и, соответственно, сам нес по нему все риски. Также она обратила внимание на нестыковки в версии АСВ: «Аида и Д» получила в ТФБ кредит в 130 млн рублей, а Гилязову предоставила только 30 миллионов. В залог же этой компании супруга предпринимателя передала имущество стоимостью более 80 млн рублей. Причем в обеспечение всего большого кредита. Мельникова уверяла, что взаимоотношения между «Аидой и Д» и Гилязовой к финансированию деятельности мужа последней не имеют никакого отношения. По ее словам, из уголовного дела известно: компания «Аида и Д» находилась под значительным контролем и влиянием Мусина, который приходится Гилязовой отцом. Да и само название фирмы говорит о том, что она не чужая семейству Мусиных – Гилязовых. 

Что касается второго кредита на Porsche Cayenne, Губайдуллин признал, что он действительно был куплен Гилязовым на средства, которые тот получил в 2014 году в ТФБ. «В заявлении изображено таким образом, что это семейный автомобиль. Нет, было по-другому», — заявил при этом юрист. 

По словам Губайдуллина, у каждого из супругов был автомобиль. Сам Гилязов ездил на Porsche Cayenne Diesel, его вторая половина — на другом авто этой марки. Впоследствии она его продала и купила Porsche Cayenne. Губайдуллин рассказал, что в 2015 году дочка и зять экс-бенефициара ТФБ уже на собственные деньги приобрели Porsche Boxster. В то же время его доверитель еще выплачивал взятый кредит в ТФБ. В определенный момент выплатил и продал автомобиль.

«Банк не вправе требовать, чтобы Гилязова, самостоятельный взрослый человек, была обязана [отвечать] по кредитам своего супруга-банкрота при том, что она не брала на себя никакие обязательства», — заключил Губайдуллин. 

Тем не менее судья Айдар Галиуллин на заседании Арбитражного суда РТ, прошедшем 18 сентября, требования АСВ полностью удовлетворил. Очевидно, что следующий шаг госкорпорации  — не допустить перехода к Гилязовой половины принадлежащей ее мужу недвижимости на Баумана. Этот вопрос будет решаться в рамках дела о разделе совместно нажитого имущества, но при таких обстоятельствах агентство уже в полшаге от того, чтобы «отнять» у дочки Мусина упомянутые 9 квартир, 18 нежилых помещений и 26 парковочных мест в пользу конкурсной массы мужа-банкрота. При этом понятно, что она также не сможет претендовать на половину вырученных от их продажи средств.  

Между тем недавно в Вахитовском райсуде состоялось второе предварительное заседание по делу о разделе имущества другой супружеской пары, а именно — родителей Аиды Гилязовой Роберта и Лидии Мусиных

«в более выгодном положении оказывается Роберт Ринатович»

Между тем недавно в Вахитовском райсуде состоялось второе предварительное заседание по делу о разделе имущества другой супружеской пары, а именно — родителей Гилязовой Роберта и Лидии Мусиных. Ситуация зеркальная: супруга требует половину имущества мужа-банкрота до того, как его изымут в конкурсную массу. Напомним, что претензии кредиторов лично к Мусину потянули больше чем на полмиллиарда рублей.

Ильдар Шагиев, представляющий интересы финансового управляющего Мусина Елены Рогожкиной, напомнил, что основная цель последней — максимальное удовлетворение требований кредиторов. Иначе говоря, она заинтересована продать имущество банкрота по более высокой цене.

Согласно закону о банкротстве, сообщил он, реализуется все неделимое имущество (это прежде всего недвижимость) должника с выплатой в последующем денежного эквивалента половины стоимости его супруге или супругу. Делимые вещи будут разделены, и на торги выставят только доли, которые принадлежат банкроту. 

У супруги экс-банкира, которая и подала на раздел, другая позиция (муж с ней полностью согласен). Их представитель, все тот же Губайдуллин, настаивал на том, что совместное имущество делится прежде всего по правилам, установленным Семейным кодексом: суд решает, что передать каждому из супругов. Мусины предлагают разделить имущество пополам в натуре, исходя из его оценочной стоимости. Продаваться тогда будет лишь то, что по разделу достанется Мусину.

К примеру, в числе земельных владений семьи есть два участка примерно одинаковой стоимости — в Песчаных Ковалях (оценен в 6,2 млн рублей) и в деревне Медведково Верхнеуслонского района (5,8 миллиона). Первый предлагается оставить в собственности Роберта Ренатовича, второй — его жены и далее делить имущество по такому же принципу.

«Объекты разделены так, что в более выгодном положении оказывается Роберт Ринатович. На его долю приходится имущества на 4,3 миллиона рублей больше. Его супруга посчитала это справедливым», — описывал плюсы предложенного Мусиными раздела Губайдуллин. 

Все делимые объекты также предлагается поделить ровно пополам. В том числе доли уставного капитала в компаниях «МР Аналитика», «ТФБ Стратегия», «МР Холдинг» и «Татсельхозпродукт». Впрочем, высокого спроса, по мнению Губайдуллина, ждать не стоит. «Покупают контроль над бизнесом. А здесь контроль над реальным бизнесом нигде не купишь. Те компании, где Роберт Ренатович владеет 100 процентами, по инициативе ТФБ также ушли в банкротство», — сообщил он. И пакеты ценных бумаг (среди них, к  примеру, есть акции «Газпрома») «величайшей ценности не представляют»: это тоже неконтролирующие доли. 

В числе совместного имущества рассматривается и 4-процентная доля в Интехбанке, оцененная в 80 млн рублей. Мусина претендует на 2 процента. Есть еще требования к Интехбанку и ТФБ самого Мусина: у него были в них вклады более чем на 1,4 млн. рублей.

«Предпочтительнее реализовать полностью долю в уставном капитале или же часть доли в нем?» — поставил на обсуждение вопрос Шагиев. Сам же на него и ответил. По его словам, в случае удовлетворения требований Мусиной конкурсная масса экс-банкира будет лишена имущества, которое останется за его женой. «А нам важно реализовать все», — говорит юрист финуправляющей Мусина.

Впрочем, самые острые судебные баталии предстоят по недвижимости семьи экс-банкира. Один из наиболее ценных семейных объектов — усадьба в селе Большие Ключи Зеленодольского района. Как прозвучало в судебном заседании, Мусина претендует там на земельные наделы площадью в 1880, 2639 и 1999 кв. метров. Судья поинтересовалась, какие у нее планы на эту землю. Губайдуллин пояснил, что участки — смежные, огороженные одним забором: «Это все Большие Ключи, три улицы. [На них находятся] сад, газон, жилой дом, где она планирует жить».

Судья Евгения Зыбунова обозначила ключевой вопрос: «Как выгоднее поделить и продать имущество, чтобы все остались довольны?» С учетом того, что торги в конечном итоге могут пойти на понижение, сделал существенное уточнение Шагиев. Найти решение этого вопроса и предстоит сторонам.

В числе совместного имущества рассматривается и 4-процентная доля в Интехбанке, оцененная в 80 млн рублей. Лидия Мусина претендует на 2 процента

«ПОНЯТНО, ЧТО КОГО-ТО НУЖНО НАЗНАЧИТЬ ВРАГОМ и уголовником, НО У НЕГО ЕСТЬ СЕМЬЯ»

Губайдуллин рассказал, что Роберт и Лидия Мусины поженились в 1984 году: ему было 18, ей 19 лет. «Они 35 лет в браке. То, что у них есть, они строили вместе. Рожали детей. Детям и супруге тоже нужно где-то жить», — взывал он к сочувствию. На вопрос судьи, чем занимается Лидия Николаевна, кроме воспитания детей, юрист сообщил, что она работает по найму всю жизнь, как и супруг.

Семейный кодекс, продолжил Губайдуллин, прямо говорит: супруг банкрота вправе поделить совместно нажитое имущество. «Банкротство — это математика, торги, Мы говорим о другом: о семейных отношениях, — продолжил юрист Мусиных. — Понятно, что кого-то, у кого большие долги, нужно назначить врагом, уголовником и так далее. Но у него есть семья».

Никто не лишает супругу ее законных прав на половину в общей собственности, стоял на своем Шагиев. А при порядке, который предлагают Мусины, будут нарушены интересы кредиторов: не факт, что поступившее в конкурсную массу имущество реализуется полностью и по стоимости, которая указана в качестве начальной. По мнению также участвовавшей в заседании Вахитовского суда представителя АСВ Ерохиной, вообще маловероятно, что все будет продано с первых-вторых торгов. Как правило, это происходит на последних этапах публичного предложения. 

«Мы же делим пообъектно. Причем по справедливой стоимости», — говорил о лучших намерениях семьи банкрота юрист Мусиных. Но Ерохина заметила, что, возможно, тот или иной земельный участок, который предполагается оставить в собственности Мусина, не обладает ликвидностью. А такие в перечне имущества есть. Например дороги.

По мнению юриста АСВ, чем больше имущества будет продаваться, тем выше вероятность, что хоть один из объектов кто-то купит. Хотя часто на «добро» банкротов не находятся желающие, и оно возвращается обратно в собственность к должнику. 

«Так, может, вы поторопились с иском [о разделе имущества]? Назад вам все и вернется», — заметила представителю Мусиных под смех присутствующих судья. «Должник и без долгов, и с имуществом? Маловероятно. ТФБ добьется. У него все-таки есть вкладчики. Хоть рубль, но он им должен заплатить», — без тени улыбки ответил Губайдуллин.

АСВ особенно не нравится, что при порядке, который предлагает Лидия Мусина, в собственности ее супруга-банкрота остается квартира площадью 520 кв. м в элитном доме на ул. Тельмана в центре Казани

«будут пользоваться и одной недвижимостью, и второй»

Ерохина в своем выступлении в суде сделала акцент на том, что что раздел имущества Мусиных не связан с бракоразводным  процессом. Тут дело в другом: Мусина подала заявление за день до заседания в арбитраже, где должен был рассматриваться порядок реализации общего имущества супругов. Юрист АСВ добавила еще одну ложку дегтя, напомнив, что Мусины «специально избавлялись от ликвидного имущества перед банкротством и уголовным преследованием должника», даря дорогую недвижимость несовершеннолетним детям. Эти сделки удалось оспорить. Теперь, донесла она мнение АСВ, экс-банкир с женой придумали другой способ вывести имущество из конкурсной массы: подали заявление о разделе. Но Лидия Николаевна еще должна доказать, что раздел имущества в деле о банкротстве супруга нарушает ее права либо детей. «То, что человеку будет негде жить, это нарушение права?» — поинтересовался в ответ Губайдуллин.

Его оппонент, в свою очередь, напомнила, что в реестр требований кредиторов Мусина включены иски на внушительную сумму — 564 млн рублей. Поэтому при разделе имущества необходимо соблюсти баланс между интересами супруги, должника и его кредиторов.

АСВ особенно не нравится, что при порядке, который предлагает Мусина, в собственности ее супруга-банкрота остается квартира площадью 520 кв. м в элитном доме на ул. Тельмана в центре Казани (Роберт Ренатович прописан именно там, как и его дети), а у самой Лидии Николаевны — та самая усадьба в пригородном Зеленодольском районе. Кстати, площадь дома в Больших Ключах составляет 1 300 кв. метров. Квартира формально подпадает под иммунитет единственного жилья и выбывает из конкурсной массы. Усадьба тоже — как имущество супруги. А это самые дорогие ликвидные активы семьи экс-банкира, которые могли бы составить львиную долю конкурсной массы для расплаты с кредиторами. «По факту Мусины будут пользоваться и одной недвижимостью, и второй», — сделала вывод представитель госкорпорации.

Следующее заседание по делу о разделе имущества назначено на 8 октября.