Быль об Италии: каморра, хиппи и мигранты

Деловой центр Неаполя, вид со стороны замка Сант-Эльмо

ВЕЗДЕСУЩИЕ МАФИОЗО

Неаполь — необычный город. С одной стороны он очень итальянский, с другой — сильно отличается от остальной Италии. Сложно сказать, чего в нем больше — собственно неаполитанского или итальянского. Ответ на вопрос зависит от того, в каких образах воспринимать Италию, ведь эта страна, несмотря на свои скромные по российским меркам размеры, отличается богатым региональным разнообразием. Не факт, что наши представления об Италии совпадут с неаполитанской реальностью.

Собственно, и сам Неаполь — многоликий город, но каждый видит в нем то, на чем фокусируется внимание. Для одних это город с богатым античным и средневековым культурным наследием, лучшие образцы которого выставлены в местных музеях. Для других — родина пиццы. У третьих же образ Неаполя ассоциируется с жестокими нравами каморры — мафиозных кланов, контролирующих, если верить прессе, ключевые отрасли легальной и теневой экономики города и всего региона Кампания.

Спящие мигранты на одной из улиц Неаполя

Конечно, можно побывать в Неаполе и не увидеть явных следов местной мафии, но негласно присутствие каморры будет проявляться везде. Кто-то столкнется с ворами-карманниками, о которых предупреждают почти все путеводители о Неаполе. Их особенно много в историческом центре города, и контролируются они той же каморрой. Кто-то из числа бюджетных туристов предпочтет купить с уличных лотков сумку Gucci, Prada или Louis Vuitton, изготовленную в подпольных цехах руками афро-азиатских мигрантов, обогатив тем самым один из кланов каморры. Впрочем, даже посещение фирменных бутиков Gucci или Prada на Via Calabritto или Via Roma отнюдь не гарантирует покупки оригинала, что бы вам при этом ни рассказывали продавцы об отличиях настоящего бренда от подделки. Каморра проникла везде, и вести бизнес в Неаполе, избегая общения с ней, довольно проблематично, хотя контроль над торговлей контрафактом далеко не главный источник дохода каморры. Намного более значимы такие сферы, как наркотрафик и проституция, а также участие в строительных подрядах и «мусорном» бизнесе.

В Неаполе можно увидеть многоэтажные жилые дома, стоящие вплотную к железной дороге

Строительство стало особенно привлекательным в 1950-е годы, когда мэром Неаполя был известный итальянский судовладелец, монархист Акилле Лауро. Стремясь расширить поддержку среди избирателей, он инициировал программу реконструкции города, позволившую создать множество рабочих мест. Некоторые районы Неаполя были благоустроены, а в пригородной зоне началось массовое возведение многоэтажного социального жилья для бедных слоев населения, так называемых народных домов. Одним из таких пригородов, к примеру, стал Каваллиджерри Аоста.

Социальное жилье в Каваллиджерри Аоста построено вплотную друг к другу

Строительная лихорадка, снизив остроту одних проблем (безработицы, жилищного кризиса), породила другие. Растущий строительный бизнес стал объектом повышенного внимания каморры, интересы которой не ограничились земельными спекуляциями и строительными подрядами, но также простерлись до сферы городского планирования и градостроительной политики. Точнее говоря, агенты каморры в городских службах делали все, чтобы застройка велась на определенных территориях, а контроль строительных и санитарных норм, как и стандартов безопасности, был сведен к минимуму. Именно поэтому в Неаполе, да и в других городах Италии можно увидеть многоэтажные жилые дома, стоящие вплотную к железной дороге. Пренебрежение элементарными строительными нормами дало о себе знать в 1980 году, когда Неаполь подвергся сильному землетрясению. Множество зданий было разрушено, а количество жертв достигло почти 5 тыс. человек. Периодически город, как и Италию в целом, сотрясают и громкие коррупционные скандалы, в которых неизменным фигурантом выступает мафия.

Залежи мусора на улицах исторического центра Неаполя мало кого смущают

ПОД ЗНАМЕНЕМ ЧЕ ГЕВАРЫ

Неаполь — это крупный промышленный город, деловым центром которого стал квартал небоскребов с офисами, магазинами, отелями и жильем бизнес-класса. Ничего интересного — обычное скопление зданий из стекла и бетона, построенных в 1980–1990-х годах по проекту японского архитектора Кензо Танге. Аналогичные островки небоскребов можно встретить и в других городах Италии и Европы. В том же Милане небоскребы делового центра Порта-Нуово с архитектурной точки зрения гораздо более интересны, но для Неаполя тех лет это был крупный девелоперский проект, на котором также погрела свои руки вездесущая каморра. После разрушительного землетрясения 1980 года город вновь пережил волну строительной лихорадки.   

Это землетрясение вдохнуло жизнь, хотя и не сразу, в еще один крупный проект — реконструкцию исторического центра Неаполя. Она осуществлялась в 1990-е годы, когда мэром города был коммунист Антонио Бассолино. В рамках данного проекта в 1995 году исторический центр Неаполя был включен в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Через два года этой чести удостоились находящиеся недалеко от города античные развалины Помпеев и Геркуланума, а также красивейшее побережье Амальфи.

К услугам бюджетных туристов широкий выбор контрафактной продукции

Впрочем, исторический центр Неаполя оставляет двойственное ощущение. Люди, привыкшие к чистым улицам, могут быть неприятно поражены многочисленными мусорными залежами, встречающимися в самых людных туристических местах. К сожалению, к мусору и регулярным «мусорным» кризисам в Неаполе каморра также имеет непосредственное отношение, но об этом я уже писал ранее. Скажу о другом. У меня создалось впечатление, что неаполитанцы настолько привыкли к мусору, что уже не пытаются с ним бороться. Фактически он стал неотъемлемым элементом местного колорита и, может быть, даже местной идентичности, как ни смешно это звучит. По крайней мере, если в других городах Европы при виде залежей мусора на улицах можно наблюдать сморщенные лица туристов, демонстрирующих всем своим видом неприятие, то в Неаполе я таких людей не видел. Туристы равнодушно ходят по замусоренным улицам, не обращая на это особого внимания. Видимо, всемирная слава Неаполя как столицы «мусорных» кризисов дает о себе знать. Возможно, многие гости города привыкли, что он ассоциируется с мусором, и воспринимают это как норму. Следовательно, не исключено, что они сами вносят определенный вклад в поддержание такого не очень притягательного образа.

Неаполитанское Laboratorio occupato

Впрочем, особенность Неаполя не только в замусоренных улицах. Нелегальные мигранты из Ближнего Востока и Африки тоже и проблема, и неотъемлемая часть местного колорита, хотя отношение к ним местных жителей, как я успел заметить, в целом довольно терпимое. Один из моих знакомых знатоков Италии объяснил это следующим образом: Италия, в особенности южная ее часть, на протяжении всей своей истории оставалась местом смешения различных народов и перекрестком культур. В крови коренных жителей южной Италии намешано столько различных этнических компонентов, что традиции ксенофобии здесь встретить довольно сложно. На это накладываются и свойственные южным народам расслабленность и пофигизм. Спящие ночью на улицах города мигранты не повод для проявления открытой агрессии, в чем неаполитанцы довольно сильно отличаются от жителей северной Италии. Один из северян — поклонник Владимира Путина Маттео Сальвини — построил политическую карьеру, эксплуатируя антимигрантские настроения.

Панорама Неаполя на фоне Везувия

Впрочем, мигрант мигранту рознь. Среди нелегалов есть те, кто пытается выжить собственным трудом, торгуя дешевым ширпотребом на улицах или работая в подпольных цехах под контролем каморры. Есть и те, кто довольствуется жизнью уличных бездельников, что-то вроде хиппи. Особенно примечательно, когда такой образ жизни внешне облекается в псевдосоциалистическую форму. В исторической части Неаполя, в одном из переулков вблизи монастыря Санта-Кьяра, находится некая левацкая коммуна, а по сути, захваченное бездельниками из числа хиппи и мигрантов заброшенное здание с внутренним двором. Оно объявлено Laboratorio occupato — самовольно занятым домом, воспринимаемым как некая социальная лаборатория совместного проживания. Я заинтересовался этой «лабораторией» и зашел во двор. На стенах множество плакатов и граффити с изображением кумира левацкой молодежи Че Гевары, обилие красного цвета с серпом и молотом. Во дворе сидят разрозненные кучки скучающих людей — молодых и не очень. Среди них немало чернокожих выходцев из Африки. Много ли среди них социалистов, для меня так и осталось загадкой. Судя по взглядам, их интересовали только деньги. Вероятно, они воспринимали меня лишь как источник быстрого обогащения, так что общаться с ними желания не возникло. На том и расстались.

Депутат Государственного совета РТ Николай Атласов

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции