«В прессе было опубликовано, что у нас очень большие вложения в облигации «Пересвет». И люди начали названивать, судя по очередям в офисах, стали снимать вклады — возникла проблема с ликвидностью» «В прессе было опубликовано, что у нас очень большие вложения в облигации «Пересвета». Люди начали названивать, судя по очередям в офисах, стали снимать вклады — возникла проблема с ликвидностью»

«В ЛЮБОЙ МОМЕНТ ЛЮБОЙ БИЗНЕС МОЖЕТ РУХНУТЬ»

Сергей Гаврилов работал в Татфондбанке с января 1995 по май 2017 года и считался одним из опытнейших сотрудников. В 2013-м он занимал должность руководителя службы внутреннего контроля, а в 2014-м — начальника службы внутреннего аудита. Гособвинители Руслан Губаев и Динар Чуркин заинтересовались должностными обязанностями свидетеля, и тот пояснил, что занимался контролем за выдачей кредитов. То есть проверял, стоят ли все подписи под документами, соответствуют ли бумаги внутренним нормативам ТФБ и требованиям законодательства.

Больше всего гособвинителей интересовала компания «Казанская сельхозтехника». Мужчина подтвердил, что она перешла под контроль ТФБ, а ее финансами занялся подконтрольный банку «Учет.ру». В оглашенных показаниях Гаврилова говорилось, что в 2013 году руководство ТФБ поставило ему задачу найти директора для компании. Он предложил на эту должность подчиненного Анатолия Дербенева. «Сам я не мог занять [пост], так как было много работы, да и мог возникнуть конфликт интересов», — сообщил свидетель суду. 

В 2015-м аналогичным образом была предложена должность директора фирмы «Полюс С» Ленару Гараеву. Гособвинители старались подтолкнуть Гаврилова к выводу о том, что компании группы DOMO были техническими, а директора — номинальными. В конце концов, бывший начальник службы внутреннего аудита все-таки с этим согласился.

Он объяснил, как проходили заседания кредитного комитета, на которых решался вопрос о предоставлении займа организациям DOMO. «По кругу пускали заключение кредитного комитета и каждый расписывался. В документе были просто графы „За“, „Против“ и „Воздержался“. Споры о целесообразности выдачи кредита иногда возникали. Но по памяти не скажу, что кто-то был против выдачи денег», — вспоминал мужчина. 

На вопрос о том, почему служба внутреннего контроля не проверяла организации из группы компаний DOMO, он пояснил, что его отдел не занимался головным офисом, а был сконцентрирован на филиалах. Свидетель добавил, что головной офис проверяли аудиторы Центрального банка, поэтому его подчиненные не дублировали их функции. Притом аудиторы ЦБ выявляли факты недосоздания резервов, однако администрации банка удавалось снижать необходимые суммы для его оздоровления.

«В любой момент любой бизнес может рухнуть. Многое зависит от экономической ситуации. То, что я вижу и видел, — это падение реальных доходов, покупательского спроса, плюс в 2014 году произошло падение курса доллара. До 2014-го у ТФБ было все нормально. В октябре 2016 года у банка „Пересвет“ начались проблемы — вводили временную администрацию. И в прессе было опубликовано, что у нас очень большие вложения в облигации „Пересвета“. Люди начали названивать, судя по очередям в офисах, стали снимать вклады — возникла проблема с ликвидностью. Было бы время, реализовали бы проекты — имелась земля под индивидуальное жилищное строительство, насколько помню, компания „Триумф“ должна была заниматься», — с сожалением и грустью вспоминал Гаврилов историю краха ТФБ.

СОТРУДНИКОВ «УЧЕТ.РУ» НАНИМАЛИ НА HEADHUNTER

О внутренней кухне уже упоминавшегося «Учет.ру» поведала еще один свидетель Светлана Запевалина. Она пояснила, что пришла устраиваться на должность бухгалтера по объявлению на HeadHunter. Первоначально считала, что ее берут в ТФБ, так как собеседование состоялось именно в офисе банка. Однако потом оказалась в подконтрольной ТФБ компании. Женщина рассказала, что на бухгалтерский аутсорсинг фирмы группы DOMO уже приходили с кредитами. Затем одна из них вновь кредитовалась в Татфондбанке и полученные деньги распределялись среди остальных для уплаты процентов. По факту ТФБ давал деньги, которые вновь ему возвращались, заверила суд свидетельница. 

За подконтрольными организациями следили кураторы — уже допрошенный Гаврилов и не раз упоминавшаяся Роза Якушкина. При этом все учредительные и финансовые документы группы компаний находились в «Учет.ру». Если необходимы были новые бумаги, например для выплаты кредитов или начисления зарплат, то их приносила руководитель бухгалтерской фирмы Юлия Шадрина уже с нужными подписями. Весь документооборот велся в программе «Лотос», а действия бухгалтеров согласовывались в Татфондбанке.  

Главный специалист финансового отдела Государственного жилищного фонда РТ Адель Гумеров вспомнил, что весной 2016 года руководитель фонда Талгат Абдуллин (на фото) встречался с Робертом Мусиным Главный специалист финансового отдела Государственного жилищного фонда РТ Адель Гумеров вспомнил, что весной 2016 года руководитель фонда Талгат Абдуллин (на фото) встречался с Робертом Мусиным

«ГЖФ ЗА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ЗАЛОГА ПОЛУЧАЛ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ В РАЗМЕРЕ 1 процента ГОДОВЫХ»

Последним свидетелем судебного дня стал главный специалист финансового отдела Государственного жилищного фонда РТ Адель Гумеров. Он вспомнил, что весной 2016 года руководитель фонда Талгат Абдуллин встречался с Робертом Мусиным.

После встречи первому поручили подготовить документы на активы для залога в ТФБ. Всего нужно было собрать активов на 12 млрд рублей. У ГЖФ имелись необремененные земельные участки, но только на 3 млрд рублей. Остальное, по словам свидетеля, решили «добить» акциями ПАО «АК БАРС БАНК». 

«Я общался с исполнительными сотрудниками Татфондбанка и передал документы на имущество. ТФБ прислал соглашение — фонд за предоставление залога получал вознаграждение в размере 1 процента годовых. В конце апреля сотрудник ТФБ привез подписанный со стороны банка договор залога», — зачитали в суде показания Гумерова, который не смог вспомнить детали залоговой сделки. По каким кредитам ГЖФ предоставлял залог, он также не назвал. Однако вспомнил, что вместе с папкой документов ТФБ дал и готовый договор расторжения залога. Этот документ хранился у специалиста ГЖФ.

Позже было заключено дополнительное соглашение в связи с продлением срока действия кредитов залогополучателей. А в декабре 2016 года Абдуллин вновь вызвал Гумерова и сообщил о необходимости расторгнуть договор. 15 декабря документ о расторжении был подписан Мусиным, но на нем стояла другая дата — 5 декабря, уверенно вспомнил свидетель. В дальнейшем эту сделку оспаривали юристы фонда, но, чем закончились споры, он не поинтересовался.

Гособвинители уточнили, выплатил ли Татфондбанк причитающийся 1% годовых ГЖФ. Мужчина пояснил, что сам банк процент не выплачивал, а вот кто-то из контрагентов, по его мнению, вознаграждение перечислил. При этом из-за наличия на руках соглашения о расторжении залогового договора Государственный жилищный фонд, по словам Гумерова, «ничем не рисковал».

Допрос свидетелей продолжится сегодня.