Евгений Батенчук: «Тут у вас дышать тяжелее, чем на заседании в ЦК партии»

Евгений Никанорович Батенчук

ПРО ТОГО, КОГО МЫ ВСЕ ЗВАЛИ БАТЕЙ

Начало своего рассказа хочу сделать в какой-то степени официально-поэтическим. В перечислении главных строк биографии есть некоторая торжественность. И она очень подходит для моего теперешнего настроения. Ведь я начинаю разговор о человеке, который своим делом и жизнью своей украсил время, в котором мне довелось жить.

Итак:

Евгений Никанорович Батенчук родился в 1914 году в городе Балта, что близ Одессы.

Об этой Балте, между прочим, есть упоминание в знаменитой поэме Э.Багрицкого «Дума про Опанаса»:

Как дрожала даль степная,

Не сказать словами.

Украина, мать родная,

Билась под конями.

Как мы шли в колёсном громе,

Так, что небу жарко,

Помнят Гайсин и Житомир,

Балта и Вапнярка.

Из истории гражданской войны можно узнать, что Балта оказалась в зоне яростных боевых схваток. И этот исторический эпизод напрямую касается семейной хроники Батенчуков. Отец Евгения Никаноровича сражался в тех боях с махновцами в отряде Григория Котовского. Женя Батенчук, между прочим, много строк из той знаменитой поэмы Багрицкого знал наизусть. С тех пор так и пойдёт — малые эпизоды и великие катаклизмы отечественной истории будут совпадать с биографией моего героя, менять её год от года. А потом жизнь Евгения Батенчука наберёт такие обороты и размах, что он сам уже будет менять историю страны.

В шестнадцать лет пошёл работать на завод в Одессе. И вот первое чудо — его, восемнадцатилетнего, рабочие выбрали директором

18-летний директор завода Женя Батенчук

В шестнадцать лет пошёл работать на завод в Одессе. И вот первое чудо — его, восемнадцатилетнего, рабочие выбрали директором. А завод этот изготавливал запасные части к единственному выпускавшемуся тогда в Ленинграде по американской лицензии, трактору «Фордзон». Без этих деталей, особенно без поршневых колец, например, трудным становилось содержание тракторного парка и общее развитие сельского хозяйства в стране. И надо же было так случиться, что именно восемнадцатилетний Женя Батенчук сумел во многом разрулить ситуацию.

«Мне повезло, — вспоминал он об этом эпизоде своей жизни, — главный инженер воспринял моё назначение без всяких обид. А дело он знал и умело вёл техническое руководство. Но главное, конечно, — коллектив. Рабочие хорошо понимали значение основных производств на заводе, гордились, что директора они выбрали сами, из своей среды, и старались делать всё возможное каждый на своём месте.

Долгое время на заводе «хромало» литейное производство. Его расширение было первым условием выполнения поставленной задачи. И тут мне повезло. Иду я, удручённый по одесской улице. Навстречу бывший одноклассник Сашка Столярский, и тоже мрачный.

— Чего, — спрашиваю, — хмуришься?

— Проблема в семье. Понимаешь, дед объявился из Америки, работал там обер-мастером по литью поршневых колец для тракторов. На старости лет решил вернуться на родину, а его в тюрьму посадили как шпиона…

Меня точно громом ударило!

— Слушай, Сашка, а не способен ли твой дед у нас на заводе литейное дело наладить?

— Дед смог бы, наверное, он ещё не очень старый по духу…

Я — в райком партии. Так и добился с огромным трудом его своеобразного «освобождения» — возил восьмидесятилетнего деда в пролётке на завод, а вечером обратно к месту заключения. Потом его освободили, и он действительно помог наладить литейное производство. Вскоре завод стал давать по 50–60 тысяч колец в месяц. А когда пустили новые станки, преодолели отставание полностью, то довели выпуск поршневых колец до 128 тысяч».

Под руководством Е. Н. Батенчука, первого заместителя начальника, затем начальника производственного объединения «Камгэсэнергострой», построены КамАЗ, новый город на Каме, Нижнекамская ГЭС и здешняя аграрная пригородная зона

Его именем назван алмаз

Потом Евгений с отличием закончил химико-технологический институт. За год перед войной был призван в Красную Армию. Воевал. И тут — беда. Попал в плен. Долгое время провёл в фашистском концлагере, который позднее был освобождён. Довоевал, отсидел срок уже в советских лагерях, но веру в страну и советскую власть не утратил.

Строил Краснополянскую ГЭС в Краснодарском крае. Работал в Сибири на сооружении Иркутской и Вилюйской гидроэлектростанций, города Ленска и крупнейшего в мире алмазодобывающего комплекса. Возглавлял коллектив управления строительства «Вилюйгэсстрой».

С начала семидесятых годов жизнь его оказалась прочно связанной с Набережными Челнами. Под руководством Е. Н. Батенчука, первого заместителя начальника, затем начальника производственного объединения «Камгэсэнергострой», построены КамАЗ, новый город на Каме, Нижнекамская ГЭС и здешняя аграрная пригородная зона.

В итоге назовут его заслуженным строителем Якутской и Татарской АССР, РСФСР. Станет он Почётным гражданином городов Мирного и Набережных Челнов. Будет награждён высшими орденами страны, станет кавалером множества медалей. И удостоится, наконец, звания Героя Социалистического труда.

Когда он умер в 1999 году, его именем назвали улицу и площадь в Набережных Челнах, в честь него наименован также каскад Вилюйских ГЭС и даже крупнейший якутский алмаз весом в 64,47 карата.

Такая вот жизнь.

Его назовут заслуженным строителем Якутской и Татарской АССР, РСФСР. Станет он Почётным гражданином городов Мирного и Набережных Челнов

«Память — единственный рай, из которого нас никто не может изгнать»

Но это жизнь официальная, которая не даёт всё же полного представления о человеке. Календарной строкой не передашь ни улыбки, ни голоса тут не угадаешь, ни повседневного течения жизни, из чего и складывается окончательный образ человека. Становится ясным то, что мы называем обаянием, проявляются те черты характера и личности, которыми человек окончательно покоряет нас.

Попробую и об этом рассказать, привлекая не только свои впечатления, но и слова тех, кому, его грандиозная личность, как и мне, запала в душу и сердце. Некоторые поиски мне придётся сделать. Поиски эти сродни археологии, особого рода раскопкам в пространстве духа и памяти.

Одним из первых прислал мне свои воспоминания о Батенчуке Валера Кузьмин, в прошлом — первый секретарь Набережночелнинского горкома ВЛКСМ (1969–1973 гг.). Видимо, наши мысли, как всегда, были настроены на одну волну. Я попросил его написать эти воспоминания. И с удовольствием процитирую эту небольшую зарисовку полностью. Назвал он её ёмко, так что получился роскошный прямо-таки афоризм: «Память — единственный рай, из которого нас никто не может изгнать». И весь текст получился под стать заголовку. Вот он:

«Позвонил мне Юрий Иванович Петрушин, мой близкий и надёжный друг, с которым я познакомился в 1970 году на строительстве КамАЗа и с которым вот уже почти полвека наша дружба не прерывается.

Я знаю, что в последние годы Юрий Иванович активно занимается проблемами создания мемориала «Первостроителям КамАЗа». Это нужная работа — оставить память о тех, кто создал город Набережные Челны и автомобильный гигант КамАЗ. Эта память нужна, прежде всего, подрастающему поколению. Каждый челнинец должен знать, что он и его сограждане живут в прекрасном городе и работают на современных предприятиях, благодаря своим родителям, дедушкам и бабушкам.

Юрий Иванович попросил меня вспомнить какой-нибудь эпизод из жизни, связанный с легендарным человеком, начальником строительства КамАЗа и города Набережные Челны Евгением Никаноровичем Батенчуком.

Зачастую, чтобы охарактеризовать того или иного человека, нам приходится добавлять слова: герой труда, лауреат, профессор, изобретатель и т. д. И не так уж много имён, которые достаточно просто назвать, — и не только сам герой, но и вся его эпоха, его деятельность встаёт перед нами, как наяву. И одно из них — Евгений Никанорович Батенчук. Этот великий человек был участником войны, а ещё он воплотил в себе многие лучшие человеческие качества.

В Набережных Челнах его знают все от мала до велика. И, конечно же, Евгений Никанорович и его соратники-первостроители заслуживают того, чтобы память о них в людских сердцах сохранилась навсегда.

Евгений Никанорович Батенчук - великий человек был участником войны, а ещё он воплотил в себе многие лучшие человеческие качества

«Убери ты эту мелочь, давай стаканы»

Теперь об одном незабываемом для меня эпизоде.

Я тогда работал уже в Казани, был первым секретарем Татарского обкома комсомола. На заседании бюро ЦК ВЛКСМ в Москве должны были рассмотреть роль татарского обкома ВЛКСМ в создании комсомольско-молодежных бригад на строительстве КамАЗА. Готовились, как положено, волновались. Тем более, что перед этим позвонил секретарь ЦК комсомола Геннадий Елисеев и предупредил, что предварительная оценка не ахти какая, будет отмечено, что деятельность обкома комсомола в этом направлении недостаточно активна.

Вот тут и пришлось мне обратиться к Е. Н. Батенчуку с просьбой поехать вместе на бюро ЦК ВЛКСМ, а ещё я пригласил бригадиров комсомольско-молодёжных бригад. Так что выехали мы в Москву целым «взводом».

Первым секретарем ЦК комсомола был тогда Евгений Михайлович Тяжельников. Человек педантичный, он обращал внимание на любые, часто даже и формальные, мелочи: как человек выступает, как одет, соблюдает ли протокол. Я об этом хорошо знал. И когда мы собирались утром на бюро, я заметил, что Батенчук не надел галстука. Я ему говорю:

— Евгений Никанорович, не принято без галстука присутствовать на бюро ЦК комсомола.

Он мне отвечает:

— Я никогда его не ношу.

И всё-таки я настоял. Он послушался, но я видел, что в галстуке ему как-то не по себе, некомфортно.

Его пригласили в президиум, они дружески обнялись с Тяжельниковым, потом мне предоставили слово для доклада. После того посыпались, как полагается, разные вопросы ко мне, специально сформулированные таким образом, чтобы показать огрехи нашей работы с молодёжными бригадами. Евгений Никанорович теребил-теребил галстук, потом сорвал его и, обращаясь к членам бюро, сказал:

— Тут у вас, знаете ли, дышать тяжелее, чем на заседании в ЦК партии.

Все заулыбались. И, не спрашивая ни у кого разрешения, Батя закатил такую речь о деятельности комсомола на стройке, что все зааплодировали. Потом поднял всех бригадиров комсомольско-молодежных бригад и сказал:

— Спросите у них, как работает комсомол на стройке и лично первый секретарь обкома комсомола Валерий Кузьмин?

После того, как все бригадиры высказались вполне одобрительно и о вкладе в успехи стройки всей комсомольской организации, и о моей работе, участникам памятного для меня бюро ничего не оставалось, как признать работу обкома комсомола удовлетворительной.

Выйдя на улицу, Евгений Никанорович сказал мне:

— Одно дело сделано, теперь мне нужно ехать в Министерство энергетики, там необходимо решить кучу вопросов по финансированию объектов соцкультбыта. Я приеду на вокзал прямо к поезду, а ты зайди в магазин купи что-нибудь поесть в дорогу.

Зашёл я, как помнится, в магазин, который располагался на улице Мясницкой (раньше называлась улица Кирова), знал, что в Москве только в этом магазине продавалась без ограничения колбаса. Долго пришлось стоять в очереди, но достались-таки мне и хлеб, и колбаса, и шпротов банка. Да ещё, на свой страх и риск, прикупил я целых две бутылки водки. Приехал на вокзал минут за тридцать до отправления поезда и стал терпеливо ждать Евгения Никаноровича. Вот объявили уже отправление поезда, а его всё нет.

Буквально за минуту до прощального сигнала Батенчук вваливается в вагон, весь взъерошенный, вспотевший, но счастливый. Говорит:

— Всё успел, всё решил, финансирование будет.

Отдышавшись и устроившись уже в купе, он спросил:

— Ну, так ты взял что-нибудь покушать?

Я достал всё, что купил, и мы приступили к трапезе. У меня даже рюмки были для водки.

Но он сказал:

— Убери ты эту мелочь, давай стаканы.

В течение часа всё было съедено до крошки, две бутылки водки опустели, тем не менее, мы были почти трезвые (себе я старался наливать поменьше). Я, помнится, подумал тогда, что этот гигант воплотил в себе самые лучшие качества человека: доброту, честность, уважительное отношение к людям, огромную работоспособность, ответственность. И ещё — умение по-мужски «расслабляться», что тоже бывает иногда немаловажно.

Последний раз мы встретились незадолго до его кончины. От человека-горы, каким он был в годы битвы за КамАЗ, мало что осталось: могучий, кряжистый мужик с сияющими глазами превратился в хрупкий намёк на прежнюю несокрушимую мощь. Но дух сохранился прежний — неукротимый. Легендарный строитель с увлечением рассказывал о былом, с ехидцей противопоставляя его «дикому капитализму» конца двадцатого века, яростно громил виновников развала великой страны, которую сам созидал когда-то. И видно было, что этот факт был и его личной трагедией. Он вспоминал товарищей, глаза его горели прежним огнём. И показалось мне тогда, что ни старость, ни болезни его не возьмут ещё долго…»

Продолжение