Инсайдеры – травматологи: «1 января после обеда приходят восставшие мертвецы. Они оживают, трезвеют»

«Самое ужасное — это дежурство в новогоднюю ночь» Фото: © Александр Кондратюк, РИА «Новости»

Об инсайдерах

Наш рассказчик — на самом деле несколько травматологов, которые работают в одной из многопрофильных больниц республики. Мы попросили их рассказать самые запоминающиеся истории из практики. Собеседники признались, что для них описанное ниже — повседневная жизнь.

Почему праздновать лучше в одноэтажном доме 

• Самое ужасное — дежурство в новогоднюю ночь. Как правило, ставят в первую очередь самых молодых или тех, кто устроился на работу в этот год. Или же кидают жребий, кто будет дежурить: либо монетку, либо спички вытаскивают. Дежурят в Новый год обычно два травматолога, два нейрохирурга, травматолог по кисти, детский травматолог, всегда есть ожоговый хирург, плюс хирург и ответственный врач, плюс врач-рентгенолог, узист. Стандартный набор многопрофильной больницы.
• Как правило, в ночь с 31-го на 1-е приезжают пациенты, у которых сильная боль, неотложное состояние. А потом уже начинают подтягиваться остальные. Детский травматизм тоже высокий. Если обычно один травмпункт принимает около 50 человек в сутки, то в Новый год доходит до 100.
• Три года подряд приезжали выпавшие из окон. В одну новогоднюю ночь было сразу четыре случая. Их всех враз привезли. Кто-то — с 11-го этажа, кто-то — ниже. Падение за падением. Один насмерть. Все пьяные. Надо поэтому выпивать в одноэтажном доме, максимум в двухэтажном. Их скидывают или они сами — история умалчивает. Никто же не скажет. Все говорят: не удержались. И, соответственно, получается, что ты бежишь в «приемку» и вся возня — вокруг этого выпавшего. А он тяжелый, реанимационный, как правило. А потом не замечаешь, как наступает 7 утра.
• 1 января обычно бывает затишье до обеда. Все спят. И после обеда приходят «восставшие мертвецы». Они оживают, трезвеют и начинают приходить — кто на ручку упал, кто плечико вывихнул, кто голеностоп подвернул. К вечеру начинается катание с горок. Люди опохмелились, начинают кататься, веселиться, ходить в гости, встречаться, обниматься и ссориться.
• 2 и 3 января обычно опять затишье бывает. Потом следующий всплеск к 7 января — Рождество. Опять застолье.

«Как сберечь себя в новогоднюю ночь? Ноль — лучший градус алкоголя в крови нашего организма» Фото: Nicole Michalou, Pexels

О влиянии ковида на агрессию

• С разбитыми мордами поступают и в новогоднюю ночь, и в любую другую, но в ковид их как-то поменьше стало. В «приемке» более-менее спокойно. До ковида народ был более агрессивным. Может, денег меньше стало, народ не так разгульно ведет себя. Возможно, некоторые боятся попасть в больницу. Меньше в рестораны ходят, меньше встречаются.
• Приходят не все трезвые, кто-то с похмелья, кто-то пьяный, все подряд. И со всеми возможными травмами. Бывают и с ножевыми ранениями. Если ножевое в живот, то это к хирургам везут сразу. А к нам, если ножом в руку или ногу.
• Чаще всего в новогоднюю ночь много травм получают при несоблюдении техники безопасности. За одну ночь чаще, чем один случай происшествия с неправильным запуском салюта, не помню. Это единичный случай все-таки.
• Как сберечь себя в новогоднюю ночь? Ноль — лучший градус алкоголя в крови нашего организма.

«Обычно у нас с декабря, как гололед начинается, так случаются падения. Вот когда ледяной дождь проходит...» Фото: «БИЗНЕС Online»

О пациентах «с того света» и свинье, которая привела к разводу

• Обычно у нас с декабря, как гололед начинается, так случаются падения. Вот когда ледяной дождь проходит… В прошлом году в феврале была жесть, даже хуже, чем в новогоднюю ночь.
• Те ледяные дожди, которые шли, давали резкий всплеск травматизма. А в автомобильном травматизме, как правило, идет не один пострадавший, а там и пассажиры, и водитель. Две машины — уже три-четыре человека. И действительно, кто-то называет этот день днем жестянщика, а для нас это день травматолога.
• Случай был на мясокомбинате. Под Новый год мужики по пьяни решили шашлык из свинки сделать. Отвязали одну какую-то свинью, она вырвалась, вылетела в окно со второго этажа на голову одному бедняге. Перелом трех шейных позвонков. Привезли. Они сначала смеялись, потом, конечно, перестали. Его оперировали, позвонки поставили, но жена от него через два месяца сбежала. У него плегия, все четыре конечности не работают вообще, и пятая посередине — тоже. Грустная история.
• Истории в основном все грустные, человек ведь с травмами приходит. Все травмы от головы, по дурости случаются. Сначала все веселятся, это веселье перерастает в дурость и заканчивается какой-то травмой. После такого уже никому не смешно.
• Один был случай, завезли пациента, пытались откачать, решили, что уже не спасли: умер. Все вышли, зашла санитарка, что-то начала делать, и пациент дернулся. Ожил! Она начала кричать: живой! Обратно забежали, откачали. В итоге живой, нормально все.
• Помню, везли тяжелого пациента по скорой, всем сказали быть наготове. Все собрались в противошоковой палате. А за дверью еще детей полно, мамаши скандалят. В шоковую завозят пациента вдрызг пьяного. А он вскакивает с кушетки, с ноги выбивает противошоковую дверь, встает и кричит: «Вы что, суки, со мной хотите сделать?» И все мамаши с детьми «присели», все жалобы сразу прекратились, все внимание на него. Успокоили его мы, конечно.
• Был тоже случай давнишний. Привезли одну девушку, она «хорошая» уже, лежит на кушетке. А какая-то авария была, автобус перевернулся, привезли несколько человек с ДТП. Приехал чиновник из минздрава, и он тоже что-то хочет сказать, к ней подходит и спрашивает: «Вы с трассы?» Она протрезвела сразу: «Я с трассы? Иди ты!» Трехэтажным матом его покрыла.

О «святейших» людях и том, что пациенты хранят в термосах

• Раньше у нас были пациенты-бомжи, которые регулярно напивались где-то тут, их добрые души находили, вызывали скорую, привозили. И мы их сначала называли между собой «его святейшество», потому что каждый раз делали снимки, облучение же. Из «святейшества» он становился «лучезарным». С большим количеством снимков он все больше начинал светиться. Я думаю, что каждый бомж из района у нас хотя бы по одному разу был точно. Либо они поступали с нейрохирургической травмой, либо раны ног, конечностей. Просто пьяного обычно везут к нейрохирургам сначала, чтобы выяснить, черепно-мозговая травма это или алкогольное опьянение. Они лежат там какое-то время, потом встают и уходят.
• Бомжей обычно не в палату кладут, а в коридор, потому что от них плохо пахнет. Но им тут хорошо — их моют, кормят, согревают. А потом душа снова начинает просить свободы, и, как правило, они если могут уйти, то уходят. Кто не может, тот уползает. Кого-то за свои деньги отвозим.
• Оказывается, в термосах пациентов может оказаться не чай, а коньяк. А смотрится как чай.
• Была история, поступил в неотложку парень, привел своего друга. У него там нога была порезана, мы зашили. Сижу пишу выписку, а друг подходит ко мне и говорит: «Вы его спасли! Спасибо вам большое. Я вас сейчас отблагодарю». Я говорю: «Не надо меня никак благодарить, спасибо». А лето, жара была ужасная, 12 ночи. Он прибегает с черным пакетом, говорит: «Девушка, возьмите». А я ему отвечаю: «Вы что? Я взяток не беру, ничего мне не надо». «Нет, —  говорит, — возьмите». Он прошелся по всей «приемке», возвращается ко мне без пакета и указывает, где он его оставил в углу. Не отстает. Подхожу, трогаю ногой пакет. Шуршит что-то. Открыла шваброй, смотрю, а там целый пакет мороженого — штук 15. Подарки приносят в основном такие.

О любви и сексе в аппарате Илизарова

• Много таких, кто встречает свою любовь в больнице, в том числе в травматологии.
• Романтические отношения между врачом и медсестрой — это банальная вещь. Была одна треш-история. Если пациента госпитализировали, то это, как правило, значит, у него травмы средней тяжести. Что-то болит, и довольно сильно, и тут не до секса. Помню девушку с аппаратом Илизарова (аппарат внешней фиксации) на тазу. У нее сломан таз, торчит аппарат Илизарова, и при этом она умудрялась, когда чуть-чуть оклемалась, заниматься сексом в больнице. Мужчины какие-то тоже с аппаратом пристраивались. Причем там не один был. Как уж они там умудрялись? Причем именно тогда было много пациентов с аппаратом Илизарова — большинство, можно сказать. Меня это шокировало. Мы знаем об этой истории, потому что ее медсестры застукали.
• Была пациентка, которая снимала аппарат Илизарова с голени и сказала, что самое печальное для нее было, что она три месяца не могла заниматься любовью. Ей было 57 лет, а у нее был молодой 41-летний муж.
• Некоторые после наркоза признаются в любви. Одна ко мне приставала. Но, когда эффект препарата прошел, она ничего не помнила.
• Пациентки глазками стреляют, каждая третья. Но я не поддаюсь, потому что человек женатый.
• А была такая история. Положили девушку с травмой головы, пришел ее навестить друг, прилег к ней на кровать. Приходит другой парень, который, видимо, тоже считал себя другом этой девушки, и видит такую картину. Начинается натуральная драка. Там кровь, стекло разбито, они толкают друг друга. Думаем, надо как-то их разнять. Пришлось вызывать полицию, они причем на них тоже с опаской смотрели. В итоге товарищей, которые не могли поделить девушку, забрали, а ей сказали больше не водить никого сюда.

«Криминальных травм сейчас мало — ножевых, огнестрельных, зато много спортивных. С горнолыжки много пациентов привозят с травмами — падают, врезаются» Фото: «БИЗНЕС Online»

О криминальных авторитетах и цыганских баронах

• Раньше веселее было, когда бандиты лежали всякие в 90-е. Большинство из них всегда очень уважительно относились к врачам. Редко были какие-то не очень здоровые на голову люди, которые вели себя неадекватно. Но среди пациентов имелись люди, которые стояли на вершине этой воровской пирамиды, и они там быстро им объясняли, что так вести себя нельзя. К врачам всегда было уважительное отношение.
• Во времена, когда просто городские телефоны были роскошью, у нас лежал пациент, у которого в палате стоял на тумбочке персональный аппарат. Это человек, который контролировал в Казани бизнес эскорт-услуг.
• Привезли с травмой цыганского барона — солидного, с перстнями: то ли с травмой головы, то ли с переломом его положили. Так цыгане, которые с ним табором ходили, заехали во внутренний двор, поставили палатки и разбили настоящий табор цыганский. Они, может, в окрестностях обитали, а тут они все за ним пришли. И жили там несколько дней, пока его не выписали.
• Криминальных травм сейчас мало — ножевых, огнестрельных, зато много спортивных. С горнолыжки много пациентов привозят с травмами — падают, врезаются. В том числе потому что там, на «Свияжских холмах», есть крутой поворот со слепой зоной. Почему не исправляют эту ситуацию, не знаю.
• Был пациент, который более двух лет ходил с аппаратом Илизарова на голени. У него был перелом, он сросся, но аппарат не приходил снимать. Он в бассейн ходил в нем. Вот такой образ жизни, не мог дойти до травмпункта. Пришел снимать со словами: «Плавать мешает». Мы не поняли, у него то ли времени не было, то ли что. Это безумие. У любого нормального человека он бы давно нагноился и вывалился, а у него ничего не случилось. Непонятно.
• Мне рассказывали про человека, который 8 лет ходил с аппаратом Илизарова, он им пользовался для наживы. Заходил в пивную, показывал всем свой аппарат, и ему сердобольные наливали пиво или свое оставляли. Потом его как-то отловили и лишили этой возможности пиво добывать — аппараты тогда были в большом дефиците. Он, говорят, очень расстроился.

О том, почему не стоит относиться к травмам слишком серьезно

• Есть люди, которые полностью погружаются в проблему своего заболевания, травмы. У меня была пациентка с двумя несмертельными переломами, и ничто не предвещало беды. Но человек ушел в себя, в депрессию. Тогда не было ограничения по койко-дням, мы могли держать пациента столько, сколько нужно. Она у меня за месяц просто ушла (умерла — прим. ред.) абсолютно на ровном месте. Уже прооперированная, на пути к выздоровлению. Просто начала думать о том, что она не может двигаться так, как раньше, еще что-то. Она возрастная, конечно, была, 60+, но все равно. У нее настолько глубокая была депрессия, что она просто себя похоронила. Хотя она была не брошенная, за ней ухаживали дети.
• У нас есть изолятор для буйных и пьяных — их изолируют, чтобы не бегали везде до приезда полиции. Там просто железная дверь с окошком. Стоит обычная кушетка самая простая и вместо унитаза — дырка с бачком. Так некоторые умудрялись встать на кушетку, подпрыгнуть и разбомбить натяжной потолок, бачок разбить. Один был, который батарею вырвал, на него кипяток полился.
• На скорой привозят пациентов, чтобы исключить травму или отравление. Когда они трезвеют, начинают говорить: «Что вы со мной делаете? Я ничего не хочу!» Хоть и весь в крови, просит не зашивать, не лечить, отпустить. А мы ведь не можем отпустить, пока не залечим. И все это вплоть до драки. Приходится вызывать полицию и успокаивать таких.
• Были пациенты, которые не соблюдали ортопедический режим. В основном нельзя наступать на ногу, а они идут — им надо покурить или что-то еще, выпить. Или начинается «белочка», и они скачут. Были и печальные случаи, вплоть до ампутации конечностей. Или один довел до того, когда просто закрытый перелом превратился в открытый — кость нагноилась. А потом два года лечился, по методу Илизарова выращивали кость. Он потом уже осознал, пересмотрел свои взгляды на жизнь.