Анатолий Цыганок: «Европа активно помогала и помогает нашему перевооружению»

Анатолий Цыганок: «Либо мы сейчас найдем какие-то точки понимания с Америкой и тогда будет один сценарий внешней политики, отношений с НАТО и Западом в целом, либо не отыщем и тогда сценарий станет другим» Фото: страничка Анатолия Цыганка в «Фейсбуке»

«ЕВРОПА, НЕСМОТРЯ НА ВСЕВОЗМОЖНЫЕ САНКЦИИ, АКТИВНО ПОМОГАЕТ НАШЕМУ ПЕРЕВООРУЖЕНИЮ»

— Анатолий Дмитриевич, разговор о нашей армии давайте начнем с госпрограммы вооружений на 2011−2020 годы, которая сменила невыполненную ГПВ-2015, а теперь и вместо нее принята ГПВ-2027. Средства на них были ассигнованы по нашим меркам гигантские: 5 триллионов рублей на ГПВ-2015, 20 триллионов — ГПВ-2020, и еще неизвестно, сколько будет потрачено дальше. Что сделано в рамках программы на 2011–2020 годы, что не выполнено и почему?

— Начну с проблем. До сих пор у нас не делают двигатели для корветов. Они все еще находятся на испытаниях. Вторая проблема — у нас до сих пор полностью не выполнена программа импортозамещения по двигателям для вертолетов. Частично двигатели имеются, но в полном объеме нет.

Я скажу достаточно откровенно: то, что Россия стала создавать полностью самодостаточное с точки зрения производства собственное оружие, — это благо, потому что после исчезновения Советского Союза мы продолжали сильно зависеть от Украины, где находилось около 400 оборонных производств. Но самое интересное даже не в этом, а в том, что Европа, несмотря на свою резко-критическую риторику в наш адрес и всевозможные санкции, активно помогала и помогает нашему перевооружению. Итальянские, немецкие и другие западные компании участвуют в этом деле. Я подсчитал: примерно 40 крупных компаний из разных стран участвует в перевооружении нашей армии и флота. Все страны помогают. Потому говорить о том, что мы полностью перешли в вопросе перевооружения на отечественное производство, пока не стоит. Хотя, конечно, многое в этом направлении сделано.

Загрузка баллистической ракеты «Сармат» перед пуском во время испытаний Фото: © Министерство обороны РФ, РИА «Новости»

— Если в начале действия программы минобороны говорило о ней достаточно открыто и данные о рекламациях и проблемах с готовой продукцией регулярно предавались гласности, то сейчас сведений в открытом доступе практически не найти, а доступная статистика не впечатляет. Например, за 2011-й была выставлена 2 271 рекламация по поставкам новейшей оборонной продукции. В том же году приемка финальных образцов приостанавливалась 336 раз, а в 2012-м еще чаще. Похожая тенденция сохранялась и позже, пока информацию не закрыли. Как с этим делом сейчас? Проблема с качеством преодолена?

— Я думаю, нет. Почему? Потому что министерство обороны сделало все для того, чтобы вся информация по производству военной продукции стала секретными данными. Если 15, 10 лет назад в интернете можно было найти сведения о том, что производит то или иное предприятие, то сейчас это пока не получается. Хотя, еще раз повторю, многое выполнено по преодолению проблем и недостатков. В частности, по производству всевозможной электроники военного назначения, электронных боеприпасов, ракету «Сармат» мы самостоятельно сделали, систему «Авангард», ракету «Кинжал», которая сейчас уже пошла в производство. Но проверить изготовление оружия сейчас, во всяком случае, практически невозможно. Очень жестко действует министерство обороны вместе с ФСБ.

«Мы постоянно показываем на выставках новейшие образцы нашего оружия. Но потенциальные иностранные заказчики не хотят покупать образцы техники и вооружения, которые не поступают в нашу армию и ВМФ» Фото: kremlin.ru

— Тем не менее буквально на днях издание «Mil.Press Военное» сообщило, что 80 процентов определенных ключей в авиации, которыми, грубо говоря, затягивают болты, могут ошибаться на 30 процентов. А это в любой момент может закончиться катастрофой. То есть даже не самый сложный инструмент поставляется крайне низкого качества либо совсем не поставляется. Как с этим бороться?

— Я думаю, что излишняя секретность, которую в последнее время практикует министерство обороны, играет очень плохую роль. Почему? Потому что должна быть какая-то конкурентность. Если какое-то производство не изготавливает какую-то продукцию, то в рамках конкуренции другие предприятия, видя это, зная, начинают делать подобное у себя и предлагать.

Вообще, то, что планировалось в декабре 2015 года по замещению продукции военного назначения, закупавшейся на Украине, до конца не выполнено. Почему? До сих пор не загружены имеющиеся у нас производственные мощности по причине ограниченности ассигнований по линии министерства обороны и сокращения военного бюджета. Но я думаю, что при длительном действии санкций мы, в конце концов, выйдем в вопросах военного производства на практически полную автаркию, может быть, за исключением сотрудничества по отдельным направлениям — с Израилем, Китаем и еще буквально несколькими странами.

— Прошлогодние инциденты, а именно аварийное приземление в поле стратегического бомбардировщика-ракетоносца Ту-22М3 и крушение Ту-22М3 в Мурманской области (машины, прошедшие недавно заводской ремонт с модернизаций), многочисленные мелкие происшествия с техникой не по этой причине случаются? Вообще, почему у нас столько аварий и происшествий, часть из которых скрывается?

— Я уже сказал, что нет конкуренции. Отсюда снижение качества продукции единственных производителей. Второй момент — многие образцы оружия и систем двойного назначения сейчас находятся в стадии испытаний или только недавно поступили в войска и, естественно, грешат «детскими болезнями». Это свойственно всем и везде. Кроме того, почему многие серии идут в войска ускоренными темпами? Дело в том, что мы постоянно показываем на выставках новейшие образцы нашего оружия, которые готовы предложить на экспорт. Но потенциальные иностранные заказчики не хотят покупать образцы техники и вооружения, которые не поступают в нашу армию и ВМФ. Во многом поэтому мы быстро вводим данную технику в эксплуатацию, несмотря на то что у нее имеется еще ряд неустраненных недостатков. Но зато мы вторые в мире по продажам оружия. В 2019 году Россия реализовала его на 53,436 миллиарда долларов, или 15,4 процента от общемировых поставок. Работы по сервисному обслуживанию, ремонту, поставке запчастей и мелким контрактам, информация о которых носит фрагментарный характер, в расчет включены не полностью. Притом для России этот неучтенный сегмент составляет свыше 5 процентов от общего объема экспорта. Среди наших главных покупателей примерно 30–25 процентов — это Китай, 20 процентов — Индия. Она в какой-то период попыталась от нас уйти и начала активно сотрудничать с США, но американская техника и вооружения оказались ей не по карману — и Индия вернулась. В последние 2–3 года мы начинаем продавать оружие в Северную Африку. Сейчас интерес к нашему вооружению и технике активно проявляет Ближний Восток, который был в этом плане исконной вотчиной Соединенных Штатов. Почему? Потому что российское оружие равного качества дешевле американского примерно в 2 раза. К тому же у нас сейчас появляются образцы, по некоторым параметрам и показателям превосходящие американские системы, а в отдельных случаях и не имеющие американских аналогов.

«Может быть, китайцы и правы. Они строят свои большие корабли по 2–3 года, а мы — по 10–12 лет» Фото: © Алексей Мальгавко, РИА «Новости»

«ПРОБЛЕМА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО КИТАЙСКАЯ ТЕХНИКА ДОСТАТОЧНО ЛОМКАЯ»

— Сухопутные и Военно-воздушные силы наши тем не менее до сих пор считаются одними из сильнейших в мире. А вот во флоте, например, новые корабли первого ранга у нас строятся единично и по 9–10 лет, ремонтируются по 4–5 лет. Больше половины плавсостава этого класса находится в ремонте, та же история с атомными подлодками. Китайцы даже написали, дескать, русские уже не могут сами строить большие современные военные корабли, но почему-то не хотят покупать их у нас (первые недавно передали своему ВМФ новый современный и мощный эсминец). Мы действительно уже не можем быстро и качественно строить большие военные корабли или они нам просто не нужны, как заявляют некоторые эксперты?

— Я не думаю, что они нам не требуются. В советский период мощности двигателей и вооружений были примерно равны что у американцев, что у нас. Сегодня оружие российских кораблей находится в идеальном состоянии, но с силовыми установками и пирсами есть большие проблемы. А нет пирсов — нет нормальных доков. Поэтому те немногие корабли, что у нас остались после неоправданных сокращений 90-х годов, вынуждены постоянно работать. Из-за отсутствия пирсов и доков двигатели у нас выходят из строя в 5 раз быстрее, чем у американцев. И данная проблема очень большая.

Да, мы пока не можем строить большие корабли. Это прежде всего проблема финансирования. Кроме того, после распада СССР крупные заказы наши кораблестроительные мощности потеряли, потому очень многие квалифицированные рабочие с предприятий разбрелись, разъехались, теперь все это восстановить очень не просто и не быстро. Надо отдать должное Сергею Шойгу, его вниманию к судостроительным программам и отрасли в целом, благодаря которому в течение последних 5 лет корабелы потихонечку возвращаются. Ситуация улучшается, но это процесс небыстрый, нужно время.

Еще одна важная проблема — у нас в Вооруженных силах масса самых разных командиров, но практически нет ремонтников как таковых. Поэтому первое, что было создано, — научная рота Военно-морской академии, одной из задач которой является проведение исследовательских и научно-практических изыскательских работ в данном направлении. Там много таких задач, и я считаю, что это какая-то помощь по решению проблемы.

Может быть, китайцы и правы. Они строят свои большие корабли по 2–3 года, а мы — по 10–12 лет. Притом у нас главная проблема даже не корабли первого ранга, а тральщики. Некоторое время назад был большой шум по поводу того, что у нас построили очередной тральщик. Нам их нужно возводить в десятки раз быстрее.

Спуск на воду малого ракетного корабля проекта 21631 на Зеленодольском заводе им. Горького Фото: © Максим Богодвид, РИА «Новости»

— Почему тогда, действительно, у китайцев не покупаем корабли?

— Помнится, 15 лет назад я был в одной из командировок, задал тогда вопрос директору ижевского завода, почему продают наши новейшие умные снаряды китайцам. А он мне ответил: «Денег-то у нас нифига нет, потому мы вынуждены продавать им то, что производим, в том числе и эти умненькие снаряды». Китайцы же, пользуясь такой ситуацией, покупали наши передовые образцы, затем их быстро копировали, создавали какие-то гибриды с копиями с западных образцов, и все это у них получалось дешевле, чем у нас. Например, наш истребитель Су-27 стоит на экспорт 37 миллионов долларов, китайцы же предлагают его клон за 30 миллионов. Мы, конечно, смотрим сквозь пальцы на все эти вещи, но сами покупать такие клоны и гибриды, естественно, не хотим.

Вторая проблема заключается в том, что китайская техника достаточно ломкая. Потому сравнивать, например, истребитель российского и китайского производства — это один к двум.

— Но зеленодольский завод в Татарстане, который строит малые ракетные корабли типа «Буян-М», ставит на них китайских двигатели, которые являются клонами немецких. Германия, как известно, в рамках санкций отказалась нам их продавать. Отсюда вопрос: если мы покупаем главную часть корабля, двигательную установку, то почему отказываемся приобретать корабли целиком?

— Действительно, в 2014 году мы подписали соглашение с Китайской государственной судостроительной корпорацией и, хотя мы получили два двигателя, при испытаниях они сломались. О чем это говорит? Несмотря на то что китайцы всячески рекламируют и нахваливают свою продукцию, в том числе и двигатели, на практике мы видим, что это туфта. Кроме того, покупать китайские двигатели очень дорого, а приобретать корабли еще дороже.

На днях министр обороны РФ Сергей Шойгу сообщил, что на военном параде, который пройдет 9 Мая в Москве, будет впервые представлено 24 новейших образца боевой техники Фото: kremlin.ru

«ПОЛНОЦЕННАЯ ВОЕННАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ У НАС ДОЛЖНА ПОЯВИТЬСЯ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ 10–12 ЛЕТ»

— Как вы сегодня оцениваете реальное состояние наших Вооруженных сил? Вроде бы есть успешные операции, но пока, кроме боевиков в Сирии, ни с кем серьезным не сталкивались. Да и то в основном с воздуха их бомбили. Мы знаем планы серьезных противников, готовы им противостоять, причем не так, как в 1941 году?

— С точки зрения систем вооружения и их отдельных образцов мы показали и продолжаем демонстрировать себя с лучшей стороны. Но я думаю, что Россия сейчас лишается военной интеллигенции. Что я понимаю под военным интеллигентом? Это человек, который проучился в общевойсковом училище 4 года или в инженерном училище 6 лет, потом где-то служит, после поступает, например, в академию бронетанковых войск или академию Российской армии, затем в продолжение генералы идут в академию Генерального штаба, где учатся 3 года. Сейчас ситуация резко поменялась. В Российской армии и в начале, может быть, действия Советской офицеров, имеющих образование академиков, было примерно 20 процентов. Почему? Потому что сегодня, глядя на американцев, везде и во всем сделали курсы, курсы, курсы… Я окончил Военную академию имени Фрунзе, которая ведет свою историю от Николаевской академии Генерального штаба, основанной в 1832 году. Так вот, замначальника этого учреждения мне говорил: «Толя, мы в течение последних 3 лет не учим ни мотострелков, ни танкистов, ни десантников, ни рэбовцев». В академии учится ФСБ и МВД.

Хорошо, что сейчас Шойгу восстановил там трехлетнее обучение. Настоящее счастье, что после Анатолия Сердюкова возрождаются многие высшие летные, пехотные, танковые училища. Кроме того, кто-то очень хорошо подсказал министерству обороны создать научные роты. Сейчас их 12. Но из 25–30 человек, проходящих в них службу, в армии потом остаются два-три. Остальные получают звание лейтенанта и уходят. Это проблема, и она не может не вызывать беспокойство.

Для того чтобы офицерский состав после училищ и академий получил необходимую практику, нужны годы, и полноценная военная интеллигенция нового поколения у нас должна появиться только через 10–12 лет. Шойгу, видя, что офицеров не хватает, перетащил из гражданской обороны офицеров сначала в Московскую губернию, а потом и в министерство обороны. Но это не значит, что уровень подготовки офицеров гражданской обороны соответствует уровню подготовки кадровых общевойсковых командиров.

Офицерский состав сейчас брошен на произвол судьбы. Жаловаться ему действительно некуда. Проблемы хорошо решаются только на словах. Смотрите сами: только за прошлый год в Европейский суд обратились более 3 тысяч уволенных в запас офицеров, не обеспеченных жильем и обманутых государством при выплате денежных компенсаций… Основная часть жалоб касается невыплат военнослужащим средств за участие в тех или иных боевых и миротворческих операциях. Часть жалоб является коллективной. В случае, не дай бог, какого-то конфликта, считаю, нынешняя Российская армия не выдержит. Как я предполагаю, РФ наступает на те же грабли, что и бывшая Красная армия.

«Я неоднократно об этом говорил, что армия существует для войны, а не для парадов» Фото: kremlin.ru

— Кстати, перед Великой Отечественной у нас любили яркие парады, непременно с новейшими образцами оружия, гигантскими самолетами, монструозными танками. Вот и на днях министр обороны РФ Сергей Шойгу сообщил, что на военном параде, который пройдет 9 Мая в Москве, будет впервые представлено 24 новейших образца боевой техники. А затем воздушный, потом морской на День ВМФ и прочие парады. Нет ли во всем аналогии с началом 1940-х в плане нашей «парадной» и реальной готовности к войне с хорошо вооруженным, подготовленным или коалицией противников?

— Вполне возможно. Я неоднократно об этом говорил, что армия существует для войны, а не для парадов. В частности, каждый год для Сухопутных войск, Военно-морского флота, ВКС выделяется определенный лимит горючего. На этот лимит, допустим, мотострелковой роте необходимо провести ротные учения, батальонные учения один раз летом и зимой. То же касается Военно-морского флота — одиночные выходы в море с отработкой боевой подготовки, поход в составе группы кораблей и так далее. Когда сейчас столько ресурсов тратится на парады и их организацию в ущерб боевой подготовке, то это вполне может привести к тем последствиям, которые мы получили в 1941 году. То, что сейчас все командующие округами, армиями и командиры дивизий в течение трех месяцев прошли обкатку в Сирии, хорошо. Но личный состав тоже должен интенсивно учиться. Он обязан стрелять летом, зимой, по целям, в море ходить. Всем этим надо заниматься, а не о парадах думать. В свое время я был экспертом – специалистом комитета военной реформы при Госсовете СССР, и мы пытались Михаилу Горбачеву доложить: давайте мы выведем одну полноценную армию из Германии, где самая новая и полностью боеготовая техника, где элитный состав офицеров и прапорщиков, которые умеют реально воевать. А не то что Кантемировская дивизия, которая ходит на парады. Горбачев нас не послушал. Я вообще считаю, что он своими действиями загубил эту армию, причем не только ее. Сейчас мы восстанавливаем легендарные орденоносные части, овеянные славными традициями. Последнее — очень важная вещь. Почему? Вспомним, как Сердюков разогнал, скажем, Военно-инженерную академию, а это вторая академия, основанная Петром I. Ее традиции во многом сохранялись и приумножались еще с тех времен, передавались выпускникам, а те несли их в войска, оставляли молодым офицерам, и цепочка не прерывалась. Посмотрите, как трепетно относятся к военным традициям в Англии, Франции, как их чтут и берегут. Мы же эти традиции начинаем безвозвратно терять.

«Я полагаю, что призывать мальчика в 18 лет неправильно. Он растет. Мы никогда не учитываем физическое состояние мужчины. Им становятся в 21 год» Фото: © Александр Гальперин, РИА «Новости»

— И тут не могу не спросить о других «традициях» — дедовщине и прочих неуставных взаимоотношениях. В какой-то момент могло показаться, что эти явления почти побеждены, но сегодня в интернет вновь выкладывается масса фотографий издевательств над солдатами. Опять же недавний расстрел рядовым Шамсутдиновым своих сослуживцев и офицера, которые, как он утверждает, над ним издевались. Вообще, ведется работа по искоренению этого зла?

— При прошлом министре обороны оно было, что он, впрочем, не скрывал. Но тогда солдат хотя бы имел возможность позвонить домой своей матери. Сейчас принято решение, что он не имеет права на звонок. Это раз. Второе — то, что сейчас солдаты срочной службы служат вместе с контрактниками, я считаю недостатком как министерства обороны, так и тех людей, которые занимаются комплектованием. Я полагаю, что призывать мальчика в 18 лет неправильно. Он растет. Мы никогда не учитываем физическое состояние мужчины. Им становятся в 21 год. Находясь в армии, он растет еще на 2–3 сантиметра и внутренне формируется как личность. А мы в этот период окончания роста и формирования отправляем его, по сути, в экстремальные условия межличностных отношений, повышенных физических и моральных нагрузок. Я разговаривал в МГУ со студентами первого, второго, третьего курсов. Спрашиваю: «Пойдете в армию?» Никто не хочет. А вот когда общаешься с учащимися четвертого-пятого курсов, ответы уже другие: «Почему бы не попробовать». В чем дело? А дело в том, что на Западе, во всяком случае в Германии, призыв на контрактную службу с 25 лет. Немцы считают, что до этого возраста у молодого человека голова еще не совсем на месте. А когда у нас сейчас солдат приходит в армию и в 18–19 лет подписывает контракт, он начинает конфликтовать не только с такими же мальчишками, как и он сам, но и с окружающими. Массовая практика принуждения срочников к подписанию контрактов приводит к тому, что вместо введения контрактной службы фактически происходит продление до трех лет срока службы по призыву для особо беззащитных солдат. При этом вымогательство денег у молодых контрактников командирами всех рангов приводит к такому разложению армейских коллективов, что уже не до боеспособности. Это огромнейшая проблема. Я в свое время говорил в Государственной Думе: измените закон, призывайте людей в 20–22 года. Мне отвечали: а что, дескать, пусть армия воспитывает. Она не воспитывает солдат! Это не ее функция.

Говорят, мол, сейчас все на виду, у дежурного стоит 20 камер. Физически он может посмотреть только 12. Кроме того, в туалете их нет. В подвалах, где в основном и происходят издевательства, этих камер нет. На улице, где-то возле казармы под кустом, тоже ничего нет. Сейчас много надежд связывается с введением института политработников. Я считаю, что штатные должностные единицы проблему не решат. Я служил в спецназе, так у нас замполита вообще не было. Группа глубинной разведки. Командир роты глубинной разведки, мы сами все вопросы решали. А сейчас недоверие идет к офицерскому составу.

Вот этот случай, который вы привели. Человек в течение 6 лет не получает очередного воинского звания. Почему? Никто не задался вопросом, в чем причина, не садист ли он? Вообще, я считаю, что с офицерами нужно проводить соответствующие психологические тренинги и смотреть, могут они дальше служить или нет.

— В ходе торжеств по случаю окончания Великой Отечественной Иосиф Сталин сказал, что в период поражений и жестоких испытаний наш народ проявил к правительству доверие, несмотря на допущенные ошибки, и оно за это перед ним в неоплатном долгу. Как вы считаете, если, не дай бог, в наши дни случится что-то подобное, может ли нынешнее правительство и власть в целом рассчитывать на аналогичное доверие народа?

— Трудно сказать. Я уже писал об этом. У нас сейчас армия студенческо-крестьянская. При том уровне доходов, когда работник почты, например, получает 11 тысяч рублей, очень сложно сказать, насколько самоотверженно будет воевать армия, состоящая из таких людей, защищая олигархов-миллиардеров и чиновников с миллионными зарплатами. Сейчас много надежд связывают с возрождением института политруков, но политруку очень трудно будет объяснить солдату, кого и почему тот должен защищать. Я считаю, что в нынешней ситуации нужно создавать дивизии и бригады, строящиеся на основе территориального и национального принципа комплектования. Великая Отечественная война показала, что такие формирования, как, скажем, Уральский добровольческий танковый корпус, впоследствии преобразованный в 10-ю гвардейскую Уральско-Львовскую, ордена Октябрьской Революции, Краснознаменную, орденов Суворова и Кутузова, добровольческую танковую дивизию имени маршала Советского Союза Малиновского, рязанские дивизии, и другие воюют значительно сильнее, чем сброд, собранный из разных округов. Почему? Потому что в такой части человек находится исключительно с земляками, где почти все так или иначе друг друга знают, и этот почти родственный коллективизм во многом формирует целеполагание общей борьбы.

«Сейчас же американский истеблишмент считает, что ни в коем случае нельзя допустить сближения России и Китая до уровня создания какого-либо антиамериканского союза» Фото: kremlin.ru

«ДЛЯ ТРАМПА СЕЙЧАС САМОЕ ГЛАВНОЕ — ВНЕСТИ РАСКОЛ МЕЖДУ РОССИЕЙ И КИТАЕМ»

— И собственно, о международной обстановке. Ряд экспертов считают, что Дональд Трамп, получивший приглашение от Владимира Путина на юбилейный парад Победы 9 Мая, приедет в Москву, где пройдет полномасштабный саммит. Там же могут подписать продление СНВ-3 и совместно с председателем КНР Си Цзиньпином и французским президентом Эммануэлем Макроном анонсируют запуск многосторонних переговоров по стратегической стабильности, которые Путин уже предложил провести, а западные аналитики назвали их «новой Ялтой». Возможен такой оптимистичный сценарий?

— Я думаю, 50 на 50. Во всяком случае, шансы есть. Трамп, очевидно, будет президентом во второй раз. Он пользуется поддержкой 59 процентов американских избирателей и все время говорит им и всей Америке, что хочет поладить с Россией и заключить с ней прекрасную сделку. Поэтому вполне возможно, что президент США, вопреки всему, сюда приедет. До недавнего времени в американских правящих кругах считали, что нужно дружить либо с РФ, либо с КНР. Сейчас же американский истеблишмент считает, что ни в коем случае нельзя допустить сближения России и Китая до уровня создания какого-либо антиамериканского союза. Это очень интересный момент. Потому, если Трамп приедет, он будет играть в двойную игру, пытаясь заручиться поддержкой Путина против Китая и, если получится, КНР против России. В любой мере, насколько это будет возможно.

Лет 10 мы предлагаем китайцам создать на базе ШОС какой-то военный союз, но им такое не надо. Они хотят, чтобы была чисто экономическая организация. Хотя мы и без этого все время проводим с китайцами самые разные учения. Потому для Трампа сейчас самое главное — внести раскол между Россией и Китаем. Но я думаю, что это вряд ли получится. Все очевиднее, что мы разворачиваемся в своей ориентационной политике на Восток. Пока что мы стараемся продавать нефть и газ как на Запад, так и в противоположном направлении, но в процентном отношении восточное направление прирастает и развивается гораздо активнее, чем западное.

Кроме того, Трамп недвусмысленно сказал европейцам о том, что они должны платить в общую казну по 2–3 процента ВВП. Некоторые страны решили по этому поводу подискутировать. Он заявил: «Ну не хотите — не надо, в конце концов, мы вам ничего не должны». И в Европе все громче слышны голоса о том, что ЕС сам должен начать активно работать в области укрепления своей безопасности и не надеяться на американцев.

Тут сейчас еще один интересный момент все активнее проявляется, он связан с Турцией. Эта страна фактически стоит на развилке. С одной стороны, она член НАТО и уже много лет безуспешно просится в Евросоюз. А с другой — все активнее зондирует почву на предмет членства в ШОС. Но для того, чтобы стать членом этой организации, Турции нужно существенно скорректировать свои позиции по участию в НАТО и ориентации на ЕС, куда ее явно не хотят принимать. Два года назад Иран заявил о своем желании вступить в ШОС. Так что к нынешнему лету складывается ситуация, которая будет в корне отличаться от всех предыдущих по части возможных внешнеполитических переговоров, сделок и союзов.

— С другой стороны, 5 февраля Путин обратил внимание на то, что, как и 75 лет назад, «человечество вновь оказалось у опасной черты»: множатся региональные конфликты, растут угрозы терроризма и экстремизма, разрушается система контроля над вооружениями». А в январе сотрудники журнала «Бюллетень ученых-ядерщиков» передвинули стрелки знаменитых часов Судного дня на 20 секунд вперед: по их мнению, до глобальной катастрофы осталось 100 «секунд» — и так близко от нее мир не стоял никогда. Все действительно так плохо, большая война на пороге или это чересчур алармистские настроения?

— Нет, не они. Ядерного оружия у нас и у американцев действительно накоплено много, а политика по сдерживанию России приобретает все более жесткий, агрессивный характер. В частности то, что американцы буквально на днях взяли на корабли ядерные ракеты малой мощности, настораживает и нашего президента, и министерство обороны. Вообще, согласно подписанным договоренностям, ядерные боеприпасы России и США должны находиться на национальных территориях. В свое время на конференции в Вашингтоне я разговаривал с американцами и задал им вопрос, почему их боеприпасы по-прежнему располагаются за пределами США, в Европе и Турции, на что они мне ответили: «Анатолий, но этого же Европа хочет».

Притом, я считаю, основным звеном неопределенности 2020 года является будущее российско-американских отношений. От подобного во многом зависит вектор движения России. Либо мы сейчас найдем какие-то точки понимания с Америкой и Трампом и тогда будет один сценарий нашей внешней политики, отношений с НАТО и Западом в целом, либо не отыщем и тогда сценарий станет другим.

Я недавно смотрел данные МАГАТЭ, так вот, согласно им, 60 стран имеет возможность создать атомную бомбу! Разве это нормальная ситуация, в особенности в условиях столь противоречивой международной обстановки и повышенной конфликтности? Нужны новые всеобъемлющие договоренности или как минимум переговоры по этой проблематике. Ученые бьют тревогу не зря.

— Вы уже упоминали различные союзы и организации, в которые входит Россия, есть международные договоры, тот же ОДКБ, но существуют ли у нас не формальные, а реальные союзники, которые в случае военного конфликта встанут рядом плечом к плечу?

— Говоря о союзниках, мы прежде всего подразумеваем Беларусь, поскольку она не только входит в ОДКБ, но и объединена формально с нами в Союзное государство. Так вот, в случае серьезного военного конфликта ни один белорусский солдат не будет действовать за пределами своей национальной территории. В конце концов, Путин правильно поступил, отменив для этой страны основные преференции. Какой она для нас союзник?! Беларусь не поддержала нас ни в чем: ни по Крыму, ни в Осетии, ни в Абхазии. Критикует нас постоянно, забывая о том, что без поддержки России Беларусь в ее нынешнем виде давно приказала бы долго жить и ее нынешнее руководство, которое так ведет себя по отношению к нашей стране, тоже не сидело бы на своих местах так долго.

В ОДКБ мы действительно заинтересованы. В рамках этой организации создана единая система ПВО, в которой имеются отдельные структуры, силы быстрого реагирования, на территории стран-участниц есть наши базы, в частности, 102 — в Гюмри на границе с Турцией. Да, проводим мы совместные учения. Но в рамках реальной борьбы с возможным крупным и сильным государством-агрессором, тем более группой стран, я думаю, полномасштабное участие в вооруженной борьбе этими государствами будет всячески саботироваться. Такие страны-участницы, как Армения и Казахстан, все активнее смотрят в другую сторону, а именно на более тесное сотрудничество с Евросоюзом и НАТО.

Что касается ШОС, то я уже говорил, что пока это чисто экономическая организация, хотя мы и проводим почти что на постоянной основе совместные учения.

— В конце января газета Financial Times опубликовала большую аналитическую статью под названием «Войны будущего: ополченцы, вооруженные хай-тек оружием, сражаются друг с другом в тлеющих прокси-войнах», где подробно разбираются новые инструменты и формы вооруженных конфликтов ближайшего будущего. Это все имеет под собой реальную почву? Мы готовимся к такому развитию событий?

— Нет, я не разделяю таких футуристических фантазий. Вопросам специальных операций сейчас действительно уделяется повышенное внимание в армиях всех государств. В передовых странах спецназ готовят очень хорошо. Но он не предназначен для захвата и удержания территории. Для этого нужны полноценные сухопутные войска с современной тяжелой техникой и вооружением.

Если говорить по большому счету, в современных условиях ни НАТО, ни России чужая территория не нужна. Что касается реально развернутых и боеготовых структур НАТО, то их всего 10 процентов. Все остальные находятся в режиме трех-четырехмесячной готовности. И вообще, если говорить о реальной готовности НАТО как единого военного организма к большой войне с сильным, современно подготовленным, оснащенным и упорным противником, то данный блок — это колосс на глиняных ногах. Подготовка его разношерстных сухопутных частей и подразделений оставляет желать лучшего. Нам в данном отношении тоже еще есть над чем работать.

Сейчас главную опасность представляют, пожалуй, дроны. Это направление очень активно развивается и совершенствуется как в технических аспектах, так и в тактике применения. Не зря в Российской армии с января нынешнего года на боевое дежурство заступили армейские мобильные отряды по борьбе с дронами.

Формы и методы вооруженной борьбы совершенствуются, и наша задача — стараться не только не отстать в этом соревновании, но и быть на шаг впереди потенциального противника.