«Это только увертюра к большому переделу мира»: Александр Камкин о спецоперации и информационной войне

Александр Камкин: «К концу этого года европейцы столкнутся с очень серьезными экономическими последствиями тех экономических санкций, которые замутили» Фото предоставлено Александром Камкиным

«Государственный пацифизм является категорическим императивом для германской внешней политики с 1945 года»

— Александр, в контексте украинского кризиса сложно не коснуться темы дипломатии между Германией и Украиной. К примеру, посол Украины в ФРГ Андрей Мельник назвал канцлера Германии Олафа Шольца «обиженной ливерной колбасой». Комментируя это высказывание, вы назвали Мельника политическим троллем, который озвучивает самые скандальные и хамские заявления и пробует Германию на выдержку и на степень лояльности «Большому брату» из Вашингтона. В чем его интерес поступать подобным образом?

— Это не столько проверка на прочность, сколько озвучивание малахольной позиции господина Зеленского. Заявлениями таких чиновников второго ранга, как Мельник, главы государств зачастую проверяют реакцию общественного мнения. У нас таким политиком был Владимир Жириновский — он мог озвучить такие вещи, которые Песков или Лавров в силу положения себе не позволяют. У Мельника есть задача постоянного поддержания истерии и политического давления. Его цель — применить приемы боевого визга, привлекая медийное внимание политиков к теме. Если брать предыдущие годы — он достаточно резко отзывался о европейских политиках, которые, по его мнению, слишком мало делали для Украины. Мельник такой жирный политический тролль, который понимает карт-бланш. Он также осознает, что за нынешним киевским режимом стоят влиятельные политические силы, которые заинтересованы в эскалации и вынесении конфликта на более масштабный уровень. Поэтому чувствует свободу действий. Видимо, у него еще и скандальный характер, так что он на своем месте.

— Почему Германия спускает поведение Мельника на тормозах?

— Потому что все понимают раскладку ролей в этом политическом спектакле. Олаф Шольц прекрасно знает, кто стоит за Мельником, интересы каких держав реализует Украина, слова и мысли каких политических деятелей озвучивает. И он прекрасно понимает, что Германия зажата в рамках евро-атлантической модели зависимости от экономического партнерства с США. Америка — торговый партнер Германии, а немецкая экономика экспортно ориентирована. Соответственно, Шольц отдает себе отчет в доле несамостоятельности немецкой политики. Поэтому у него такая мягкая реакция на политический троллинг Мельника. В русском языке есть поговорка: «Наглость — второе счастье». Канцлер ФРГ до последнего пытался уйти от ответственности и решения вопроса по поставкам тяжелого вооружения. Внутри Германии шли долгие дискуссии на эту тему, на Шольца давили и партнеры по коалиции — министр иностранных дел Германии Анналена Бербок, глава минфина ФРГ Кристиан Линднер. Они требовали усиления военной помощи для Украины. Но Шольц — это все-таки представитель второго поколения немецкой политики, старый социал-демократ, который придерживается тезиса, что с немецкой земли никогда более не должна исходить угроза войны. Это государственный пацифизм, который является категорическим императивом для германской внешней политики с 1945 года.

Но последние события заставляют пересмотреть данную ситуацию. США пытаются втянуть Германию в большую войну. Шольц сейчас стоит на распутье —либо поддаться на давление старшего политического брата, либо все-таки пытаться проводить личную политику. Правда, в последнем случае нельзя исключать, что канцлеру ФРГ устроят импичмент либо придумают какой-нибудь скандал. Подобная история случилась с лидером партии свободы Австрии Хайнцем-Кристианом Штрахе. Ему пришлось столкнуться с медийным разоблачением. Шольц знает, насколько это тяжело, и потому прямо сейчас он перед сложным выбором.

Что до американцев — они сейчас не только сражаются с Россией до последнего украинца, но и готовят большую экономическую сложность для европейской экономики. К концу этого года европейцы столкнутся с очень серьезными экономическими последствиями тех экономических санкций, которые замутили. Кстати, если посмотреть на список стран, которые инициировали самые жесткие санкции, то США стоят всего на пятом месте. Они сразу оговорили для себя исключения для ряда позиций. А самой жесткой страной по части санкций оказалась Швейцария. Они ввели не очень большое количество санкций, но именно их реакция наиболее губительна для российской и европейской экономик. Не стоит забывать, что Швейцария была налоговой резиденцией для целого ряда российских компаний, поставлявших уголь и минеральные удобрения в Европу. Жесткая позиция этой страны оказалась очень неприятной и болезненной.

— Германия несколько раз меняла позицию по поводу поставок оружие Украине. С чем это связано?

— Дело в демократах и зеленых. Эти немецкие партии традиционно либерально настроены. Они наиболее проамериканские и представляют политику ценностей, которую не понимают в Москве. Сам Шольц оказывается между молотом и наковальней. На него давят зеленые, на него давят социал-демократы, традиционно критикующие Россию по разным направлениям. В итоге германский политический класс в большинстве своем готов играть по правилам, предложенным американцами.

Первая проба силы была в 1995–1999 годах, когда Германия участвовала в агрессивной кампании НАТО против Югославии. Бомбежка Белграда и других городов оказалась тревожным сигналом о том, что Германия перестает быть пацифистским государством. Последним последовательным политиком-пацифистом был Герхарт Шредер, который в 2003 году решительно отказался участвовать в Иракской войне, но, правда, принял решение об участии в Афганистане. В дальнейшем в связи с социальной реформой Шредера при участии американцев и в американских интересах против него была развернута медийная кампания. Политика ожесточенно за нее критиковали, а госпожа Меркель чуть позже приписала заслуги себе, уже после того, как реформа дала плоды. Это был как раз рубеж 2006–2007 годов, начало ее канцлерства.

«Заявлениями таких чиновников второго ранга, как Мельник, главы государств зачастую проверяют реакцию общественного мнения. У нас таким политиком был Владимир Жириновский — он мог озвучить такие вещи, которые Песков или Лавров в силу положения себе не позволяют» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Бытует мнение, что при Меркель отношения Германии с Россией были лучше. Олаф Шольц сейчас пытается выстраивать другую линию?

— Безусловно, реалии поменялись. Канцлерство Меркель — с экономической точки зрения расцвет германо-российских отношений. В частности, холод после Крымской весны и падение товарооборота между странами были кратковременными. Уже к 2016–2017 годам товарооборот между Россией и ФРГ вышел на докрымский уровень. Безусловно, Ангела Меркель сильно критиковала Россию по ряду вопросов, в том числе по ситуации с Алексеем Навальным. Мы также помним ее визит в Сочи в мае 2017 года, когда основным вопросом в повестке дня для обсуждения с российским президентом было преследование чеченских геев. Глава крупного европейского государства ведущей экономики ЕС приезжает на встречу с Путиным, чтобы обсудить то, что происходит в Чеченской Республике? Простите, но это нонсенс. Тем не менее такие моменты были, и они наносили отпечаток на российско-германские отношения. Однако это все были полутона. Сейчас же на Германию оказывается огромное давление для того, чтобы она была в едином концерне европейских и евро-атлантических держав. Поэтому можно говорить о том, что при Шольце ситуация меняется не в лучшую сторону. Но он пытается сохранить какую-то ниточку с Москвой, недавно разговаривал по телефону с российским президентом.

«Западное полушарие будет кардинальным образом переформатировано»

— В одном из своих предыдущих интервью вы назвали заявление канцлера ФРГ Олафа Шольца о готовности Германии стать страной-гарантом для Украины попыткой избежать разрыва с Москвой. Так ли для ФРГ сегодня важны отношения с Москвой?

— Несмотря на браваду немцев по поводу отказа от российского газа, сегодня это сделать технически невозможно. До 36 процентов всей энергетики вырабатывается в Германии на газе, и более трети всего потребляемого в Германии газа — это российское сырье. Кроме того, достаточно большая доля рынка сбыта немецкой высокотехнологической продукции — это российский рынок. В долгосрочной перспективе отказ от партнерства с Россией для Германии возможен, и американские партнеры будут сильно на это давить.

Министр экономики ФРГ едет в Катар, и его там жестко осаживают. Ему говорят: «Мы готовы расширять мощности по производству СПГ, но в условиях 20-летних контрактов». Фактически это означает, что если Германия и Россия найдут общий язык через пару лет, то новые терминалы в Катаре, которые, возможно, еще только будут строиться, окажутся ненужными. Соответственно, арабы очень сильно проиграют. Они не хотят повторять опыт Румынии, где Николае Чаушеску (глава социалистической Румынии до своего расстрела в 1989 году — прим. ред.) решил заработать, когда арабским странам объявили нефтяное эмбарго. Тогда Румыния набрала на Западе кредитов на сумму около 17 миллиардов долларов. В итоге через полгода эмбарго закончилось, и Румыния оказалась с огромными долгами, вся продукция пошла на экспорт, а в самой стране началось то, что называется «шаром покати». Это и привело к народной революции, к восстанию шахтеров.

Арабы знают историю хорошо, намного лучше европейских партнеров, поэтому иных источников, кроме американского сланцевого газа, для замены российского сырья просто нет. Соответственно, вся эта санкционная война — это одна большая победа американской индустрии, которая замещает собой российских производителей на европейском континенте. Это невыгодно Европе.

Вся история германо-российского сотрудничества после 1945 года, если не брать ГДР, — это прежде всего экономическая целесообразность. Когда-то американцы уже требовали от ФРГ полного отказа от советского газа, и министр экономики Германии как «челнок» летал в Вашингтон и выпрашивал разрешения этого не делать.

Политический курс, попытки политического взаимодействия тоже имеют важное значение в отношениях ФРГ и России. Особенно с точки зрения южно-восточного регулирования и с точки зрения борьбы с терроризмом. Недаром Германию сейчас в качестве упрека называют адвокатом России в течение всех 1990-х и нулевых. Но все же экономика стоит во главе угла.

«Шольц оказался в крайне неблагоприятной для него ситуации. Во главе угла даже не спецоперация сама по себе, это только один из эпизодов» Фото: Julian Stratenschulte/dpa / www.globallookpress.com

— Изменения в отношениях Германии и России связаны с приходом Шольца или в большей степени обусловлены спецоперацией?

— Думаю, что если бы Меркель осталась на посту канцлера, то реакция Германии в нынешних условиях была бы примерно такой же. Просто экс-канцлеру повезло вовремя уйти из политики. А Шольц оказался в крайне неблагоприятной для него ситуации. Во главе угла даже не спецоперация сама по себе, это только один из эпизодов. На самом деле мир сейчас переходит в принципиально иную фазу, начинается новый экономический суперцикл, идет ломка традиционного политического уклада. И операция на Украине — только увертюра к большому переделу мира, в результате чего, скорее всего, Западное полушарие будет кардинальным образом переформатировано. Шольц в данном случае просто оказался не в нужное время и не в нужном месте.

— Сегодня участились упреки в адрес бывших немецких политиков. Politico не так давно назвала Меркель одним из ключевых немецких политиков, виновных в ошибочной политике по отношению к России. Справедливы ли подобные нападки?

— Я не большой фанат Ангелы Меркель, считаю, что она была далеко не пророссийским политиком. Но в нынешней ситуации, которая больше напоминает какой-то сюрреализм, мы действительно видим очень синхронизированную работу американского политического класса, немецких и общеевропейских СМИ, которые как по указке начинают клеветническую кампанию и в адрес Шредера, и в адрес Меркель. И как раз в адрес бывшего до Шольца канцлера подобные упреки, на мой взгляд, совершенно не обоснованы. Меркель зачастую критиковала и российского президента, особенно в 2008 году, когда шла война в Южной Осетии, или после присоединения Крыма. Она просто выступала с прагматических позиций — что выгодно Германии, то и ей в пользу. Сейчас травля немецких политиков до эпохи Шольца — политическая конъюнктура, не имеющая реальных оснований.

— Какой смысл сейчас критиковать предыдущую власть ФРГ?

— Большой целесообразности в этом нет, и я считаю, что это достаточно низко. Недостойно делать подобные заявления и вести себя подобным образом. Но реалии таковы, что немецкие СМИ зачастую находятся под финансовым и политическим контролем тех же американцев, медиамагнатов. Большая часть немецких крупных изданий входит в концерн Axel Springer SE, который принадлежит крупным финансовым воротилам США. Понятно, что они проводят в своих СМИ собственную политику.

— Можем ли мы говорить о том, что Германия, подобно другим странам ЕС, находится под влиянием США? Либо в ФРГ способны самостоятельно выбирать реакцию на актуальную повестку?

— Условием независимого положения Германии является отход от модели евро-атлантической солидарности. Но Германия как самостоятельный актор в Европе пока еще недостаточно эмансипирована. Даже в сравнении с Великобританией, которая имеет возможности взять и выйти из Евросоюза. Германию все эти годы попрекают коллективной виной за развязывание мировых войн и ужасами того, что творил вермахт в годы Второй мировой войны. Над немцами пока что довлеет тяга коллективной вины и особый режим отношений со старшим братом из Вашингтона. Если посмотреть немецкую официальную позицию, то в ней основная заслуга в освобождении Германии от нацизма приписывается США и западным союзникам.

Особое положение американцев внутри Германии в свое время сформулировал первый генсек НАТО британский генерал Гастингс Исмей, который сказал: «Держать американцев внутри Германии, держать немцев под сапогом, держать русских за пределами». Самый кошмарный сон для наших западных партнеров — это стратегическое сотрудничество Германии и России, что, например, было реализовано при Бисмарке. Когда Германия и Россия идут навстречу друг к другу, находится проанглийская или проамериканская партия внутри немецкого политического истеблишмента, которая разрывает взаимоотношения стран.

В конце XIX века кайзер Вильгельм II отправил Отто фон Бисмарка в отставку, на смену ему пришел Лео фон Каприви, который был ярым англоманом. А накануне Первой мировой войны министры иностранных дел России и Великобритании были антигерманистами, как, например, глава МИД Российской империи Сергей Сазонов. Рейхсканцлер Германии Бернгард фон Бюлов был против сближения с Россией. Таким образом, ни царь Николай II, ни кайзер Вильгельм Первой мировой войны не хотели, но этого хотели министры иностранных дел.

После 1945 года на территории ФРГ американцы в рамках программы денацификации застолбили площадку в плане массмедиа и в плане политического класса. Ни один крупный немецкий политик, ни один шеф-редактор крупного немецкого СМИ не является полностью независимым. Почти все они прошли через различные неправительственные организации США, в которых четко следят за соблюдением духа трансатлантической солидарности. Условия освобождения внешней политики Германии — это отход от вассальных обязательств перед «Большим братом» из Вашингтона и стратегическое партнерство с Россией.

Чтобы Германии пойти против ЕС и США, ей нужно присоединиться к другому лагерю. Другой лагерь с Россией и Китаем — только приобретающий очертания евразийский военно-политический союз. Мировое развитие сейчас отходит от общей вестернизированной глобализации к двум-четырем крупным глобальным блокам. Один из них — евро-атлантический (ЕС, Австралия, Новая Зеландия, Япония), другой — Россия, Китай, Иран и более мелкие страны. Позиция Индии пока еще не совсем определена, но сейчас китайские министры иностранных дел активно выступают с месседжем: «Главное, не прогибайтесь под США, тогда Китай и Индия смогут вполне существовать в рамках существующего консенсуса». Для Германии выйти из-под конструкции «ЕС – НАТО – Трансатлантика» — это присоединение к евразийскому пространству. Для нынешнего немецкого политического класса это нереально, потому, скорее всего, Германия останется по ту сторону. Сейчас немцы еще эмоционально не готовы к таким решениям.

«Позиция Индии пока еще не совсем определена, но сейчас китайские министры иностранных дел активно выступают с месседжем: «Главное, не прогибайтесь под США, тогда Китай и Индия смогут вполне существовать в рамках существующего консенсуса» Фото: Hindustan Times/imago stock&people / www.globallookpress.com

«Отношения Украины и Польши — фактически отношения пана и холопа»

— Будут ли страны ЕС участвовать в разделе Украины, если он произойдет в ходе спецоперации?

— Такую вероятность исключать нельзя. Есть публичные выступления, а есть геополитические планы. На мой взгляд, руководство Польши всерьез рассматривает вариант вхождения западных областей Украины в Польшу либо на правах полноценных регионов, либо на правах протектората. Все будет зависеть от дальнейшей судьбы Украины — как будет развиваться спецоперация, как будут проходить референдумы в освобожденных областях Украины. В Херсонской области уже поставлен вопрос о вхождении в состав России. Российские официальные лица настаивают на соблюдении соответствующих регламентов. Скорее всего, как и в Крыму, состоится референдум, скорее всего, пройдут референдумы в Донецкой и в Луганской областях. На основе этого будет положен прецедент о территориальном разделении Украины. И, скорее всего, Польша не упустит возможность участвовать в этом.

— На данный момент Польша демонстрирует готовность оказывать поддержку Украине. Разве отношения между этими странами когда-либо были дружественными?

— Украина использовалась Польшей в качестве плацдармов своего влияния, но никогда не была равной Польше. Это мы видим еще по истории XVII века, временам Богдана Хмельницкого. Когда происходило присоединение Малороссии к Московскому государству в XVII веке, совершенно реальной казалась война между Москвой и Польшей. Украина, по сути, и раньше использовалась в качестве полезного идиота, который был нацелен геостратегическими конкурентами России на ослабление нашей страны. В этом активно участвовала, к примеру, австрийская разведка еще до Первой мировой войны, когда только создавался феномен украинцев.

Вспомним киевские рассказы Михаила Булгакова (см., к примеру, очерк «Киев-город» — прим. ред.), в которых он описывает, как искусственно был создан украинский язык. Вспомним гитлеровский план «Ост», который предусматривал определенные преференции на Украине — в числе других псевдогосударств на осколках СССР. Вспомним американский закон, принятый американским конгрессом в 1959 году, — «Закон о порабощенных нациях». Согласно ему, русские объявляются поработителями и оккупантами всех других народов, населявших на тот момент Советский Союз. И Украина здесь стоит на особом положении — как наиболее пострадавшая от русского шовинизма. Вместе с тем отношения Украины и Польши — фактически отношения пана и холопа. Этим обусловлен антипольский настрой украинских неонацистов, Волынская резня и прочее. А отношения нынешней Польши и Украины, на мой взгляд, складываются из двух моментов. Если Украина настроена как «анти-Россия» — она хорошая для Польши. Если Украина начнет проводить вектор на сближение с Россией, то отношение к ней поменяется.

— А как в Польше относятся к бандеровцам?

— Бандеру признали героем Украины еще при Викторе Ющенко, в 2005 году. Безусловно, это легитимизирует Волынскую резню. Не думаю, что в Варшаве с большой радостью восприняли это известие, но от «Большого брата» в Вашингтоне изначально поступал заказ на создание антироссийской Украины. И чем более оголтело будет украинская политическая элита проводить антироссийский курс, тем лучше это для наших заокеанских политических оппонентов. В данном случае вся внешняя политика Польши идет в формате «Большого брата» из Вашингтона. Как там сказали, так в Варшаве и будут транслировать. В целом у поляков есть определенный карт-бланш. На антилиберальную повестку, на защиту традиционных европейских ценностей, на борьбу с ЛГБТ, с абортами, с другими проявлениями ультралиберализма. Но что касается именно геополитики, здесь Варшава не в силах перечить воле Вашингтона, потому что фактически польская политика идет в формате вашингтонского курса.

— Почему население Украины так резко настроено против российских граждан (не военных) и против всего русского, в том числе языка? Это подготовлено или спровоцировано только спецоперацией?

— Спецоперация послужила сильным триггером, но антироссийский настрой на Украине чувствовался все эти 30 лет. Все это время Россию считали потенциальным агрессором, повторяли, что Россия обязательно нападет, что наша страна угнетала Украину, что при России подавлялся украинский национальный колорит и прочее. Любые заявления украинских президентов — постоянная жалоба на то, что Украине не давали развиваться «злые москали». Поэтому на Евромайдане и кричали: «Москаляку на гиляку». Якобы русские были виноваты во всех бедах, хотя участие России в Майдане 2014 года было минимальным. Во времена Майдана 2004 года также распространялись фейковые новости о том, что Путин прислал свой спецназ, который будет стрелять в мирных демонстрантов. Все это делалось с одной целью — демонизировать Россию, создать негативный образ РФ в украинском массовом сознании и также сформировать псевдонационалистов без нации в виде различных террористических организаций, запрещенных у нас в стране. Такие организации выполняли роль «украинизатора» мирного населения. Отчасти в этом киевские власти преуспели. Спецоперация началась на тот момент, когда в национальном или в массовом сознании сформировался вот такой миф. И начало спецоперации многими воспринималось подтверждением того, что им объясняли в школе, в газетах, в телевизоре. Россия — это агрессор, зло, уничтожение украинской идентичности.

Любые военные действия всегда обостряют чувство идентичности. К сожалению, на момент начала 2022 года чувство национальной идентичности у большинства украинцев оказалось очень сильно искажено мифом об украинцах. На мой взгляд, понадобится по меньшей мере лет 10, чтобы вернуть большинство украинцев в состояние культурологической нормальности. Потребуется немало времени и сил для этого возврата через образовательную политику и политику мягкой силы.

— Сформированы ли какие-то стереотипы об Украине в России? Нам ведь активно транслируют, что Украина не Россия и это плохо, они нам не друзья.

— Отчасти можно согласиться с тем, что в нынешнее время в массовом сознании население Украины воспринимается если не поголовно как бандеровцы, то как молча сочувствующие и признающие бандеровский акцент нынешней Украины. Но это в том числе продиктовано трагическими событиями в Одессе, Донбассе. Фактически эти нацбатальоны во многом сформировали негативный образ украинцев и Украины в массовом сознании России. Потому процесс примирения и возвращения друг к другу будет сложным и явно не быстрым.

«Украина важна для ЕС как поставщик дешевого сырья, дешевой рабочей силы и, конечно, как инструмент политического воздействия на Россию» Фото: Christophe Gateau/dpa / www.globallookpress.com

«Украина использовалась в качестве полезного идиота, который был нацелен на ослабление России»

— Изменилось ли восприятие Украины в странах ЕС с 2014 года по настоящее время?

— Украина всегда рассматривалась Евросоюзом как важный элемент восточного партнерства. Это было культурно-политическое НАТО, Украине постоянно обещали особый режим отношений с Европой, евроинтеграцию, вступление в ЕС. Использовали Киев как «анти-Россию». Это особенно проявилось в 2014 году, но было и во время Майдана 2004-го, когда к власти пришел Ющенко.

Украина важна для ЕС как поставщик дешевого сырья, дешевой рабочей силы и, конечно, как инструмент политического воздействия на Россию. В целом позиция ЕС по отношению к Украине была сродни позиции уже упомянутого «Большого брата», который преследует свои геополитические интересы, а сама Украина — это просто несамостоятельный игрок в политике, инструмент приложения тех или иных политических технологий и политических задач.

— Важен ли для Евросоюза суверенитет Украины?

— В некотором роде — да, потому что суверенная Украина — это своего рода «анти-Россия». Именно распространение среди украинских СМИ и политического истеблишмента антироссийских настроений (вспомним Леонида Кучму, который задолго до майдана 2004 года заявлял о том, что Украину создали, осталось создать УкрАину). Лишь бы не Россия, лишь бы не как русские — это был основной лейтмотив всей украинской политики, этим обусловлены и переименования населенных пунктов, снос памятников героям Великой Отечественной войны. И такая суверенная Украина коллективному Западу нужна. Такая Украина не будет самостоятельным актором внешней политики, а станет зоной отчуждения и будет потенциальным плацдармом для определенного геополитического давления. Такой суверенной Украине европейские политики говорят да, поддакивая американским коллегам. Но суверенная Украина как дружественно настроенное к России государство Евросоюзу не нужна, что и показали Майданы 2004 и 2013–2014 годов.

— Рассматривают ли они Украину как равную себе?

— Конечно, равной себе Европа Украину не воспринимает, и степень равности некоторых стран даже внутри ЕС вызывает сомнения. Речь скорее идет о разделении труда, о каких-то специфических ролях в рамках ЕС. Но те же Латвия, Румыния, Албания равны Германии или Франции чисто формально, в голосованиях по каким-то вопросам. Удельный же политический вес этих стран разный. А Украину Евросоюз равной себе никогда не воспринимал и вряд ли когда-нибудь воспринимать будет.

— Настроены ли члены ЕС сегодня на то, чтобы принять Украину в союз?

— У членства государства в Евросоюзе есть большой перечень требований, которому нужно соответствовать. Если вспомнить, как мучительно уже 50–60 лет проходят переговоры Турции и ЕС о возможном присоединении к Евросоюзу, то можно говорить о том, что членство Украины в ЕС носит весьма туманные перспективы. Это скорее обещание, морковка на веревочке перед осликом. Ни о каком полноценном членстве для Украины в ближайшие лет 20–30 говорить не приходится. Особенно с учетом нерешенных территориальных проблем (крымский вопрос), с учетом полного несоответствия украинской экономики по критериям инфляции, ВВП.

Хотя разгул неонацизма на территории Украины начался еще до Майдана и продолжался во время и после него, жесткая русофобская нацистская риторика украинского руководства не находит осуждения на Западе. Там считают, что это норма вещей. И это еще раз говорит о двойных стандартах коллективного Запада. Формально нет ни одного критерия, по которому современная Украина соответствовала бы нормам членства в Евросоюзе. Тем не менее отдельные европейские политики дают такие обещания, тем самым осуществляя медийную поддержку киевского режима. Но, на мой взгляд, они направлены на углубление и на затягивание действующего военного конфликта на территории Украины.

Фактически Украина — яблоко раздора между Россией и коллективным Западом, а Польша считает себя активным участником данного процесса. На мой взгляд, в ближайшие годы будет решаться вопрос геополитической судьбы Украины — в каком контексте она будет существовать. Существующий конструкт украинского государства как антипода России не устраивает Москву, поэтому будут применяться меры по дальнейшей денацификации и дебандеризации. Каким именно окажется будущее Украины, пока сказать сложно. Это либо вхождение в состав России, либо страна станет нейтральным государством. Но в любом случае устранение Украины как фактора нестабильности на российских границах невыгодно нашим американским партнерам. Поэтому они будут пытаться напрягающий фактор сохранить. Насколько им это удастся — другой вопрос. Но усилия российской политики и армии должны быть направлены на устранение гнойного политического нарыва.

— Мы сегодня много говорили о «Большом брате» из Вашингтона. Если разбираться более детально, могли ли США дать России гарантию о невступлении Украины в НАТО до 24 февраля?

— Это бы сняло основное противоречие, основной раздражающий фактор для России, потому что перспектива размещения ударной группировки НАТО где-нибудь под Сумами или в Северодонецке — очень неприятный геополитический и военный фактор для России. РФ неоднократно заявляла свою обеспокоенность данным фактом, но в Вашингтоне считали, что на это можно не обращать внимания, и тем самым фактически спровоцировали начало спецоперации.

С одной стороны, Украина на тот момент была суверенным государством, которое само решает, к какому блоку/организации примыкать. Но изначально планы Вашингтона предусматривали развитие конфликтной ситуации между Москвой и Киевом. Обещания киевскому режиму о вступлении в НАТО, которые давались в Вашингтоне, были направлены на отторжение от России и на провоцирование Москвы на силовую защиту своих национальных интересов.

Украина начиная с 2014 года не соответствует критериям для вступления в НАТО, поскольку есть территориальная претензия (Крым), там до сих пор используется советское вооружение. Украина также не соответствует по уровню демократии, и этот список несоответствий можно долго продолжать. По факту Украина не может вступить в НАТО в силу ряда причин, но было политическое решение о выдаче таких обещаний, которые, возможно, никогда бы не были реализованы и уже не будут реализованы. Но эти обещания использовались в качестве обоснования своей внешнеполитической линии.

«Две-три недели назад президент Хорватии заявил, что его страна наложит вето на вступление Швеции и Финляндии в НАТО. Не совсем понятно, чем именно руководствуется хорватский президент» Фото: Bernd von Jutrczenka/dpa / www.globallookpress.com

«Если НАТО решит атаковать, это будет масштабный ракетный удар»

— Финляндия и Швеция подали заявки на вступление в НАТО. Чего ждать России от этого шага?

— Геополитически это дает нам расширение границы России с Североатлантическим альянсом на добрую пару тысяч километров — если Швеция не имеет общей границы с Россией и удалена от нас, то Финляндия находится в непосредственной близости от Санкт-Петербурга, от Петрозаводска, других крупных городов. Фактически при вступлении Финляндии и Швеции в НАТО мы имеем повторение геополитической картины июня 1941 года, когда границы гитлеровского рейха и стран, примкнувших к нему, четко повторяли границу НАТО с двумя вступающими странами — от Финляндии до Черного моря. Напомню, что в 1941 союзниками гитлеровской Германии были Венгрия, Румыния, Финляндия, Словакия, Болгария. Почти все эти страны уже являются членами НАТО и граничат с Россией. Идет фактически повторение расклада сил накануне Великой Отечественной войны, это не может не беспокоить Москву, поскольку теперь надо укреплять северо-западный регион. Окружение балтийской акватории странами – участниками НАТО означает большую геополитическую угрозу для Калининградского анклава, соответственно, нужно решать вопрос укрепления безопасности и там. Вступление Финляндии и Швеции в НАТО в целом усложняет геополитическое положение России на северо-западном направлении.

— Могут ли возникнуть разногласия о вступлении Финляндии и Швеции в НАТО внутри альянса? Кто еще, кроме Турции, способен выступить против?

— Да, такое разногласие исключать нельзя. Например, две-три недели назад президент Хорватии заявил, что его страна наложит вето на вступление Швеции и Финляндии в НАТО. Не совсем понятно, чем именно руководствуется хорватский президент. Возможно, недоволен тем, что под патронажем англичан и других стран Евросоюза Босния и Герцеговина сейчас плавно переделывается из республики трех наций — босняков, хорватов и сербов — в моноэтническое государство, где в основе стоят босняки. Это не соответствует интересам Хорватии, потому что хорватское меньшинство в Боснии на данный момент составляет где-то 15 процентов населения. Позиция боснийского руководства сейчас — это унификация под предводительством босняков. Подобное очень больно ударяет по национальному самолюбию Хорватии, и в качестве ответной меры эта страна может выступить с инициативой вето на вступление Финляндии и Швеции в НАТО. Также с позицией против могут выступить некоторые другие страны, которые понимают, что, расширяясь, НАТО делает еще один важный шаг на пути к возможной военной конфронтации с Россией. Не всем такая перспектива улыбается. Поэтому, может быть, в Мадриде (саммит альянса намечен там в конце июня — прим. ред.) мы действительно услышим позицию против.

— Россия несколько раз говорила о том, что для нее нежелательно расширение альянса. Когда-то в НАТО обещали, что не будут принимать Финляндию и Швецию. Почему сейчас отказались от того, чтобы выстраивать адекватные дипломатические отношения с Россией?

— В 1990-е годы НАТО обещало, что не будет расширения на восток. Вместо этого в 1999-м приняли Польшу, Венгрию, Чехию. Затем снова обещали, что не произойдет расширения на восток — были приняты Прибалтика, Румыния, Болгария, Албания, Македония. Сейчас нам обещают, что не случится военной конфронтации, но принимаются Финляндия, Швеция. НАТО уже официально заявляет, что Россия — основной противник, и готовится противостоять, наращивая группировки на восточных границах. Все это свидетельствует о том, что у альянса, в принципе, есть вариант, а возможно, и утвержденный план развития событий, где нельзя исключать военной конфронтации между Россией и странами блока.

Вспомним историю: без всякого мандата ООН НАТО осуществило агрессию против Югославии. Поэтому существует риск повторения подобного исхода. Естественно, все действия НАТО по приближению к российским границам достаточно негативно воспринимаются в Москве.

— Будет ли Россия способна отразить агрессию НАТО на фоне спецоперации?

— Часть вооруженных сил участвует в спецоперации, но эта спецоперация проводится на направлении одного из главных ударов НАТО. Если история повторится и НАТО решит атаковать, то, скорее всего, это будет масштабный ракетный удар. Также нельзя исключать, что натовцы первые применят ядерное оружие, потому что американская доктрина это предусматривает. Но в любом случае это будет повторение линии наступления гитлеровской Германии. Соответственно, группировка армии «Юг», если так можно выразиться, как раз пойдет по территории Украины и неминуемо столкнется с российской армией, которая задействована в спецоперации. Это если на тот момент еще будет продолжаться спецоперация. При случае нашим западным «партнерам» придется потерять слишком многое.

— Что с теоретической точки зрения может стать основной целью ядерного удара? Можем ли мы избежать подобного исхода?

— Если брать доктрину американского всеобъемлющего ошеломляющего удара, то становится ясно, что основными целями станут пункты управления, пункты сосредоточения войск, коммуникационные узлы, железнодорожные станции, мосты через Волгу, Дон и другие крупные реки. Также узлы управления, командные бункеры, крупные промышленные предприятия (Северсталь, НКБ). Еще со времен холодной войны существует карта, на которой видны цели для американских ракет. Избежать этого можно только путем политического диалога, но диалога с сильных позиций. Очень надеюсь, что до такого не дойдет. Однако как одну из опций матрицы политических рисков подобное воспринимать необходимо.

Стоит отметить, что сейчас Россия показывает готовность отстаивать свои национальные интересы несмотря ни на что. Это делает возможность любой военной конфронтации с нашими западными партнерами существенно ниже, потому что ставки становятся выше и при случае нашим западным «партнерам» придется потерять слишком многое.

«Программа максимум — полная денацификация Украины, защита всей территории Украины от бандеровского режима. Либо Украина как нейтральное государство» Фото: Komsomolskaya Pravda/Global Look Press / www.globallookpress.com

«Информационной войне нужно противостоять здесь и сейчас»

— В начале мая CNN опубликовали информацию о том, что 9 мая во время парада в России может быть объявлена всеобщая мобилизация. Предсказание не сбылось. Но как относиться к подобным вбросам?

— Массовая дезинформация всегда была частью информационной войны. Если почитать западные СМИ, в том числе европейские, то мы увидим совершенно искаженное представление о России, о происходящем на Украине. Украинская армия объявляется жертвой, русская — чуть ли не повально преступниками, совершающими преступления против человечности. Таким образом Россия демонизируется. Точно так же демонизировалась на международной арене Югославия в 90-е годы, когда международное сообщество ввело санкции, эмбарго против союзных республик этой страны, а потом еще и осуществило интервенцию в 1999 году. По выражению одного из основных американских генералов, США всегда демонизировали своих геополитических противников, создавая в массовом подсознании собственных граждан такой образ глобального зла. Россия сейчас уподобляется мировому злу и фактически в подсознании американцы воюют не просто с русскими, а с каким-то обезличенным мировым злом, что является пропагандой и информационным обеспечением возможной горячей фазы войны. С этой целью и создаются вбросы в прессе.

— В случае с Югославией мировое сообщество через определенное время пришло к тому, что обвинения были беспочвенны. Если сценарий повторится, можно ли нам ожидать развенчивания культа «российского зла»?

— Правдивая информация о событиях в Косово накануне натовского вторжения пришла спустя 15–20 лет, когда уже геополитические реальности оказались изменены, и мало кому на Западе это было интересно. Многие уже даже не помнили, что происходило в 1999 году. В ходе информационной войны противостоять нужно в режиме реального времени. Никому спустя 15 лет не будет интересно, что события в Буче являлись инсценировкой под информационным обеспечением западных СМИ. Никому не будет интересно, что в Киеве маршировали неонацисты, устраивали факельные шествия. Поэтому информационная война происходит реально в онлайн-режиме, и здесь необходимо очень жесткое противодействие прямо здесь и сейчас.

— На примере Украины мы видим, как западные СМИ меняют свою позицию даже в режиме реального времени. Например, после ситуации на вокзале Краматорска. Можно ли это назвать оперативной реакцией?

— Да, европейские СМИ вообще очень быстро умеют переобуваться идеологически. Опровержение, поданное вовремя, наиболее эффективно. Потому что в условиях информационной войны достаточно очень небольшого периода времени, чтобы полностью поменялась ситуация. Поздние опровержения не имеют такой силы. А именно противодействие здесь и сейчас позволяет развернуть вектор информационной войны или подать информацию в СМИ порой на 180 градусов.

— То есть они делают это только для того, чтобы сохранить доверие своей аудитории?

— Безусловно, все для того, чтобы сохранить рейтинги и сохранить лицо.

— Сегодня настораживают не только заголовки в зарубежных СМИ, но и заявления политиков. Стоит ли искать скрытый смысл в оговорках Байдена?

— Мне кажется, у Байдена действительно проблемы со здоровьем, это может быть Альцгеймер либо деменция. На самом деле за американцев страшно, ведь ключевые решения в этой стране принимает человек, который общается с духами, пожимает руку человеку-невидимке и несет порой несвоевременную пургу.

— Не так давно вы, комментируя эту тему, заявили, что поведение Байдена создает определенные риски в международной ситуации. О каких рисках идет речь?

— Это риски для безопасности и экономики. Мы видим, как порой болезненно реагируют глобальные фондовые рынки на те или иные резкие заявления политиков. Например, если завтра Байден, общаясь с каким-то духом, будучи в невменяемом состоянии, оговорится и заявит, что США совершит ракетный удар по Москве, то мы можем себе представить, к какой панике это приведет на фондовых рынках и какими могут быть ответные действия. Человек, который не дружит с головой, во главе самого крупного государства на планете — это очень большой геополитический риск.

— До Байдена президентом был Дональд Трамп. Он позволял себе громкие заявления. Оказал ли он влияние на то, что происходит?

— Оказал отчасти, но, в отличие от Байдена, политика Трампа была проста, как палка: он делал то, что говорил. Он сказал «Make America great again» и делал все, как инвестор и бизнесмен, для того чтобы восстановить былую позицию американской экономики, и на этом поприще преуспел. Он сказал, что будет требовать от европейцев больше оборонных расходов — в районе 2 процентов от ВВП, и этого добился. Трамп, конечно, наломал много дров в плане ближневосточного регулирования. Его однозначная произраильская позиция привела к ухудшению позиции США по переговорным процессам в палестино-израильском конфликте. Его выход из ядерной сделки с Ираном принес большой ущерб безопасности в данном регионе. Но он все это анонсировал и просто делал то, что заявил. В этом отношении его политика была хотя бы предсказуема и проста. Байден же иногда лукавит, с ним намного сложнее выстраивать какие-то долгосрочные планы.

— Каких итогов от спецоперации ждут в США и ЕС?

— Наши западные партнеры рассчитывают на прекращение спецоперации на невыгодных для России условиях половинчатых мер. Так или иначе они будут стремиться противостоять формированию нейтральной Украины, доброжелательно настроенной к Москве, или вхождению части Украины в состав России. В любом случае Западу нужна Украина как «анти-Россия». И сворачивание проекта — это плохая новость для наших западных партнеров.

Идеальным вариантом для Вашингтона была бы независимая Украина, но ее раздел может восприниматься как меньшее из зол. Территории Украины, которые могут оказаться в составе других европейских стран, могут использоваться как плацдарм антирусской кампании. Вхождение западных регионов Украины в состав России несет в себе большие риски, потому что запад Украины — совсем иное образование, нежели Луганск, Донецк и Крым. Там деукраинизация будет происходить значительно тяжелее, значительно дольше и будет сопряжена с большими рисками для безопасности.

— На что рассчитывает Россия?

— Программа максимум — полная денацификация Украины, защита всей территории Украины от бандеровского режима. Либо Украина как нейтральное государство. Еще один вариант программы минимум — отодвинуть границы возможного первого удара со стороны натовцев по российским территориям как можно дальше назад.