«Хоть на 20 процентов тариф увеличится, хоть на 50, это не поможет», — говорит гендиректор АО «Татэнерго» Раузил Хазиев о степени износа труб теплоснабжения. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о том, почему 2022-й будет годом многомиллиардных строек, как из-за коронавируса перевел компанию на ручное управление и верит ли в окончание войн с ТГК-16 при новых собственниках.
Раузил Хазиев: «Возможно, когда-нибудь появится казанская ТЭЦ-4»
В Татарстане выросло потребление и генерация, но к уровню 2019-го еще не вернулись
— Раузил Магсумянович, в 2020 году энергетики РТ ощутили серьезное падение по выработке и потреблению электроэнергии. Расскажите, восстановились ли соответствующие показатели по «Татэнерго» в 2021-м?
— Как и весь мир, мы привыкли жить с этим вирусом. Не так страшно уже, люди не шарахаются, понимают, что несет болезнь, как от нее защищаться. Хочу сказать, что в «Татэнерго» был год ручного управления. Что-то системно планировать было невозможно.
Остановлюсь на потреблении: показатели радуют, они растут. Потребление и выработка увеличились на 13 процентов. Это говорит о том, что экономика восстанавливается
Ведь энергокомпания здесь вторична. Когда вы включаете утюг или завод запускает электродвигатель, то это задает нам выработку. Мы не можем сами себе выработать энергию и потреблять ее. Нет потребителя — мы никому не нужны. Они наши главные партнеры, как для вас — читатели.
Есть и вторая сторона. Не только мы вырабатываем электроэнергию. Есть «Интер РАО», «РусГидро», «Росатом», «Газпром энерго» — они во много раз крупнее, чем мы. С ними мы конкурируем на оптовом рынке электроэнергии и мощности.
Рынок делится на три части: рынок на сутки вперед, балансирующий рынок и регулируемый рынок для населения. Рынок для населения неэластичный. На рынке «сутки вперед» кто умнее продает, тот и выигрывает. А балансирующий рынок — это когда кто-то не смог реализовать и ты вместо него продаешь. Наша команда на данном рынке хорошо работает. Практически вся прибыль компании формируется на оптовом рынке электрической мощности.
По теплу мы агрессивной политики не ведем. Это для нас социальный продукт. Там задача — выйти в ноль, чтобы убытков не было. Потому что за этим стоит надежность наших тепловых сетей, станций. Там и невозможно заработать. Тарифы мы сами себе не устанавливаем. Государство их жестко контролирует.
«Практически вся прибыль компании формируется на оптовом рынке электрической мощности»
— У вас рост на 13 процентов по сравнению с 2020 годом. А на уровень 2019-го вернулись?
— Еще нет, но вернемся. Все идет к тому, чтобы мы вернулись к этим показателям. Кстати, мы еще сильно зависим от погоды. Когда на улице холодно, нам от этого не очень плохо. Чем полноводнее Кама, тем лучше работает Нижнекамская ГЭС.
— С какой главной проблемой вы столкнулись?
— Первое, что нам сильно мешает, — это нестабильность стоимости стройматериалов, особенно металлов, она выросла в 2 и более раз. В моей практике никогда такого не было, чтобы в течение полугода и года настолько выросла цена металла. А у нас все проекты утверждены, расходы рассчитаны.
Волатильность где-то на 15 процентов можно угадать, но в 2 раза?! А у нас все стройки завязаны на металле. В 2021 году мы перезаключили 34 контракта, вышли дополнительные расходы из-за этой нестабильности, увеличения стоимости строительных материалов
Еще один момент. Мы все стройки ведем за счет кредитов, привлекаем очень крупные суммы. Ключевая ставка ЦБ выросла, и кредиты стали дороже. Это тоже неудачный момент для нашей компании.
Мы, наверное, никогда еще в истории «Татэнерго» не привлекали такие объемы финансов, как на Заинскую ГРЭС. Порядка 40 миллиардов рублей кредитных ресурсов. А их же надо обслуживать, отдавать. Хорошо, что ВТБ пошел навстречу, и мы сегодня имеем кредитные ресурсы в необходимом объеме.
«Любые колебания в экономике на нас сказываются. Это основная проблема, которая с прошлого года нас волнует»
— Насколько подорожал проект Заинской ГРЭС из-за стоимости металла? У вас ведь жесткий контракт по цене.
— Да, там твердая цена, все под ключ. Я думаю, они (генподрядчик строительства — турецкая компания Enka — прим. ред.) все равно обратятся [за повышением цены].
— То есть придется увеличить смету?
— Мы будем вести детальные переговоры, спрашивать, что выросло в цене, откуда это взялось. Ведь у нас контракт международный. В той же Турции лира стала дешевле. Общие темы для разговора есть. Не будет такого, что они нам напишут: «Дайте миллиард», — и мы тут же дадим. Никогда и ни с кем так не работаем.
— Вы жестко цену держите, мы знаем.
— Да. В общем, любые колебания в экономике на нас сказываются. Это основная проблема, которая с прошлого года нас волнует. Как бы то ни было, в 2021-м инвестиционную программу мы выполнили. Как хотели 60 километров труб поменять, так и поменяли. Ремонтные планы выполнили полностью. Но да, расходы увеличились.
«Заинская ГРЭС будет для нас самой сложной. Подобных объектов в России нет, их и в мире всего несколько. Все наблюдают за нами, каждый шаг под микроскопом»
«2022-й и 2023-й станут для нас годами очень мощного строительства»
— На какой стадии сейчас строительство Заинской ГРЭС?
— По Заинской ГРЭС прошел очень важный этап — это проектная стадия. Без хорошего проекта не может получиться хороший объект. Поэтому мы очень долго и щепетильно готовили его с московской проектной компанией «Тэпинжениринг». В процессе возникло 700–800 вопросов по проекту, и все их решили.
Это одно дело. Другое — соответствовать очень жестким требованиям по экологии. Хочу отметить, что у нас некоторые требования законодательства намного жестче, чем в Европе. Сейчас все говорят о декарбонизации, снижении углеродного следа. Нас напрямую это касается. Мы не только сделали проект, но и провели его экологическую экспертизу в Москве. Положительное заключение получили в октябре. Потом мы прошли главную государственную экспертизу, одобрение пришло 16 декабря. Только после этого дается разрешение на строительство.
2021 год, по сути, был подготовительным. Но, уверяю, это очень важный этап. Мы подготовили площадку, сделали ограждения, охранную сигнализацию, видеонаблюдение. Enka построила общежития для работников, наладила пропускной режим. Котлован подготовлен, все готово для полного развертывания стройки. Люди, проект, экспертиза — все это подготовлено.
Следующий этап — строительство. Для заказчика это не такой сложный момент, как для подрядчика. Потом, на завершающем этапе, снова начнутся заботы, когда нужно будет принимать объект и вводить его в эксплуатацию.
2022-й и 2023-й станут для нас годами очень мощного строительства. Промышленное строительство само по себе трудное, но Заинская ГРЭС будет для нас самой сложной. Подобных объектов в России нет, их и в мире всего несколько. Все наблюдают за нами, каждый шаг под микроскопом.
— По второму блоку ГРЭС у вас сохраняются планы на модернизацию?
— Да. Мы изначально хотели модернизировать два блока, но, во-первых, одеяло недостаточно длинное: деньги ограничены. Трудно было найти средства на два блока, которые мы могли бы «проглотить». Но мы не сбрасываем этот проект со счетов, потому что республика растет, промышленность — тоже. Энергия потребуется.
Энергия еще раньше нужна будет в Казани, хоть мы и обновили здесь мощности и ТГК-16 построил новые. Будет и второй блок ГРЭС когда-нибудь. Появятся и новые объекты в республике — и в Казани, и в Набережных Челнах.
«По теплу у нас огромный запас в Челнах. Но получился дисбаланс тепла и электрической энергии. Когда вырабатываем электроэнергию, мы одновременно охлаждаем свое оборудование и тепло выходит как побочный продукт. Нужен постоянный потребитель тепла, чтобы станция работала в плюсе»
— Следующий вопрос как раз о Челнах. Как продвигается лоббирование модернизации по ДПМ Набережночелнинской ТЭЦ?
— Мы ничего не лоббируем! Просто работаем…
— Рустам Нургалиевич лоббирует.
— Да, Рустам Нургалиевич лоббирует, а мы исполняем (смеется).
Когда спрашивают, кто у нас в Татарстане главный энергетик, я всегда говорю: «Рустам Нургалиевич!»
Почему мы хотим строить в Челнах? По электроэнергии, если 1 180 мегаватт не хватает, можно из других регионов взять. Но чем дальше берешь энергию от точки потребления, тем она дороже выходит. Иметь источник энергии рядом всегда дешевле.
По теплу у нас огромный запас в Челнах. Но получился дисбаланс тепла и электрической энергии. Когда вырабатываем электроэнергию, мы одновременно охлаждаем свое оборудование и тепло выходит как побочный продукт. Нужен постоянный потребитель тепла, чтобы станция работала в плюсе, а таких очень мало. На КАМАЗе было очень большое потребление пара, сейчас этого потребления нет. Летом мы через градирни выбрасываем пар в воздух. Получается, в летнее время станция работает в глубоком минусе.
А новые ПГУ — гибкие, они позволяют нивелировать убыточный режим. Поэтому мы хотим построить в Челнах новую установку. Пока все идет по плану. В следующем году министерство энергетики РФ будет отбирать проекты по программе ДПМ. Мы, как и все претенденты, примем участие в конкурсе.
«Построили новые станции, но при необходимости включаем и старые — не хватает энергии. Столица растет»
— Заявку уже подали?
— Еще нет, потому что конкурс пока не объявлен. У нас есть единственная проблема с оборудованием, которое мы хотим установить. Его делали «Силовые машины» вместе с Siemens. Когда-то это оборудование считали российским. Сегодня, когда ввели локализацию производства, по правилам участия в программе ДПМ все должно быть российским. А нашу установку не хотят признавать отечественной. Мы говорим, что деньги потрачены, оборудование должно участвовать в отборе на общих основаниях со всеми. К соответствующему вопросу подключился и Рустам Нургалиевич.
— Какие еще проекты вы выдвигаете или планируете выдвинуть на конкурс по ДПМ?
— Как я уже говорил, время, скорее всего, заставит нас быстро вернуться в Казань. Город сильно растет.
У нас есть и Нижнекамская ГЭС, по ней мы тоже проведем работы, плотно взаимодействуем с проектной организацией «Гидропроект». У нас там 16 крупных гидроагрегатов, сейчас думаем, можно ли увеличить мощность станции. То есть ведем предпроектную работу.
— В Казани ТЭЦ у вас все новенькие…
— Это не совсем так. Да, мы построили новые станции, но при необходимости включаем и старые — не хватает энергии. Старые вообще-то уже надо и ликвидировать! Когда мы вводили новые мощности, то просто компенсировали дефицит. Чтобы вывести старое оборудование, новое еще надо построить. Жизнь очень быстро этого потребует. Потому что столица растет.
— Сколько это будет стоить, есть ли подсчеты?
— Еще нет. Это пока не проектная работа. Как только появится потребитель, для нас будет только в радость. В Татарстане ежегодно сдают 2,6 миллиона квадратных метров жилья, скоро станет 3 миллиона. Сколько это квартир! Так что мы еще долго будем нужны вам. Определенно, это потребует и замещения старых станций. Возможно, когда-нибудь появится и казанская ТЭЦ-4.
«В Татарстане ежегодно сдают 2,6 миллиона квадратных метров жилья, скоро станет 3 миллиона. Сколько это квартир! Так что мы еще долго будем нужны вам. Определенно, это потребует и замещения старых станций. Возможно, когда-нибудь появится и казанская ТЭЦ-4»
«Очень сомневаюсь, что СИБУР скажет: «Зачем мне этот тепловой рынок?»
— На рынке продолжается тенденция крупных промышленных игроков строить собственную генерацию. Каковы мысли «Татэнерго» на данный счет?
— Это модно. Что касается влияния на нас, то, когда потребитель строит источник меньше чем 25 мегаватт, он вообще нам не соперник, поскольку это розничный рынок. Его правила другие. Мы их не боимся. Когда курьер на велосипеде везет заказ, он же с грузовым «КАМАЗом» не конкурирует.
— Это если на 25 мегаватт! А «Татнефть» недавно заявила, что для ТАНЕКО на 150 мегаватт будет строить генерацию.
— Это блок-станция. Она работает только внутри завода и на рынок не выходит. Это для своих внутренних нужд. Почему им подобное разрешают? Потому что новые энергомощности потребляют попутный газ, кокс — те продукты, которые считаются отходами промышленного производства.
Потребление так растет, что появление этих источников обеспечивает надежность системы. Мы же живем, чтобы было комфортно, тепло, светло. В аварийных случаях эту блок-станцию даже можно развернуть к городу. Я, как энергетик, абсолютно спокойно к такому отношусь.
Вообще, в нашей отрасли испокон веков считали не прибыль, а именно устойчивость. Даже экономику страны оценивали по потреблению электроэнергии — растет она или нет. Что можно сделать без электроэнергии? Ничего. Все меня спрашивают, как я отношусь к вводу ветряных электростанций. Абсолютно хорошо! Это же экология, мы только радуемся, когда вводят новые объекты.
«Если СИБУР будет развивать энергетические мощности ТГК-16, то ради бога, мы не против. ТГК-16 и ТАИФ вели обновление своих мощностей, мы это видим. Но нас они не вытеснят»
— Что вы ожидаете от прихода нового игрока на энергорынок Татарстана в лице СИБУРа? На что это может повлиять?
— Во-первых, СИБУР не энергетическая компания. СИБУР сказал, что они дальше будут развивать [нефтехимию], значит, начнет расти потребление. Люди станут там работать, а это значит, появится жилье, садики, школы.
Я ничего не знаю об энергетической стратегии СИБУРа. В Тобольске есть станция, наши специалисты туда приезжали — не только из-за сделки, мы вообще на всех станциях были и всех коллег знаем. Хоть «Татэнерго» и разделили когда-то (на генерирующую компанию, сетевую и сбытовую — прим. ред.), я могу в любой момент позвонить коллеге из «Т Плюс», например, и попросить силовой трансформатор в долг. Он мне отгрузит. И мы им поможем в случае чего.
Если СИБУР будет развивать энергетические мощности ТГК-16, то ради бога, мы не против. ТГК-16 и ТАИФ вели обновление своих мощностей, мы это видим. Но нас они не вытеснят.
— Известно, что у вас остаются конфликтные точки по теплоснабжению Казани. Может, у вас с СИБУРом уже были переговоры по этому вопросу?
— Нет. На уровне специалистов ТГК-16 были встречи. У нас есть спорные моменты: они хотят больше продавать на рынке тепла, но это не антагонизм.
Да, мы с ТГК-16 судимся, но и слава богу. Главное, что не деремся. Это нормальный, цивилизованный путь урегулирования споров. Мы поздравляем друг друга, в День энергетика вместе гуляем
Мы делаем общее дело. Но, когда дело касается рынка, не можем сказать: «Бери потребителя, пожалуйста, я не хочу зарабатывать».
— Есть мнение, что для СИБУРа тепловой рынок Казани — мелочь и они махнут рукой на него. Вы верите в это?
— Я думаю, в ближайшее время данный спор будет исчерпан. Они надеются, что выиграют, мы рассчитываем на свою победу. Как бы то ни было, вопрос не имеет бесконечного продолжения. Но я очень сомневаюсь, что СИБУР скажет: «Зачем нам этот тепловой рынок?» Они бизнесмены. Я близко с ними не знаком, но вижу, что это очень мощная и грамотная компания. В любом случае мы остаемся на своих позициях и ничего сдавать не собираемся.
«Чтобы полностью привести наши тепловые сети в нормальное состояние, нужно порядка 26 миллиардов рублей. В течение 7–10 лет это можно было бы осилить»
О ремонте теплосетей: «Если дальше тянуть, может никаких денег не хватить»
— Есть вопрос по модернизации теплосетей, обновлению ветхой инфраструктуры. В 2021 году «Водоканалу» разрешили поднять тариф для соответствующих целей. Что вы думаете об этом?
— Эта проблема трясет нас уже не один год. В 2021-м мы поменяли 63,5 километра сетей. Это обошлось нам в 1,6 миллиарда рублей. А нужно менять 300 километров в год!
Что такое износ сетей в 60–70 процентов? Мы 22 декабря, в День энергетика, на Четаева латали трубы. Неделей ранее в Бавлах трубу прорвало. Сотни прорывов в отопительный сезон — очень плохо. Это очень нам мешает. Да, люди не мерзнут, но не в том же дело. Попробуйте садик два часа держать без отопления, или школу, или больницу!
Это очень больная тема, которую надо решать. За счет тарифа ее больше не решить, точку невозврата мы уже прошли. Хоть на 20 процентов он увеличится, хоть на 50, это не поможет.
Сейчас нужна более масштабная программа. Если дальше тянуть, может никаких денег не хватить. Обсуждения были на уровне правительства России. Если мы будем 300 километров сетей в год менять, потребуется 7–10 лет, чтобы все исправить. Всю сеть, 3 тысячи километров, надо менять. Пока меняешь, она опять стареет.
— Откуда брать деньги?
— В свое время я был свидетелем и создателем программы капремонта жилья. В 2008 году, когда Марат Хуснуллин был министром строительства Татарстана, сотни лифтов не работало. Столько текущей кровли имелось, столько подвалов затопленных! Ситуация была очень серьезной. Минтимер Шаймиев взялся за решение соответствующей проблемы. И мы все довели до конца. Когда к нему на круглую дату приехал Владимир Путин, Шаймиев тогда об этой программе рассказал — был услышан. Тут же появилась программа капитального ремонта жилых домов в России по инициативе Татарстана. И сегодня нет у нас неработающих лифтов, которые месяцами простаивают.
Сегодня аналогичную программу нужно делать по тепловым сетям. Да, необходим стартер и капитальные вложения. Мы сегодня настоятельно просим, чтобы эту программу сделали. Я был у Ирека Файзуллина, министра строительства и ЖКХ РФ, нашего земляка. Мы во все уровни постучались
И первые отклики появляются. Мы в Бугульме меняем котельные. Там финансирование идет 50 на 50, из федеральных средств и «Татэнерго». Сложноподъемный проект, мы к тому же закредитованы. 50 на 50 нам сложно пока дается.
— А «объем катастрофы» каков по деньгам? По «Татэнерго».
— Чтобы полностью привести наши тепловые сети в нормальное состояние, нужно порядка 26 миллиардов рублей. В течение 7–10 лет это можно было бы осилить.
— В идеале вы бы хотели софинансирование из федерального бюджета?
— Без нашего участия было бы еще лучше. Или доступное софинансирование.
— Какой потенциал видите в повышении тарифа?
— Тариф должен корректироваться на уровне инфляции. Так всегда было. Только на повышение полагаться… Дай бог, чтобы он компенсировал инфляцию.
— Вас устраивает тариф сейчас?
— Нас никогда не устраивал и не устроит тариф (смеется). По теплу госкомитет по тарифам дает годовое повышение от 6 до 8 процентов. А инфляция будет на уровне 8 процентов, фактически она больше, конечно. Но, повторюсь, я не надеюсь и не верю, что только с помощью тарифа можно привести сети в надлежащее состояние. Пока приходится вот так латать ежедневно.
«С сопротивлением мы не столкнулись. Систему «удаленки» тоже внедряли, но оператора машины, например, мы же не можем дома держать. Понимание было полным, и за это я очень благодарен коллективу «Татэнерго»
«У нас не вакцинированы только 256 человек из 6 тысяч»
— Как прошла в вашей организации вакцинация сотрудников? Сколько уже привито, пришлось ли отстранять персонал?
— У нас круглосуточная работа, и она требует, чтобы люди непрерывно были на рабочих местах. Мы сразу настроили всех сотрудников на вакцинацию. Никакой палочной системы, никому не угрожали. Сейчас у нас не вакцинированы только 256 человек из 6 тысяч. И у них есть медотводы от прививки.
С сопротивлением мы не столкнулись. Систему «удаленки» тоже внедряли, но оператора машины, например, мы же не можем дома держать. Понимание оказалось полным, и за это я очень благодарен коллективу «Татэнерго». Никого от работы не отстраняли. Энергетики вообще очень дружные, мы как особая каста, хотя я это слово не люблю. Все выполняем миссию компании, зная ответственность перед потребителями.
Что же касается самой болезни, энергетики, увы, совсем не железные. Болели, сейчас болеют, но не так много. К сожалению, одного своего сотрудника мы потеряли — Марата Салихова, ему было всего 45 лет, возглавлял у нас профильный отдел. Очень жаль, сильнейший специалист.
Любой работник нам очень дорог. Все сделаем для того, чтобы больше никого не терять. Мы единственная энергетическая компания, которая оставила в собственности санатории. Это «Балкыш» в Татарстане и «Золотой колос» в Сочи. Сейчас они активно работают по постковидной реабилитации. Всех сотрудников после перенесенной болезни направляем туда или после других болезней, ведь условия работы у нас сложные.
— В целом как вы оцениваете меры сдерживания пандемии — введение QR-кодов, обязательную вакцинацию?
— Мы ходим на каждое субботнее совещание к президенту РТ. Думаю, ему уже самому надоело объяснять людям простые вещи. А что, если не вакцинация? Других методов защиты от вируса нет. У нас на плече у всех шрамы от прививки в детстве. Кого тогда спрашивали? В роддоме прямо делали. Если бы я не вакцинировался и это касалось бы только меня, еще можно было бы понять. Но это касается твоих близких, всего окружения, коллег!
Я бы давно очень жестко подошел к этому вопросу, если бы от меня зависело. Сколько можно уговаривать?! И так экономика подсела, кому от этого хорошо? И те меры, которые ввели, привели к положительному результату.
— А вы привиты?
— Да, я уже четыре укола сделал. У нас ревакцинация идет полным ходом.
— QR-код в общественном транспорте, на ваш взгляд, не перебор?
— Я говорю о результате. Если это повысило коллективный иммунитет… Мы вообще любим во всех делах результат. Если он достигнут — хорошо, если нет — зачем шуметь зря? Коллективный иммунитет уже выработан или мы близки к нему. Эту заразу давно пора задушить.
«По теплу выйдем в ноль, может, с небольшим убытком. На оптовом рынке электрической мощности планируем заработать более 2 миллиардов рублей. Это больше, чем в 2020-м»
«2022-й и 2023-й будут годами очень больших вложений в строительство Заинской ГРЭС»
— Какие финансовые показатели ожидаете по итогам 2021 года?
— По теплу выйдем в ноль, может, с небольшим убытком. На оптовом рынке электрической мощности планируем заработать более 2 миллиардов рублей. Это больше, чем в 2020-м.
— Ваши ожидания и прогнозы на 2022 год по рынку энергетики. Чего ждать?
— Это опять будет год ручного управления. Мы готовимся всегда к сложным событиям. Хоть и говорят, что стабилизировались цены на стройматериалы, мы этого не видим. Даже в декабре рост случился. Ниже цены никогда не становятся. И финансовый рынок окажется волатильным, устойчивой системной работы не будет, но мы планируем каждый день реагировать на те вызовы, которые преподнесет жизнь.
Провели совет директоров 22 декабря, членам совета предложили бюджет на следующий год. Мы видим, что для нас год ожидается сложным. Но паники никакой нет. Мы верим в свой коллектив, у нас очень опытные и профессиональные сотрудники.
«Были годы и сложнее, просто плохое забывается. Были годы, когда «Татэнерго» по 7 месяцев зарплату не выдавало, когда вообще ничего не ремонтировали. Из этих времен мы вышли и никого не заморозили, никого без электричества не оставили»
По развитию 2022-й и 2023-й будут годами очень больших вложений в строительство Заинской ГРЭС. Это мегапроект, наша главная задача на следующий год. Считаем, в 2022-м мы также должны найти систему для начала ликвидации износа и недоремонта тепловых сетей. Дальше затягивать с этим нельзя, очень рискованно. Жизнь все равно заставит найти ключ решения проблемы.
В остальном очень надеюсь, что 2022-й станет последним годом ковида. Да, мы привыкли с ним жить, но это плохая привычка. Другие проблемы могут появиться, что поделаешь, такова жизнь. Главное, чтобы не случилось человеческих потерь.
Были годы и сложнее, просто плохое забывается. Были годы, когда «Татэнерго» по 7 месяцев зарплату не выдавало, когда вообще ничего не ремонтировали. Из этих времен мы вышли и никого не заморозили, никого без электричества не оставили.
— Спасибо за интервью! Желаем вам успехов в 2022-м!
Визитная карточка компании
АО «Татэнерго».
Год основания: 2001. Основной вид деятельности — производство электроэнергии.
Учредитель: АО «Связьинвестнефтехим».
Финансы на конец 2020 года (по данным базы «Контур.Фокус»):
Выручка: 39,7 млрд рублей (минус 13% к 2019-му).
Чистая прибыль: 1,9 млрд рублей (плюс 14,4% к 2019 году).
Количество сотрудников: 6 470.
Визитная карточка руководителя
Хазиев Раузил Магсумянович — генеральный директор АО «Татэнерго».
Родился 22 мая 1959 года в деревне Ново-Аккузино Агрызского района Татарской АССР.
Образование: Ижевский сельскохозяйственный институт, специальность — «инженер-электрик» (1985), Казанский государственный финансово-экономический институт, курс «Мастер делового администрирования» (2003).
Карьера:
1976–1977 — учитель физвоспитания отдела народного образования исполнительного Агрызского района совета народных депутатов ТАССР.
1977–1979 — служба в Советской армии.
1985–1988 — главный инженер отдела механизации управления сельского хозяйства исполкома Агрызского района, ведущий инженер по топливу Агрызского РАПО.
1988–1991 — мастер ЖЭУ-3, инженер ЖЭУ-3, начальник производственно-технического отдела управления эксплуатации гостиниц и общежитий КАМАЗа.
1991–1999 — начальник жилищно-коммунального отдела, начальник управления мэрии города, заместитель главы департамента по энергетике и водообеспечению, вице-мэр по промышленности, транспорту, связи, автодорогам и жилищным вопросам, вице-мэр – глава департамента жилищно-коммунального хозяйства и энергетики, первый заместитель главы администрации Набережных Челнов.
1999–2002 — заместитель директора, главный инженер предприятия «Энергосбыт» ПО «Татэнерго», заместитель генерального директора ОАО «Татэнерго».
2002–2011 — заместитель министра, первый заместитель министра строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства РТ.
2011–2012 — председатель государственного комитета РТ по тарифам.
С 2012 года по настоящее время — генеральный директор АО «Татэнерго».
Заслуженный работник жилищно-коммунального хозяйства РТ (2004), РФ (2010). Заслуженный энергетик РТ (2014).
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 185
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.