Эль Мюрид: «Казахстанский транзит власти Путин посчитает неудачным»

Эль Мюрид: «Конечно, люди, у которых в данных условиях в 2 с лишним раза повысилась цена на газ, были крайне этим возмущены. Основания, для того чтобы выйти на улицу и протестовать, у них, безусловно, имелись» Фото предоставлено Анатолием Несмияном

«Токаев был «казахстанским Медведевым». И он фактически совершил государственный переворот»

— Анатолий Евгеньевич, СМИ нам представляют развитие событий в Казахстане таким образом, что все началось с вполне невинных протестов против повышения цен на энергоносители, а потом вдруг события переросли в вооруженное восстание. И вот на днях Путин сказал, что это делали совершенно разные люди в одном и другом случаях.

— Тот редкий момент, когда я соглашусь с Путиным, потому что это действительно разные люди. Говорить о том, что все началось с невинных протестов, я бы не стал, поскольку социальная обстановка в стране была тяжелейшей. Гораздо хуже, чем у нас. Люди там живут очень сложно, выживать проблематично, заработные платы низкие, а социальные платежи и цены немаленькие. Добавьте к этому климатические особенности страны. Я проходил в Казахстане срочную службу и могу сказать, что зимой там очень холодно. Я служил в Джамбульской области, и температура воздуха у нас доходила до минус 30–40 градусов. Конечно, люди, у которых в данных условиях в 2 с лишним раза повысилась цена на газ, были крайне этим возмущены. Основания, для того чтобы выйти на улицу и протестовать, у них, безусловно, имелись. В этом смысле данный протест назревал достаточно давно, и, видимо, повышение цен стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения народа. При этом я бы не говорил, что кто-то во власти специально повысил цены, чтобы спровоцировать этот социальный взрыв. Очевидно, просто некие чиновники решили таким образом поправить бюджетные дела и не подумали, что это может вызвать в обществе подобную реакцию. У нас это тоже так происходит. Поднимают цены, тарифы, и никто особо не задумывается над тем, как люди это воспримут и какова может быть их ответная реакция.

Я думаю, что в Казахстане произошло именно это. А затем начались события, далекие от протеста. Люди были недовольны итогами транзита власти по казахстанскому сценарию, когда Назарбаев как бы ушел, но при этом остался на всех возможных ключевых позициях. Токаев фактически был «казахстанским Медведевым». Если нашего Медведева все при этом устраивало, то казахстанскому такое, по-видимому, не подошло. И те люди, кланы, которые были этим транзитом недовольны, решили воспользоваться ситуацией. Там, безусловно, не имелось никаких специально засланных террористов. За все время так и не смогли предъявить ни одного из них. Показали, во всяком случае пока, какого-то несчастного киргизского дирижера, которого пришлось без всяких публичных извинений затем отпускать. Никаких ни 20 тысяч террористов, ни 2 тысяч там не было и близко. Скорее всего, там случился мятеж силовиков, скажем так, представителей казахстанского комитета национальной безопасности (аналога нашего ФСБ), и именно поэтому пришлось в срочном порядке призывать войска ОДКБ, поскольку у Токаева не было под рукой достаточного количества лояльных ему силовиков. Я, откровенно говоря, думаю, что войска ОДКБ не столько охраняли там какие-то стратегические объекты и общественные места, сколько давили мятеж. Естественно, что об этом вслух вряд ли кто скажет.

— Получается, что сам Токаев был недоволен этим транзитом власти, а восстали какие-то другие люди, для подавления мятежа которых он пригласил войска ОДКБ?

— Я думаю, что протестом людей воспользовался КНБ, клан Назарбаева, для того чтобы противодействовать попыткам Токаева каким-то образом сместить елбасы с его командных высот. Мы не знаем всех деталей, поскольку Назарбаев пропал и от него ничего не слышно. Нет его каких-то видеообращений к народу, к отдельным силам. Последний раз его видели в живом, но не очень здоровом виде в Петербурге на саммите СНГ. После этого ни одного видео, ни одной фотографии нет. Где он, что с ним — никто не говорит. Фактически Токаев совершил государственный переворот, потому что он присвоил себе полномочия Назарбаева, которые, по действующему в Казахстане законодательству, пожизненные. То есть Назарбаева нельзя при жизни сместить с поста главы совета безопасности. Просто нет такой процедуры. Он либо жив и руководит этим советом, либо не жив, и тогда данный вопрос надо решать, выработав и утвердив для такого специальную процедуру. Но, пока считалось и считается, что Назарбаев жив, смещать его с поста руководителя совета безопасности было нельзя. И то, что Токаев присвоил себе его полномочия, — безусловно, нарушение казахстанских законов. Я думаю, что именно это и послужило поводом для мятежа самих силовиков. Они поняли, что Назарбаева незаконно смещают, и каким-то образом решили этому противодействовать. В общем, там все стороны хороши и виноваты в нарушении казахстанских законов. Результатом всех этих нарушений и междоусобицы стала кратковременная, по сути дела, интервенция иностранных военных, которые загнали ситуацию в какое-то управляемое русло. Причем даже непонятно, на основании чего произошло это вторжение иностранных войск, потому что внешнего нападения какого-то государства или группы государств не было, а нормативные документы ОДКБ не предусматривают подавление каких-либо мятежей на территории стран-участниц. Именно поэтому пришлось придумывать террористов, которые якобы напали, и для защиты от них туда направили войска.

— Что за люди эти восставшие, которым подвозили и раздавали оружие?

— Им никто особо ничего не раздавал. По телевидению показывали несколько роликов, из которых видно, что из легковых машин и минивэнов выгружают какое-то оружие. Но даже не очень профессиональному взгляду видно, что выгружают гражданское оружие — помповики, дробовики, охотничьи карабины, страйкбольные ружья и так далее. То есть это совсем не то оружие, с помощью которого можно проводить теракты и воевать с силовиками. Там было разграблено несколько оружейных магазинов. Вот, видимо, это оружие и развозили. Другое дело, что КНБ, как и любая спецслужба, имел под собой каких-то неформально прикормленных радикалов. Это не секрет, что, например, украинская СБУ вовсю пестовала украинских радикалов. Есть даже фотография бывшего руководителя СБУ Наливайченко на полевых сборах украинских националистов. Это происходило задолго до майдана, и, когда потребовалось, этих людей быстро перебросили и использовали в Киеве. Что-то похожее, по-видимому, случилось и в Казахстане. У казахстанских спецслужб имелись свои какие-то прикормленные радикалы, националисты, может быть, исламисты какие-нибудь, но их все равно было немного. Другой вопрос, что даже нескольких десятков человек, которые решительно настроены на провокации, вполне достаточно, чтобы дать определенную картинку. Но называть их террористами сложно. Это просто люди, которые выполняли указания казахстанского КНБ. В данном случае это немного не то, о чем говорил Токаев. Самое простое и реальное объяснение случившегося: в Казахстане произошел мятеж, и войска ОДКБ его подавили, после чего их попросили уйти.

— Почему в дни наиболее жестоких погромов, бесчинств и кровопролития не слышно было ни голоса церкви (где находились мусульманские духовные лидеры, почему не вмешались, не попытались остановить кровопролитие?), ни парламента (почему молчали избранники народа?)?

— По поводу парламентариев здесь как раз все понятно. Они не для этого. Они для того, чтобы рукоплескать и благодарить власть за то, что она есть. А так как было непонятно, кто, собственно, будет властью, то было неясно, кого благодарить — Токаева или Назарбаева. Они отсиживались в сторонке и ждали, кто победит, чтобы потом побежать к победителю и наперебой высказывать ему свое почтение и лояльность. Вот сейчас, когда более-менее стало понятно, кто победитель, появилось сообщение, что выдвинута некая инициатива о переименовании столицы из Нур-Султана обратно в Астану. Тем самым люди свою лояльность Токаеву стараются подчеркнуть. Если бы победил Назарбаев, они с криками «Славься!» бежали бы выражать свое почтение к нему. Это обычная ситуация.

По поводу духовенства. Оно в таких диктаторских режимах, как Казахстан, просто один из государственных институтов. А так как внутри государства произошел раскол, в самих государственных элитах случился мятеж, то духовенство, чиновники, парламентарии просто отошли в сторону и ждали, кто победит. Для того чтобы потом принести присягу победителю. Не было никаких указаний, поэтому духовенство молчало и все остальные тоже.

«Назарбаева нельзя при жизни сместить с поста главы совета безопасности. Просто нет такой процедуры» Фото: © Alexei Usov / Russian Look / www.globallookpress.com

«Назарбаев, безусловно, являлся отыгранной картой, и защищать его клан не было ни малейшего смысла»

— Нынешний президент Токаев — что это за фигура? Каковы его взгляды и ориентации в геополитическом пространстве? Чьи интересы он представляет и защищает?

— Это международный чиновник совершенно классического типа. Если не ошибаюсь, в свое время он чуть не стал генсеком ООН. Там выбирали между нынешним генсеком и Токаевым. Это человек, который имеет достаточно обширные связи в международных бюрократических структурах. То есть человек, который по большому счету проводит глобалистскую политику. Он с нескрываемым восторгом отзывался о китайской системе цифровизации. Он достаточно жестко проводит вакцинацию с «куаризацией», по сути дела, перевод казахстанского населения в цифровой формат. Это человек, который целиком и полностью стоит на позиции так называемой новой нормальности, которая сейчас продвигается по всему миру. В таком смысле Казахстан при Токаеве ожидает попытка включить его в эту новую нормальность, и ничего другого там не будет.

Что касается ориентации Токаева вовне, то он ориентирован в первую очередь на международные бюрократические структуры, то есть на глобалистов. Но, учитывая, что положение Казахстана не совсем устойчивое, он ориентирован и на Запад, и на Китай, и вынужден ориентироваться в том числе на Россию. Он удерживает и будет стараться удерживать определенный баланс, но станет проводить проекты международных глобальных структур.

— Он знал о том, что на территории Казахстана есть ячейки экстремистских сил, что они имеют оружие и к чему-то готовятся?

— Все эти националистические, радикальные и прочие группировки, которые существуют в деспотических режимах, полностью подконтрольны действующей власти. Например, в свое время Муртаза Рахимов, бывший руководитель Башкортостана, имел на территории республики свою прикормленную националистическую группировку, которой периодически стращал Кремль, рассказывая, что, дескать, смотрите, «у нас на территории региона есть националистические движения и только я один их контролирую, поэтому если вы меня уберете, то получите ужас ужасный». В Казахстане — та же самая история. Все националистические и прочие группировки находились на содержании тех или иных государственных структур, и поэтому без приказа сверху они и вздохнуть не могли. Да, порядка тысячи казахов воевали в различных радикальных группировках типа «Исламского государства» (запрещена в России — прим. ред.) и вернулись обратно. Но они, во-первых, могут представлять угрозу только в том случае, если будут организованы и целенаправленно использованы. А они в общем не организованы. И во-вторых, они тоже практически все поголовно находятся под контролем спецслужб. Не думаю, что они представляли какую-то серьезную опасность и угрозу в самостоятельном качестве. Давайте будем откровенны, все эти террористические угрозы, если брать Казахстан, — по большей части игра на публику. Либо на внешнюю, либо на внутреннюю, в зависимости от конкретной ситуации, которая возникает. Я не думаю, что Токаев хоть как-то беспокоился по поводу каких-то мифических радикалов. Другой вопрос, что их использовали, для того чтобы перевести эти действительно мирные социальные протесты в погромы. Но это опять же была, строго говоря, картинка. Ничего существенного там не произошло.

— Янукович тоже знал, что националистические силы с опорой на прозападных олигархов готовятся к радикальной смене власти на Украине, но ничего не делал, чтобы этому как-то помешать. В момент кризиса он тихо слился, уступив радикалам, а Токаев повел себя совершенно по-другому — призвал на помощь ОДКБ (считай, Россию, поскольку численность введенных войск — 3 тысячи наших десантников и по роте от других государств) и задушил казахский майдан. Вообще, сопоставимы ли события на Украине и в Казахстане?

— Безусловно, сопоставимы. И там, и тут произошел внутриэлитный конфликт. Только на Украине победили мятежники, а в Казахстане мятеж удалось подавить, причем в самом зародыше. Токаев сразу оценил свои возможности и тут же вызвал «пожарную команду», которая по-быстрому эту проблему решила. Назарбаев, безусловно, являлся отыгранной картой, и защищать его клан в этих условиях не было ни малейшего смысла. Он слишком старый человек. Даже неизвестно, жив он сейчас или уже нет. И поэтому делать ставку на него было бессмысленно со всех позиций. Потому, видимо, и решили сделать ставку на Токаева.

«Что касается ориентации Токаева вовне, то он ориентирован в первую очередь на международные бюрократические структуры, то есть на глобалистов» Фото: kremlin.ru

«Казахстанская территория уже давно поделена, и все игроки заинтересованы в сохранении статус-кво»

— Действительно ли в событиях в Казахстане есть какой-то украинский и польский след? Наши СМИ утверждают, что некие центры по руководству беспорядками действовали с территории Украины и Польши, это правда?

— Нет, неправда. Да, на территории Украины находится беглый казахстанский олигарх, который сначала заявил, что он руководит этими протестами, но потом от всего отрекся и сказал, что вообще здесь не при делах. Но, еще раз повторюсь, социальный протест в Казахстане был абсолютно неорганизованным. Люди вышли просто потому, что они возмутились, а не с целью достижения каких-то политических целей, тем более с целью смены власти. У них не было никакой организации, и они не успели сами как-то организоваться. Даже если бы нашлись желающие ими поруководить, то они бы попросту не смогли как-то серьезно воздействовать на протестующих, поскольку никакой протестной структуры так и не было создано. По сути, протестующие так и не выдвинули какие-то структурированные требования к правительству. Они просто вышли высказать свое недовольство, и все. А силовиками никакие украинские или польские «сидельцы» руководить не могли. Нет там никакого следа, не было и быть не могло.

— Какова роль и интересы во всем случившемся внешних игроков?

— Естественно, у всех там есть свои интересы. Например, еще в 90-е годы западные корпорации — английские, американские — взяли под себя практически всю нефтегазовую отрасль Казахстана. В последние несколько лет Китай начал активно входить в республику. Его инвестиции в страну растут темпами, которые опережают всех остальных иностранных участников. Но ни у кого из этих игроков нет интереса, чтобы монополизировать Казахстан. Там все уже давным-давно поделено, и гораздо проще в каком-то текущем режиме договариваться. Может быть, и конфликтовать, но устраивать какой-то взрыв, из которого еще неясно, что получится, вряд ли кто хотел. Это совершенно классическая ситуация: когда территория уже поделена, то все игроки заинтересованы в сохранении статус-кво, поскольку в случае каких-то больших событий, связанных с потрясениями, ты если и приобретешь что-то, то немного, а потерять можешь все. Поэтому люди на поделенной территории, как правило, ведут себя аккуратно и спокойно. В Казахстане была короткая ожесточенная вспышка элитной войны, и искать там что-то глубинное и закулисное с участием внешних игроков не имеет смысла.

— Судя по оперативности реакции, складывается впечатление, что для России такое развитие событий не стало неожиданностью и войска были, что называется, на низком старте.

— У нас есть некоторое количество войск постоянной готовности — где-то в районе 5–7 тысяч человек, которые в любой момент могут быть переброшены в любое место, куда долетает наша авиация. В этом смысле я здесь не вижу каких-то сложностей.

А по поводу того, знали ли мы что-то заранее, то я думаю, что нет. Во-первых, потому, что все это произошло спонтанно. Все подобные взрывы случаются как «черные лебеди». Когда он «прилетает», все могут объяснить, почему он прилетел, но спрогнозировать, когда именно он прилетит и какой это будет «черный лебедь», не может никто.

Во-вторых, у нас давно уже развалены все внешнеполитические школы. У нас полностью уничтожена дальневосточная школа, развалена тюркская школа, которая в советские времена была очень сильной. У нас уже почти нет структур и групп специалистов по Среднему и Дальнему Востоку, Латинской Америке, Африке. Есть отдельные конкретные специалисты, которым уже под 80 лет, а вот таких структур, которые на регулярной основе мониторят ситуацию и могут на экспертном уровне сделать доклад на любую тему по своему региону, уже давным-давно нет. Поэтому я думаю, что все решения, которые принимались по Казахстану, формулировались очень ситуативно и, скорее всего, плохо представляя себе ту обстановку, которая там сложилась. Если вы заметили, то российское посольство вообще никак не фигурировало в происходящем. А это первая структура, которая должна информировать руководство о том, что происходит.

— Да, посол России ни разу во время этих событий не появился в телевизоре и не дал оценку с места. Абсолютное большинство россиян вообще не знают этого посла.

— Это как раз является показателем уровня распада всей экспертно-аналитической системы по всем регионам, которые существуют. К сожалению, на сегодняшний момент министерство иностранных дел свелось к заявлениям Марии Захаровой. Реальная работа в мировых регионах находится в совершенно хаотизированном состоянии. От них российское руководство вряд ли получает сколь-либо системную информацию даже из постсоветских стран, не говоря уже о каких-то дальних.

— И разведка наша тоже, получается, эту ситуацию проморгала?

— Есть непонятно на чем основанное мнение высшего руководства, а все остальные ведомства, включая разведку, под это мнение подстраиваются и стараются всячески угодить его носителям и авторам. Никто не рискует высказывать что-либо, противоречащее тому мнению, которое уже существует.

— Каковы будут внутри- и внешнеполитические последствия произошедшего для Казахстана? Какой курс сейчас станет проводить Токаев и его зачищенные органы власти?

— Все будет зависеть от того, сумеет ли клан Назарбаева хоть как-то отстоять и сохранить свои позиции. Если он сможет хоть что-то удержать, то начнет выстраиваться некий новый баланс. А все остальное останется так же, как и было. Думаю, уже через полгода никто и не вспомнит о том, что в Казахстане вообще что-то происходило. Все останется, как и было — в отношениях и с Китаем, и с Россией, и с Турцией, и с Соединенными Штатами, и с Европой. Ни малейших изменений, я думаю, происходить не будет. Может быть, на каком-то личностном уровне, поскольку другие люди придут. Сама политика останется точно такой же. Единственное, что там изменится, — это внутренний баланс между различными олигархическими структурами. Токаев будет пытаться назарбаевский клан и назарбаевские «кошельки» ущемить или как минимум сделать их жизнь менее комфортной и продвигать других людей, своих, или тех, за лояльность которых он будет более спокоен. Если что-то изменится, то только это.

— У России широко представлены в Казахстане бизнес-интересы. И в нефтегазовой сфере, и в сфере связи, и в урановом сегменте, и еще очень много в чем. Нашему бизнесу, олигархату стоит ждать каких-то дополнительных преференций в награду за услугу, которую оказала Россия Токаеву?

— Оказанная услуга, как известно, уже ничего не стоит. Помогли, спасибо, до свидания, заходите в следующий раз. Поэтому я думаю, что для российского бизнеса ничего абсолютно не изменится. Тем более, если предоставить какие-то преференции российским компаниям, это значит, их надо отобрать у каких-то других, европейских, турецких, китайских и так далее. И создать какой-то конфликт. Зачем это Токаеву будет нужно, не совсем понятно. Я думаю, что все останется примерно так, как есть. Там, конечно, существует какая-то конкуренция, какие-то течения со своими подводными камнями, своя собственная внутренняя борьба. Она как была, так и будет. И если там какой-то передел начнет происходить, то он вообще не будет связан с тем, что случилось. Другое дело, если бы Россия оставила там какую-то часть своих войск, создала бы военную базу, то в этом случае она, конечно, получила бы какой-никакой инструмент влияния, давления, хотя сложно сказать, насколько он был бы действенным. А так как все возвращается на исходные позиции, то и все отношения будут такими же, как и были до того.

— Читал высказывания Рогозина о том, что охрану Байконура мы усилим. За счет чего? Можем ли мы оставить там какие-то воинские формирования для такой цели или под этим предлогом?

— Этого не нужно, потому что у «Роскосмоса» есть своя довольно внушительная военизированная охранная структура. В лучшем случае Рогозин просто усилит ее. Это типа ЧВК, только ЧВК, скажем так, при «Роскосмосе». Поэтому если что-то там и будет усилено, то не военными министерства обороны, а именно рогозинскими вохровцами.

«У Назарбаева в Казахстане резко пошатнулось здоровье плюс случился кризис, связанный с протестами. Чем в общем-то все и воспользовались» Фото: © Sputnik/РИА «Новости»

«Что мы можем предложить казахам такого вкусного и перспективного, чего нет в Казахстане?»

— Возможно ли сближение с Россией, подобное нашему сближению с Беларусью? В Беларуси уже звучали голоса о том, что надо создавать Союзное государств России, Беларуси и Казахстана. Это возможно? А у нас в Думе вообще не исключили вхождение Казахстана в состав России.

— Наши депутаты забыли самую малость — спросить самих казахов, хотят ли они. Поэтому они могут какие угодно планы строить и мечтания высказывать, но до тех пор, пока сам Казахстан не выскажет хотя бы предположение типа «а почему бы и нет?», обсуждать это просто не имеет смысла.

Ну и относительно Беларуси. С ней тоже не все так просто, как кажется. Лукашенко ведь далеко не в доску свой парень, на него где сядешь, там и слезешь. Мы, конечно, ему где-то чем-то помогли, но в конечном итоге мы ему просто дали много-много денег, и на этом все закончилось. А все процессы интеграции как шли ни шатко ни валко, так они и продолжают идти. Никакого ускорения, дополнительного импульса им никто не придавал и, судя по всему, придавать не собирается. Я вообще не думаю, что Казахстан захочет входить в какие-либо союзы с Россией. Что мы ему дадим? Что мы можем предложить ему такого вкусного и перспективного, чего нет в Казахстане, и что он приобретет, если войдет с нами в Союзное государство или в состав самой России? Он и так находится в ОДКБ, в СНГ, в еле живом Евразийском союзе. Он и так с нами в достаточной степени интегрирован, и я не вижу, чтобы казахи горели желанием обременять себя еще какими-то интеграционными объединениями с нами. Поэтому российские депутаты могут говорить все что угодно — у них работа такая.

— Вот еще интересная новость пришла о том, что глава Россотрудничества Евгений Примаков отказывается работать и поддерживать контакты с новым министром информации и общественного развития Казахстана Аскаром Умаровым, мотивируя это взглядами последнего. «Россотрудничество не поддерживает контакты, не работает и не сотрудничает с русофобской дрянью», — написал он в своем «Твиттере».

— Это внутреннее дело Казахстана, кого и на какие посты назначать. Вспомните нашего министра культуры, которая ходила с жутко хамской матерной надписью на майке. Есть фотографии, на которых, скажем так, молодой человек, похожий на Рогозина, изображен с нацистским приветствием. И что теперь со всем этим делать? Каждая страна делает то, что она считает нужным. Казахи посчитали нужным назначить именно этого человека. Это их право. А то, что он нечто неправильное говорил, так он же не в личностном плане кем-то становится, а будет представлять интересы страны. Значит, станет говорить и делать то, что ему поручит государство, даже если это в чем-то будет расходиться с его прежними взглядами. Такое бывает. Вспомните Ангелу Меркель или Далю Грибаускайте — убежденных комсомолок и советских активисток. Поэтому с Умаровым нужно общаться как с человеком, представляющим интересы Казахстана.

— Поступает информация об участившихся перестрелках с гибелью людей как на границе Армении и Азербайджана, так и на границах Карабаха. Силы ОДКБ впервые были реально применены во время острой фазы казахстанского кризиса. И Пашинян из этого наверняка вынес для себя определенные уроки, поскольку это прецедент. Как вы считаете, не спровоцирует ли Армения новое обострение с Азербайджаном, чтобы, как Казахстан, тут же запросить помощи ОДКБ и России и поквитаться за карабахский проигрыш?

— Я думаю, что Никол Пашинян не сильно горит желанием видеть на территории Армении войска ОДКБ, потому что он не настолько хорошо относится к России, чтобы расширять и увеличивать там наше влияние и воинский контингент. Даже в свете конфликта с Азербайджаном – Турцией.

Что касается специального провоцирования обострения ситуации с целью новой войны и втягивания нас в это дело, сказать сложно. Пашинян ведь не пророссийский политик. Поэтому если он к кому-то и обратится, то не совсем к России. Для нынешней Армении РФ — это не самый лучший друг. Там французы активно предлагают свою помощь, в том числе и миротворческую.

Второй момент. Он же понимает, что воюет не столько с Азербайджаном, сколько с Турцией, и в этом случае он будет разговаривать с Эрдоганом, а не с Алиевым.

— СМИ пишут о том, что в Турции начали опасаться казахстанского сценария из-за внутренних экономических проблем и борьбы различных группировок. Возможно там что-то подобное?

— Во всяком случае пока особых причин беспокоиться за Эрдогана, наверное, нет. Он в общем довольно уверенно себя там чувствует. Но опять же это все вероятностные вещи. Никто не знает, что в любой момент может произойти. У Назарбаева в Казахстане резко пошатнулось здоровье плюс случился кризис, связанный с протестами. Чем в общем-то все и воспользовались. В Турции у Эрдогана со здоровьем вроде бы все пока неплохо, кризисных выступлений, подобных казахстанским, пока тоже нет. Экономика там, конечно, находится не в лучшей форме, но сравнивать ее с казахстанской явно не приходится.

— А наши власти сделают какие-то выводы из произошедшего?

— Прежде всего Путин, скорее всего, посчитает вариант транзита власти по казахстанскому сценарию неудачным. Помните, в начале 2020 года он предлагал внести изменения в Конституцию, создать Госсовет, внести его как некий орган власти и управления в Конституцию, дать этому Госсовету значительные полномочия, и все гадали, что он, может быть, уйдет на пост председателя этого совета и выдвинет какого-нибудь невзрачного президента. Это такой чисто казахстанский сценарий — уйти, чтобы остаться. Я думаю, что теперь он в этом смысле сделает выводы и будет сидеть президентом до самого конца. А во всем остальном я, честно говоря, ни вижу предпосылок, чтобы что-то могло сильно поменяться.

— Зачем были инициированы все эти переговоры с США и НАТО о возврате к границам альянса 90-х годов, о неприеме Украины и Грузии, о каких-то письменных гарантиях безопасности? Ведь ясно, что ничего этого никто делать не будет.

— Вполне возможно, что это была игра именно на внутреннюю публику. Дела внутри страны идут не лучшим образом. Провалы везде, где только можно. В частности, провалена программа вакцинации. Не будем забывать, что от этого очень сильно зависят отношения нашей власти с мировыми глобалистами, которые продвигают идеи новой нормальности. Поэтому, видимо, решили по совокупности немножко пошантажировать, поиграть мускулами, скажем так. К этому следует добавить, что в некоторых решениях нашей власти искать логику просто не приходится, поскольку если она там и есть, то, мягко говоря, очень своеобразная.

Понятно, что американцы с большим удивлением посмотрели на все эти требования. Пальцем у виска, наверное, не покрутили, но отреагировали так, как и ожидалось.

— Польская пресса пишет о том, что данные предложения и весь цирк с переговорами были устроены Кремлем, возможно, для того чтобы развязать себе руки, дескать, мы предлагали Западу жить дружно, но они отказались, пусть теперь не обижаются. Что за этим может последовать? Будем заходить на Украину?

— А что мешало Москве радикально решить вопрос с Донбассом или зайти на Украину пять лет назад, три года назад? Что, собственно, сейчас случилось такого, что надо этот вопрос решать в режиме «бегом-бегом»? Это первое.

Второе. Можно сейчас признать независимость ДНР и ЛНР, но опять возникнет вопрос: а почему же вы этого не сделали раньше? Что мешало тогда и что изменилось сейчас? На самом деле это тупиковая политика, в которой все ищут ответа на вопрос, для чего это все делается, но очевидного ответа на него пока не просматривается.

— Грушко вот открыто сказал: «Если НАТО переходит на политику сдерживания, значит, будет с нашей стороны политика контрсдерживания. Если это будет устрашение, значит, это будет контрустрашение. Если это будет поиск каких-то уязвимостей в оборонной системе РФ, значит, это будет поиск уязвимостей со стороны НАТО». Чем будем пугать НАТО и американцев? Или все идет к тому, что, как говорил Путин: «Мы попадем в рай, а они просто сдохнут»? Нас ведут в рай?

— Лично я думаю, что это все страшилки и не более того. Люди, которые перекачали огромные состояния, большие личные ресурсы за рубеж, у которых дети и все жизненные ориентиры там, которые здесь только работают, занимаются извлечением прибыли, — для чего им это все? В чем для них смысл идти до конца в такой конфронтации? Лично я не вижу практического смысла во всех подобных вещах. Нужно не забывать бэкграунд этих людей. Они же по большей части все выходцы из наших бурных, бандитских 90-х. Это люди с гангстерским прошлым. У них есть фантомные боли по тем годам, когда они могли прийти и кого-то застращать, загнать под лавку своей жесткостью. Понимаете, можно вывезти девушку из деревни, а вывести деревню из девушки невозможно. То же самое и здесь. Они как были в большинстве своем мелкими рэкетирами, так ими внутри и остались, хотя носят сейчас дорогие костюмы и занимают большие посты. Вспомните небезызвестный фильм Алексея Балабанова «Жмурки». Поэтому я думаю, что это в большей степени вопрос психологии. Они навряд ли доведут ситуацию до чего-то серьезного и действительно опасно конфронтационного. В самом тяжелом случае они рискнут поучаствовать в какой-нибудь локальной заварушке на той же самой Украине. Но это все будет очень ограниченно и аккуратно, исключительно для того, чтобы сказать, что мы действительно серьезные люди. Никаких стратегических задач у любого военного столкновения ни с НАТО, ни со странами, которые, скажем так, хотят в НАТО, нет. Стратегии здесь ноль.