«ПОСКОЛЬКУ РЕЧЬ ИДЕТ О ДОРОГОСТОЯЩИХ ИНСТРУМЕНТАХ,
ТО БЕЗ МОЕГО УЧАСТИЯ НИКАК»

- Как квалифицировать вашу поездку в Италию – с корабля на бал или наоборот?

- Дел очень много, и надо пользоваться любым окном, чтобы успеть их решить. Сейчас мы в Кремоне. Работаем с одним очень серьезным производителем и продавцом музыкальных инструментов – Эриком Блотом. Я очень доволен, потому что за эти дни мы нашли четыре совершенно роскошных инструмента, я сам лично их слушал, трогал, оценивал, они прекрасны. Две уникальные скрипки мастеров Гальяно и Тестори. На Гальяно играет Третьяков, на альте Тестори – Башмет. Еще две скрипки менее известных мастеров. Все эти инструменты - старинные. Есть один французский альт, а в ближайшие дни посмотрим еще несколько альтов, виолончелей и контрабас. Мы пополнимся настоящими звучащими инструментами очень высокого уровня. На таких инструментах играют в серьезных оркестрах.

В прошлом году я лично не участвовал в закупке инструментов, но поскольку речь идет о дорогостоящих инструментах, то без моего участия никак. У меня есть цель приобрести настоящие коллекционные инструменты, которые будут в собственности Республики Татарстан. Это как настоящие произведения искусства.

- Сколько всего вы собираетесь купить инструментов?

- Пять уже отобрано и еще будет, вероятно, четыре инструмента. Есть еще одна цель – купить арфу. В прошлом году мы купили только одну арфу – настоящую, фирмы Camac. У нас в оркестре была только одна очень старая арфа, советская еще. Вместе с новой они не строят, не совпадают.

- На какую сумму будет совершена закупка?

- Сумма на покупку инструментов ежегодно стоит одна в бюджете – 1 миллион евро, и она константна, я не выхожу за рамки. Будет ли она вся исчерпана в этот раз – пока рано говорить.

«КАК ГОВОРИТ НАШ ПРЕЗИДЕНТ, ЭТО БЫЛ ВЕТЕР»

- Если подытожить «Рахлинские сезоны» – довольны ли вы состоявшимся?

- Более чем доволен. Людям, которые недовольны, все время чего-то в жизни не хватает. Я стараюсь быть довольным, и как-то все складывается.

С артистами такого масштаба, как Бородина и Абдразаков, всегда есть опасность, что в последний момент что-то случится. Это ни в коем случае не связано с их необязательностью, но до тех пор пока мы это не осуществили, эта опасность так или иначе витала в воздухе. Поэтому пока мы не начали репетировать, я очень волновался. Но когда мы начали и даже успели сделать спевку до оркестра и перед выходом на сцену, я не то чтобы успокоился, но очень порадовался, что в очередной раз нам удалось довести до конца задуманное. Для меня это очень важно. Исполнение «Реквиема» Верди было кульминационной точкой фестиваля.

С ними очень много занимался Риккардо Мути, и с Татьяной Сержан, кстати говоря, тоже. Там все до такой глубины и до такой точности выучено, выверено! Это было очень полезно и мне как дирижеру, и, конечно, оркестру как музыкантам – соприкоснуться именно с таким прочтением, которое отмечено самой высокой музыкальной наградой (Ольга Бородина и Ильдар Абдразаков получили премию "Грэмми" в 2011 году за диск с записью "Реквиема" Верди с Чикагским симфоническим оркестром и хором под управлением Риккардо Мути - авт.). Как же можно быть этим недовольным!

Мне кажется, и «Кармина Бурана» нам тоже удалась.

Я доволен, что мы пригласили, наконец, достаточно известного, опытного дирижера - Тао Линя. Алена Баева тоже была своего рода открытием для казанской публики и для оркестра. Я знал, что ее игра станет очень ярким музыкальным событием, поскольку много выступал с ней и в Москве, и не только.

Я ужасно доволен, что музыканты оркестра вошли в такой ритм, что они уже не замечают, что на пульте лежит новое произведение. Они готовы ко всему новому. В оркестре, на мой взгляд, сегодня удалось добиться главного, собственно говоря, того, что оркестром и называется. Это не просто коллектив хороших или средних исполнителей – это коллектив единомышленников, у которых есть цель, это организм, который загружен работой, это люди, личности, которые получают удовольствие от процесса.

Прошлый рахлинский фестиваль и сегодняшний – совершенно разные в профессиональном плане. На мой взгляд, в звучании это очень ярко отразилось. Это, наверное, самый большой предмет моего удовлетворения.

- Александр Витальевич, мне показалось, или вы действительно заплакали после финальной точки «Реквиема»?

- Знаете, как говорит наш президент, это был ветер.

«РАНЬШЕ БОРОЛИСЬ С КИКСАМИ, СЕЙЧАС ВОЗНИКАЮТ БОЛЕЕ
СЕРЬЕЗНЫЕ ТВОРЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ»

- А еще мне показалось, что если оркестру удалось обуздать акустику ГБКЗ, то при взаимодействии оркестра с хором это пока до конца не удается. По крайней мере, в партере недостаток хорового звука сильно ощущался, зато в избытке было оркестрового мяса.

- В Москве «Реквием» Верди ставится минимум тремя хорами. Плетнев исполнял «Реквием», привлекая капеллу Юрлова, хоры Свешникова и Минина. Тут дело не в акустике, а в возможностях. Третий хор поставить на сцену просто невозможно, сценическое пространство не позволяет. На сцене не может быть народу больше, чем в зале.

Бородина сказала поразительную вещь о «Реквиеме», а она спела его, наверное, раз двести за свою жизнь, она сказала, что никогда это произведение не поется идеально, всегда возникают какие-то потери, единственное, что отличает одно исполнение от другого – есть электричество, есть ток, есть состояние, или его нет. И Бородина, и Абдразаков сказали, что в нашем исполнении ток был – это было очень искренне, от души.

Даже удачные исполнения не всегда бывают совершенными. Главное - добиться состояния. Мне кажется, что нам удалось самое главное - создать атмосферу, и она была связана с именем Рахлина, было очень важно вспомнить его и послать такой месседж от души.

Мы постоянно боремся с какими-то несовершенствами. Раньше боролись с киксами, боролись за ансамбль в оркестре. Сейчас таких проблем, как правило, не возникает, но возникают более серьезные творческие задачи, и мы их будем решать.

- Как правильно обозначить концепцию рахлинского фестиваля – это фестиваль звездных солистов, новых дирижеров?

- Идея в том, чтобы отдать дань памяти мастеру, который создал наш оркестр и положил начало большому пути и творческому коллективу. Мы это помним и очень ему благодарны за то, что он сделал для Казани и для Татарстана в целом.

Рахлинский фестиваль – это, прежде всего, романтическая музыка в масштабных симфонических полотнах и ораториальный жанр, в которых сам Рахлин был большим интерпретатором.

В будущем году сыграем на рахлинском фестивале 9-ю симфонию Бетховена и закончим тем самым запланированное на следующий сезон исполнение полного цикла бетховенских симфоний. Мало кто из оркестров играет это за один сезон

«Я СОВЕРШЕННО СОЗНАТЕЛЬНО НИ С КЕМ НЕ ОБЩАЮСЬ НА ЭТУ ТЕМУ»

- Трогательным моментом на открытии фестиваля было представление оркестрантов-рахлинцев. Вы обсуждаете с ними происходящие в оркестре реформы?

- Я совершенно сознательно ни с кем не общаюсь на эту тему. Сколько людей, столько и мнений. Я же не говорю, что все будут счастливы, меня интересует результат. Я ни с кем не обсуждаю своей работы, кроме действующего худсовета и концертмейстеров, от которых зависит качество сегодняшнего оркестра. Просто праздные разговоры мне некогда вести.

Те рахлинцы, которые сейчас играют в оркестре, заходят ко мне после каждого концерта – и Ластовка, и Илюхин, и наши девушки-ветеранки, они меня обнимают, поздравляют. И для меня это самая большая похвала. Для меня критерий позитивного развития – это настроение наших ветеранов, людей, которые пережили все вехи развития оркестра и которые могут сравнивать то, что было, с тем, как есть.

Сладковский-Бородина-Абдразаков.jpg
Появление в Казани звездной пары – Бородиной и Абдразакова – казалось настолько фантастическим, что слухи о том, что они не приедут на фестиваль, ходили даже тогда, когда артисты уже прилетели в город

«МЫ ТОЧНО ТАК ЖЕ ПРИВОДИМ К СТАНДАРТАМ СТОИМОСТЬ БИЛЕТОВ,
КАК И ОРКЕСТРОВЫЙ ЗВУК»

- Вы можете назвать бюджет рахлинского фестиваля?

- Ой, я не могу с ходу сказать.

- Вам не кажется, что стоимость билетов на концерты фестиваля с нижней планкой в 1 - 1,5 тысячи рублей для многих казанских меломанов не просто непривычная, а недоступная? Была необходимость окупить гонорары приглашенных звезд?

- Ну во-первых, гонорары билетами никогда не окупить. Приезд любого большого артиста не окупается продажей зала. У меня есть госзадание, согласно которому я должен заработать порядка 5 с половиной миллионов рублей в год. Для оркестра, у которого, по сути, нет своей площадки, ГБКЗ мы арендуем, для оркестра, который не занимается коммерческой деятельностью, это серьезная цифра. В прошлом году мы заработали больше 6 миллионов рублей, то есть перевыполнили план.

Стоимость билетов на концерт никак не зависит от возможностей меломанов. Когда я пришел в оркестр, стоимость билетов была от 50 до 500 рублей. И были пустые залы. Сейчас мы работаем на аншлагах и переаншлагах. Дорогое искусство стоит дорого. И те вложения, которые делают музыканты, делаю я – это очень сложная работа. Она должна продаваться адекватно. Вместе с тем были входные билеты для студентов консерватории стоимостью от 100 до 300 рублей. Мы пускали студентов на репетиции. Мы бесплатно приглашаем людей, которые не могут купить билеты.

Мы точно так же приводим к стандартам стоимость билетов, как и оркестровый звук. Он же отличается радикально от того, что было раньше? А значит и цена этого продукта тоже растет. Посмотрите, сколько стоят билеты на Нетребко и Хворостовского в Москве – до 50 тысяч рублей. Так что у нас все очень скромно. Зато к нам в Казань стали приезжать на концерты из других городов, из той же Москвы. Там на Хворостовского не попасть, и люди едут к нам. У нас стали бронировать билеты французские туристы, американские, чего раньше никогда не было.

Кстати, «Кармина Бурана» транслировалась в прямом эфире. Интернет-трансляцию посмотрели более 1100 человек. Бесплатно.

Хор Sanctus из «Реквиема» Верди

«ЧИНОВНИКИ - ТАКИЕ ЖЕ СЛУШАТЕЛИ, КАК И ВСЕ. НО ЕСЛИ ОНИ ХОДЯТ НА КОНЦЕРТЫ,
ЭТО ГОВОРИТ ОБ ИХ УРОВНЕ»

- В зале на концертах я видела много чиновников из мэрии, из кабмина. Вы прикладываете усилия, чтобы их привлечь на концерты?

- Если честно, то нет. Но мы же сделали сайт, активно коммуницируем со всем миром через социальные сети. Наши концерты становятся предметом обсуждения. А чиновники, благодаря системе «Электронное правительство», являются активными пользователями интернета, они следят за тем, что происходит. Чиновники - такие же слушатели, как и все. Но если они ходят на концерты, это говорит об их уровне. Мне кажется, это очень хорошая тенденция.

- А президент приходит на ваши концерты? Это ведь могла бы быть своеобразная форма контроля выделенных вам средств.

- Ему для того, чтобы контролировать, не надо приходить на концерты. Поверьте, президент обо всем очень хорошо осведомлен. Меня проверить очень легко, достаточно сравнить наши заявки о планах с сыгранными концертами. Практически все заявленные на сезон солисты к нам приехали, отыграно три концерта в Москве. Сейчас обсуждаются большие планы по зарубежью на сезоны 2014 и 2015 годов. В конечном итоге нас оценивает публика, критики. Это главный критерий в моей работе.