«К сожалению, у чиновников есть проблема — хочется сделать «Вау!» за три года, чтобы потом почивать на лаврах. А мы, вложив себя в детей, которые родились сегодня, через несколько лет получим результат: люди будут любить свой город и гордиться им», — поделился собственной стратегией глава Нижнекамского района, мэр Нижнекамска Рамиль Муллин. О том, как планирует воплотить это в жизнь, он рассказал в ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online».
Рамиль Муллин: «Как человек верующий, я понимаю, что, если Всевышний определил твой срок, ты не проживешь более того, что тебе предписано. Каждая душа вкусит свой срок там, где ей предопределено, неважно, где ты, на Украине или в России»
«Когда провожал мобилизованных, я ждал, что кто-то спросит: «А ты почему не идешь?»
— Рамиль Хамзович, сегодня вы вместе с нижнекамцами провожали вторую партию мобилизованных (интернет-конференция состоялась 29 сентября — прим. ред.). Как вообще идет мобилизация, что народ говорит?
— Первый эшелон мобилизованных — это сотрудники крупных предприятий города, мы начали работать и с менее крупными компаниями — составляем списки. Направляют повестки и вне предприятий. Конечно, у населения чувствуется обеспокоенность. Но и понимание у народа есть. Я был готов к любой ситуации во время проводов, но не исходило никакой агрессии ни со стороны мобилизованных, ни со стороны их матерей и жен. Мы поблагодарили ребят за то, что они приняли этот вызов, и пожелали, чтобы мы их в таком же составе встретили, как провожаем. Мы все будем молиться, чтобы Всевышний им помог. А родственникам пожелали терпения и надежды. Я пожал руку практически всем ребятам и не увидел ни одного хмурого лица! Говорили: «Мы победим. Молитесь за нас».
— Нет такого, что человек в армии не служил, а его мобилизовали?
— Подобного нет. Прокуроры дежурят на призывных пунктах, в военкомате, проверяют все документы. Что касается состояния здоровья мобилизуемых, то военно-медицинская комиссия проходит в Казани, на местах полную проверку организовать в такой срок очень сложно. Конечно, врачи при отправке были, но, если кто-то предъявит справку о серьезном заболевании, быстро проверить не удастся. Информация о приобретенных хронических заболеваниях закрытая, ее нет у военкоматов.
— А возраст какой?
— От 27 до 35 лет.
«Честное слово, мне проще самому уйти в армию, чем провожать этих ребят. Иногда легче разгрузить вагон, чем сказать какие-то слова…»
— Что говорит бизнес, насколько им будет тяжело обойтись без мобилизованных специалистов? Насколько это критично для них?
— Пока ничего критичного нет, ведущих специалистов не забирают. Думаю, на республиканском уровне надо определить, кто нужен и сколько, чтобы у всех мобилизованных было одинаково. С бизнесом мы ежедневно на связи, возникающие вопросы оперативно прорабатываются.
— «Вы сами не служили, но пошли бы на фронт как врач? Если бы повестка пришла вашим сыновьям, отправили бы их на спецоперацию?» (Андрей Ф.)
— Я считаю так: если мы взяли российский паспорт, то тем самым заключили с государством договор. Государство обязано защитить нас, а мы — государство. Если мне придет повестка, я без всяких обсуждений соберусь и поеду. Как человек верующий, я понимаю, что, если Всевышний определил твой срок, ты не проживешь более того, что тебе предписано. Каждая душа вкусит свой срок там, где ей предопределено, неважно, где ты, на Украине или в России.
Что касается сыновей, то одному 23, другому 20, и они полностью самостоятельные, вправе сами решать. Я никогда не веду своих детей. Они пока студенты — один в этом году заканчивает КНИТУ-КХТИ, другой учится на химфаке КФУ. Конечно, я с ними о ситуации разговаривал, они ответили, что, если надо, значит надо.
Сам я фельдшер, четыре года работал в скорой помощи. Более того, три года учился на военной кафедре, но сборы не прошел из-за болезни, поэтому офицерского звания у меня нет. Когда провожал мобилизованных, я ждал, что кто-то спросит: «А ты почему не идешь?» И, честное слово, мне проще самому уйти в армию, чем провожать этих ребят. Иногда легче разгрузить вагон, чем сказать какие-то слова…
«Я был готов к любой ситуации во время проводов, но не исходило никакой агрессии ни со стороны мобилизованных, ни со стороны их матерей и жен. Мы поблагодарили ребят за то, что они приняли этот вызов, и пожелали, чтобы мы их в таком же составе встретили, как провожаем»
«Раз в неделю собираю свою команду и объясняю, что наша задача — это служение»
— «Почему на руководящие должности в администрацию и исполком города вы принимаете приезжих людей из других городов? Эти люди после завершения карьеры однозначно не останутся жить в Нижнекамске. Таким выбором вы ставите под сомнение компетентность местных руководителей и жителей города. И после этого на какую поддержку со стороны населения вы можете рассчитывать?» (Талгат Сафаров)
— Когда я пришел, вакансий в администрации было порядка 80 процентов. Часть сотрудников ушли с Радмиром Ильдаровичем Беляевым, кто-то отправился на предприятия на более высокую зарплату. Оставались только три заместителя руководителя и 7 начальников различных управлений. Людей я набирал по рекомендациям и по желанию работать. И, знаете, вернулись нижнекамцы из разных компаний — из Сбербанка, «Татэнерго», ТАИФа. Поэтому нельзя сказать, что в администрации нет нижнекамцев: кто-то родился в Нижнекамске, кто-то раньше работал в нашем городе.
— На сколько процентов сегодня команда сформирована?
— Первый уровень сформирован, год мы с ними отработали. Есть положительные стороны, но есть и отрицательные. Я у каждого спросил: «Насколько вы готовы продолжить работу?» Есть сомневающиеся среди тех, кто пришел из бизнеса, потому что уровень заработной платы несопоставим. В Нижнекамске имеется одна проблема: уровень зарплаты бюджетной сферы в разы меньше, чем на предприятиях. У рядового оператора на химпроизводстве зарплата в 2 раза больше, чем у заместителя руководителя исполкома, у которого работа 24 на 7 и большая ответственность.
— Что мотивирует работать в исполкоме?
— Мотивация только одна: желание служения народу. Я раз в неделю собираю свою команду и объясняю, что наша задача — это служение. Считаю, если человек не готов служить, делать добро, ему в администрации делать нечего.
— Вакансии в администрации есть?
— Они возникают, но не в первом, а во 2–3-м звеньях. Все начальники управлений прежние, кроме управления образования.
«В «Адымнар» инвестировано более 2 миллиардов рублей»
— Сколько налогов собирается на территории города, сколько остается на текущие расходы? И сколько дополнительно привлекаете по республиканским и федеральным программам?
— Бюджет Нижнекамска — 5–6 миллиардов, но с привлечением дополнительных средств доходим максимум до 7,5 миллиарда рублей, и это бюджет не для развития, а для содержания инфраструктуры города. Для развития нужно, чтобы бюджет был 10–12 миллиардов рублей.
Однако нынешний год был достаточно продуктивным: построено две школы, причем одна, «Адымнар», возведена с помощью фонда «Возрождение» и с поддержкой СИБУРа, другая — на средства «Татнефти». В «Адымнар» инвестировано более 2 миллиардов рублей, в приемно-диагностическое отделение больницы — 1,8 миллиарда, из которых 500 миллионов рублей — это средства «Татнефти». ПДО было построено на средства республики, а «Татнефть» финансировала приобретение оборудования. «Татнефть» также инвестировала в создание образовательного кластера — это 1,2 миллиарда рублей на создание инженерной школы на 1,4 тысячи детей и более 360 миллионов рублей на строительство детсада с полилингвальным обучением. Это первая передовая инженерная школа в городе, жители Нижнекамска давно ждали ее открытия, там подготовят будущих студентов для НХТИ и ВШН. Большая благодарность от всех нижнекамцев республике и нашим компаниям за поддержку и развитие города.
— Какую проблему вы назовете самой сложной в Нижнекамске на сегодня?
— Одна из наиболее сложных проблем — износ инженерных коммуникаций. Нижнекамск, в отличие от других городов, рос не поэтапно, а очень быстро в 1970–1980-х, было проложено огромное количество труб, и сегодня они в одночасье приходят в негодность. Износ труб горячего и холодного водоснабжения — 68 процентов. Растет число прорывов при опрессовке: в прошлом году было 200, в этом — более 340. Причем мы не заменяем трубы, а просто латаем, и нет гарантии, что рядом не прорвется. По предварительным подсчетам, на замену трубопровода потребуется порядка 8,5–9 миллиардов рублей, в целом на замену инженерных сетей необходимо около 12 миллиардов. Мы сегодня рассматриваем разные варианты. Например, не менять трубы, а применять другие технологии — индивидуальные тепловые пункты, когда каждый дом регулирует свой тепловой баланс. Для этого требуется порядка 1,5–2 миллиардов рублей. В настоящее время мы рассматриваем разные варианты финансирования, в том числе по федеральной программе.
«Если предприятие станет эффективно работать, то и бюджету будет хорошо»
— «Нижнекамск всегда зависел от предприятий нефтехимии, от ТАИФа. Сегодня сменился игрок — пришел СИБУР. Что потерял и приобрел город с приходом варягов? Поймут и примут ли они проблемы города как свои? Удалось ли вам найти контакт?» (Лера Сафина)
— Когда мы с руководством СИБУРа впервые встретились, я сказал, что готов быть их помощником, на что мне ответили: «Помощники нам не нужны, давайте будем равноправными партнерами». Мы сегодня именно так и работаем.
Надо помнить, что Нижнекамск строился по титулу промышленной площадки «Нижнекамскнефтехима». Комбинат строил жилые дома, клубы, детские сады и даже магазины. В 1990-е, когда началась приватизация, какие-то объекты были проданы, что-то передали городу. Но некоторые социальные объекты предприятия оставили за собой, в частности спортивные.
СИБУР, увидев, что у компании слишком много непрофильных активов, поставил задачу максимально повысить эффективность предприятия и, как следствие, увеличить налоговые отчисления. Если сегодня они отчисляют порядка 20 миллиардов рублей налогов в консолидированный бюджет республики, из которых около 1,5 миллиарда — в городской, то они ставят перед собой задачу, несмотря на сложную ситуацию в экономике, сохранить и в стратегической перспективе увеличить налоговые отчисления.
Они четко ассоциируют себя с экологией. Начали демонтировать старые производства. На месте устаревших производств будут строить современные, более экологичные. СИБУР подписал соглашение с Росприроднадзором.
Позиция СИБУРа: «Мы должны нарастить объем налогов в бюджет республики и города, а вы — содержать социальную инфраструктуру на эти налоги». И мы договорились, что они передают городу четыре последних объекта: спорткомплексы «Дружба» и «Факел», спортивно-оздоровительный лагерь «Алмаш», базу управления социальных проектов со всеми объектами — детским садиком и прочим.
«Одна из самых сложных проблем — износ инженерных коммуникаций. Нижнекамск, в отличие от других городов, рос не поэтапно, а очень быстро в 1970–1980-х, было проложено огромное количество труб, и сегодня они в одночасье приходят в негодность»
— То есть философия СИБУРа такая: «Я вам плачу налоги, и отстаньте от меня»?
— Нет, другая: «Где присутствует СИБУР, там инфраструктура города должна быть лучшей».
— За счет чего?
— За счет увеличения налоговой базы, выстраивания соглашений с субъектом. Например, они работают в Тобольске, и у них есть программа «2020–2030». Они заключают соглашение с региональным бюджетом о том, что налоговых отчислений от них будет больше и чтобы эти средства пошли именно на развитие инфраструктуры.
А еще СИБУР много своих непрофильных функций — питание, транспорт, обслуживание техники, клининг — начал отдавать на аутсорсинг. А это возможность развития нашего малого бизнеса.
— То есть СИБУР пытается убедить республику, что часть их налоговых отчислений должна пойти на инфраструктуру, так?
— Да. Моя позиция в данном случае такая же. Я считаю, если предприятие станет эффективно работать, то и бюджету будет хорошо.
«Позиция СИБУРа: «Мы должны нарастить объем налогов в бюджет республики и города, а вы — содержать социальную инфраструктуру на эти налоги»
«Даже в санкционном режиме предприятия города идут с наращиванием производства»
— Как чувствуют себя крупные предприятия в период западных санкций?
— Нижнекамск сегодня производит почти 20 процентов всей продукции Татарстана, 30 процентов всего экспорта. В 2021-м было отгружено продукции почти на 780 миллиардов рублей, прогноз этого года — 835 миллиардов. Даже в санкционном режиме предприятия города идут с наращиванием производства. Сегодня реализуется 32 больших инвестиционных проекта. Если в прошлом году было реализовано инвестиционных проектов на сумму порядка 130 миллиардов рублей, то в 2022-м мы прогнозируем 145 миллиардов. Это проекты «Татнефти» на ТАНЕКО и Нижнекамской ТЭЦ, «Татнефтехиминвест-холдинга» на шинном комплексе, СИБУРа на «Этилен-600», связанный с ним проект малотоннажной химии «Гексен», первый в России, и на энергетическом комплексе. Кроме того, ТАИФ модернизировал завод синтетических масел. Наша задача — выйти на объем в триллион рублей отгруженной продукции. И это только крупные компании, я сейчас не говорю о ТОСЭРе и МСБ. Для нас сегодня важно нарастить объем разнообразного производства и развивать малотоннажную химию, которая определяет второй и третий этап передела нефтехимии. В этом смысле мы всегда зависели от Китая, а сейчас начинаем импортозамещение в соответствующем сегменте производства. Например, в России и Европе нет другого завода, который выпускает микрофибру, у нас такой единственный, и объемы производства огромные. Раньше почти 100 процентов рынка занимал Китай.
«У нас в 12 детсадах крыша течет, 14 школ требует капремонта. Я уже не говорю о сельских школах…»
— Сколько налоговых отчислений от крупных предприятий?
— За 9 месяцев текущего года налоговые отчисления в местный бюджет составили более 3 миллиардов рублей. 874 миллиона из них — доля «Нижнекамскнефтехима», 575 миллионов — совокупные отчисления группы компаний «Татнефть».
— И, наверное, бюджет города все-таки должен быть порядка 25 миллиардов?
— Даже если инвестиционная составляющая будет порядка 12 миллиардов, это уже бюджет для развития. Если учесть, что есть президентские программы, которые финансируются за счет тех же налоговых отчислений, то надо понимать паритет. Когда я возглавлял район, мне всегда казалось, что все деньги сконцентрированы в городах, а на самом деле это не совсем так.
— А богатейший Нижнекамск может достойно содержать бюджетную сферу?
— У нас в 12 детсадах крыша течет, 14 школ требует капремонта. Я уже не говорю о сельских школах…
«Мы для себя поставили амбициозную задачу — стать столицей нефтехимии России. А столица — это же не флаг, а некий уровень развития территории»
«Мы для себя поставили амбициозную задачу — стать столицей нефтехимии России»
— «Каким вы видите будущее Нижнекамска: такой же маленький провинциальный спокойный городок, как сейчас, или растущий город, стремящийся по всем направлениям к качественно новому уровню?» (Лолояш)
— Сегодня мы являемся центром нефтехимии и нефтепереработки республики, аналога Нижнекамску нет в РФ. И мы для себя поставили амбициозную задачу — стать столицей нефтехимии России. А столица — это же не флаг, а некий уровень развития территории. Это центр, имеющий диверсифицированную современную экономику, с большой глубиной переработки — среднетоннажная и малотоннажная химия. Для этого требуется сильная наука, поэтому мы заявились в федеральный проект по строительству студенческого кампуса, развития лабораторной и научной базы НХТИ (филиал КНИТУ-КХТИ). Общий объем финансирования — более 7 миллиардов рублей. И СИБУР сегодня готов инвестировать в переподготовку кадров и создание научной базы.
На нефтехимическом форуме в сентябре подписано соглашение между ОЭЗ «Алабуга» и СИБУРом о создании индустриального парка на территории СИБУРа в Нижнекамске. От «Алабуги» — управляющая компания, которая будет нас консультировать и направлять. На территории «Нижнекамскнефтехима», на месте устаревших неэффективных заводов, предполагают построить как минимум три новых производства малотоннажной химии.
Второе — «Алабуга» планирует создать между ТАНЕКО и «Нижнекамскнефтехимом» на площади порядка 15 гектаров логистический узел для контейнерных перевозок. Это хаб мирового уровня, который будет иметь железную дорогу с возможностью выхода на воду и на магистраль М7. Кроме того, здесь появятся большие складские помещения и вся необходимая погрузо-разгрузочная инфраструктура.
«Требуется сильная наука, поэтому мы заявились в федеральный проект по строительству студенческого кампуса, развития лабораторной и научной базы НХТИ»
Третье — рядом на 200 гектарах развернется строительство нового индустриального парка для малотоннажной химии. В этом есть заинтересованность крупных компаний.
Четвертое — строительство жилья для 5 тысяч специалистов, что даст толчок развитию этой зоны.
Кроме того, мы у себя создаем дирекцию малотоннажной химии. В данной отрасли серьезные наработки есть у самого СИБУРа — например, они могут полностью закрыть потребность в сырье для одноразовых перчаток. Если перчатки на их сырье будут делать, то это огромные объемы, для чего и нужен логистический хаб. А само производство довольно компактное.
Сегодня наша задача — диверсифицировать территорию, к крупному производству добавить среднее и малое.
— «Как у вас себя чувствует малый бизнес? Каков его вклад в ВРП? Много ли компаний закрылось из-за кризиса? Есть ли свободные ниши, если да, то какие?» (Тимур)
— Сегодня малый бизнес составляет порядка 13 процентов ВРП, потому что очень много крупных компаний. Конечно, мы не питаем иллюзий, что дойдем до 25-процентной доли МСБ. Экономика страны в целом тяготеет к крупному бизнесу и в промышленности, и в сельском хозяйстве. Может быть, это некая защитная реакция: с концерном договориться проще, чем с большим количеством малых компаний. За счет развития малотоннажной и среднетоннажной химии мы рассчитываем в лучшем случае на 20-процентную долю МСБ в общем объеме регионального продукта. Недавно мы проводили симпозиум полимерщиков — из всех уголков страны собрали в Нижнекамске порядка 100 компаний, организовали круглый стол по возможностям инвестиций. Выступали представители СИБУРа и «Татнефти».
«Сегодня малый бизнес составляет порядка 13 процентов ВРП, потому что очень много крупных компаний»
«При хорошем финансировании за 3–5 лет из города можно сделать сказку!»
— Вернемся к образу Нижнекамска будущего…
— Первое — это сильная диверсифицированная экономика, второе — комфортная и многогранная среда. Сегодня у Нижнекамска неприглядная репутация — люди думают, что это город-завод, экологически неблагоприятная территория, откуда все бегут, хотя при строительстве города архитекторами был заложен посыл на будущее: у нас много мест, которые сегодня можно трансформировать. Аллеи, бульвары — все было заложено с запасом.
Кроме того, если Нижнекамск — столица, то у нас должны быть хорошие театры, современная спортивная инфраструктура, вся необходимая социальная инфраструктура, безопасность, благоустроенные общественные пространства, чтобы молодежи хотелось здесь оставаться и жить. И чтобы приезжие оставались. Мы впервые провели симпозиум молодых ученых — приехало 7 команд из 6 вузов. 12 октября к нам приезжали представители всех нефтехимических вузов страны, чтобы обсудить, как учить студентов в рамках новых требований. Для нас это потенциальные преподаватели научных центров.
— Для развития инфраструктуры требуются огромные инвестиции и время. Лет 15 на это закладываете?
— Мы считаем, что за пять лет сделаем. При хорошем финансировании за 3–5 лет из города можно сделать сказку!
— Сколько денег нужно для этого?
— Для города — 30–40 миллиардов рублей. По нашим подсчетам, всего требуется 68 миллиардов, но мы сумму скорректируем. Например, проект «Трамвай» мы оценили в 17 миллиардов рублей и сегодня смотрим, в какие федеральные и республиканские инфраструктурные программы можно войти.
«У нас есть хорошая база — татарский драматический театр, ТЮЗ. Причем мы уже пошли по пути модернизации: из ТЮЗа делаем театр креативных индустрий»
— А президент об этом знает? Где деньги брать планируете?
— Президент сказал: «Будем думать…» Об этом я заявил на сессии и попросил Рустама Нургалиевича поддержать программу «Нижнекамск-60», где мы обозначили все основные проблемы. В 2026 году нашему городу будет 60 лет, и мы должны что-то сделать. Понятно, что это наши «хотелки» и есть возможности бюджета, экономики. Тем более мы сегодня живем в непростое время. Я даже своим коллегам говорю: «Ребята, давайте приземляться. Для нас сейчас важно сохранить стабильность, экономику». Благо у нас все предприятия работают.
Мы провели согласительные процедуры в министерствах по нашей программе, встретились с премьер-министром и президентом республики. Финансирование будет, во-первых, за счет президентских программ, во-вторых, национальных и федеральных проектов. Из 68 миллиардов рублей «хотелок» на 38 миллиардов мы пока даже не нашли каких-то программ, в которые можно войти. Ищем разные варианты, как можно сделать. Где-то будет оптимизация, где-то применим другие технологии. Мы ведем переговоры исходя из возможностей. Например, с ремонтом ТЮЗа вошли в федеральную программу.
Есть два пути развития территорий: первый — это когда территория наращивает капитал и инвестирует его в свою инфраструктуру; второй — аккумулировать средства и вложить их в развитие территории, а территория затем кратно возвращает средства в виде инвестиций. Я сегодня прошу у страны и республики: давайте мы вложимся в город и в течение 3–5 лет сделаем его привлекательным, и, поверьте, эти средства отобьются за 3–5 лет.
— Построить здание театра — это одно, но на создание «начинки» театра требуется время…
— У нас есть хорошая база — Нижнекамский государственный татарский драматический театр, ТЮЗ. Причем мы уже пошли по пути модернизации: из ТЮЗа делаем театр креативных индустрий. Потенциал Нижнекамска высокий, здесь есть своя школа, но люди уезжают в Казань, потому что чувствуют нереализованность. Поэтому нам и нужна инфраструктура, чтобы были условия для самореализации. Я не сторонник большого молодежного центра, считаю, подобные заведения должны располагаться по всему городу и развиваться в разных направлениях. У каждого человека должно быть место, где можно реализовать себя.
«У нас было 12 километров велодорожек, в этом году построили еще 14 километров. Это объем, сопоставимый с казанским. Наша задача — каждый год прокладывать порядка 10 километров»
«Сегодня город самодостаточный, в нем есть все, чтобы человек мог себя проявить»
— Какие еще основные направления в стратегии развития Нижнекамска?
— Третья составляющая — выстраивание коммуникации с молодежью, чтобы молодые люди оставались в городе или возвращались после учебы. В этом году из тысячи выпускников 11-го класса учиться в Нижнекамске остались 153 человека. Это очень мало! Конечно, девятиклассников, которые идут в ссузы, в городе остается больше — 2 тысячи из 2,5 тысячи. И все равно нам нужно продолжать работать над этим.
— Не все хотят быть химиками, в городе нужны вузы разной направленности.
— Они могут учиться хоть за рубежом — для нас важно, чтобы они возвращались. Нам нужно создать такие условия, чтобы молодежь могла реализовать себя не только в нефтехимии. Это другие предприятия и производства, кофейни и различные услуги. Недавно у нас открыли термальный комплекс с возможностью развития индустрии услуг, отдыха, туризма. Сегодня город самодостаточный, в нем есть все, чтобы человек мог себя проявить.
«Порой на велосипеде до определенного места я доезжаю быстрее, чем мои коллеги на машинах»
— Статистика показывает, что основная масса не возвращается. Из Москвы не вернутся в Казань, из Казани — в Нижнекамск.
— Вопрос в том, чем человек занимается в Казани и чем может заняться в Нижнекамске. Живя три года в столице РТ, я всего раза три ходил в театр. А за 7 лет в Нижнекамске я за год в театре бываю 10–15 раз. Это иллюзия, что все люди хотят жить в больших городах. А вы задумывались, почему некоторые бегут в большие города? Их гонит страх управлять временем. А в больших городах сразу возникает эффект загруженности: сходить в спортзал, встретиться с друзьями, в пробках постоять и так далее. В итоге ни на что не хватает времени.
А Нижнекамск — это город для людей, он очень компактный, строился на 250 тысяч населения с возможностью расширения до 350 тысяч. Например, в Словении на законодательном уровне города более 200 тысяч не делают. Малые города управляемы, они удобны, есть комьюнити, люди друг друга слышат. И есть счастье. В больших городах, когда человек полностью загружен, у него нет эффекта счастья. А в таких городах, как Нижнекамск, эффект счастья поймать можно. Я в городе хожу пешком или езжу на велосипеде. Порой на велосипеде до определенного места я доезжаю быстрее, чем мои коллеги на машинах.
— Для велосипеда у вас есть инфраструктура?
— У нас было 12 километров велодорожек, в 2022 году построили еще 14 километров. Это объем, сопоставимый с казанским. Наша задача — каждый год прокладывать порядка 10 километров. Если в целом построим 50–60 километров, то весь город будет связан велодвижением. Это позволит с апреля по ноябрь использовать данный вид транспорта. Кроме того, нам нужно улучшать пешеходную инфраструктуру. А чтобы уменьшить число личных автомобилей, необходимо увеличить количество общественного транспорта.
«Недавно у нас открыли термальный комплекс с возможностью развития индустрии услуг, отдыха, туризма»
«Одна функция ТОСЭРа — это диверсификация, другая — импортозамещение»
— «Как Нижнекамск справляется с нефтехимической зависимостью? Насколько помогла „таблетка“ — ТОСЭР? Какие планы по его развитию?» (Савин Н.)
— Считаю, ТОСЭР был очень хорошим решением, потому что там совсем другого формата предприятия. Статус ТОСЭРа мы получили в 2017 году, и город сегодня успешно развивается. Сейчас у нас три большие площадки: коммерческая «Пионер», где работает три резидента; промпарк «Нижнекамск» с 21 резидентом, и недавно открыли новую площадку на бывшем заводе панельного домостроения «ЗКПД». По темпу роста числа резидентов идем на 115–117 процентов от норматива. По инвестициям норму уже выполнили. Да, идет автоматизация производства, но реально ТОСЭР ощущает нехватку кадров. С резидентами мы договорились, что будем встречаться с нашими ссузами, чтобы прямо под них готовили специалистов. Например, резиденты ТОСЭРа делают карданные узлы для автомобилей, микрофибру, лопасти для турбин. И это все импортозамещение. Имея крупные компании, нам необходимо их обслуживать. Поэтому одна функция ТОСЭРа — это диверсификация, другая — импортозамещение.
— Сколько рабочих мест создано на ТОСЭРе?
— Последние данные — 977, это порядка 40 процентов, а должно было быть около 2,5 тысячи. По этому показателю мы пока отстаем.
«Наш ТОСЭР — одна из лучших площадок»
— Есть ли планы дальше развивать ТОСЭР?
— Да, в настоящее время 14 резидентов из 21 уже запустило производство, два ведут строительно-монтажные работы, два — пусконаладку, два резидента находятся на стадии разработки. Три новые компании заявилось на статус резидента. Одна из них планирует заняться переработкой органических отходов.
— А вообще кто-то занимается поиском новых резидентов?
— Мы с бизнесом договорились, что каждый месяц на моем уровне будем проводить инвестиционные советы. Позже этим делом займется мой заместитель по экономике, как и было раньше. Но, конечно, с учетом СВО мы видим спад инвестиционной активности. В сентябре в Нижнекамске прошел XIV международный симпозиум «Полимерная индустрия: Инновации. Эффективность. Ресурсосбережение», и многие его участники заинтересовались ТОСЭРом, потому что логистика удобная, условия и сырье есть. Но в настоящее время есть проблема с технологиями и станками — все это импортное. Поэтому нельзя сказать, что сегодня инвестируем семимильными шагами. Но наш ТОСЭР — одна из лучших площадок. В 2022 году мы сделали дорогу на производство холодильного оборудования, получив на это дополнительные деньги, и сейчас начинаем делать еще одну дорогу — от НКЦ. Площади промпарка «Нижнекамск» уже заполнены, приступаем к освоению третьей очереди. Китайский резидент «Пионер» сам ведет переговоры по второму этапу реализации, и у него есть серьезные наработки. На территории ЗКПД будет развиваться малотоннажная химия, а также «Водоканал» запускает там свое производство. Все неплохо работают: есть и уникальные производства, а кто-то и обычные трубы делает.
«Улица Строителей была трехполосной на протяжении метров 300, и эта полоса чаще служила парковкой: люди оставляли машины и шли через трамвайные пути»
— «Как себя чувствует бизнес, возле которого ликвидировали парковку и поставили знак „Остановка запрещена“? Так сделали почти на всех магистралях города, и это плохо. Даже местный рынок (у которого трехполосную дорогу в каждом направлении сузили до двухполосной, буквально закопав две полосы) и магазины „Магнит“ это почувствовали». (Вадим)
— Улица Строителей была трехполосной на протяжении метров 300, и данная полоса чаще служила парковкой: люди оставляли машины и шли через трамвайные пути. Во-первых, это небезопасно, во-вторых, с трех полос дорога сужалась до двух и так шла 1,5 километра, а потом опять расширялась до трех. Мы убрали около рынка третью полосу, чтобы обеспечить безопасность и открыть дорогу на улицу Ахтубинскую. И парковку сделали не вдоль дорог, а чуть подальше. Просто дело в силе привычки.
Что касается в целом сужения дорог в некоторых местах, то их просто выравнивают. Ну не может дорога в городе идти зигзагом! А две полосы — это более чем достаточно.
Что касается «Магнита», то там шел тротуар для слепых и обрывался из-за парковки. «Магнит» сказал, что эта парковка им не нужна, и мы продлили тротуар.
«Татнефть» установила себе стратегическую цель — достичь углеродной нейтральности к 2050 году»
«Как-то Альберт Шигабутдинов сказал мне, что каждый день они «сжигают Porsche»
— «Согласны ли вы, что Нижнекамск по уровню экологии не в очень хорошем положении? Дома, которые сейчас приближены к промышленным производствам, пора расселять. Когда это планируется? Когда в последний раз проводились исследования по загрязнению атмосферного воздуха, что они показали?» (Валентина)
— Я думаю, тема экологии чуть-чуть переигрывается для Нижнекамска. С данной темой я знаком — в свое время был санитарным врачом, у меня даже кандидатская связана с ней, а в статусе заместителя главы Нижнекамского района я курировал именно этот вопрос. В то время проблема экологии стояла реально остро: планировалось строительство ТАНЕКО и наращивание производства, работали старые мощности. А самой сильной болью были очистные сооружения. Но надо отдать должное архитекторам, которые строили город: по розе ветров 70 процентов производственного запаха уходит не в Нижнекамск, а в сторону леса. А с очистных, куда шли стоки и с химпредприятия, запах шел в город, и это было большой проблемой. И мы вели сложные переговоры с руководством «Нижнекамскнефтехима», это было еще при Бусыгине. Позже подключилось министерство экологии, и на самом предприятии поняли, что надо что-то делать. Они построили новый коллектор за 1,5 миллиарда рублей, полностью закрыли периметр очистных и запустили специальных бактерий, которые перерабатывают химические стоки. В общей сложности вложили порядка 3,5 миллиарда рублей. И там стоит пост контроля министерства экологии.
При строительстве нового комплекса ТАНЕКО «Татнефть» изначально закладывала создание экологичного производства и использовала самые современные достижения науки и техники. И сегодня ТАНЕКО — это предприятие с высокой культурой инновационного экологичного производства. Такая философия корпоративной культуры «Татнефти» — пример для многих, за подобным опытом приезжают делегации не только из российских регионов, но и зарубежных стран. Сегодня в Нижнекамске 6 стационарных экологических постов и два передвижных, которые полностью контролируют ситуацию. А когда строили ТАНЕКО, руководство республики и компания «Татнефть» для обеспечения экологического благополучия населения города и района сделали единую санитарно-защитную зону, установленную для всех промышленных предприятий города, уже тогда сократили для всех предприятий лимит выбросов в атмосферу. Как показало время, это было верным решением. Также мы определили уровень ПДК, который реально город может «проглотить». И сегодня любое предприятие, планирующее что-то строить, не может выйти за эти цифры, поэтому вынуждено закрывать старые производства. Потому что все, что выбрасывается из трубы, — это деньги. ТАНЕКО, например, ранее уже перенаправил практически все образующиеся газы с факела на вторичное использование, они используют его для собственных нужд — это безотходное производство. И сейчас факельное хозяйство уже убирают. Это позволит до трети сократить удельные выбросы, что существенно по снижению воздействия на экологию. Сегодня и «Нижнекамскнефтехим» об этом думает. Не нужно бояться модернизации и нового строительства, надо опасаться старых заводов, потому что технологии 1970–1980-х были направлены не на экологическую безопасность, а на наращивание экономики.
«Татнефть» установила себе стратегическую цель — достичь углеродной нейтральности к 2050-му. Сегодня такие вопросы изменения климата актуальны, а потому от предприятий требуется существенное снижение выбросов парниковых газов в атмосферу. В апреле этого года с участием президента РТ Рустама Нургалиевича Минниханова и делегации научного совета Российской академии наук в Нижнекамске проведено заседание межведомственной рабочей группы, на котором со стороны академиков РАН приведены многочисленные примеры и результаты успешного сотрудничества с нашими крупными предприятиями в соответствующем направлении, намечены дальнейшие шаги по расширению взаимодействия с наукой, академиками РАН.
— Наверное, пока еще что-то выбрасывается в атмосферу?
— Нельзя так сказать. Это же деньги! Как-то в разговоре Альберт Шигабутдинов, будучи еще гендиректором ТАИФа, сказал мне, что каждый день они «сжигают Porsche».
«Мы заинтересованы в том, чтобы предприятия у нас развивались. Кстати, средняя зарплата в нефтехимической отрасли — под 90 тысяч рублей, и это без учета зарплаты топ-менеджмента»
«А где доказательство, что с экологией в Нижнекамске плохо?»
— Это все слова, а для общественности важно, чтобы она сама могла контролировать состояние среды. Данные должны быть открытыми.
— Как я уже сказал, 6 станций стоит по периметру и внутри города, два передвижных комплекса. В прошлом году оснастили лабораторию Росприроднадзора почти на 68 миллионов рублей. Кроме того, свои лаборатории имеют и предприятия, и министерство экологии.
— Население не верит этим данным…
— А где доказательство, что с экологией в Нижнекамске плохо? Возьмем показатели заболеваемости и смертности: в каких-то моментах в сельской местности они даже выше.
Я считаю, в городе основную нагрузку на атмосферный воздух дает транспорт. Сегодня в Нижнекамске порядка 120 тысяч личных машин.
— Может быть, чтобы люди верили официальной информации, нужно создать общественный совет и любые данные сделать открытыми в режиме реального времени?
— У нас есть общественный совет города. Сегодня «Нижнекамскнефтехим» также создал свой общественный совет из числа городских общественников, блогеров, учителей и работников предприятия. Они открыты в работе. Недавно мы более двух часов обсуждали там экологическую безопасность. Я сказал, что это тема не одного дня, и чем больше мы будем открыты, тем меньше возникнет вопросов по экологии.
Почему я говорю, что молодежь — это будущее города? За 10 лет население Нижнекамска постарело на 9 лет. Это очень страшная тенденция. Сегодня средний возраст нижнекамца — 39 лет, а было 30. Если мы постарели на 9 лет, то у нас должен быть резкий рост заболеваемости. Я попросил у министра здравоохранения РТ Марата Садыкова дать нам аналитику, где у нас пробелы.
Говорят, информация по онкозаболеваемости закрытая. Нет такого! Потому что в зависимости от данных формируется финансирование из федерального центра, никто не будет скрывать эти сведения.
Есть показатель, что чем выше благосостояние людей, тем больше заболеваемость. Я это к тому, что нельзя однобоко смотреть на состояние здоровья. Например, почему финны начали умирать в 54 года? Потому что техника заменила их на рубке леса, а они продолжали есть много сала. Там приняли соответствующую программу и продолжительность жизни повысилась на 20 лет. Это связано не с экологией, а с образом жизни.
Надо понимать, что является активатором заболеваемости. Для кого-то этим фактором может стать даже углекислый газ, накапливаемый в комнате. У меня, например, была аллергия на перо подушки, домашнюю и книжную пыль. Наверное, поэтому я люблю чистоту.
«В прошлом году оснастили лабораторию Росприроднадзора почти на 68 миллионов рублей»
— Но не было бы лишним, если бы данные о состоянии экологии публиковались.
— Согласен! Я открыт в работе, мы запустили мою страничку в «Телеграме». Я готов хоть каждый день объяснять населению, что происходит в городе и районе. Я и предприятиям рекомендую показывать, как они убирают старые производства и строят новые. Как санитарный врач я посещал предприятия и помню, что в то время шинный завод внутри был черного цвета, а сегодня стал серым. Это говорит о том, что вслед за изменением технологии меняется среда. Почему о подобном не говорим?
Мы заинтересованы в том, чтобы предприятия у нас развивались. Кстати, средняя зарплата в нефтехимической отрасли — под 90 тысяч рублей, и это без учета зарплаты топ-менеджмента. Для нас важно, чтобы город созидал, не был депрессивным, а у людей не возникало плохого настроения. И я сегодня вижу больше улыбок на улицах.
СИБУР говорит: «Строим будущее вместе!» И люди это понимают. У компании совсем другая философия корпоративной культуры и управления. Топ-менеджеры даже в ресторан ходят в своей спецодежде, потому что гордятся ею. На производстве туалеты отремонтировали! И мы должны рассказывать обо всем, что делается. Например, последние бытовые помещения, которые построили у ТАНЕКО, — как гостиницы уровнем не ниже четырех плюс! Настолько комфортны там условия для работников.
«Планируем посадить порядка 650 гектаров леса»
— А когда все-таки последний раз были замеры состояния воздуха и что они показали?
— Замеры производятся регулярно. Если случаются технологические ошибки, то их сразу же устраняют. Еще есть производства, которые требуют обновления, но мы держим этот вопрос на контроле. И даже если у нас фиксируется превышение выбросов, то нельзя сказать, что они в Нижнекамске в 20–30 раз превышают ПДК, как это есть, например, в Челябинске или Магнитогорске.
— Откуда у вас такие цифры?
— Я их нахожу даже через интернет. Я предложил министру экологии РТ в еженедельном режиме публиковать данные, чтобы народ постоянно видел эти показатели. А если поступает сигнал от населения о запахе, то чтобы оперативно выезжала машина и фиксировала для установления источника.
— Где люди увидят эти показатели?
— В городе есть несколько электронных табло — планируем заключить договор и будем показывать. И на официальных пабликах Нижнекамска в интернете.
Но, повторю, в городах большая проблема — это загазованность от автотранспорта. Почему-то люди стараются поставить свою машину во дворе, поближе к окну. Но мы со временем освободим дворы от машин, и тогда с экологией в жилых кварталах будет все нормально.
Безусловно, там, где есть химическое производство, могут произойти сбои и появиться выбросы — никуда от этого не деться. Самое главное — открытость. Например, в Тобольске блогеры ходят на предприятия, и это мотивирует работников быть более ответственными.
«Моя задача на ближайшие пять лет — довести площадь зеленых насаждений до тысячи гектаров»
— Есть ли необходимость расширения санитарно-защитной зоны?
— Нет, и мы этого никогда не будем делать. Когда строили ТАНЕКО, посадили тысячу гектаров леса. И с другой стороны мы тоже высадим деревья. Кроме того, в рамках санитарно-защитной зоны мы нашли 430 гектаров и там тоже посадим. В целом планируем посадить порядка 650 гектаров леса. С СИБУРом с начала года ведем большую лесоклиматическую программу — только до конца года высадим более 100 тысяч деревьев. А моя задача на ближайшие пять лет — довести площадь зеленых насаждений до тысячи гектаров . Но лес — это не вся защита, для Нижнекамска еще должен быть такой показатель, как продуваемость. Поэтому приглашаем на консультацию урбанистов и экологов, чтобы посадкой не испортить продуваемость города.
Я хочу сделать в городе несколько информационных табло, где мы будем информировать людей о правильном питании, экологии, здоровом образе жизни. Таким образом, люди получат нужную информацию и станут более спокойными.
Если говорить о сохранении водных объектов, наши крупные предприятия на ежегодной основе проводят зарыбление реки Камы с целью восполнения водных биологических ресурсов. Это позволяет нам сохранять популяцию, в том числе таких редких на сегодня рыб, как стерлядь.
«Сегодня вопрос парковок в Нижнекамске стоит очень остро, особенно во дворах»
«Перенастраиваем систему управления городом, для чего делим его на 17 секторов»
— «Как собираетесь разрулить ситуацию с отсутствием мест для парковок во дворах жилых домов?» (Раиса)
— Сегодня вопрос парковок в Нижнекамске стоит очень остро, особенно во дворах. Недовольство жителей вызывает и строительство торговых центров на месте бывших парковок. Но это земли собственников, мы не можем контролировать данный вопрос.
Мы сегодня перенастраиваем систему управления городом, для чего делим его на 17 секторов. Хотим создать мини-управленческие модели для координации вопросов бюджета, бизнеса, ЖКХ, управления домами. И мы договариваемся, что вместе определяем, где и за счет чего делаем эти парковки. Если нужны парковки, значит, что-то под них будем забирать по согласию жильцов. А у нас дворы реально большие, место найти можно. Когда я говорю, что город — для людей, почему-то думают, будто я не люблю автовладельцев. Но ведь город и для них тоже! Когда мы говорим, что город — для людей, это значит, что город должен быть удобным для всех горожан. В каждом дворе необходимо место и для парковки, и для детской площадки, и для зеленых насаждений.
И человек вправе выбирать — ехать ему на личном автомобиле или общественном транспорте. Когда у меня спросили, выступаю ли я против самокатов, я ответил: нет! Это тоже средство передвижения. Запрет вызывает только отвращение, а не регулирует движение. И мы должны создавать возможности для всех — кто что любит. Моя задача — организовать удобный общественный транспорт, удобную инфраструктуру пешеходных дорожек и велодорожек, чтобы была альтернативу личному транспорту. Вот когда мы все это сделаем, человек выберет, нужна ли ему вообще машина в городе.
— «Когда будут нормальные дороги и освещение в 46-м микрорайоне Нижнекамска? Дети из микрорайона ходят в школу в полной темноте по проезжей части проспекта Строителей». (Дамир)
— 46-й микрорайон — больная тема. Это был инвестиционный проект, который, к сожалению, не сумели реализовать из-за банкротства Татфондбанка. Строительство коттеджного поселка не смогли до конца довести и начали продавать. И получился как бы самострой. С благоустройством там есть проблемы. В этом году дорогу мы частично отсыпали. А что касается освещения, то с ним в целом в Нижнекамске вообще большая проблема.
— «В городе очень темно. Буквально не видно человека на расстоянии нескольких метров. Не имеет смысла отвечать, что, дескать, стоят новые светильники. Фактически они светятся, но не освещают». (Артур Сафин)
— Светильников недостаточно, и их расположение неверное, так как они не освещают должным образом ни дорогу, ни тротуар. Кроме того, я считаю, что необходимы более сильные лампы. В Нижнекамске не хватает осветительной инфраструктуры, необходимо дополнительно осветить тротуары, чтобы в целом сделать город более светлым. Такая задача является для меня приоритетной, и для этого будет отдельная программа. Думаю, в следующем году мы начнем ее реализовывать.
«Что касается освещения, то с этим в целом в городе вообще большая проблема»
«К сожалению, у нас нет рынка жилья»
— Какая ситуация в Нижнекамске с жилищным строительством?
— К сожалению, у нас нет рынка жилья, социальная ипотека практически уничтожила девелоперские проекты. До СВО было много желающих зайти с новыми проектами, но, когда банковскую ставку увеличили, многие отказались. Сегодня ряд проектов начали реализовывать: челнинская компания «Евростиль» уже строит дома, «Домкор» начинает два дома, и еще порядка четырех инвесторов готово зайти в город. Для желающих купить дом или новую квартиру просто пока нет рынка. Но сегодня многоквартирными жилыми домами занимается около 9 компаний. В частном домостроении реализуется два больших инвестиционных проекта: один на 26 гектаров, другой на 63 гектара. Думаю, и «Татнефть» будет строить жилье, у них есть для этого большая территория.
— «Как в Нижнекамске решается проблема обманутых дольщиков? Вопрос касательно дома №23 на проспекте Вахитова». (Марс)
— Это единственный дом с такой проблемой. Дом строился по программе молодежного строительства, и две части дома успели возвести, а третью не достроили. Сегодня только 5–6 семей в ожидании. Этот вопрос мы ведем, думаю, решение будет.
— «Брошенный коттеджный поселок Субай, куда даже такси не едет, а весной, бывает, никто туда не направляется из-за убитых дорог. Об этом будет разговор? Или о вылизанном Красном Ключе, где уже не знают, что бы еще благоустроить?» (Вадим)
— Субай — это скандальная история 20-летней давности, когда инвестор всех обманул и ушел. Было желание построить удобное жилье, но не достроили. Нельзя сказать, что он заброшенный, просто там инфраструктура плохая: некачественный асфальт, выбоины. Пока нам надо строить дороги в городе, к сожалению, не в поселках. Городские дороги в очень плохом состоянии! Всегда строили дороги максимум на 600 миллионов, а в этом году — на 2 миллиарда рублей. Почему поступало много жалоб от населения во время ремонтных работ? К такому объему строители были и не готовы, и вообще их не хватает. Многие ушли на большие стройки — на М7, М5, М12, в Казань, Челны.
— «Когда закончится реконструкция дороги по дамбе?» (Николай Екимов)
— Обещали, что дорогу сделают, но денег не хватило. А дорога находится в Елабужском районе, но она ведет в сады и огороды. Я веду переговоры с минсельхозом РТ, и, думаю, мы ее сделаем. Впрочем, дороги там не должно было появиться, поскольку дамба играет роль гидротехнического сооружения. Но альтернативную сегодня быстро не проложишь, поэтому проблему надо решать в ближайшие годы.
«Спасибо президенту РТ за поддержку нашего проекта: мы за полцены купили 50 новых автобусов средней вместимости. И сегодня на линии 45–47 автобусов с учетом поломок»
«Транспортная проблема была и остается»
— «Почему общественный транспорт в городе так плохо работает? Чего не хватает?» (Ильшат)
— Транспортная проблема была и остается. К сожалению, из-за износа подвижного состава в последние годы выбыла система пассажирских автобусов. Последние автобусы получили в 2013 году за счет Универсиады, и вот они пришли в негодность. И поступало очень много жалоб от населения. Спасибо президенту РТ за поддержку нашего проекта: мы за полцены купили 50 новых автобусов средней вместимости. И сегодня на линии 45–47 автобусов с учетом поломок. У нас 7–9 автобусных маршрутов в зависимости от загрузки. Плюс трамвай, который забирает часть пассажиропотока. Было время, когда пассажиропоток доходил до 40 тысяч людей, а сегодня гораздо меньше. Многие пересели на личные автомобили. Конечно, закупив 50 автобусов, мы не решили проблему до конца, а только процентов на 80. Нам нужно еще 20–25 автобусов для города, столько же для пригорода и 10 автобусов для промзоны. Думаю, в ближайшие годы мы их приобретем.
— Новые автобусы вы отдали в ПАТП?
— Да, и 80 миллионов рублей компенсируем ПАТП-1 из городского бюджета. Трамваю компенсируем 20 миллионов. В целом 100 миллионов, чтобы поддержать общественный транспорт. Себестоимость одного проезда — порядка 40 рублей, а билет стоит 28 рублей. Кроме того, пассажиропотока не хватает, экономика у транспортных предприятий не складывается.
— «Нет возможности добраться до промзоны, так как СИБУР отменил возможность для вахтовых автобусов перевозить обычных людей, как это было раньше. Как решится проблема? В какие сроки?» (Ислам)
— Возить пассажиров — это не функция СИБУРа. Раньше петербургская компания предложила услугу — объединить вахту и городские перевозки. Но вахтовые автобусы единовременно перевозят на промзону 10–15 тысяч человек, а вечером столько же обратно в город. Там 300 автобусов поездом идет! И как при таких масштабах еще и обычных пассажиров возить? Да и безопасность перевозок сегодня предприятиями строго контролируется.
Я предлагал промышленникам запустить до промзоны скоростной трамвай, но они пока не готовы к этому.
— Сколько человек работают на основных предприятиях в промзоне?
— На «Нижнекамскнефтехиме» — 15 тысяч, на предприятиях «Татнефти» — порядка 4 тысяч, на предприятиях ТАИФа столько же. Помимо этого, огромное количество строителей на площадках предприятий. И потребность в кадрах еще есть.
«Конечно, закупив 50 автобусов, мы не решили проблему до конца, а только процентов на 80. Нам нужно еще 20–25 автобусов для города, столько же для пригорода и 10 автобусов для промзоны. Думаю, в ближайшие годы мы их купим»
— В городе есть и безработные?
— Официально безработными числятся 1,1 тысячи, а вакансий — порядка 9 тысяч.
— Наверное, эти 9 тысяч вакансий малооплачиваемы?
— У нас в МУП зарплата — 50 тысяч рублей, и мы работников не можем найти. Мы готовы принимать мигрантов, потому что реально людей нет. В самом городе и вокруг него идет огромная стройка — дороги, промышленные предприятия, и зарплата там совсем другая. Средняя зарплата по городу — 56 тысяч, а в промышленности — под 90 тысяч рублей. В среднем бизнесе — от 30 тысяч до 80 тысяч рублей.
— Выходит, зарплата в Нижнекамске больше, чем в Казани и Челнах?
— Да, это так. Нижнекамский район занимает первое место по инвестициям на душу населения, а это же зарплата и все остальное.
— В чем выход с кадрами? Может быть, автоматизация и роботизация?
— Это все делается, но учителя и врача роботом не заменишь. В системах образования, здравоохранения, ЖКХ, пассажирских перевозок у нас очень острый недостаток кадров.
«Средняя зарплата по городу — 56 тысяч, а в промышленности — под 90 тысяч рублей. В среднем бизнесе — от 30 тысяч до 80 тысяч рублей»
«Чем позитивнее будем говорить о Нижнекамске, тем больше к нам станут приезжать»
— Как решаете проблему с учителями и врачами?
— Во-первых, надо готовить свои кадры. «Татнефть» вложила в 2022 году 2 миллиарда рублей в строительство школы, детсада, я об этом уже говорил. Кроме того, компания дала квартиры учителям и воспитателям детсадов. И кто-то уже приехал. А это весомая поддержка и мотивация для бюджетных работников.
Чем больше и позитивнее мы будем говорить о Нижнекамске, тем больше к нам станут приезжать. Приезжие видят красоту и привлекательность нашего города. Мы стараемся проводить федеральные и республиканские мероприятия, чтобы как можно больше людей посещали наш город. Нам надо быть открытыми и активнее пропагандировать Нижнекамск.
И нужно создавать среду для людей. Я говорю учителям: «Мы не ремонтируем школу, а создаем новое учебное пространство. Мы не ремонтируем больницу — создаем условия, при которых люди будут получать здоровье, а не лечить свое заболевание. Это не больница, а дом здоровья!» Надо менять формат отношений. И один из посылов нашего бренда заключается в том, что надо менять отношение людей к нашему городу. Начиная с детского сада мы должны воспитывать любовь к родному городу, гордость за то, что имеем.
В этом году на День республики мы не делали общий праздник, а пошли по дворам. Как я уже сказал, мы город поделили на 17 секторов, управлять своей территорией станут координационные советы. И будут закладывать средства на проведение праздников. Дворы уже соревнуются, кто лучше проведет праздник! Очень важно, чтобы город для каждого стал своим.
— «Какие объекты культуры есть в Нижнекамске?» (Алия Юсупова). О театрах вы сказали, а чего еще не хватает? Например, музеи у вас есть?
— Комплексный музей у нас один, есть еще музей народного художника РТ Ахсана Фатхутдинова, и этого для города довольно мало. Нам очень нужен большой культурно-выставочный центр. Я вообще считаю, что нефтехимические форумы и выставки должны в Нижнекамске проводиться, а не в Казани. И молодежный центр, полагаю, нужен. Кроме того, необходимо доработать общественные пространства, дорожную и пешеходную инфраструктуру. И новые школы нам нужны. Все это мы прописали в программе «Нижнекамск-60». Мы считаем, что у города еще очень много нереализованных возможностей. А это город возможностей! В нефтепереработке дошли до передела в 99 процентов, и сам город имеет возможности для трансформации, чтобы было удобно жителям.
«Нижнекамскнефтехим» никогда много денег не давал, бюджет «Нефтехимика» и «Волков» остался тем же самым. Ребятам просто не везет — не идет игра: в 2 раза больше бросаем по воротам, но не забиваем»
«Мечтаю на улице Лесной сделать спортивную инфраструктуру»
— Почему ваши спортивные команды сдали позиции и в хоккее, и в футболе? СИБУР ликвидирует команду как непрофильный проект?
— Дело не в СИБУРе, а в фарте. «Нижнекамскнефтехим» никогда много денег не давал, бюджет «Нефтехимика» и «Волков» остался тем же самым. Ребятам просто не везет — не идет игра: в 2 раза больше бросаем по воротам, но не забиваем. Но если 20 команд, кто-то ведь должен быть и 20-м. (На момент выхода интервью «Нефтехимик» выиграл 6 матчей подряд — прим. ред.). Но не нужно бояться поражения. Снизу всегда можно подняться. А вот упасть сверху — это очень больно. Не надо бояться амплитуд: если сердце остановилось, кардиограмма идет ровно. Город не может расти ровно, в чем-то он будет падать, где-то подниматься и идти. Амплитуда — это движение. Любое поражение — это возможность наверстать.
— Говорят, у вас и болельщиков на домашних играх мало.
— Даже 3 тысячи собрать в зале — это для Нижнекамска круто. Наш зал рассчитан на 5 тысяч, а реально вмещает 3,8 тысячи, потому что есть неудобные сектора. Один сектор полностью выкупил Михаил Сергачев, другой сектор — для фанатов. Думаю, процентов на 80–90 зал всегда заполнен.
— СИБУР и бесплатно билеты раздавал...
— Мы же с билетов не зарабатываем. Один раз человек бесплатно придет на игру, в следующий раз сам купит билет.
— Есть ли амбиции, чтобы футбольный «Нефтехимик» играл в премьер-лиге?
— Нет, и не надо. Я за массовый спорт. Сегодня город остро нуждается в футбольных полях. Имеющиеся поля всегда заполнены! Нам для администрации дали одно время в неделю с 8 до 10 часов вечера. Вообще норматив обеспеченности спортивными объектами город не выполняет: если по республике среднее количество составляет 68, то у нас — 52. Почему-то все думали, что промышленники поддерживают в городе непрофессиональный спорт, а они в рамках общего повышения эффективности меняют стратегию по этим проектам. Но дальше мы, администрация, будем развивать ключевую спортивную инфраструктуру, подарим новую жизнь клубам, отдельным секциям.
— В образе будущего у города нет большого спорта? Имелся план построить большой стадион. Его реализуют?
— В свое время ТАИФ говорил, что профинансирует половину стоимости стадиона, если начнем строить. С СИБУРом я данный вопрос пока не обсуждал. Но строить сегодня стадион на 15 тысяч — это не задача первостепенной важности. Надо идти поступательно. А вообще я мечтаю на улице Лесной сделать спортивную инфраструктуру: экстремальные виды спорта, лыжные гонки, картинг, мотоциклы, конноспортивная школа. И дворовая, и междворовая, и школьная спортивная инфраструктура должна быть.
«Сегодня город остро нуждается в футбольных полях»
«Камские Поляны — самодостаточный, удобный для жизни город»
— «Нижнекамский район, сельская местность — это помеха для мэра Нижнекамска или место неограниченных возможностей? Какая стратегия для района? Чего ждать сельчанам?» (Мансур)
— Я считаю, что город все-таки должен быть отдельной темой, поскольку это довольно сложный организм. А район — это возможности для развития потенциала. Когда на маленький район средств дают столько же, сколько на Нижнекамский, то немного обидно, потому что город съедает большое количество денег. У нас есть, например, Камские Поляны. Это сегодня самодостаточная и перспективная площадка, которая будет развиваться.
Что касается сельской территории, то мы должны научиться эффективно использовать уникальную природу — развивать туризм и индустрию отдыха, производить экопродукты. По показателям сельхозпроизводства район неплохо представлен.
Правда, я иногда думаю, что если бы Камские Поляны и район были отдельной территорией, то, возможно, туда шло бы больше инвестиций.
— Сколько в районе проживает людей?
— У нас большой район, с Камскими Полянами — 38 тысяч населения. Но в республике есть районы, где проживают 12 тысяч.
— «У Камских Полян трагическая история: поселку дважды давали шанс на процветание, дважды отнимали эту надежду. Сколько людей там сегодня проживают, где работают? У поселка вообще есть какая-то перспектива?» (Иванов Н.)
— То, что не достроили атомную станцию, — да, трагическая история, по моему мнению. Сегодня в себестоимости продукции 25 процентов — это электроэнергия. А если бы была дешевая электроэнергия, мы получили бы просто потрясающий проект. Да, атомная энергетика опасная, но она дает самую дешевую электроэнергию.
В другом я трагедии не вижу. Сегодня Камские Поляны — самодостаточный, удобный для жизни город, имеющий инфраструктуру даже лучше, чем Нижнекамск. Там две спортшколы, бассейн, клуб, Ледовый дворец.
«Есть индустриальный парк «Камские Поляны», самым крупным резидентом которого является обособленное подразделение ООО «Нова Ролл – Стрейч», специализирующееся на переработке пластиков»
— А где население работает?
— Есть индустриальный парк «Камские Поляны», самым крупным резидентом которого является обособленное подразделение ООО «Нова Ролл – Стрейч», специализирующееся на переработке пластиков: производство стретч-пленки, комплексной высокопрочной полипропиленовой нити. Не менее значимую роль в производстве Камских Полян занимает машиностроение. В данной отрасли задействовано два предприятия: фирма «Термокам» и ПКФ «КамДетальПроект». Также на территории Камских Полян реализуются проекты складского комплекса для перевалки сельскохозяйственных грузов с пирса Камских Полян и строительство цеха по переработке овощей.
В целом рабочих мест 1,5–2 тысячи, с развитием до 6 тысяч. А живут там сегодня 4–4,5 тысячи. Порядка тысячи человек работают вахтовым методом, как и везде.
Считаю, Камские Поляны еще до конца не реализованная площадка. Близость Камы дает дополнительные перспективы. Мы наконец начали видеть красоту своей территории.
— А инвесторы видят красоту вашей территории, приходят с проектами?
— Видят. К примеру, пришли ижевские инвесторы и вложили 800 миллионов рублей в термальный комплекс: 12 видов бань, бассейны. И проект уже работает. Причем он пока самый лучший в России.
— И кто туда ходит?
— Пока все идут, потоком, до 2,5–2,7 тысячи человек в день. Нам нужно развивать Красный Ключ, сельские туры. Бизнесу надо научиться работать с этими возможностями. Пока приходят только туда, где сразу есть хорошие условия. А необходимо шире смотреть. В Нижнекамске не так развит общепит, как, например, в Челнах. Когда СИБУР сказал, что будет модернизировать свои столовые, я очень обрадовался тому, что появится культура потребления еды. Все должно быть красиво! Чем больше мы станем показывать хороших практик, тем лучше будут расти люди. Вот критикуют, дескать, у нас слишком много торговых центров, а я говорю, что не надо переживать, они через какое-то время перерастут в общественные центры, где появятся языковые школы, фитнес, другие услуги, востребованные жителями. Нам сейчас надо сеять семена, которые дадут результат через 5–10–15–20 лет. К сожалению, у чиновников есть проблема — хочется сделать «Вау!» за три года, чтобы потом почивать на лаврах. А мы, вложив себя в детей, которые родились сегодня, через несколько лет получим результат: люди будут любить свой город и гордиться им.
«Считаю, Камские Поляны еще до конца не реализованная площадка. Близость Камы дает дополнительные перспективы. Мы наконец начали видеть красоту своей территории»
«Работа на посту мэра Нижнекамска — это вызов: смогу ли я что-то изменить или нет?»
— С бывшими мэрами Нижнекамска контакты сохраняются?
— Я стараюсь каждому звонить и рассказывать о делах. Недавно праздновали День города, и я пригласил всех бывших заместителей. Со всеми стараюсь поддерживать связь. Это люди, которые шли на работу, чтобы сделать лучше для города и жителей.
— Много ли выходцев из Нижнекамска, помогающих городу?
— Активные ребята есть, которые даже готовы вернуться, предлагают начать совместный бизнес. Но я не бизнесмен! Дайте предложения — я готов их обсуждать и решать. Какого-то сообщества нижнекамцев нет, у каждого свой интерес. Бизнесмен всегда рассматривает возможности города с точки зрения бизнеса, а не благотворительности. А вообще с Днем города меня поздравляли многие, кто когда-то жил или работал в Нижнекамске.
Для меня Нижнекамск — это тоже школа, он в моей жизни сыграл очень большую роль. Я сельским парнем приехал в 2003 году в Нижнекамск к Ильсуру Раисовичу Метшину, и его считаю своим преподавателем. Я многому научился и у его заместителей.
— А что дала казанская школа?
— Думаю, в столице РТ я приобрел устойчивость. Для меня главным было — устоять, потому что занимался сложной работой, приходилось идти против ветра. А работа на посту мэра Нижнекамска — это вызов: смогу ли я что-то изменить или нет? Мысли-то есть.
— Предложение возглавить Нижнекамск поступило от президента РТ?
— Это было даже не предложение, Рустам Нургалиевич сказал: «Нужно работать в Нижнекамске». Мне приятно это доверие президента. Наверное, реализованные мною в Казани и Муслюмово проекты сыграли свою роль в этом назначении.
«Со всеми стараюсь поддерживать связь. Это люди, которые шли на работу, чтобы сделать лучше для города и жителей»
— Президент РТ ставил ли какие-то задачи при назначении?
— Во-первых, он одобряет позиции, которые я высказываю. В какой-то мере корректирует, в чем-то тормозит меня, учит. И я советуюсь в каких-то вопросах. Во-вторых, задачи многогранные: это и культура, и образование, и эффективность экономики, территории, инвестиций. Даже выстраивание отношений с генералами производства — это тоже задача.
— Удалось? Генералы-то все непростые…
— Не могу сказать, что всегда получается то, что ты хочешь.
— У «Татнефти» есть ли мотивация помогать Нижнекамску? У нее же есть Альметьевск и юго-восток республики, за которые она отвечает.
— Я же сказал: спасибо «Татнефти», которая вкладывает значительные средства в развитие Нижнекамска. В этом году стартовал культурный проект «Культурная среда города».
«Татнефть», помимо того что производит ежегодные налоговые отчисления, запустила конкурс грантов.
Нижнекамск в прошлом году выиграл гранты «Татнефти» на 700 миллионов рублей, и сегодня открывается новая баскетбольная площадка в спортшколе №1, обустраивается родник «Святой ключ», будет реконструирован родник «Митягин ключ», на данные цели выделено 10 миллионов рублей. Это очень актуальные проекты для Нижнекамска. Такие инвестиции — это значимая поддержка для нас, мы совместно с жителями выбираем проекты, которые считаем самыми актуальными.
Причем «Татнефть» эти вложения между собой называет не расходами, а социальными инвестициями. И это абсолютно правильная философия, компания видит в муниципалитетах своих партнеров и стремится учесть запросы самих жителей региона.
Добавлю, что большую помощь еще оказывают наши депутаты-нефтяники, которые также поддерживают наши инициативы.
«Мы должны учить людей тому, чем нас одарил Всевышний. И неважно, в какой аудитории»
«Считаю, что миссия руководителя — нести свет. А свет — это что? Это улыбка!»
— «Ваши бывшие подчиненные из Нижнекамска, Казани, Муслюмово с особым трепетом и гордостью вспоминают о периоде работе с вами, о ваших принципах и наставлениях. Поэтому многие называют вас своим наставником. Когда планируете делиться опытом и навыками уже как преподаватель?» (Niyaz)
— Думаю, опытом должны делиться все. Я прошу и директоров предприятий, и предпринимателей чаще общаться с детьми. К сожалению, мы в какой-то момент упустили уроки о важном, которые сегодня возрождают. Пример генеральных директоров, бизнесменов или моя история — это и есть урок. Мы все учителя. Чем больше будем рассказывать о себе, своих мыслях, тем полезнее. Мы должны быть открытыми.
— Кому вы рассказываете свою историю?
— Я встречаюсь с детьми, со студентами. Если кто-то меня спросит на улице, то я тоже готов поделиться. Раз в неделю собираю своих коллег и просто делюсь с ними своими мыслями. Они должны понимать руководителя. Я говорю своим подчиненным: «Мы выполняем миссию — служим народу». И за это Всевышний сделает нас лучшими в этом мире и в мире вечном. Если тебе работа нравится, ты должен здесь работать. Если не нравится, не надо мучить себя и других.
Мы должны учить людей тому, чем нас одарил Всевышний. И неважно, в какой аудитории. Даже иногда сказать спасибо или подсказать человеку, что он должен делать, — это тоже учеба. Чем больше мы будем проводить всевозможных семинаров в разных районах, тем больше лучших практик увидим. Мы все тренируемся, потому что нет готовых проектов. Чем чаще будем делиться опытом друг с другом, тем больше у нас появится перспектив.
— «В отличие от некоторых коллег вы всегда на фото улыбаетесь, смотрите уверенно в камеру, охотно общаетесь с журналистами. Как вам удается, возглавляя такой сложный район, сохранять обаяние и позитив? Семья? Хобби? Спорт? В чем ваш секрет?» (Наталья)
— Знаете, все по предопределению. Всевышний не налагает на тебя более того, что ты можешь нести. Неважно, чем ты руководишь — третьим городом республики или третьим домом, это те же самые запросы и проблемы. Думаю, здесь вопрос не в том, что я делаю, чтобы улыбаться, а в том, для чего я это делаю.
Я за то, чтобы мы всегда дарили друг другу улыбку и несли свет. Конечно, первый, кто несет свет, всегда будет спотыкаться, его будут бить. Тем, кто идет за ним, легче. Но это твоя миссия. Я считаю, что миссия руководителя — нести свет. А свет — это что? Это улыбка! Я не смогу удовлетворить все запросы, но улыбнуться каждому и сказать добрые слова я могу, этого у меня никто не отнимет. Это дар Всевышнего. Это непросто, но это можно делать. Даже когда тяжело, через силу улыбаешься. Наверное, больше помогает то, что Всевышний дал мне возможность познакомиться с исламом. И спортом я занимаюсь: фитнес, бассейн, хоккей, стараюсь ходить пешком.
— На каком этапе жизни вы пришли к вере?
— Года в 31–32 я начал искать, в 33–34 уже читал намаз.
— «Вера в Аллаха помогает вам или создает трудности?» (Хәбиб Миңнулла)
— В первую очередь мне помогает именно моя вера, духовность. Это дает понимание, что я не один и Всевышний всегда со мной. Когда мне тяжело, я обращаюсь к Всевышнему, ищу знания в книгах или разговорах со знающими людьми, чтобы найти верный ответ. Как бы трудно ни было, всегда необходимо нести свет и добро, при любых обстоятельствах. Именно это и украшает наш мир.
— Рамиль Хамзович, спасибо за интересный разговор. Успехов вам!
Муллин Рамиль Хамзович родился 10 мая 1974 года в селе Муслюмово Муслюмовского района ТАССР. Окончил Казанский государственный медицинский университет по специальности «врач» (1998), Казанский государственный университет по специальности «юрист» (2003), Поволжскую академию государственной службы (2004). Кандидат медицинских наук.
1989–1991 — киномеханик.
1991–1992 — слушатель дневного подготовительного отделения КГМУ.
1996–1998 — медбрат станции скорой медицинской помощи Казани.
1998–2001 — санитарный врач, главный врач по коммунальной гигиене центра Госсанэпиднадзора Муслюмовского района РТ.
2001–2003 — начальник отдела здравоохранения администрации Муслюмовского района РТ.
2003–2006 — главный врач центра Госсанэпиднадзора в Нижнекамском районе и Нижнекамске.
2006–2010 — заместитель главы Нижнекамского района РТ.
2010–2013 — заместитель руководителя исполкома по вопросам организации муниципального контроля Казани – начальник управления административно-технической инспекции.
С июля по сентябрь 2013 года — и. о. руководителя исполнительного комитета Муслюмовского муниципального района.
2013–2021 — глава Муслюмовского муниципального района РТ.
Ноябрь 2021-го – сентябрь 2022-го — руководитель исполкома Нижнекамского района РТ.
С 19 сентября 2022 года — глава Нижнекамского района и мэр Нижнекамска.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 106
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.