Ренат Муслимов: «Можно было бы и на 40% добычу сократить – лишь бы нефть по $60!»

Ренат Муслимов: «Надо было еще тогда с Саудовской Аравией договориться, а не против нее рогами идти. Сегодня мы бы имели 40 долларов за баррель, а будем — 10–15 долларов» Фото: «БИЗНЕС Online»

Про сокращение добычи

— Ренат Халиуллович, в соответствии с новым соглашением ОПЕК+, «Татнефти» придется снизить добычу нефти на 20 процентов, остановив для этого порядка 40 процентов скважин. Получается, вся многолетняя кропотливая работа по добыче трудноизвлекаемых запасов насмарку?

— Думаю, нет, почему насмарку? Будут, конечно, дополнительные хлопоты, скважины нужно остановить, законсервировать, чтобы потом их снова можно было запустить. А куда денешься? Это неизбежно. Сегодня нельзя не реагировать на те цены, которые есть. Идет большое перепроизводство нефти в мире, а спрос уменьшается. Он и так шел вниз, а тут еще коронавирус заставил промышленность отдыхать. Поэтому другого пути просто нет.

Чтобы не было перепроизводства, надо было еще тогда (в начале марта — прим. авт.) с Саудовской Аравией договориться, а не против нее рогами идти. Сегодня мы бы имели 40 долларов за баррель, а будем — 10–15 долларов, может быть, чуть-чуть больше.

То соглашение, которое вступает в силу, рынок уже давно отыграл, причем весьма своеобразно. Вообще такого в жизни не случалось! Оно должно было поднять стоимость нефти до 30–35 долларов за баррель, а оно, наоборот, цену опускает. Рынок ведет себя совершенно не так, как должен. Какие-то новые законы рынка вырабатываются, что ли? Это непонятно. Точно так же, как и рубль, — снизили ставку [рефинансирования], он вроде должен покатиться вниз, а он идет вверх! Все смешалось в доме Облонских!

— Насколько тяжело технически остановить добычу на 40 процентов скважин? Будут ли их консервировать или просто бросят? Сколько это может занять времени и денег?

— Это несложно, остановят и остановят, такие случаи у нас были. Мы не в Сибири, а сегодня не минусовые температуры, у нас все намного проще. Попробуй там останови — нужно большие работы провести, чтобы скважины не заморозить. Конечно, есть технологии, но это дорого и время требуется. А у нас особых сложностей с консервацией скважин я не вижу. Все зависит от скважины: где-то ее надо заглушить, где-то — просто остановить добычу. В основном скважины у нас насосные, у них уровни достаточно низкие, хотя определенных времени и затрат, конечно, требует и эта работа. В дальнейшем, если вернуться к этим скважинам, где-то отдача пластов может вырасти, а где-то — снизиться, и тогда придется проводить подземный ремонт. Но это легкий, текущий ремонт, он не такой дорогой, как капитальный. Но другого выхода просто нет.

Не все, конечно, выполнят [условия сокращения добычи нефти], как всегда. Кто-то будет тянуть, кто-то не станет выполнять в нужном объеме. Но это обычное дело, нефтяники растягивают это «удовольствие». Но сейчас положение слишком сложное для всех. Наверное, в итоге всех постараются уговорить.

 — Может ли появиться серый рынок нефти, которую начнут качать сверх соглашения нелегально?

— Как это нелегально? Там же все замеряется. Здесь «партизанить» не получится. Эта единственная отрасль, наверное, где все замеряется и на входе, и на выходе. Если только какой-то криминал, но кто на такое решится? Даже малые нефтяные компании не все на такое могут решиться, я уже не говорю про большие.

— Вот тот же руководитель «Роснефти» Игорь Сечин, например,  всегда высказывался резко против таких соглашений…

— Сечин возомнил себя великим нефтяником, а он никогда им не был и не будет. Если добывает больше всех и накупил другие активы, это еще не значит, что он великий нефтяник!

— Значит ли, что в условиях сокращения добычи нефти работу потеряют многие нефтесервисные компании, в первую очередь «Таграс-холдинг» Шафагата Тахаутдинова?

— Работа у сервисных компаний, конечно, сократится, ремонтов будет меньше. Впрочем, если глядеть в целом, то, что сейчас эти скважины остановят, для экономики [«Татнефти»] прекрасно. Все затраты — и на обслуживание, и на энергоресурсы — здорово снизятся. На текущий момент для компаний это хорошо, а вот для будущего не очень. Нефтеотдача впоследствии будет восстанавливаться с лагом, с какими-то дополнительными усилиями, ремонты придется делать и так далее.

Но людей никто не будет сокращать. Жирок за год-полтора компании, конечно, съедят, но к концу следующего года рынок в любом случае восстановится. Если сейчас сократишь специалистов, то потом придется набирать абы кого. Такие вещи у нас уже бывали, это мы знаем. Нефтяник — это не просто специалист, это образ жизни. Буровики, ремонтники, обычные нефтяники живут этой жизнью, их нельзя сокращать.

— Как все это отразится на малых нефтяных компаниях (МНК)? К малым нефтяникам особый подход?

— Если крупные компании еще могут выживать с такими ценами, то малые компании, если государство их не поддержит, даже трех-четырех месяцев не протянут.

Если бы аналогичное случилось в Америке, они были бы уже банкротами. В США сланцевые компании уже вовсю банкротятся, но у них банкротство совсем другое. У них, если компания обанкротилась, она не исчезает, просто ее кто-то другой купил по дешевке и она продолжает работать. У нас же, если компания обанкротится, то все — конец.

«Нефтяник — это не просто специалист, это образ жизни. Буровики, ремонтники, обычные нефтяники живут этой жизнью, их нельзя сокращать» Фото: «БИЗНЕС Online»

о конкурентАХ на нефтяном рынке

— США, хоть и не участвуют в сделке, также заявили о планах по сокращению добычи. Настолько ли губительно сокращение добычи для сланцевых месторождений?

— У Штатов сокращение добычи нефти объективно получится, хочет того Дональд Трамп (президент США — прим. авт.) или нет. Конечно, они будут снижать добычу, а иначе где они деньги возьмут? Сегодняшняя цена на нефть для них смертельная. Чтобы компании при добыче сланцевой нефти нормально с прибылью работали, цена должна быть 60 долларов за баррель, чтобы не умирали — 40 долларов, а сейчас где-то 20 и будет еще ниже.

Сейчас они нахватали кредитов, может быть, два-три месяца перебьются, но потом все. Трамп, конечно, раздает деньги: кому-то даст, но большинству не достанется. То есть при нынешних ценах все они должны быть банкротами, и они будут банкротами. Но американцы есть американцы, они все преодолеют. Когда цены восстановятся, придут новые владельцы и все это восстановят. В отличие от России, они всегда учатся на своих ошибках, наши — никогда. И с вирусом они разберутся. Хотя они, конечно, попали в оборот… Это даже удивительно, ведь в США такие огромные средства вкладываются в медицину — в 500 раз больше, чем у нас!

Так что по сланцевой нефти американцы однозначно упадут и в этом году, и в следующем году, но через пару-тройку лет восстановятся. Программу по сланцевой нефти они сделали 30 лет назад и все эти годы шли к ее реализации. Технически они сделали чудо, а вот по геологии… Брать 8–10 процентов от той нефти, что есть, а остальное оставлять — это раньше бы назвали хищнической эксплуатацией. И теперь, чтобы всю остальную нефть забрать, им еще на 50 лет программу надо разрабатывать, и, насколько я знаю, пока такой программы у них нет.

— Почему в свое время не был реализован план по строительству нефтехранилища в Поволжье? Помогло бы такое нефтехранилище в нынешней ситуации пережить кризис?

— Конечно! Но серьезных планов по строительству нефтехранилища в Поволжье никогда не было, так, на уровне разговоров, для газетных строк. Мы же жили при социализме. Во-первых, на это нужны огромные деньги. Нефть ведь хранится в больших соляных пещерах, ее нужно не просто туда закачать, там нужно поддерживать определенную температуру и обеспечивать постоянную циркуляцию. А, во-вторых, большой необходимости в таких хранилищах мы просто не видели. Страна могла хранить порядка 10 миллионов тонн, это был резерв. У «Татнефти» больших хранилищ тоже не существует. Более того, в 70-е годы было такое поветрие — все надо оптимизировать, был приказ, что все расходы надо сокращать, все емкости — убрать. Но были такие упрямые начальники НГДУ — и я с ними знаком, — которые на свой страх и риск сохранили эти емкости, никому не сказав, и потом были на коне, естественно.

— А Саудовская Аравия тем временем наполняет свои нефтехранилища и супертанкеры и ждет повышения цен на нефть. Они, стало быть, выигрывают в этой ситуации?

— Танкеры из Саудовской Аравии сейчас идут в Соединенные Штаты, где-то 40 миллионов баррелей сейчас на пути в Америку. А Трамп хочет принять закон, запрещающий покупать черное золото. И куда они будут девать эту нефть? Отдавать бесплатно, да еще и приплачивать, чтобы ее забрали?

— Получается, что Саудовская Аравия тоже может промахнуться со своими огромными запасами, если не найдет рынки сбыта?

— И еще как! Конечно, промахнется. Она в худшем положении, чем мы. Видимо, нынешний молодой правитель (наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман — прим. авт.) эти вопросы решал. Мне кажется, если бы решение принимал старый король (король Саудовской Аравии Салман бин Абдель-Азиз — прим. авт.), он бы более взвешенно подходил. А молодежь склонна так поступать. Конечно, они, как говорится, назло матери отморозили себе уши. Они же огромные деньги получают от экспорта нефти. Казалось бы, чего им беспокоиться? До 10 долларов могут сократить стоимость и жить дальше. Да нет! У шейхов дико большие расходы [на их роскошную жизнь], и они не хотят их уменьшать. Они не мы, они не могут ни на йоту уменьшить свое потребление. Для нас это обычное состояние, а для них — вообще трагедия.

— Если бы у России были большие емкости для хранения нефти, это помогло бы лучше пережить ситуацию?

— Конечно! Соединенные Штаты имеют огромные объемы хранения в этих соляных пещерах, они все это заполнили. Китайцы тоже по дешевке купили — заполнили. У кого есть какие-то емкости, сейчас будут покупать и заполнять. У кого есть свои емкости, будут заполнять их, чтобы не останавливать скважины, у кого нет своих — прикупят. Хранилища — это выгодное дело. При малой цене нефть покупаешь — при большой можешь продавать.

— Эксперты говорят, что Саудовская Аравия и Штаты всю эту историю затеяли с одной целью — вытеснить Россию с рынков Европы…

— (Смеется.) У каждого есть желание вытеснить другого. Это обычное дело, особенно если это недружественное государство. Идет борьба, это есть и будет.

«У Америки сокращение добычи нефти объективно получится, хочет того Дональд Трамп или нет. Конечно, они будут снижать добычу, а иначе где они деньги возьмут?» Фото: kremlin.ru

Про сделку ОПЕК+

 — Теперь хотелось бы поговорить про саму сделку ОПЕК+. Как мы помним, в начале марта Россия отказалась сокращать добычу, хотя речь шла только о 1,5 миллиона баррелей в сутки. Почему теперь согласилась на сокращение в 2,5 миллиона баррелей в сутки? Что изменилось? 

— После того, как в марте участницы ОПЕК+ разошлись, ни о чем не договорившись, Саудовская Аравия дико напугала — в стране сразу заявили о наращивании добычи на 2,5 миллиона баррелей и о скидке в 5–6 долларов с каждого барреля. Все мы сразу оказались в разных весовых категориях. Было очень сомнительно, что они [страны ОПЕК+] во второй раз соберутся и будут снова обсуждать. Самое удивительно, это не нужно Саудовской Аравии, они много теряют, России — само собой, и это не нужно Соединенным Штатам. Это никому не нужно. Но невозможное состоялось, и они вновь собрались, договорились.

Но договорились, как я считаю, мало. 10 миллионов баррелей в сутки — это мало, если бы 25 миллионов баррелей они сразу бы ухнули, то было бы нормально, к концу года, глядишь, до 60 долларов цена бы дошла. Если еще раз [страны-участницы] соберутся и еще на 5–10 миллионов баррелей сократят добычу, тогда есть надежда, что мы поднимемся до уровня 40–50 долларов за «бочку». Если нет, то это мечта будет — к концу года получить 35–40 долларов.

— Согласны ли вы с мнением экспертов о том, что если Россия сократит добычу на 23 процента, то в перспективе она потеряет гораздо больше?

— Нет, ну что вы? Можно было и на 30, и на 40 процентов сократить, лишь бы цена была 60 долларов! Даже хорошо — остановил скважины, уменьшил расходы, а цена выше. Но если прибыли слишком огромные, они ведут к деградации как правительства, так и народа. Роскошь погубила все империи и губит теперь. Это тоже плохо.

— Как вы считаете, будет ли продлено соглашение ОПЕК+ в июле и далее?

— Конечно, сделка будет продлена, деваться некуда! Падение спроса — удавка у всех на шее.

— 21 апреля цены на нефть рухнули до отрицательных значений, аналитики заверяют, что падение было техническим. В реальности что означало это падение? 

— Все это дело к реальности не имеет никакого отношения. Допустим, танкер с Ближнего Востока два месяца идет в Соединенные Штаты, за это время у танкера может смениться 50 хозяев, то есть 50 раз эту нефть перепродали. То есть все это спекулятивные вещи, ничего реального там нет. К сожалению, классические законы рынка у нас редко действуют, в основном цены на нефть формируются спекулянтами, об этом все знают, это уже правила игры.

Конечно, нефть не может иметь цену со знаком минус. Сама нефтяная компания может и при 15 долларах за баррель прожить, но тогда ей надо отменить все налоги, ведь в стоимости нефти 70 процентов — это налоги. Но государство на это никогда не согласится.

— Как упразднить налоги, если нефтяные деньги составляют 40 процентов бюджета?

 — Нормальный правитель должен отменить платежи по основным налогам. Потому что нужно решать: или «кончать» компании сегодня (и тогда завтра не будет вообще никаких доходов) или поддержать компании сегодня, чтобы завтра были доходы. Малым нефтяным компаниям особенно тяжело в этой ситуации, их надо поддержать. И дать компаниям возможность брать кредиты. Подушка безопасности есть у отдельных компаний, но в целом нет.

«Татнефть» уже кредиты берет. Месяца два-три пройдет, и ей придется приостанавливать свои инвестиционные проекты, потому что пока перспективы очень плохие. Ни в один кризис, которые мы переживали на моем веку, такого еще не было.

«Сама нефтяная компания может и при 15 долларах за баррель прожить, но тогда ей надо отменить все налоги, ведь в стоимости нефти 70 процентов — это налоги» Фото: «БИЗНЕС Online»

выводы, прогнозы

— По вашему мнению, всему виной коронавирус или у нефтяного кризиса более глубокие корни?

— Коронавирус только подлил масла в огонь. Этот кризис уже давно ждут, огромный «пузырь» денег накопился, а Трамп сейчас пожар тушит керосином — вливает огромные деньги. А большинство тех денег, которые он раздает, идет на покупку подешевевших акций. Все это только усугубляет ситуацию. Лично для себя он правильно действует, он хочет избраться вновь и, наверное, изберется, но все это аукнется позже. В ноябре его изберут, а в декабре, скорее всего, начнется. «Пузырь» нужно спустить.

Глубину этого кризиса еще никто не осознал. Большие аналитики говорят о том, что экономический кризис, который периодически (через 8–10 лет) появляется из-за «пузырей» на рынке, еще не наступил. Большой экономический кризис ждут в следующем году. 

— Когда восстановится спрос на нефть? После окончания пандемии сможет ли он восстановиться до докризисного уровня? 

— Следующий год весь на это уйдет. То есть полтора-два года все это будет длиться, а потом все восстановится.

— Как рассказал на последнем заседании ТНИХ-Х Рафинат Яруллин, российский бензин уже стал дороже европейского. Почему дешевеющая нефть не удешевляет конечный продукт? По логике вещей, розничные цены на бензин должны упасть.

— Россия же по логике не живет. Это чисто российское изобретение, никогда вы его не поколеблете, будет масса аргументов против. Думаю, что цены на бензин снижаться не будут, если только символически, так, чтобы в прессе поговорили.

— Какие выводы должны сделать российские власти из всей этой ситуации, какие меры мы можем предпринять для отстаивания национальных интересов?

— Какой вывод? Мы же при капитализме живем. Нас еще в восьмом классе учили, что такое капитализм. Он порождает кризисы, по-другому быть не может, просто спусковой крючок у каждого кризиса свой. Конечно, подушку безопасности надо создавать. Вроде бы в России такую подушку создали, думали, что лет на 10 хватит, а тут — коронавирус. Год-два в таких условиях — и этой подушки не станет, много всего непредвиденного происходит. Кошмар!

— Большое спасибо за интересное интервью!