Главной интригой недели было, без сомнения, совещание стран-участниц нефтяного картеля ОПЕК вкупе с примкнувшими к ним государствами Фото: pixabay.com

Хатхи возвестил Водяное Перемирие!

Р. Киплинг, «Маугли»

«НА СЕЙ РАЗ В РОЛИ ВОЗМУТИТЕЛЯ СПОКОЙСТВИЯ ОКАЗАЛАСЬ МЕКСИКА»

Главной интригой недели было, без сомнения, совещание стран-участниц нефтяного картеля ОПЕК вкупе с примкнувшими к ним государствами. Встреча эта произошла сообразно всем реалиям дивного нового «коронавирусного» мира — в формате не очной встречи, как это бывало ранее, а онлайн-конференции. Тем не менее результат остался прежним: системы связи, несмотря на проседающую экономику, вполне работают и позволяют осуществлять подобные мероприятия. Соответственно, за положительный результат был ответственен исключительно настрой участников — и этого хватило для того, чтобы очередная сделка по ограничению добычи была предварительно заключена.

Нельзя сказать, что это решение прямо так сразу вернуло стоимость барреля на более высокие уровни. Этого не произошло; всплеск стоимости случился на новостях о будущих переговорах и на сообщении об их начале, но и только. Кроме того, не обошлось без тех, кто нарушил единство: если в прошлый раз, месяц назад, дверью хлопнула РФ, отказавшись от консенсусного предложения по сокращению добычи, то на сей раз в роли возмутителя спокойствия оказалась Мексика. Эта страна отказалась сокращать добычу на предложенные ей 0,4 млн баррелей в день (мбд), составляющие чуть менее 23% от ее добычи, заявив при этом, что усилия на ее повышение были потрачены огромные и рушить их попросту невозможно. Реальная же причина, судя по всему, относится к политическим: заметное сокращение добычи будет весьма негативно воспринято социумом Мексики, и на это правительство страны пойти не готово.

Тем не менее определенное соглашение было достигнуто. Но прежде чем высказывать суждения относительно него, имеет смысл пройтись по основным пунктам этого соглашения. Решено было следующее:

— участники согласовали поэтапную схему сокращения добычи нефти, которая будет действовать с 1 мая 2020 до 30 апреля 2022 года. При этом в мае – июне 2020 года общее сокращение составит 10 мбд, до конца 2020 — 8 мбд, а с 1 января 2021 по 30 апреля 2022 года —  6 мбд;

— базовой точкой для определения объема сокращения остался октябрь 2018 года, но исключением стали уровни добычи КСА и РФ. Для них базовым уровнем будет 11 мбд — что есть многомесячный показатель добычи для РФ и резко увеличенный в марте показатель КСА;

— США и Канада в сделке участвовать не будут, несмотря на серьезные американские усилия по усаживанию РФ и КСА за стол переговоров;

— все это соглашение зависит от позиции Мексики, но, как сообщается, ей в сокращении помогут США в обмен на некоторые уже свои выгоды;

— новая встреча участников соглашения — для обсуждения ситуации и оценки дальнейших шагов — назначена на 10 июня 2020 года.

Все произошедшее — мощнейшая внутриполитическая победа Дональда Трампа (слева) Фото: kremlin.ru

«ВСЕ ПРОИЗОШЕДШЕЕ — МОЩНЕЙШАЯ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОБЕДА ДОНАЛЬДА ТРАМПА»

Из этого всего следует несколько суждений.

Во-первых, все произошедшее — мощнейшая внутриполитическая победа Дональда Трампа. Он угрозами санкций (для РФ, об этом писал Wall Street Journal) и дипломатическим давлением (для КСА) усадил за стол переговоров двух конкурентов США по нефтедобыче, они договорились ее сокращать, но при этом сами США ничего сокращать в рамках этой сделки не станут. Безусловно, снижение объемов добычи пойдет само по себе в силу коллапсирующего мирового спроса на нефть, оно уже пошло, с пиков в 13 мбд американская нефтедобыча просела до 12,4 мбд, однако для условного «водопроводчика Джо» эти события есть нормальные движения рынка, а не прогиб Штатов под внешние условия.

Во-вторых, сами условия для встречи, переговоров и заключения сделки — серьезнейшее превышение мировой добычи над мировым спросом, составляющее, по разным оценкам, от 10 до 20 мбд, — есть предвестие тех событий, которые лично я относил ближе к рубежу 2030-х годов. Да, речь идет о фундаментальном сокращении спроса на нефть в силу распространения электромобилей как технологической причины для этого. Сейчас мы (я все же надеюсь, что на короткое время — нельзя вечно сидеть под замком, экономика уже разрушается, разум должен возобладать) получили то самое сокращение спроса, и нефть фактически превратилась в самый обычный биржевой товар. И относительно этого товара действуют простые и понятные рыночные законы: дорого — у тебя не купят, купят у соседа, а если не нужно (онлайн будет распространяться, так или иначе), то не купят вообще.

Кстати говоря, отсюда моментально вылезли невероятные монстры типа имевшей место в начале апреля отрицательной (!) стоимости барреля Urals (тогда стоимость транспортировки и размер экспортной пошлины были выше цены продажи) и, например, предложение запрета импорта дешевого бензина. Напомню, что в цене литра бензина на заправке примерно 65–70% составляют налоги, и лишаться еще и этих денег родное и любимое государство никак не готово. При этом ничего не изменилось в мировом энергобалансе — нефть до сих пор остается на первом месте как источник первичной энергии, ненамного от нее отстает каменный уголь. Что первое, что второе важно и нужно, но у угля нет ни экономического, ни политического сверхзначения, и ровно в таком же положении сейчас оказалась и нефть.

Здесь возникает гипотеза, что сделка сделкой, но своя рубашка все же ближе к телу. Иначе говоря, процесс массовой капитализации своих запасов, то есть активного и быстрого превращения их в ликвидный кеш, часть петростейтов может начать раньше, чем я предполагал ранее. Положим, те же арабы действительно снизят добычу, но им никто не запретит намеренно продавать ее с дисконтом к рынку, продолжая политику выдавливания других производителей, в частности РФ. Впрочем, различным отечественным фолк-экономистам это, вероятно, даже понравится, ведь государство не будет столь активно «отдавать природные богатства страны за пустые зеленые бумажки».

В-третьих, нельзя не зафиксировать, что достигнутое соглашение — поражение России. Месяц назад она отказалась сокращать добычу на 0,5 мбд, теперь же под нож должен пойти почти впятеро больший объем. С учетом того, что часть нефти потребляется внутри страны, сокращение де-факто пойдет за счет той доли, что идет на экспорт и приносит деньги; при сокращении объемов экспорта на треть и цены на ту же треть простая математика дает падение объемов входящего денежного потока более чем вдвое. При этом, что любопытно, Кремль не считает ситуацию проигрышной для себя — ведь, как сказал Дмитрий Песков, «выиграла мировая экономика, цены вырастут». На этом моменте нельзя не вспомнить и не отправить в отвал некомпетентности все заклинания о резервах, которых хватит на годы, о том, что арабам надо $80 за баррель для стабильного бюджета при $42 российских, о выносе с рынка американских сланцевиков и так далее. Как оказалось, арабы вполне могут наращивать добычу и давить из рынка низкой ценой, при этом у них хватает своих резервов, включая возможность продажи доли государственной нефтяной компании Saudi Aramco. Американцы (те, кто не захеджировался покупкой опционов), со своей стороны, даже с учетом сокращения добычи и возможных финансовых проблем, всего лишь войдут в очередной цикл рефинансирования (что стало еще проще с учетом проводимой политики ФРС США) и консолидации отрасли.

В целом же относительно сделки можно отметить простое соображение — «лучше уж так, чем никак» Фото: © Алексей Витвицкий, РИА «Новости»

«РЫНОК НА ЭТОМ ФОНЕ РАДОСТНО ВОСПРЯНЕТ, НО РОССИИ ОТ ЭТОГО НЕ БУДЕТ НИКАКОГО ТОЛКУ»

Далее здесь возникает уже свой, отечественный ряд нюансов. Так, совершенно не факт, что Россия действительно будет сокращать добычу в рамках этой сделки. Она в целом игнорировала свои обязательства в рамках предыдущих итераций сделки ОПЕК+, постепенно наращивая добычу, бремя сокращения, соответственно, падало на плечи недовольных этим арабов. Это не было секретом тогда и не является сейчас, и принудить РФ к действительному снижению добычи возможности, в общем-то, нет. Казалось бы, это хорошо, но проблемой здесь может быть то, что продолжение такого поведения (отказ от исполнения договора) вполне сможет дать моральное право на санкции либо же сразу на эмбарго на покупку российской нефти. И оно сработает: связываться с США, рискуя вторичными санкциями, никому не хочется, дело недостроенного «Северного потока – 2» показало это совсем недавно. Рынок на этом фоне радостно воспрянет, но России от этого не будет никакого толку.

Если же соглашение будет принятым к выполнению, то встанет простой вопрос — а за чей счет оно пойдет, какие нефтяные компании в каких квотах будут осуществлять это сокращение? Нетрудно предположить, что за эти квоты может развернуться самая настоящая война. При этом в силу технических причин (парафинизация и образование гидратов) бо́льшую часть скважин в России после закрытия открыть заново будет очень дорого, если вообще возможно. У нефтяников КСА такой проблемы нет — им надо, условно говоря, открутить кран, чтобы нефть пошла вновь. Что любопытно, данное соображение никак не учитывается в ходе переговоров. Наверное, это в какой-то степени логично: «Русские, это ваши проблемы с вашей нефтью, решайте их сами как хотите».

Последствия в результате всего этого предсказать нетрудно. Так, уже пошли разговоры о сокращении финансирования нацпроектов — главной идеи текущего срока  президента России Владимира Путина, с которой он шел на выборы в 2018 году. Где-то рядом идут девальвация и возможный секвестр бюджета. При этом кризисы накладываются друг на друга: падение доходов ложится на политические трансформации, а они, в свою очередь — на удар властей по экономике по причине коронавируса. Удар, однако, выходит совершенно разный по амплитуде — если тандем Сергей Собянин – Андрей Воробьев закрывает Москву и область, вводя абсолютно противозаконные и антиконституционные «цифровые пропуска», то другие 56 регионов России, наоборот, ослабляют «самоизоляцию». Очевидно, эти события тоже не способствуют миру, спокойствию и развитию. Впрочем, это уже уходит за рамки заявленной темы.

В целом же относительно этой сделки можно отметить простое соображение — «лучше уж так, чем никак». Потому как отрицательная стоимость барреля вообще ставит крест на доходности нефтедобычи. А она, напомню, является критичной для наполнения бюджета, выполнения государственных обязательств и через мультипликативный эффект сказывается на функционировании экономики в целом. 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции